The Ties That Bind

Чуя спать так и не лег. Какой там! Ему будто, как в кино, адреналин в сердце всадили, и оно никак не успокоится, устраивая всему телу встряску, какой он не знал даже в момент драк. Сильнее, чем в прошлый раз, когда его позорно сорвало. Только в этот не было у него никакого желания спорить с собой, со своей совестью, со своими обязанностями и просто даже вечной установкой, что Дазай – наглая сука, которую надо хорошенько выебать, но вовсе не в прямом смысле.  Тем более думать о таком, когда он сам позволил сделать с собой то, что провернул сутки назад, только это была, что называется, мягкая версия, хотя поясница все равно неприятно ныла, но это было словно эхо на заднем плане.  Они заперлись снова в его спальне, вступив в фазу полного осознания, но непонимания, а чего дальше-то? Никто соображениями не делился, а Чуе и спросить было страшно. Потому что факт того, что Дазай хотел секса с ним, не подтверждал того, что ему надо что-то еще, а Накахара только так и мог, только так и хотел, но не представлял и не верил. Но не этим утром решать столь глобальные вопросы. Все равно не получается, и он малодушно отпихивает от себя тяжелые думы, заменяя их мыслями о том, что у него был охуенный секс, и как бы заставить Дазая поцеловать себя снова, но при этом не показать, что жутко хочется.  Запах свежих простыней сейчас болезненно контрастирует с тем, что ощущал Чуя, когда со спины к нему прижимался Дазай, входил в него, держал крепко… Далее следует какой-то провал из смеси тупого и жутко неприятного трения в заднице и мысли: бля, как-то это не настраивает на получение удовольствия и вообще можно было не доходить до такого, но возбуждение творило свое темное дело, мышцы упругие – расслаблялись, отпускало все тело, и Чуя, смиряясь с неудобствами, проваливался, наслаждался, и почти очнулся в тот момент, когда его неистово целовали, а ему кричать хотелось от прошивающих до слез эмоций, незнакомых прежде, но долгожданных и лучше, чем в тех, как казалось, несбыточных грезах.  Нет, все равно не уснуть. И дело не в том, что Дазай водит рукой по его спине, совершенно нагло снова забираясь в штаны, сжимая ягодицы, скользя пальцем между них, размазывая остатки невпитавшегося крема. От этой влажности было некомфортно, но, когда вот так вот давят пальцем – Чуя не может контролировать реакции тела на такую настырную нежность. Хочется прогнать гада, чтобы начать склеивать гордость, но он отпинывает от себя эту идею, прикрывает глаза – пусть Дазай лапает его, всегда хотел, чтобы он это делал, так почему теперь надо отказываться?  – Мы с тобой ведь так и не поговорили, – Осаму сползает с подушек, рука его снова скользит по голой спине, он добирается до заколки, нарочно опять снимая ее – с аккуратностью, и мнет чуть влажные рыжие волосы.  – Разве?  – Мы трахнулись. Это не совсем тот разговор.  – Только не заливай мне, что ты пришел в самом деле говорить ртом при помощи слов. Руку ниже.  Дазай хмыкает и послушно снова ныряет под резинку штанов. Вообще он бы мог стащить с Чуи этот единственный элемент одежды, сам он так и валяется обнаженным.  – Ну, таким образом можно было выявить уровень того, насколько я могу оказаться правым.  – А? В чем ты там опять правым можешь оказаться?  – Ну, я о твоем отношении ко мне. Во всяком случае, одно мы уяснили точно: твоей заднице я жутко нравлюсь. Да и моя не против. В общем, в этом мы с тобой сошлись.  – Блядь, Дазай, ты совсем ебнулся? – Чуя аж изворачивается, несмотря на то что это лишает его ласк. – Что за хуйню несешь?  – Всего лишь говорю о том, что в плане секса, как и ранее в работе, у нас все вполне может быть на высшем уровне. Надо было давно попробовать.  