Неделимое

      ***       На шелковых красных простынях двое юношей смущенно снимали с себя легкие одежды. Совсем недавно они вышли из местной купальни, которая представляет из себя горячий источник в небольшой пещере, и на их тела были накинуты только белые халаты с вышивкой облаков, имеющиеся здесь с запасом. Хозяин этого места крайне предусмотрительный человек, и словно знал, что рано или поздно тут появятся такие неожиданные гости.       Цзинь Лин и Сычжуй безумно смущались, снимая с себя одежду. Усевшись друг перед другом на коленях, они не знали, с чего начать и как прикасаться друг к другу. Совсем недавно им казалось, что у них всё получится быстро, но, дойдя до этого столь долгожданного момента, они оба начали стесняться. Оба подготовились так, как их будто бы невзначай научил Вэй Усянь, нашли специальное масло в шкафу, но… куда-то подевалась вся смелость и пришла растерянность наряду со смущением.       – А-Лин, я могу быть снизу… – прошептал Сычжуй, опуская взгляд на свои руки, лежащие на коленях. Краска стыда залила его лицо.       – Я… я… тоже могу быть снизу… – столь же тихо произнес Цзинь Лин, покраснев в тон А-Юаню.       – Н-нет, давай я… ты же будешь потом злиться…       – Не буду, – вдруг твердо ответил А-Лин. – Если после всего я буду нормально себя чувствовать, то ты тоже позволишь мне войти в тебя. Ну или в следующий раз я буду сверху.       – Ты уверен? – с сомнением в глазах взглянул на него А-Юань.       – Да, – с кивком ответил Цзинь Лин, – а то мы так никогда не договоримся.       – Если будет неприятно или больно, то сразу останови меня. Ни в коем случае не терпи, – серьезно произнес Сычжуй. А-Лин кивнул в ответ, соглашаясь с условиями. Ох, не так А-Юань представлял себе их первый раз, но как уж получается. Отступать ни он сам, ни Цзинь Лин не намерены.       Сычжуй повалил Цзинь Лина на спину, а после и сам улегся рядом с ним. Притянул к себе, обнимая и увлекая в нежный поцелуй. Они уже множество раз целовались – украдкой, урывками, быстро прикасаясь к губам друг друга в темных закутках между домами, а иногда страстно и обжигающе, когда знали, что их точно никто не увидит. После всегда оставалось томление в теле и тяжесть в паху от нереализованных желаний, но этот поцелуй был размеренным, тягучим, таящим в себе обещание того, что совсем скоро их потаенные желания и фантазии станут реальностью. Неуверенные прикосновения обретали силу, наполнялись горячим желанием быть ближе, прижиматься теснее. Поцелуи полнились жадностью, становясь все глубже, требуя больше, а тела сплетались в жарких объятиях, заставляя дрожать от желания.       – Сычжуй, д-давай… попробуем… – сипло прошептал Цзинь Лин, с трудом отстраняясь от своего любимого. Он был на такой грани, что прикоснись сейчас А-Юань к его твердому естеству, то он излился бы моментально.       Сычжуй, окинув затуманенным желанием взглядом представшую перед ним картину, отрицательно мотнул головой.       – Как «нет»? – опешил А-Лин, но А-Юань вдруг раздвинул его бедра и разместился между его ног. Принялся выцеловывать внутреннюю сторону бедер, жадно касаясь нежной кожи и слегка прикусывая ее. В своей ласке он приближался к истекающему смазкой члену Цзинь Лина, а тот, не в силах противиться и настаивать на чем-то ином, откинулся на шелковые подушки и отдался полностью во власть этим новым ощущениям. Стоило А-Юаню прикоснуться губами к естеству А-Лина, как тот не выдержал – застонал особенно громко и подался вперед, требуя более ощутимой ласки. Конечно, Сычжуй и не думал ему в этом отказывать – он вобрал в рот плоть своего возлюбленного, остановился на несколько мгновений, привыкая к такому странному чувству, ведь для него подобный опыт был тоже впервые и не хотелось как-то навредить Цзинь Лину. Вспоминая о недавно прочитанном про подобные ласки, слегка сжал губы и языком прикоснулся к чувствительной головке члена, а ладонью обхватил нижнюю его часть. Сычжуй сделал всего несколько скользящих движений, как в его рот ударила вязкая теплая жидкость, а Цзинь Лин застонал и задрожал.       – А-Юань… – с выдохом прошептал он.       – А-Лин, я попробовал тебя на вкус… ты вкусный… – глубоким голосом произнес Сычжуй и, утерев влажные губы, наклонился над Цзинь Лином и принялся целовать его живот. – Твое тело такое сладкое… такое нежное… – начал он шептать, прикасаясь губами к твердому прессу, поднимаясь поцелуями к соскам, слегка прикусывая их и облизывая. Ладонями обнимал тонкую талию, сжимая ее, и горел от желания войти в это прекрасное тело, ощутить то, что еще неведомо ни одному из них. С трудом оторвавшись от А-Лина, он потянулся к заранее подготовленному флакону, в котором было масло, как им давно объяснили, необходимое для совершения желанного действия. – А-Лин, я могу? – спросил Сычжуй дрожащим от желания голосом. Блестящие глаза Цзинь Лина, его прикушенная нижняя губа и кивок вкупе с последующей до безумия развратной улыбкой позволили А-Юаню выдохнуть и приступить к тому, что вскоре станет естественным процессом, а сейчас было сильно волнительной процедурой. Налив себе в ладошку немного приятно пахнущего масла, Сычжуй убрал бутылочку и обмакнул в него пальцы. Почти прозрачная жидкость с легким янтарным отливом мягко обволакивала пальцы и позволяла им легко скользить – он потер их между собой, а после, обмакнув еще раз, взглянул на Цзинь Лина и, не увидев неприятия или испуга, нежно прикоснулся к его телу в столь интимном месте, что даже не верилось, что ему это позволено.       Цзинь Лин прикрыл глаза и с выдохом смог полностью расслабиться. Эти ощущения не были неприятными, скорее необычными, странными. Непривычными. Он чувствовал и понимал, что именно делает А-Юань, и пусть в первые мгновения ему было слегка некомфортно, немного потерпев, А-Лин понял, что эти новые ощущения вызывают странную отдачу в теле. Если вот так попробовать выгнуться, то становится очень приятно – Цзинь Лин слегка прогнулся в пояснице и ощущение, которое было где-то на грани восприятия, стало ярким.       – Ау… это… – вырвалось у него.       – Тебе больно?! – тут же встрепенулся Сычжуй.       – Н-нет… когда ты трогал меня там... стало появляться какое-то очень приятное ощущение, – произнес Цзинь Лин. – Продолжай… мне приятно…       Сычжуй облегченно вздохнул. Плавно двигая пальцами, он аккуратно подготавливал эту нежную часть своего любимого для себя, чтобы вскоре познать это запретное, но столь вожделенное ощущение.       – А-Лин, я попробую войти, – через время произнес А-Юань. Его тело изнемогало от желания, а член давно и обильно сочился смазкой. Сдерживаться было сложно, хотелось хотя бы потереться об Цзинь Лина, но они изначально были решительно настроены попробовать самое вкусное и отступать не хотел ни один из них. А-Лин кивнул, соглашаясь. Он готов. Он желает этой близости. Сычжуй вновь взял бутылек с маслом и, налив на ладонь, обильно смазал себя, возможно, перестаравшись, но, несмотря на свое возбуждение, он отчаянно боялся причинить боль Цзинь Лину. Еще раз плавно ввел пальцы в А-Лина, и не встретив сильного сопротивления, решился на действия. А-Юань немного приподнял своего любимого за бедра и притянул к себе, аккуратно вжимаясь своим членом в его тело, мягко проникая в горячий, влажный от масла вход, заполняя его собой. Цзинь Лин тяжело выдохнул и Сычжуй тут же остановился, давая им обоим привыкнуть к этим новым для них ощущениям. Его движения были плавными, бережными. Он сдерживал себя из последних сил – до одури хотелось начать двигаться, входить резко, вызывая стоны у юноши, сейчас лежащего под ним, но это их первый раз и нельзя, ни в коем случае нельзя, чтобы Жуланю было больно. Сычжуй желал наполнить этот вечер для него только приятными моментами, яркими ощущениями, и боли здесь не должно быть места.       – А-Юань… можешь… не бойся, двигайся, как ты хочешь… – прошептал Цзинь Лин. Взглянув в его глаза, затуманенные желанием, Сычжуй отпустил себя.       Цзинь Лину было непривычно, но приятно. Нежность Сычжуя, то, с какой осторожностью он подготавливал его тело, невозможно было сравнить ни с чем. Он сам буквально только что уже испытал удовольствие, и теперь хотел того же для А-Юаня. А-Лин видел и ощущал желание своего любимого, да и сам трепетал от его прикосновений. Это невероятно восхитительно, ощущать друг друга вот так – сорвав все рамки, позволяя всё, что так давно жаждали они оба. Стоило Цзинь Лину разрешить Сычжую двигаться так, как тот пожелает, как А-Лин на полную ощутил его член в своем теле. В первые мгновения было слегка больно, но после с каждым новым толчком приходили волны непознанного им ранее удовольствия. Эти скользящие движения, это чувство наполненности, эти стоны, вырывающиеся у них двоих, шлепки тел друг о друга, подернутые поволокой похоти взгляды и жадность, заполняющая души – всё это захватывало их сознания, уводя за грани реальности и погружая в омут страсти с головой. Цзинь Лин, двигаясь по наитию, обхватил Сычжуя ногами, словно ему было мало этой близости, будто желал, чтобы тот еще глубже проникал в его тело.       Сминались красные простыни, наполнялся воздух ярким ароматом разгоряченных тел, двигались в едином ритме любви два юных создания, даря друг другу невероятные ощущения. А-Юань дрожал, изливаясь в тело Цзинь Лина, закусывал губу от яркого удовольствия и нисколько не подавлял вырывающиеся стоны. А-Лин получил разрядку немного раньше – он помогал себе ладонью, а член Сычжуя, затрагивающий определенную точку в его теле, добавлял остроты ощущениям, и юноша не продержался долго, залив себе весь живот вязкой жидкостью.       Опустошенные и удовлетворенные, они лежали на постели и нежно смотрели друг на друга, прикасались к волосам, скулам, губам, едва проводя по ним кончиками пальцев. Растрепанные и невероятно счастливые.       – А-Лин, у тебя что-нибудь болит? – через время спросил Сычжуй.       – Нет, ничего. Легкий дискомфорт, но не более, – через несколько секунд ответил Цзинь Лин, прислушавшись к собственным ощущения, – да и ты же меня не час… кхм… применял по назначению, а совсем недолго. – Сычжуй слегка напрягся, – Ты чего?       – Я… я в следующий раз… лучше постараюсь… – произнес А-Юань, словно извиняясь.       – Ты о чем вообще? Ааа… то, что недолго… после произошедшего между нами совсем недавно, я полагаю, дело не во времени самого занятия, а в совместимости сторон. Думаю, я бы слишком долго и не продержался, а еще, я считаю, в тех книжках, что мы с тобой читали, об этом преувеличивают… и… мне всё понравилось – завершил А-Лин и вдруг спрятал лицо в ладони. Сычжуй с облегчением выдохнул и попытался отнять руки Цзинь Лина от лица, но это оказалось провальной затеей.       – А-Лин, почему ты спрятался? – удивленно спросил А-Юань.       Цзинь Лин раздвинул пальцы и взглянул сквозь щель между ними на Сычжуя. Спрятался вновь.       – Я странно себя чувствую… в душе… в сердце… – едва слышно пробормотал он.       – Цзинь Лин, – А-Юань, несмотря на сопротивление А-Лина, притянул его к себе и прижал к груди, – а вот я счастлив… – и поцеловал в растрепанную макушку.       – И я… – прошептал Жулань. Он наконец-то убрал руки и обнял Сычжуя. Наслаждаясь этими объятиями, они вновь принялись целоваться.       – Цзинь Лин, – через некоторое время произнес Сычжуй, с трудом отрываясь от таких сладких губ, – думаю, нам стоит искупаться и привести в порядок постель.       – Угу, – пробормотал А-Лин и, отстранившись от любимого, первым встал с кровати. – Сычжуй, а тебе правда понравилось? – вдруг тихо спросил он, остановившись.       – А-Лин, ты чего такие вопросы задаешь? – встрепенулся А-Юань. Встал, пошел к Цзинь Лину и стиснул его в объятиях, отнюдь не нежных. – Почему мне должно было не понравиться? Я ведь очень сильно тебя люблю и уже давно мечтал об этом.       – Я почему-то подумал, что… А, неважно, пошли скорее искупаемся, – А-Лин не стал договаривать то, что хотел изначально сказать, и перешел на свой привычный нетерпеливый тон, отбросив все сомнения. Ему только что в очередной раз сказали, что его любят, и он сам тоже влюблен, так что пусть все плохие мысли идут прочь. Он подумал о том, что будет, когда Сычжуя кто-нибудь назовет обрезанным рукавом. Мол, отец такой и сын туда же, но А-Лин тут же вспомнил его слова о том, что «как может быть любовь чем-то ужасным?». И правда, как? Если хоть кто-то осмелится подобное сказать хоть кому-то из них, то он хорошенько отделает этого мерзавца. Подобного еще не случилось, но Цзинь Лин понимал, что это неизбежно произойдет в будущем и заранее злился и ненавидел тех, еще неизвестных ему, людей.       – А-Лин, не нужно переживать о том, что скажут другие, – словно прочитал его мысли А-Юань, – просто помни, что я тебя люблю.       Цзинь Лин первым вошел в местную купальню и прыгнул в нее едва ли не с разбега. Разбрызгивая воду, он выместил на ней свое раздражение и, усевшись на импровизированных ступеньках, ведущих в водоем, тяжело выдохнул. Тело напомнило, что совсем недавно в его сознании не было и намека на подобные мысли – он лишь желал, чтобы Сычжуй входил в него вновь и вновь, даря те прекрасные ощущения, но стоило туману страсти в голове развеяться, как сразу же нахлынули всевозможные мысли: «А если…», «А вдруг…», «А что скажут другие…». Вон, Ханьгуан-цзюнь и Вэй Усянь вообще о таком не заморачиваются и в этом возрасте они уже давно были в отношениях и нисколько этого не стеснялись, хотя и не афишировали. Вновь тяжко вздохнув, А-Лин обвел взглядом это помещение: небольшая пещера с гладкими стенами и маленьким озером с теплой водой по центру освещалась местными магическими фонарями, которые изначально были здесь. Как Вэй Усянь про них сказал – «наследие древних», якобы сейчас такие делать не умеют. Многое в этих пещерах, ставших сокровищницей знаний и артефактов Старейшины Илин, было удивительным и неимоверно древним. Сейчас они бывали здесь часто – учились у Вэй Усяня всему тому, что он с большой охотой преподавал им. Каждый из них старательно конспектировал его рассказы и хранил эти записи словно сокровища, ведь больше никто не владеет такими книгами, как он, никто не понимает того, что там написано и никто не дорабатывает все эти заклинания с учетом произошедших перемен в мире заклинательства, адаптируя их под современные потребности. Этот Вэй Усянь и правда гений. А еще он обрезанный рукав, как и его муж – величайший заклинатель, достигший бессмертия классическим способом в очень молодом возрасте. А-Лин снова тяжело вздохнул.       – Ты сам не свой, А-Лин, – проговорил Сычжуй, опускаясь в воду рядом с ним. Он принес принадлежности для купания и расставил их на краю купальни. Там же положил полотенца и халаты.       – Уже всё нормально. Сейчас я думаю о том, что у тебя оба отца гении… Интересно, а какой была твоя мать? Ты совсем ее не помнишь? – вдруг спросил Цзинь Лин. Ему правда было интересно узнать, кем была мать А-Юаня.       – Абсолютно не помню, – грустно произнес Сычжуй и провел ладонью по глади воды, набрал пригоршню и протер лицо. – Но… когда я нахожусь здесь, в этом месте и смотрю на то, как работает Вэй Усянь: делает записи, корпит над созданием новых талисманов и странных приборов, разрабатывает новые заклинания, то будто бы на границе сознания проскакивают какие-то образы, словно отголоски воспоминаний. Будто бы я, в далеком-далеком детстве уже такое видел…       – Слуушай… Сычжуй, а что, если не Ханьгуан-цзюнь твой отец, а Вэй Усянь? – вдруг выдал Цзинь Лин дикое предположение.       – Это как так? – пораженно спросил А-Юань. Ему и в бреду бы такая идея не пришла.       – Ну смотри: ты совсем не помнишь матери, но помнишь Облачные Глубины и всё, что с ними связано, а теперь смутно вспоминаешь человека, похожего привычками и поведением на Вэй Усяня, причем эти воспоминания именно из раннего детства, о котором ты вообще ничего не помнил раньше, а теперь при его появлении это всё начало давать о себе знать, проявляясь в таких размытых образах. Мне сейчас подумалось, что, когда он умер, Ханьгуан-цзюнь забрал тебя к себе, так как знал, что ты сын его возлюбленного. Правда непонятно, с кем из женщин он тебя сделал, но про Вэй Усяня много легенд ходит и в том числе о том, что он якобы крал юных девушек и развлекался с ними на Луаньцзан. Я, конечно, в это не верю, но вдруг одна девушка всё же была? А? Давай, напряги память, может еще что-то всплывет, – предложил Цзинь Лин в конце. Сычжуй смотрел на А-Лина широко распахнутыми глазами.       – По годам не получается… – хрипло выдавил он из себя.       – Ах, ну да… тогда ты моего возраста должен быть… Ну значит, раньше с кем-то тебя сделал, а потом твоя мать действительно умерла на ночной охоте, и он был вынужден забрать тебя к себе… И вообще… вдруг у твоей матери и этих двоих тоже любовь на троих была? – продолжал рассуждать Цзинь Лин серьезным голосом, погрузившись в размышления.       – А-Лин… у тебя просто дикая фантазия… Ты как такое вообще придумал? – с недоверием и удивлением спросил Сычжуй.       – Ничего не припоминаешь? Может, хоть какую-то женщину рядом с собой помнишь? – с разочарованным вздохом произнес Цзинь Лин.       – Исходя из твоих размышлений и основываясь на мои крайне размытые воспоминания, я могу сказать, что однозначно помню голос тети Цин, звучащий рядом в моменты воспоминаний о человеке, похожем на Вэй Усяня. Ты же не скажешь мне сейчас, что она моя мать и всё такое?       – Нуу… – протянул А-Лин, а Сычжуй посмотрел на него нечитаемым взглядом, – если бы она не была возлюбленной супругой вашего главы, то я бы подумал над этим. Ведь будь всё именно так, то Цзэу-цзюнь, наверное, забрал бы тебя себе, чтобы ты рос с матерью и приемным отцом, а не только с одним отцом… гипотетически родным, – торопливо ответил А-Лин.       – Твоя логика ведет тебя странными путями… Давай пока не будем об этом. Я сам постараюсь вспомнить еще что-то, а если не вспомню, то и ладно, значит, так нужно, – проговорил А-Юань, останавливая бурную фантазию Цзинь Лина.       – Тебе разве не интересно узнать о своем детстве? – спросил А-Лин.       – Интересно, но мне больше по душе быть в настоящем, – и он стрельнул взглядом на обнаженную грудь А-Лина, покрытую сейчас капельками воды.       – Куда ты так смотришь? – игривым тоном спросил Цзинь Лин, сразу же отложив расспросы о детстве своего любимого на потом и поражаясь тому, что он может вот так разговаривать. Не язвить и возмущаться, а соблазнять. Откуда это в нем вообще взялось? Возможно ли, что присутствие рядом именно Сычжуя так на него влияет и будь здесь еще и Цзинъи, которого хочется постоянно поддеть, вызывая этим в его глазах непокорный огонь, он вел бы себя по-иному? Это еще только предстоит проверить.       – Мне снова хочется поцеловать твою грудь. Очень понравилось ощущение, когда язык и губы касаются твердых сосков, так и хочется слегка их прикусить, – Сычжуй перевел взгляд с груди А-Лина на его лицо и слегка приоткрыл свои пухлые губы. Этот томный взгляд и это простое действие невероятно сильно повлияли на Цзинь Лина – в мгновение ока внизу живота вспыхнул огонь желания. Они же буквально только что делали это и вновь хочется касаться друг друга в самых сокровенных местах. А-Лин первым потянулся к А-Юаню за поцелуем, заставив юношу опереться спиной о бортик купальни. После, соблазнительно и хитро улыбнувшись, он разместился между его бедер и, нависнув над ним, начал целовать грудь Сычжуя именно так, как тот минуту назад рассказывал – касаясь твердых сосков языком, обхватывая их губами и слегка прикусывая. Это поистине восхитительное ощущение.       – А-Юань, – произнес Цзинь Лин, отрываясь от ласк, – ты обещал, что позволишь мне сделать с тобой тоже самое, что недавно сделал со мной.       – Конечно, – ответил Сычжуй и ярко улыбнулся. Цзинь Лин зажмурился, но когда распахнул глаза, то в них ярко отражалась его похоть – он желал попробовать тело своего возлюбленного, и А-Юань не мог ему в этом отказать, да и не хотел.       Подготавливая Сычжуя так же, как тот совсем недавно делал это с его телом, А-Лин понял, сколько выдержки потребовалось А-Юаню, чтобы сдерживаться и не взять его сразу. Эта процедура возбуждала сама по себе – проникать пальцами в жаркое тело, двигать ими, понимая, что совсем скоро сможет войти сюда своим естеством, чтобы подарить любимому невероятные ощущения. Именно такие, какие он позволил ощутить ему самому. Они вернулись на кровать, не рискнув заниматься этим в купальне, где везде только вода и камень. Сейчас юноши повторяли те же самые действия, но поменявшись ролями – в руках Цзинь Лина изнывал от новых ярких ощущений Сычжуй.       Забывшись в непривычной ласке, А-Юань был готов раствориться в этих прикосновениях. А-Лин входил в него мягко, стараясь быть предельно аккуратным – он полностью повторял поведение Сычжуя. Они понимали, что у них еще будет много ночей, в которых будут сгорать в своей страсти, но сейчас, в их первый раз, оба желали быть нежными, дарить только самые приятные чувства и ощущения.       Сплетались тела, туманилось сознание, они терялись в своих желаниях, в своем огне, опаляющем их влюбленные души. Эта страсть позволила их чувствам обрести воплощение в этой близости, столь сильно желанной обоим юношам. Не ведая более преград, они отдавали себя друг другу нежно, срывая влажные поцелуи, даря жаркие объятия и порой полностью теряя связь с реальностью. Здесь и сейчас были только они, одна лишь любовь вела их по этой дороге, что была расцвечена яркими эмоциями и чувствами.       ***       Ближе к утру они покинули это место и, чтобы остаться незамеченным, Цзинь Лин на всякий случай решил провести остаток ночи у Сычжуя. Надеясь, что Оуян не будет сильно за него переживать, он затолкал мысли об этом подальше и завалился спать на одной постели с А-Юанем. Они уснули крепко и не слышали, как вернулся Цзинъи, как расстроенно вздыхал, увидев обнимающихся во сне отнюдь не дружескими объятиями друзей. Ему отчаянно захотелось, чтобы и его они оба так обнимали. В бледном утреннем свете он немного полюбовался на них и, в очередной раз печально вздохнув, принялся будить явно уснувших поздно юношей.       – Что такое? – сонно пробормотал Цзинь Лин. – А… это ты… дай поспать… – и вновь прижался к Сычжую, а Цзинъи сразу же вспыхнул.       – Что это за пренебрежение? – грубо спросил он.       – Какое пренебрежение? – хриплым голосом спросил А-Юань. – А… это ты… дай еще немного поспать.       – Что?! – вспыхнул Цзинъи. – Да вы что, издеваетесь надо мной?! Вы чем тут ночью занимались, пока я был в патруле?! – он внимательно осмотрел комнату, но не заметил ничего такого, чтобы могло рассказать о ночном времяпрепровождении этих двоих. Кроме наличия одетого только в нижние одежды Цзинь Лина в постели Сычжуя, всё выглядело точно так же, как и вчера вечером, когда он уходил из комнаты.       – Ничем таким… мы не занимались, – с заминкой ответил А-Лин и сел на кровати, слегка морщась. – Спать хочу. Еще же рано, – протяжно зевнул, прикрывая рот ладонью и оставшись сидеть, закрыл глаза.       – Почему вы спали вместе? – угрюмо спросил Цзинъи.       – А что, нельзя? – не открывая глаз, спросил А-Лин и причмокнул губами, словно вот-вот вновь заснет.       – Мог бы лечь и на моей постели, раз уж решил у нас ночевать. Чем тебе моя кровать не угодила?       – Нуу… так получилось… – протянул Цзинь Лин.       – Цзинъи, мы уже встаем, – остановил дальнейший разговор Сычжуй, – я принесу теплой воды для умывания, соберемся и пойдем на завтрак. Не подеритесь здесь без меня.       – Хорошо, – резко ответил Цзинъи и удалился на свою половину комнаты. Ушел за ширму и принялся нарочито громко шуршать снимаемой одеждой. Пока он раздевался, Сычжуй оделся и вышел из комнаты, оставив их вдвоем.       – Цзинъи… – подал голос Цзинь Лин.       – Чего тебе? – слегка обиженным голосом спросил юноша и вышел из-за ширмы, одетый только в нижние штаны.       – А… – завис А-Лин, рассматривая тренированное тело друга. Он множество раз видел его обнаженным по пояс и не только, ведь они неоднократно купались все вместе, но Цзинь Лин старался не рассматривать его излишне пристально, а сейчас просто завис, увидев перед собой крепкие грудь и пресс Цзинъи. Ростом он ниже Сычжуя, но такой же гибкий и стройный, его тело столь же идеально, как и у А-Юаня, и безумно нравится А-Лину. Резко захотелось прикоснуться к нему, словно ему было мало за прошедшую ночь прикосновений Сычжуя.       – Так что ты хотел мне сказать? – произнес Цзинъи. Он словно всей кожей почувствовал этот скользящий по его телу обжигающий взгляд Цзинь Лина и в комнате вдруг резко стало жарко, а от самого А-Лина повеяло странной энергией, пробуждающей самые потаенные желания – «Всё-таки, они что-то интересное делали ночью… и без меня», – обиженно подумал он, неожиданно поняв смысл этих утренних объятий, которые успел увидеть прежде, чем разбудил друзей.       – Ничего… – ответил Цзинь Лин и, с придыханием выдохнув, отвел взгляд.       – Цзинь Лин, вы с Сычжуем… вы… – Цзинъи хотел было спросить о том, что он понял, что между ними что-то произошло этой ночью, но не успел – вернулся А-Юань.       – О, вы даже тихо-мирно беседуете? Это хорошо, – с улыбкой произнес Сычжуй. – Давайте, умывайтесь и пойдемте на завтрак. А-Лину еще стоит к себе заглянуть – переодеться. Сегодня у нас свободный день, но, думаю, можно пойти позаниматься в библиотеку.       – Как скажешь, – пожал плечами Цзинъи, соглашаясь с планом А-Юаня на сегодняшний день. В его голове метались мысли, что, возможно, он будет лишним возле Цзинь Лина и Сычжуя, и ему следует оставить их вдвоем. Но тут же вспоминались те слова о том, что он нравится А-Лину, но всё говорит о другом – что ему нравится Сычжуй, а не он. Но этот взгляд, что был только что направлен на него... и тут же в памяти всплыли другие моменты, в которых Жулань прижимался к нему, пусть от страха, но всё же, как сжимал его ладонь в ту ночь, когда они пили вино, да и в целом было много таких моментов, которые Цзинъи мог бы принять на свой счет и считать, что А-Лин действительно испытывает к нему чувства немного больше, чем дружеские. Но… явно с А-Юанем Цзинь Лин ближе, ему он больше доверяет и… и между ними точно что-то сегодня было. А что же он сам? А он сам – всё так же отчаянно жаждет быть с ними двумя и даже сегодня ночью, делая обход, фантазировал о них, представляя себе разные постыдные вещи. Даже специально вызвался идти один и в самые дальние участки Облачных Глубин. Ничего такого не делал, но его желание, вызванное развратными картинками, представляемыми в голове, могло оказаться замеченным другим адептом, будь у него напарник на дежурстве. Хотя, в этом случае он бы постарался воздержаться от подобных фантазий. От множества этих мыслей в голове наступил полный бардак и всё запуталось еще больше. Наскоро умывшись, он излишне резко и быстро оделся и первым выскочил на улицу. Хотел было уйти на завтрак сразу, не дожидаясь Сычжуя и А-Лина, но потом понял, что они-то не виноваты в его переживаниях и не заслужили такого пренебрежения, поэтому всё же решил дождаться их и пойти вместе.