***
— Я тебя так люблю, — шепчет Кирилл мне на ухо, а затем добавляет, — моя королева. — А я люблю тебя, мой король, — я смотрю прямо ему в глаза и провожу кончиками пальцев по его губам, на которых тотчас появляется улыбка. — Только моя, — парень, кажется, не слышал моих слов и просто продолжил начатое высказывание. Он целует мои пальцы, а затем и лицо. И его губы прикасаются к моим, а тело прижимает меня к себе настолько сильно, что я оказываюсь в ловушке его тёплых объятий. Этот поцелуй куда более страстный, чем любой из тех, которые у нас были за всё время наших отношений. Ещё какое-то время мы просто лежим в обнимку, а после Кирилл предлагает заказать чего-нибудь поесть. Сперва, когда мы только зашли в эти апартаменты, мне казалось, что готовить нужно будет самим — иначе зачем здесь кухня. Но всё не так просто, как кажется — можно и купить еду из кафе в лобби, как мы, собственно, и поступили. Через полчаса нам приносят бутылку дорогого вина с хрустальными бокалами и какие-то салаты из зелени вдобавок к напитку. Мы располагаемся на утеплённом балконе, где как раз и находится стол со стульями. Никогда бы не подумала, что ужинать в таком месте настолько романтично и уютно. Это необычное чувство щемящего сердца и тепла в животе я ощущала в тот день, когда Незборецкий отвёз меня в «Москва Сити», где предложил встречаться и красиво признался в любви. Тогда эмоции были смешанные, но все они были положительными. В данный момент, глядя на ночную столицу уже с другого ракурса, попивая белое игристое и чувствуя аромат одеколона блондина, я ощущаю нечто похожее. Мы сидим так до поздней ночи, успевая обсудить огромное множество самых различных тем, которые накопились за последнее время. Потом Незборецкий зевает и предлагает пойти поспать, на что я соглашаюсь, так как сама ощущаю усталость и сонливость. Ранним утром просыпаюсь не по воле своего организма, а как мне и положено — вновь меня будят. Блондин, стоя на том же самом балконе, разговаривает с кем-то по телефону на повышенных тонах. Видимо, не учёл, что между этой стеной плохая шумоизоляция. — Почему я должен всё бросать и ехать туда?! Какого хуя вы раньше не предупредили?! У меня тоже жизнь своя есть, работа работой, но я не могу круглосуточно сидеть у вас на студии, — белобрысый нервно рассаживает туда-сюда по территории этой «терассы», если её, конечно, можно таковой назвать. — Вы хоть сами понимаете, что вы говорите? Такими темпами уволят вас, мне совсем ничего не стоит позвонить Васе. — Ещё секунда, и Незборецкий тихо выругивается — это я понимаю по движению его губ, и сбрасывает звонок, утыкаясь в экран мобильника. Я потягиваюсь на кровати и босыми ногами топаю к нему, спросонья протирая глаза, которые всё ещё слипаются. Ненавижу, когда меня будят. — Что случилось? — Осторожно спрашиваю я, подходя ближе. — Да ничего, — отстранённо произносит он, не поднимая на меня взгляда. — А если серьёзно? — А если серьёзно, блять, с меня требуют ехать в тур со Скрипом на целую неделю! — Громко выпаливает он, откидывая телефон на стол и складывая руки на груди. — У меня без того дохуя проблем: начиная репетициями к сольнику, и заканчивая личной жизнью. Им похуй, что у меня ещё учеба, что у меня девушка есть, им вообще на всё похуй! — И когда? — Сегодня! Я в ахуе! — После этих слов он возвращается внутрь здания и из кармана своей куртки достаёт пачку сигарет с зажигалкой, а затем вновь приходит ко мне. Блондин нервно закуривает, с каким-то презрением глядя на вид из окна. Я даже не знаю, что говорить людям в таких ситуациях, но и бездействовать тоже не вариант. Подхожу ближе к нему и обвиваю своими ладонями его предплечье, укладывая голову на его грудь. — Давай я с тобой поеду? — Миролюбиво предлагаю я, кидая на парня выжидающий взгляд. — Не получится, мне купили последний билет на рейс, — грустно, но уже более спокойно