Чуя смеряет его взглядом, показывает средний палец и снова распластывается на животе, мол, не болтай, верни руку на место. Он уткнулся лбом в костяшки скрещенных рук. Не хочет он сейчас говорить об их отношениях. Он вполне может признать, что да – в постель им надо было лечь вместе раньше, но если бы Чуе хотелось исключительно физического, он бы легко пошел на это еще тогда. Но его подростковая влюбленность сейчас пылает, трансформируется в нечто еще более осознанное, и просто может умереть за той гранью, где все заканчивается лишь этим самым сексом, как бы хорошо при этом ни было. Но сказать Дазаю? Сейчас? Он снова стянул все же с него штаны, невинно касается губами ягодиц, а вот пальчики слегка проникли вовнутрь, слегка давят, и Чуя, далекий от романтики, все же не хочет говорить о том, что так бережно хранил в своем сердце в такой момент. Он дорвался – это просто похоть, он не против, но признания… Сейчас он не сможет, да и Дазай явно не ждет потаенных сердечных откровений.  – Салфетки в ящике, – выдыхает Чуя, чувствуя холодок от ветра, когда через него перескакивают.  Дазай брякается обратно с упаковкой, вытягивает сразу несколько штук и тщательно стирает жирный крем, пока Чуя перебирает в уме всякие пошлости и оценивает уровень своего недотораха, ненасытности, потому что у него опять встает, и он, чуть кривясь, приподнимается на коленях, слыша, как эта сука сзади довольно кряхтит, лапает его, потеряв всякий стыд, хотя о чем тут говорить, когда это Накахара первым начал, но он уже не думает об уровне своей испорченности – распухшее отверстие ласкают языком и смазывают обильно слюной, дразнят пальцем, чуть проталкивая и щекоча, но нет – давай уж, Дазай, работай языком, это у тебя во всех аспектах шикарно получается, и Чуя глухо стонет в подушку, подчиняясь тому, как Дазай, проведя рукой вдоль позвоночника заставляет чуть выгнуться.  Он случайно видит эту сцену. Просто оглянулся назад, желая узреть весь этот разврат, и его прошибает, когда перед глазами – Осаму, тяжело дышащий, ублажающий его – и касающийся себя пальцами изнутри. Ох, ну, кажется, он зря переживал, что мог сильно навредить ему… Чуя злорадно усмехается и уже думает о том, как бы заставить его прямо на этой кровати мастурбировать для него. Смотрел бы, не отрываясь, потому что в его мечтах это зрелище всегда была охуенным, и он всего лишь пару раз в ночи без сна позволил на грех себе под это с трудом уснуть с вымазанной спермой рукой, снова заклиная себя не сметь даже думать о подобном. Но сейчас он отстраняется, видя замешательство почерневших глаз, и заваливает Дазая на спину, разводя ему ноги.  – Что ты там заливал, что не готов этой ночью повторить? Убери свою руку, у меня есть другие идеи на сей счет, – Чуя быстрее соображает, поэтому сам перехватывает его за запястье. – Подрочи себе, хочу посмотреть.  Осаму не спорит, слушается, чмокнув его пару раз в губы, и теперь Чуя пристраивается, проведя языком от ануса, по яичкам, пальцам, что сжимают член, и чуть всасывает, обхватив губами, блестящую от влаги головку, но потом повторяет то, что Дазай минуты назад делал с ним: языком заставляет всего дрожать, и сложно поверить, что этот человек все же в некоторых случаях совершенно не умеет контролировать собственное тело. Забавно – Чуя будет хранить это в себе вечно.  Он утягивает его на середину кровати и пристраивается на боку, слегка сбиваясь, когда член снова берут в рот, но хочется заставить Дазая кончить быстрее: пальцы, язык, дыхание и возможность пока не сказать, но показать, что для него это очень глубокое и личное – страшный арсенал.  