Это конец?..

И снова дни, проведенные в ожидании и молитвах. Наверно, прошедший месяц больше наполнен смыслом, чем все годы, проведенные в заточении. И будет наполнено все последующее время до моего последнего вздоха. Это лучше, чем просто погрузиться в мысли в ожидании своей участи. Иногда я вспоминаю о своем сыне. С ним я провела мало времени, но успела полюбить, как давно не любила. Наверно, об этом и говорил Франциск в последние минуты своей жизни. Я, действительно, смогла полюбить кого-то после него. Той же огромной любовью. Отдала свое сердце во второй раз своему единственному сыну. Я знаю, что о Джеймсе заботиться мой брат. Он поможет ему взойти на престол Шотландии и, дай Бог, он сделает то, что не смогла сделать его мать. Я в своей жизни попросила Елизавету только об одном. Она должна предложить моему сыну стать так же наследником трона Англии, ведь ей некому его передать. И я надеюсь, что сын примет это предложение. И ради этого я готова склонить голову на плахе. Особенно, если знаю, что после я встречусь, наконец, с Франциском. И уже никогда с ним не расстанусь. Эта мысль вызвала у меня улыбку. Я легла на свою лежанку и, подтянув колени к груди, стала мечтать о том прекрасном времени, когда это произойдет. Видимо, я так замечталась, прикрыв глаза, что даже не заметила, как оказалась в другом месте. Неожиданно я обнаружила себя посреди лужайки близ французского двора. Я стояла перед замком на той самой полянке, где Франциск впервые поцеловал меня, тем самым сообщив мне о своих чувствах. Правда, он думал, что это наша последняя возможность открыться друг другу, ведь я была почти готова принять предложение наследника португальского престола. Ох, какое счастье, что мой возлюбленный смог уберечь меня от этой ошибки. Опустив взгляд, я обнаружила себя одетой в одно из моих королевских платьев. Да, мое скудное одеяние в заточении совсем не подходило этому месту. Неожиданно мою талию обвили чьи-то руки, а оголенную шею обдало теплым дыханием. Я, боясь жестоко ошибиться, прикрыла на мгновение глаза и медленно повернулась. И не смогла скрыть радости, что мои опасения были ошибочны. Прямо передо мной стоял Франциск, так же нежно улыбаясь мне. - Ты?.. – выдохнула я, поднимая руки и кладя ладони на его лицо. Боже, я чувствовала его кожу. Именно такую мягкую и нежную, как я и помнила. – А я?.. Это сон? - Именно, любовь моя, – ответил любимый и, наклонившись, потерся своим носом о кончик моего носа. – Я позволил себе проникнуть в твой сон. Надеюсь, ты не против? - Что? – ахнула я, уже не скрывая счастливой улыбки. – Против ли я? Господи, Франциск. Закинув руки на его плечи, я прижалась к его груди и сделала то, о чем так мечтала все годы, проведенные без моего любимого мужа. Его губы были так же сладки. А я-то грешным делом думала, что позабыла их вкус. Мы целовались страстно и неистово, как влюбленные после многолетней разлуки, хотя мы ими и являлись. Не знаю, сколько мы так стояли, слившись в единое целое. Я прижималась к груди любимого, перебирая кончиками пальцев его мягкие кудри. Его нежные руки крепко, но ласково прижимали к себе, не давая отстраниться. Боже, я даже не думала об этом. И пусть мне стало не хватать воздуха, а перед глазами уже заплясали белые мошки, я просто не могла оторваться от его губ, боясь, что этот сон окончится так же внезапно, как и начался. Я была готова даже умереть прямо сейчас в этих объятиях. И остаться здесь навсегда. Но Франциск первый разорвал наш поцелуй. Отстранившись, он обхватил мое лицо ладонями и прижал мою голову к своему плечу, нежно поцеловав в макушку. - Это невероятно, – прошептала я. – Неужели это, действительно, происходит. Я могу, наконец, почувствовать тебя. Как это возможно? - Потому я и пришел к тебе во сне, – пояснил Франциск, по-прежнему обнимая меня и скользя ладонями по моим плечам и волосам. – Во сне проще удерживать эту связь. Во время сна душа может покидать тело и путешествовать, где захочет. - Потому мы и можем чувствовать друг друга? – догадалась я. – Здесь мой дух. - Да, любимая. Я подумал, что лучше приходить к тебе во сне, что называется, во плоти, чем днем в виде призрака. - Да, так намного лучше. И просыпаться совсем не хочется. - Мы так же можем больше времени проводить вместе. Здесь мне проще. Но все же просыпаться ты будешь. Ты еще не можешь здесь остаться навсегда. - Да, я помню, – грустно вздохнула я, поднимая голову и заглядывая в голубые глаза моего возлюбленного. Он улыбнулся мне и, проведя по волосам, заправил за ухо прядку волос, выбившуюся из прически. – Я должна простить и отпустить. - Должна закончить свой земной путь, – добавил Франциск и, наклонившись, поцеловал меня в лоб. – А я буду приходить к тебе так часто, как могу. Может, пока каждую ночь не получится, но я буду к этому стремиться. А пока прогуляйся со мной. Я согласно кивнула и, не без огорчения, отстранилась. Мой король закинул мою руку на сгиб своего локтя и, накрыв мои пальцы свободной рукой, повел по лужайке. Я, не желая, чтобы это было наше единственное прикосновение, прижалась