говорит Кирилл, выдыхая из лёгких белоснежный дым. — Ну, ничего страшного. Я подожду тебя, в школе с учителями договорюсь как-нибудь, чтобы пропуски не ставили, темы вместе разберём. Всё решаемо, не нервничай ты так, — я разворачиваю его лицом к себе за подбородок, а потом перекладываю ладонь на его щёку, глядя в родные впалые глаза с синяками под ними. — Да дело даже не в проблемах в этих всех. Дело в том, что они ни с хуя устроили этот цирк, позвонили мне рано утром, прекрасно зная, что я в это время сплю. У меня на носу концерт в столице, я и без этого нервничаю, а они мне ещё тут геморроя добавили, суки, — вздыхает Незборецкий, опуская взгляд. Я прислоняюсь своим лбом к его, заставляя снова посмотреть на меня, и обхватываю руками его шею, вовлекая в тёплые объятия. — Ты со всем справишься, вот увидишь, — я улыбаюсь абсолютно искренне, и вызываю этим ответную легкую улыбку. — Спасибо. Для меня такие слова очень важны, особенно, если от души. Я бы так хотел, чтобы ты присутствовала на всех этих концертах… — Я буду на самом главном. Орать, правда, придётся ещё громче, чем ты поешь, наверстаю за те, на которые не попаду, — театрально обреченно вздыхаю я, на что слышу лёгкий смех Незборецкого, а после он сам обнимает меня, откидывая бычок от сигареты в пепельницу.***
Аэропорт, как и заведено этому месту, встречает нас толпой людей и громким шумом. Повсюду снуют иностранцы с разными оттенками кожи и формой глаз, невольно луплюсь на них, как на что-то диковинное, и вспоминаю, как я в последний раз отдыхала на море с матерью и братом. Эх, счастливые были времена: никаких парней, проблем и внезапно всплывшего прошлого. Я очень долго беседую с ребятами из команды Кирилла, о которых я была наслышана, но лично мы не общались. Это очень добродушные, веселые и приятные люди, и говорить я о них могу только в хорошем ключе. Даже тридцати минут разговора хватило, чтобы прочувствовать их позитивность. — Бля, пора уже. Посадка через полчаса начнётся, а нам ещё регистрироваться и досмотр проходить, погнали, — длинноволосый брюнет, он же Денис, кивает в сторону прохода в зону ожидания посадки. — Да. Мы тогда пойдём, Кирюха, догонишь, — подмигивает нам Серёжа, и парни вместе с Олей удаляются от нас. Какое-то время мы с Незборецким смотрим в их сторону, провожая глазами их всё удаляющиеся силуэты, а потом наконец переключаем внимание друг на друга. Кирилл смотрит мне прямо в глаза и тяжело вздыхает, и, наверно, только в этот момент я осознала всю глобальность ситуации. Мне придётся быть одной практически всю неделю, да и школу никто не отменял — после поездки в северную столицу нам сделали дополнительные выходные (сама до сих пор не понимаю, откуда этот аттракцион неслыханной щедрости), но уже со следующей недели необходимо снова грызть гранит науки. Мысль об этих тоскливых школьных буднях без парня очень меня огорчает, да и сам факт того, что у нас не будет возможности даже обняться, тоже не может радовать. Улыбок на наших лицах след простыл, и я обвиваю руками его тело, прижимаясь к нему так сильно, как только могу. Блондин обнимает меня в ответ и зарывается носом в мои волосы, медленно поглаживая по спине. И как же мне прожить без него несколько дней? Нужно будет обязательно себя чем-то занять, иначе я просто сойду с ума. — Ладно, не люблю долгих прощаний… — заявляет Кирилл, отстраняясь от меня. — Если я постою с тобой так ещё хотя бы пять минут, то ты своими манипуляциями заставишь меня послать всё к чертям и остаться с тобой, — улыбается он, убирая выбившуюся прядь волос с моего лица за ухо. — Вообще, я не против… — тоже натягиваю улыбку, стараясь сгладить обстановку. — Я тоже был бы этому рад, но надо ехать. Я буду звонить, — мы соприкасаемся нашими лбами, а после Незборецкий оставляет на моих губах нежный поцелуй, заставляя всё внутри меня трепетать так, как это