Что толку было менять постельное белье? Снова все уделали.  Было ли так прежде, что окутывало желанием не покидать постель? Все женщины, с которыми он спал, были далеки от того, чтобы очаровать его настолько, чтобы хотелось задержаться; Чуя иногда думал о том, что, если бы он испытывал хоть что-то к матери Акиры, был бы шанс создать семью? Сложно сказать. У них с Рикой был секс, а не разговоры или общие интересы, и даже возникшая маленькая жизнь ничего не изменила, а Рика… Была бы она сейчас жива? Но что толку… Сердце всегда было занято, даже если Чуя не сознавал этого, так что… Как вышло – так и есть, и он с Дазаем – они лениво целуются, точнее, как и хотел: Дазай целует его, а Чуя просто поддается, открывая рот и проникаясь этими пошлыми звуками причмокиваний, смешанными с томностью, что все еще заполняет и давит, и просит, чтобы не отпускали. Нет, Дазай, ты правда сука! Как ты мог все это время так бесцельно нести своим языком всякую чушь в его, Чуи, присутствии, когда можно было использовать его с куда большей пользой?!  Уже давно рассвело. Может, только кажется, но ласки Дазая к этому моменту, резкие и страстные, сейчас такие бережные. И Чуя буквально ненавидит его за то, что додумался прийти к нему в спальню накануне рабочего дня!  Вроде как надо вставать, привести себя в нормальное состояние, у него ни черта не готов бэнто для Акиры, он совсем забыл, когда Дазай явился, завтрак… Чертов завтрак, но поцелуй не прекращается, и Чуя обещает себе, что досчитает до десяти, медленно досчитает, но где-то на четырех сбивается, начинает снова и вырывается в тот момент, когда все же слышит будильник, да и то не сразу получается отодрать Дазая от собственной груди. Хорошо, хоть эти следы не видно будет.  – Если ты все еще хочешь идти со мной в университет, то собирайся, – Чуя держится от него подальше, а то мало ли, и старается не смотреть на голое тело, что словно зовет прижаться к нему снова, укрыться и спать до середины дня.  Осаму что-то там бурчит в ответ, но Чуя быстро скрывается, хватая с собой одежду – переоденется внизу, и не потому, что не хочет кое-кого искушать – его самого заводит от мысли, что за этим будут следить, и он в итоге захочет все снова снять.  День будет тянуться долго.  И все же Чуя – не без помощи ледяного душа – вполне способен слегка прижать внутри свои порывы, да и не оставить ребенка без еды (что там найдет себе в холодильнике Дазай – мало волнует). Он, уже обряженный в костюм-тройку, заглядывает к Акире.  Кроха всю ночь мирно спал, и сейчас так жалко его будить, но Чую что-то так приятно колет, когда тот приоткрывает глаза, пытаясь сфокусировать зрение. Сонный котенок. Чуя, никогда не отталкивающий такие порывы нежности, тянется к нему, целуя в лоб, и тащит к себе на колени, пытаясь слегка растормошить. Его кроет все еще от того, что он творил ночью, и в сей же миг еще сильнее топит от любви к сыну, а тот и не поймет, почему его бесконечно целуют в висок и крепко прижимают к себе.  – Папа, давай пропустим садик, – Акира, обласканный, хочет откинуться на спину, чтобы снова отрубиться, но Чуя не дает.  – Но как же! Ты же говорил, что сегодня вас поведут гулять в парк? А-тян? Ты же хотел там поиграть со своими друзьями, разве нет?  Акира сидит с закрытыми глазами на коленях Чуи, его слегка покачивает, но он бодро пытается кивнуть и не отключиться, а потом даже сползает на пол, широко зевая, тем самым вызывая зависть – кое-кто ведь совсем не сомкнул глаз.  – Сам умоешься? – Чуя так и сидит на месте, а Акира в ответ будто совсем по-взрослому отмахивается и бредет вниз.  