к его плечу. - Расскажи мне об этом месте, – попросила я. - Оно принимает вид того места, что было ближе всего к человеку, когда он еще был смертен. Или того места, где душа хотела бы найти свой покой. - Да, тогда французский двор очень символичен, – улыбнулась я. – Здесь я провела большинство времени. Здесь я была, как никогда, счастлива. С тобой. И одному Богу известно, как тяжело мне было оставаться здесь без тебя, когда все, буквально все, напоминало о тебе. Я держалась, сколько могла, ведь я тебе обещала. Но, как бы я не была здесь счастлива, я была рада уехать отсюда. Счастливые воспоминания больше не давили на меня этим ужасным грузом. Они остались со мной и после отбытия, но эти стены больше не давили на меня, напоминая мне о том, чего я лишилась. - Мэри, любовь моя, теперь ты можешь вернуться сюда, – ответил Франциск, снова целуя меня в макушку и прижимаясь к ней щекой. – И быть здесь со мной. Мы снова будем здесь счастливы. И в этот раз это счастье не закончится. Все, что нас разделяло, останется в прошлом. - Господи, Франциск, я ничего так страстно не желаю, – выдохнула я и, остановившись, встала напротив моего любимого мужа. – Ведь мне всегда было хорошо только там, где был ты. Само место не имеет значения. Поэтому не важно, хоть французский двор, хоть домик в захудалой деревеньке. - Хочешь в деревеньке поселиться? – рассмеялся мой любимый. - Ты понял, о чем я, – уклончиво ответила я, жалея о своей горячности. Действительно, в привычном нам обоим французском замке будет комфортнее. Хотя для двоих он и огромен. Впрочем, я еще не знаю, как это будет потом. Да и важно ли это, если я буду снова засыпать и просыпаться под боком моего единственного любимого мужа? Когда мы будем днем так гулять по окрестностям, наслаждаясь своим долгожданным счастьем, которое уже никто у нас не отнимет. Ни Нострадамус со своим ужасным пророчеством, ни Екатерина, безгранично верящая ему, ни мои интрижки, которых я стыжусь. - Эй, Мэри, ты плачешь? – обеспокоенно спросил Франциск, проводя подушечками пальцев по моим щекам. Я смахнула две слезинки с ресниц, действительно, не заметив, как мои глаза увлажнились. - Я просто представила, как это чудесно быть здесь с тобой, – озвучила я свои мысли и, положив свои руки на его плечи, снова прижалась к его груди. – Ради этого я все сделаю. А ты приходи ко мне почаще, показывай, что нас ждет здесь. И я буду верить, что очень скоро я попаду сюда уже не во сне, а, придя, останусь с тобой навсегда. Я, правда, почти готова к этому, Франциск. - Я знаю, любимая, – нежно улыбнулся мой возлюбленный. – Твое стремление к этому помогает и мне удерживать эту связь как можно дольше и крепче. Но все же у тебя еще есть то, что держит тебя там. Почти, но все же не готова. Когда придет время, я буду ждать тебя здесь. А пока я просто буду помогать тебе справиться с болью, что давит на твои плечи и с виной, что сжимает твое сердце. И я уверен, что вместе у нас получиться избавить тебя от бремени. У нас всегда все получалось лучше, когда мы действовали сообща, как единое целое. - Да, это точно, – признала я. – Жаль, что мы оба не всегда это понимали. - Да, и именно с этим сожалением мы и будем бороться. Я признал свои ошибки, смирился с поступками, что совершал. Смог простить себя. Потому и обрел покой. Теперь твоя очередь. Это место для нас, Мэри. Если хочешь, это наш Рай. Один на двоих. - Я понимаю, любимый. Я сделаю все, что от меня зависит. Обещаю тебе. - Я знаю, – прошептал Франциск, снова прижимая мою голову к своему плечу. Я схватилась пальчиками за рукава его камзола, с благоговением прижимаясь к его груди. – Знаю, любовь моя. И я буду рядом. Всегда и навечно. А пока давай еще немного прогуляемся, прежде чем тебе нужно будет проснуться. Я согласно кивнула, и мы продолжили прогулку. Я смотрела на дворец и вспоминала, как впервые приехала сюда. Сколько надежд я привезла с собой. Я ехала, чтобы обрести сильного союзника, что поможет моей стране дать отпор Англии, а нашла намного больше. Я была обручена с детства, и постоянно мать твердила мне, что этот брак лишь средство. Я и сама в это верила. Но когда я впервые увидела Франциска, я подумала, что это может стать чем-то большим. Я подумала, что могу быть счастливой в этом навязанном для меня союзе. И я рада, что это так и было. И теперь, после всего, через что мне пришлось пройти после смерти моего любимого, я смогу вспомнить, какого это быть снова счастливой и любимой. И, идя рука об руку со своим единственным мужчиной, просто молчать. И именно это молчание было громче всех слов любви, что мы говорили друг другу. Ибо мы говорили своими сердцами, снова бьющимися в унисон друг с другом. А потом я проснулась. Проснулась с улыбкой на губах. За стенами моей тюрьмы занимался рассвет, а я лежала на боку и все так же ощущала губы Франциска на своих губах. Это был самый прекрасный сон за многие, многие годы, проведенные без него. И я счастливо улыбалась, зная, что этот сон не последний. И теперь я точно знала, что больше вкус его губ я не забуду.