было в первый раз. Спустя минуты три Кирилл уходит, потому что диспетчер сообщил о том, что его посадка начнётся уже через двадцать минут. Парень побоялся опоздать и с весьма грустным взглядом удалился, и я провожала его глазами, пока он не скрылся с моего поля зрения за огромными металлоискателями. После я выхожу из здания аэропорта и сажусь на первый попавшийся автобус, который довозит меня до нашего города за долгие сорок минут. Сидя в общественном транспорте «провожаю» Кирилла в полёт, и он спамит мне красными сердцами, вызывая у меня улыбку. Как только белобрысый перестаёт писáть, я перехожу в другие соцсети, решая просмотреть все накопившиеся сообщения. Когда перехожу в чат с Глебом, мою щёку фантомно обжигает его поцелуй тем вечером, и я с досадой потираю её, осознавая тот факт, что хотела бы встретиться с Голубиным. Однако полное прозрение моего мозга наконец случилось, и до меня дошло, что это просто чистейшее предательство. Я только что проводила парня, а теперь переключаюсь на друга, который задаёт какие-то каверзные вопросы, на которые я толком не могу ответить что-то разумное. Но нам явно нужно прояснить всю ситуацию и обговорить её, расставив наконец в наших отношениях все точки над i. Выхожу из автобуса и бреду по направлению к торговому центру. Внезапно мне захотелось покушать в кафе, которое там находится, и для поднятия настроения выпить пива. Так и сопьюсь скоро. Заказываю себе пиццу, то самое пиво и какие-то пирожные, оплачиваю заказ и принимаюсь осматривать помещение. Это дело мне быстро надоедает, потому что вокруг слишком шумно, все столики заняты большим скоплением людей, которое так сильно давит на нервы. Удивительно, и как мне удалось найти себе местечко? Хоть в чём-то сегодня повезло. Усмехаюсь про себя и вновь достаю мобильный телефон, начиная листать ленту новостей. Они почему-то очень меня затягивают, и когда я уже хочу было писать какой-то гневный комментарий по поводу плохой канализации в одном старом районе нашего города, меня окликает какой-то парень. Не поднимая на него глаз, я посылаю на три веселых буквы, а после слышу его усмешку, что заставляет всё же взглянуть в его глаза и осознать, какая же я, чёрт возьми, тупая. — Девушка, вы почему такая грубая? Ахаха! — С улыбкой до ушей произносит Глеб, усаживаясь напротив меня. — Ой… я сначала не поняла, что это ты, прости, — улыбаюсь в ответ, виновато разглядывая его лицо. — Жаль, что это всего лишь я, а не какая-нибудь учительница наша, было бы куда веселее, — смеётся блондин, складывая руки на столе. — Ладно, как выходные у тебя проходят? Какие планы вообще? Чё как? — Нормально всё, планы как раз собиралась строить. — Отлично. У меня завтра день рождения и вечеринка в честь него, ты должна там быть, — белобрысый не просто говорит, а, скорее, ставит меня перед фактом. — Ты бы мне ещё об этом завтра сообщил. Я же не помню, — устало закатываю глаза, — извини конечно, но мне не хочется на такие мероприятия ходить. Там будет куча незнакомых мне людей и… — Нет, будет только династия, их девушки и Наташа. Все свои. — А, ну, быть может, я передумаю… — задумчиво произношу я, переводя взгляд в окно. — Обязательно передумаешь! Ну ладно, бывай, подруга, я тут с друзьями сижу. Увидимся завтра, — белобрысый подмигивает мне, загадочно улыбается и удаляется куда-то вглубь кафе, сливаясь с толпой других посетителей. Я очень обескуражена этой новостью, и мне явно стоит подумать о том, идти ли на это мероприятие. Пока официант ставит на мой стол еду, я витаю где-то в своих мыслях, потом благодарю молодого парня и принимаюсь есть. Зная Глеба, если я не пойду, будет очень и очень плохо, мало ли, что ему в голову взбредёт. Но только ли по этой причине я хочу идти? Однозначно нет. Без Незборецкого за эти выходные я просто умру со скуки, и мне срочно нужно убить на что-то время, и данная вечеринка