Как удобно, когда он уже сам самостоятельный, можно не тратить время, потому что Чуя тут еще обнаружил, что забил вообще вчера на все хер и не погладил форму ребенка, которую стирал на выходных… Ох… Сложно думать о чем-то другом, сложно не обманываться, когда ночью его не раз окунули в блаженство, сложно поверить, когда накануне хотелось себя проклинать и он в самом деле был на грани отчаяния.  В тот момент он подумал, что похуй, если Осаму приспичило испытать что-то новое, он воспользуется случаем и возьмет хоть что-то от человека, что привязал его к себе всеми способами, которыми мог и которые Чуя еще не разгадал. А там уж… И вот оно «там уж», и… Чуя так и сидит на кровати сына, пока не заглядывает причина всех его проблем и смотрит так, будто не довел его до оргазма, взяв в рот и разводя пальцы внутри.  Интересно, у него получится теперь при виде Дазая думать о чем-то ином, кроме секса?!  – Ты вчера обмолвился насчет того, что имеешь представление о том, где искать Сугимото, – кажется, выбранная тема разговора стала сюрпризом, и Дазай даже растерялся на миг.  – Харадзюку. Я собирался воспользоваться этой подсказкой и туда сегодня же проехать.  – Один? – Чуя поднялся с места, намереваясь спуститься вниз.  – Ну, вряд ли мне просто так вновь позволят кого-то эксплуатировать из агентства, хотя… Подумаю. Ты совсем в меня не веришь? – Дазай перехватывает его за локоть, не дергает, никаких резких действий, просто чуть придерживает, смотрит, как всегда, сверху вниз.  Если они сейчас снова поцелуются, то Чуя точно не доберется до работы. Ну нет. Так тоже нельзя. Разберется со всеми своими делами, а потом непосредственно с тем, кто их отчасти создает.  – Поступай, как хочешь. Но ты бы мог связаться с анэ-сан.  – У нас не очень выходит сотрудничать. Да и я слегка не в том положении, чтобы светиться вблизи портовых. И ты не болтай лишнего ей. Будет нехорошо, если мы снова все дружно бросимся на разборки. Лучше, если это я сделаю тихо.  – Я бы мог съездить с тобой после работы, пока Акира еще будет в детском саду… – Чуя замолчал. Если честно, он чувствовал себя неуютно последние дни, когда оставлял ребенка там, без своей защиты. Каждый раз сразу, едва освобождался, несся поскорее забрать его, тогда только обретая спокойствие. А тут, оставлять его, мчаться в Токио, не зная, сколько понадобится времени…  – Не вариант, верно? – легко догадаться, о чем Чуя задумался, Дазай зачем-то заглядывает в комнату, изучает ее взглядом. – Сделаем, как договорились. Я еду с тобой в университет, а потом дальше разбираюсь с поисками Сугимото. Только одна просьба: приготовишь мне тоже завтрак?  – Я двоих детей воспитывать не подписывался, – Чуя пихает его в грудь, чтобы дал пройти, а заодно пытается вытравить из памяти взгляд, каким на него сейчас взирали. Будто не омлет выпрашивали вовсе… Вот как теперь его вышвыривать из этого дома после всего? Язык же не повернется…  Двигаясь по коридору, Чуя прикрывает глаза, хотя это неудачный способ побороть головокружение, когда до него доходит уже более ясно, каким образом этой ночью он касался Дазая. Пробирает даже хуже, чем после того первого случая, когда он все мог свалить на то, что выбесился, сорвался… Теперь так не скажешь. Да и Чуя не испытывает ни капли сожаления. Он не питает себя надеждами и куда бы сильнее жалел, если бы выставил Осаму к чертям.  Естественно, он готовит и на этого придурка тоже. А тот сидит с довольной миной и все чего-то косится на Чую с каким-то мерзким многозначительным видом, и только потом доходит: хочет знать, как там поживает задница Накахары.  Но Чуя хладнокровен. Не выдаст себя. Способность терпеть у него куда выше, чем у этого мудака, который любит преувеличивать свои страдания, правда, надо сказать, что с Чуей самим обошлись куда мягче, но и обстоятельства были иные. Открытие того, что эта сука, оказывается, вполне себе нежная и ласковая – Чуя немного не ожидал, не верил, но то и дело кусал губы, чтобы не начать улыбаться, словно конченый идиот. Дазаю бы врезать хорошенько по голове, но Чуя еще и заваривает ему кофе, говоря себе, что это лишь для того, чтобы не дать ему повод поныть, хотя на самом деле понятия не имеет, зачем это творит вообще. И нет, вовсе не потому, что вдруг захотелось поухаживать за этой тварью, Чуя не настолько затрахался во всех смыслах, просто… В этих действиях было что-то такое спокойное, домашнее, как прежде, пока он тут жил один с Акирой…  Ребенок тем временем, все еще немного сонный, но уже сам нарядившийся в приготовленные для него вещи, притопал на кухню, широко позевывая. Кажется, до него только сейчас дошло, что его новый знакомый будет завтракать вместе с ним, и пелена сна тут же покинула его, и за столом он уже сидел воодушевленный, готовый ко всему этим днем.  – Ты теперь всегда у нас будешь, онии-сан? – Акира спрашивает это в своей наивной манере, даже не подозревая, что его бедный отец, подплывающий к нему сзади в этот момент с тарелкой с омлетом, едва не упустил ее. Спасла незаметно гравитация.  Дазай и сам не особо ожидал, что с ним заговорят, он таращился то в свой телефон, то на Чую, а тот замер, сжимая руку на спинке стула.  – Если меня твой папа не выставит отсюда.  Посмотрите, сука, как лыбится! Чуя бы швырнул в него что-нибудь тяжелое, но сдерживается. Он бы не стал ничего отвечать, тоже хочет сделать себе кофе, но за спиной звучит голос Акиры:  – Папа, ты оставишь его с нами?  Блядь, подстава!  – Да, А-тян. Только купим ему клетку с тяжелым замком и запрем там, а то он больно буйный бывает, все время норовит вести себя плохо. Купим ему ошейник и цепь в придачу. Или аквариум, куда он наконец-то нырнет и исполнит уже свою заветную мечту!  Акира едва ли что-то понял из этой пылкой речи, лишь озадаченно смотрел на них, забыв, что надо есть, смутился и погрузился в какие-то свои думы.  – Наверно, одной ночи мало, чтобы загладить все свои косяки, – Дазай будто бы и не обращается к кое-кому, просто сделал для себя вывод.  Чуя ничего ему не ответил лишь потому, что в этот момент откусил кусок магазинного тоста. Не хотелось давиться и спорить. Но вообще-то да. С чего можно подумать, что что-то изменилось? Должно было? В том смысле, Дазай сам хотел бы что-то изменить? Чуя не особо парил в облаках по этому поводу, он вполне спокойно принимал тот факт, что этому дебилу захотелось развлечений, быть может, осознание этого скоро обрушится на него стеной, приплющив жестко так к полу, но пока – терпимо. А потом уже Чуя будет думать о том, обо что биться головой, когда начнет жестко рвать внутри, словно впервые и подобного с ним не было. А сейчас – ну, ему очень хорошо, даже на фоне всей происходящей дряни; он жует вкусный тост, кофе с молоком; не хочется, конечно, никуда идти, но Чуя не забыл, что для решения проблем надо шевелиться, а в постели – там решаются иные вопросы. И дело не в косяках Дазая, о которых он тут бормотал. Даже без них – у Накахары минимальное понимание того, что делать дальше с этим человеком, но не гнать его прочь – а причин-то накопилось достаточно!  – Пап, но у нас же есть свободная комната, можно, чтобы онии-сан там поселился!  