просто превосходный шанс. Быстро доедаю и выбегаю из забегаловки, направляясь в ближайший магазин одежды. Всё-таки на подобные празднования просто непростительно приходить без подарка, а времени придумывать что-то оригинальное у меня нет. Выбираю чёрную толстовку с какими-то готическими надписями (это в стиле Глеба, так что, думаю, ему понравится), оплачиваю её и спускаюсь на первый этаж, где есть цветочный магазин, в котором я всегда и упаковывала подарки. Красочная коробка и красивый пакет отправляются со мной домой — я решаюсь пойти пешком. Мысли как всегда коротают время, и я добираюсь до нынешнего жилища за считанные минуты. Дожидаюсь звонка Незборецкого, который оповещает о том, что они уже прилетели, и решаю пойти спать, всё-таки трудно не подметить, что сегодняшний день и почти бессонная ночь очень меня умотали, и организму нужен отдых. Как ни странно, засыпаю я очень быстро, а пробуждается мой организм в обед следующего дня. Пока готовлю себе самый банальный завтрак на свете — яичница и кофе, — получаю сообщение о том, что в полшестого вечера за мной заедут Шатохины, и вместе с ними мы отправимся на это великое празднование. Время пролетает нещадно быстро, и когда стрелки часов указывают на цифру пять, я принимаюсь собираться. Никогда в своей жизни я не наносила макияж, сегодняшнее мероприятие тоже не исключение, поэтому с этим проблем у меня нет. Делаю на голове небрежный пучок, который всё время так нравился Саше, надеваю первое попавшееся худи и чёрные джинсы. Ноги мои облачаются в привычные берцы с шипами, наверх накидываю пальто и выбегаю из квартиры, закрыв её на два оборота замочной скважины. Шатохин, видимо, решил порадовать своей пунктуальностью, раз уж их семейный майбах без движения находится прямо в нашем дворе. Запрыгиваю в тачку, здороваюсь с подругой и её братом, после чего машина отправляется в путь. По дороге меня никак не перестают терзать мысли по поводу того, правильно ли я вообще поступаю. Не придти на день рождение друга плохо, но и идти на вечеринку главного «врага» своего парня тоже не очень то и хороший поступок. Я считаю, что попала в безвыходную ситуацию, и всё же стоит посидеть там хотя бы пару часов, в конце концов, что может там случиться? Незборецкий никогда в жизни не узнаёт про эту вписку династии, а если и узнаёт, у меня уже готов один железный аргумент: Наташа позвала в клуб, а «шо» же мне одной ещё делать, к тому же в выходной день? Подругам не отказывают, поэтому берём от жизни всё и едем отрываться. Небо на улице ещё не до конца чёрное, день наконец начал увеличиваться. Поразительно быстро всё-таки летит время. Казалось бы, только недавно была глубокая зима, когда солнце пропадало за горизонтом безумно рано, оставляя после себя лишь чёрные облака, которые казались одним поглощающим весь свет полотном, а сейчас времяпровождение солнечного светила над нами начало увеличиваться. За окном привычно горели городские фонарики, уносясь всё дальше от нас, пока мы летели по ещё пустынной дороге. Время выбрали по истине удачное, ведь уже через ничтожную четверть часа здесь начнутся такие пробки, что никому такие не снились даже в самых страшных снах. Думы и пейзаж за окном скоротали время, и я не успела оглянуться, как мы оказались возле уже знакомого мне клуба, в котором, судя по всему, и будет проводиться всё мероприятие. Это чёртов Вегас. И кто мне обещал скромную компанию из своих людей? Вместе с Шатохиными выходим из машины, и если в это время у них ничего не выражающие спокойные лица, то у меня же самая недовольная мина из всех, которые есть, были и будут. Не знаю, к счастью это или наоборот, но моих эмоций никто не замечает, и мы втроём двигаемся в сторону заведения. У входа нас встречает радостный Глеб, который обнимает нас по очереди и проводит в отдельный зал. Ладно, я немного поторопилась с деланием вывода. Уже