Чуя право не знает, за кем интереснее сейчас наблюдать! Во-первых, он не ожидал, что Акиру эта мысль так и не отпустила, и он теперь так смотрел на него – так даже игрушки свои не выпрашивал! А Дазай… Вид у него сейчас какой-то испуганный словно бы! Чего вдруг? Кажется, он понятия не имел, как реагировать, и это обстоятельство слегка веселило, снимало остатки напряжения, что тут витали.  – Он больно проблемный в содержании, А-тян. Это не твои тихие молчаливые рыбки. Поверь мне, сам через пару дней захочешь его выставить вон.  – Нет. Не захочу.  – Акира-кун в меня верит, – Дазай с ухмылкой глядит на Чую, а тот лишь фыркает. Все равно последнее слово останется за ним. С другой стороны… Чуе интересно, что именно притянуло внимание Акиры в Дазае. Прежде он не замечал за ним интереса ко взрослым. Бывало, брал с собой в университет, и тот не особо горел желанием общаться с его коллегами или студентами; сидел себе тихо или ходил хвостиком, наблюдал с интересом, мог потом лишь уже наедине что-то спросить, а тут… Может, в домашней обстановке ему было спокойнее, или дело было еще в самом придурке Дазае…  – Это не станет аргументом в твою пользу. У меня нет ни одного повода.  – Обманывай себя, Чуя-кун. Я в некоторых случаях в самом деле ошибся насчет тебя, но по-прежнему есть вещи, которые могу просчитать.  Прозвучало угрожающе. Накахара не собирается на это отвечать, и давит в себе желание уточнить, что же он имел в виду, потому что это прозвучало как-то… Им, кажется, в самом деле придется поговорить. Пока они предавались ласкам, слов было сказано мало, оно и к лучшему, что зубы разжимались лишь ради того, чтобы попросить больше, все остальное было бы лишним. Чуя цедит почти остывший кофе, рассматривая Дазая. Он. Склонившийся над ним. Легкие и доводящие почти до остановки дыхания поцелуи, пальцы в волосах, властное движение – если бы кто так вот позволил его опрокинуть на лопатки – Чуя бы убил, но несмотря на все не самые воодушевляющие прелести последствий анального секса – он вполне легко может откатить назад к моменту, когда Осаму двигался внутри него. Ну охуенно же было! От того и подкрадывается обида на то, что он не испытал всего этого раньше, тем более Дазай сам ляпнул, что был не против. Пусть даже ради эксперимента.  Так, нахуй, который там час? И так уже понятно, что весь предстоящий день Чуя будет грезить прошедшей ночью и ощущать щекочущее возбуждение, с которым придется побороться, но все равно надо собрать Акиру в детский сад, а потом работа, и как-то по ходу всего придется понадеяться на то, что Дазай сможет продвинуться в плане Овец… Странно, Чуя и хочет назад в свою тихую жизнь в этом доме, и в то же время – всего-ничего времени прошло, и все так изменилось, и этот псих суицидальный сидит за его столом, переглядываясь с Акирой. Такое чувство, что они оба друг друга стесняются.  Думал ли Чуя, что жизнь их снова столкнет, да еще таким вот образом, что несколько раз за ночь? О бля, одни извращения в голову лезут, а Чуя хреново сопротивляется и даже, может, радуется, что все же выбрался из кровати, а то ему бы точно башню снесло, а время не совсем подходящее. Дазай определенно теперь захочет не раз заставить его думать исключительно о себе, но все было не так просто – Чуя пока не готов утонуть в таких мечтах, поэтому он собирает быстро бэнто сыну, по ходу фигача кофе в организм, который, накаченный оргазмами, пока еще не просек, что его жестко кинули и спать хозяин далее не пойдет. Да, Чуя знает, что он сука!  – Грузись в машину, – Дазай и сам уже готов носом клевать, и он вздрагивает, когда его тыкают в спину, а то он завис над собственным телефоном. – Закинем Акиру, а потом в универ. Я, честно говоря, не могу тебе что-то гарантировать. У меня с этими студентами занятий сегодня нет. А вообще – меня твоя идея, если честно, ужасно напрягает.  – Чуя, изначально моя просьба касалась только Сюндэя, и, согласен, для тебя это не повод, но Сугимото учится непосредственно в месте, где ты работаешь, и логичнее будет прошерстить там. Уверен, не зря. Мне странно, что ты и твои бывшие коллеги так и не устроили допрос сокурсникам этой девицы.  – Это из-за меня, – Чуя не думал такое скрывать. – Не хочу… Не хочу, чтобы что-то случайно всплыло, а если мафия начнет допрашивать студентов… Я сейчас это говорю и для того, чтобы ты не сболтнул чего лишнего.  – О, не переживай. Никто и не поймет, откуда ты меня притащил, – словно и нет никаких намеков в его словах! Дазай хрустит печеньем, которое осталось с прошлого вечера, хватает еще, чтобы взять с собой, прежде чем его пытаются выпинуть наконец-то к двери. – Эй, Чуя, мог бы и поаккуратнее. Ты вон смотри, какой бодрый, а все потому, что я не живодер, как все полагают.  – Шагай уже! – признаться честно, Накахара просто не показывал, что все же ощущал некий дискомфорт в теле, но откуда ж было взяться такой привычке?  Дазай ловит его чуть смущенный взгляд – как-то таинственно улыбается, но без всякого умысла на дне затаенного. Чуя не знает, может ли ему в самом деле верить, и вообще сейчас легче всего ошибиться, когда настрой один – в койку, но он все же берет себя в руки, на Дазая старается не пялиться и выходит на пасмурную улицу, заранее изучив обстановку, а потом уже ведет Акиру к машине.  Чуя не настолько утрахался, чтобы не заметить, что ребенок глубоко о чем-то задумался и слегка скис.  – Не выспался, А-тян? – Чуя поправляет у него на голове панамку, когда тот уже устроился в кресле и вцепился пальцами в ремни, которыми его тщательно пристегнули.  – Выспался. Папа, в садик обязательно идти?  – Куда ж я тебя дену? Мне на работу, – Чуя голосом не показал, но сам на самом деле насторожился. Раньше Акира откровенно не заявлял о том, что не хочет идти в детский сад. Ох, херово будет, если там что-то такое неприятное для него случилось, а Чуя не в курсе! Он читал о таких случаях и каждый раз ощущал нервозность по этому поводу, понимая, что это добавится к его общей паранойе на фоне всех страхов из-за Акиры, и вот – кажется, момент наступил, но – промах! Акира выдает:  – Онии-сан мог бы со мной посидеть. Ты против?  Блядь! Чуя стукается головой о машину, когда выныривает, но дело не в боли. Твою ж мать! Да что же этот Дазай всех так привлекает! Вон уже и ребенок купился на этого пиздюка, который притопал и с невозмутимым видом уселся на переднее сиденье, совершенно не понимая, о чем они ведут разговор. Оглядывается назад, пытается поймать взгляд Чуи, но тот захлопывает дверцу и садится на свое место.  – Онии-сан едет со мной, А-тян, – небольшое сражение с ремнем – сука, пристегивайся!  – Вы это обо мне? – ну естественно, этот болван расплывается в довольной лыбе, и Чуя не бьет в морду даже не потому, что Акира рядом – просто он дал себе команду, что этот придурок не стоит того, чтобы тратить на него нервы еще и утром.  Благо, Акира понятливый, более вопросов не задает. Можно трогаться с места.  Всю дорогу до детского сада Дазай молчит. Смотрит в окно, подперев рукой подбородок, сложно сказать, о чем он там думает, и Чуя хочет надеяться, но не хочет думать, что дело в нем самом. Дазая он едва отодрал от себя, но пока это еще ни о чем не говорило… А поговорить им придется, ох…  Накахара ожидает этого в момент, когда они все же остаются одни, и не уверен, что дороги до университета хватит на то, чтобы как-то объясниться или на что это должно быть похоже, но нет – тишина, Дазай будто бы даже задремал, и остается только завидовать, что он так спокоен может быть, в то время как Чуя загоняет хлыстом нервы в загон уже который день, начиная с того дурацкого вечера в ванной комнате… Но ведь, не сорвись он тогда, явился бы Дазай к нему в спальню?  