там вручаю Голубину свой подарок, и на его лице, кажется, виднеется абсолютное счастье. Вот уж не думала, что Сименса можно так обрадовать простой кофтой (пускай и дорогой). — Спасибо, Маш, — в этот момент он оголяет свой торс, стягивая с себя своё чёрное худи, и я чуть не охаю при виде его пресса и красивых татуировок. Смущённо отвожу взгляд, стараясь не смотреть на это «восьмое чудо света» и усмехаюсь собственным мыслям. Ну я что, не видела мужского торса никогда, что у меня за реакция такая?! Тату это, конечно, моя слабость, но тело Незборецкого мне кажется куда симпатичнее. Вновь на моем лице мелькает усмешка, но меня окликает Голубин, заставляя обратить на него внимание. — Слушай, ты и с размером не прогадала. И шмотки я такие люблю… спасибо, Машидзе, — я выражением полного счастья на лице улыбаюсь и обнимаю именинника. «Машидзе» — так называл меня только Голубин и только в детстве. Никто и никогда в этой жизни не окликал меня в такой пацанской форме моего имени. У этого прозвища даже была отдельная история, но она поросла гигантским слоем других воспоминаний, и происхождение как-то само забылось. — Ты до сих пор помнишь? — После наших недолгих объятий я перевожу взгляд в его глаза, которые так и излучают один сплошной позитив. Даже удивительно видеть парня таким счастливым, если учесть его вечно пафосное и похуистическое настроение. — Конечно. Ты ещё не могла придумать что-то похожее для моего имени, и говорила, как сильно ты его ненавидишь из-за этого, — Голубин усмехается, и я совсем ударяюсь в воспоминания, чувствуя, как ностальгическая слеза хочет пробиться наружу. — Спасибо, что приехала. Я очень рад видеть тебя здесь сегодня. Белобрысый вновь обнимает меня, а после Шатохина утягивает меня на диванчики, подле которых стоят столики с самыми различными напитками. Ну нет, я самой себе дала слово, что ничего алкогольного в мою кровь сегодня не попадёт. Уж больно плачевные последствия бывают после таких вечеринок с пьяной головой. — Подруга, вы помирились?! Я хочу знать всё! — Шатенка не скрывает своё возмущение, что, собственно говоря, в её репертуаре. Закатываю глаза и усаживаюсь поудобнее на мягкой мебели, поворачиваясь лицом к ней. — Да. Поговорили, помирились, и всё у нас тип-топ, — буднично вещаю я, наблюдая за её реакцией. — И это всё? — Разочарованно бросает подруга. Коротко киваю головой в подтверждении сего факта, на что получаю недовольный вздох голубоглазой. — Мы просто поговорили по душам и решили дружить, это всё. — Ладно, хуй с ним. Чё там твой ненаглядный, я его с Питера не видела. — Всё хорошо, — вспоминаю наш недавний вечер в гостинице «Украина», и невольно улыбаюсь, ощущая дикую скуку по парню. — Киря новую машину купил. — Такую информацию Наташе доверить точно можно, поскольку она в курсе того, кем является Незборецкий. — Какую? — Я уже знаю, что она скажет, узнав про марку тачки — какой бы она не была, шатенка всенепременно вставит свои пять копеек о том, что это редкостное дерьмо, если это, конечно же не «Ауди». — Кадиллак, — насмешливо наблюдаю за повторным разочарованием на лице подруги, пока она делает фейспалм. — Боже, Кирилл твой долбоеб. Как можно было это говно купить?! Он вообще видел последнюю Ауди?! Он видел эти великолепные спорткары, Господи?! Ему же вообще машины доверять нельзя! Лучше Жигули, ей-Богу! В жизни не сяду в его говновозку! — Я открыто смеюсь с её слов, а вот её лицо находится на пике серьёзности. — Да ладно тебе, нормальная машина… — нарочно говорю я, злобно улыбаясь. — Ты предательница. Ты предала наш культ! — Всё так же строго произносит девушка, — кстати… — теперь её лицо искривляется в какой-то хитрой улыбочке, и мне на самом деле страшно, что она могла удумать, и почему же шатенка так быстро перескочила со своего боевого настроя, — а вот у Глеба Ауди. Надо брать, подруга. — Ты что, с ума сошла? — Я закатываю глаза, поражаясь с её фантазии. — Это ты с ума сошла! Как ты могла вообще с ним после такого быть?! Если бы Димка приехал за мной на "кадиллаке", я бы, блять, даже не знаю, что бы сделала! Ладно ещё «мерс», прощаю «майбах», «жигули» и «лада седан» — ради Бога! Но чёртов «кадиллак»! — Снова смеюсь над её словами, вы бы видели, какое у неё сейчас злое лицо. — Подруга, ну ты даёшь, — не без улыбки говорю я, глядя в её голубые глаза. Мы ещё минут сорок просто болтаем на самые различные темы, а потом к нашей компании присоединяется Дима. Его странно видеть на этом мероприятии, и брат Наташи поясняет мне, что приехал он вместе с Сашей. Когда я только слышу это до боли знакомое имя, дёргаюсь с места и выпрашиваю у друга местонахождение Смирнова старшего. Сердце трепещет от предвкушения нашей с ним встречи, и после того, как Ганджа упоминает о том, что брат мой ещё на улице — о чём-то договаривается с таксистом, я галопом направляюсь в сторону выхода, напрочь забыв о том, что температура там далеко не самая тёплая. Я буквально врезаюсь в чьё-то тело, и когда поднимаю голову, чтобы увидеть этого человека и извиниться, понимаю, что это и есть Саша. На всю улицу верещу его имя и крепко обхватываю шею, повисая на старшем брате. Боже, как давно я не видела его. — Машка, ты совсем?! Зима на дворе, ты с ума сошла?! Пошли быстрее в здание, — дредастый тащит меня в клуб, и как только мы оказываемся в этом приятном и комфортном тепле, он сам налетает на меня с объятиями. — Сашенька… — я практически вою его имя ему в шею, чувствуя, как по щекам начинают течь ручьи радости. — Систр, я так скучал по тебе, как ты? И что ты вообще в клубе делаешь, а? — последнее предложение звучит так заботливо и «по-братски» что я, как кажется, сойду с ума от этих старых ощущений. — Я нашла своего друга детства. Помнишь, который Глеб? Я ещё плакала, когда мы переехали. — Конечно помню, а при чём здесь он? — Он и есть сегодняшний именинник, вот при чём! Мы снова дружим. Это вот я у тебя хочу спросить, что ты здесь делаешь? — С претензией говорю я, слегка сощуривав глаза, устремляя их в родные голубые очи. — Меня Димон за компанию взял, я сразу после бухича и отходняка хотел домой приехать, сюрприз сделать, но не вышло, — пожимает плечами Смирнов, кивая в сторону Ганджи. — Я с Кириллом живу уже… — смущённо отвожу глаза куда-то в пол, улыбаясь очередному воспоминанию о Незборецком. — О-о… ну всё, совсем ты, мелкая, большая стала, — я не знаю, как описать это чувство, с которым он смотрел мне тогда в глаза, могу сказать то, что оно было очень необычным и приятным. Красноволосый снимает с себя уличную одежду, оставляя её в гардеробной клуба, а после мы проходим в тот самый зал, в котором я была несколькими минутами ранее. Мы садимся на один диван с Димой, Артёмом и Наташей, и я победно подмечаю то, что наконец-то и мой брат рядом со мной, потому что двоица Шатохиных, как бы я их не любила, порядком бесила меня. Женская зависть, не подумайте, всё по-белому. Вчетвером мы ещё долго болтаем на совершенно разные темы, и в какой-то момент я вспоминаю о существовании Олега. Раз уж здесь наметилась такая вечеринка, на которой целый зал забронирован только под одну компанию, то он, как хозяин сего заведения, должен присутствовать. Отпрашиваюсь у ребят в туалет, а сама незаметно для всех несусь на второй этаж, где нахожу знакомый кабинет. Набираю в легкие побольше воздуха, как бы придавая себе уверенность, и стучусь в дверь. Как только до моих ушей доносится знакомый голос, который позволяет войти, нажимаю на металлическую ручку и прохожу в комнату. — Мария?! Вот это встреча! — Потрясённо говорит он, после чего переводит взгляд на мужчину. — Саня, давай потом как-нибудь это обговорим, — тот словно не слышит слова парня и оборачивается ко мне лицом, и я с ужасом делаю шаг назад. Неужели это…