Ебать, как спать потом спокойно одному на той кровати?! Чуя ненавидит и себя, все вокруг, и то живое, что по левую руку от него уже бодренько так подсвистывает песне, что звучит из динамиков. Кто вообще этому гаду разрешил включить радио?! Чуя как-то пропустил этот момент.  – Выгружайся, – Чуя выбрался первым, едва припарковался. – Так, правила. Ты ведешь себя прилично, я с тобой не знаком, ты всего лишь детектив, который вышел на университет в своем расследовании, и вот явился теперь пообщаться со студентами.  – Эй, полегче, Чуя, ты так вещаешь, словно меня стесняешься, хотя мне показалось, мы этот момент с тобой прошли пару часов назад, – Дазай беззаботно потягивается, а Чуя готов убивать за такие вот фразы, но Осаму вдруг к нему разворачивается и смотрит серьезно, без этой своей фальшивой безразличности к проблемам. – Не хмурься и не порть себе настроение. Я к тебе пришел не ради того, чтобы тебя потом этим донимать. Запомни. Ну, куда идти? Солидное строение, однако!  Солидное… Чуя уныло смотрит на университет. Не работа его мечты. Далеко нет. Работа пусть и не мечты, но отвечающая всем его требованиям осталась далеко в прошлом, как и человек, который сейчас был рядом с ним, но вот он снова здесь. Это приятно странно.  Нет, были тут и свои плюсы. Не пережив радостей и горестей студенческой жизни, Накахара мог хотя бы так восполнить этот пробел. Токийский университет иностранных языков был местом популярным, брал свое начало аж с конца XIX века, когда прежде в самом деле располагался в черте Токио, но временем и его требованиями был переброшен в Футю, и люди отсюда выпускались не самые последние. Чуе нравилось это современное многоэтажное здание с высокими открытыми галереями, на которых всегда получалось на выпускной церемонии сделать красивые фотографии на фоне сакуры, что еще не успела тут толком отцвесть; выпускники и в недавний раз сумели его уломать с ними сфотографироваться, но Чуя потом не интересовался результатом, но думал, что в самом деле должно смотреться неплохо, хотя цветки тогда запаздывали распуститься.  Студенты уже торопились на утренние пары, правда, некоторые из них ждали друг дружку, подъехав к велосипедной парковке, и Чуя хотел бы на самом деле поскорее уже пройти двор, чтобы не попасться особо на глаза. Легенду-то он придумал, но все равно потом начнут спрашивать, с кем это он тут ходил.  – Группа, в которой учатся ребята, что искали Сюндэя, сегодня начинают со второй пары. Тебе придется подождать, – предупредил Чуя, когда они оказались внутри.  – А те, что учились непосредственно с Сугимото?  – Могу ошибаться, но да – должны быть с утра, если ничего не поменялось.  – Отлично, вот с этого и начнем. Воспользуемся случаем и расследуем два дела одновременно. Гениально!  – Как всегда, все спланировал?  – Да нет. Просто подстроился под обстоятельства. И я не хочу идти в Харадзюку, не собрав даже крупицы информации, которая могла бы помочь. Предполагаю, что ты будешь возражать, но найти ее быстро в наших интересах.  – Не проще ли найти целиком всю банду, нежели носиться за одной девчонкой-пешкой?  – Я пытаюсь, но ты сам намекнул, что этот твой дружок Сёхэй не такой уж и болван, чтобы дать себя легко обнаружить. Даже ребята, которых люди анэ-сан отловили у твоего дома, не раскололись.  – С чего ты взял, что Сугимото расколется? Она, знаешь ли, какая-то странная. Мне кажется, ей бы понравились твои пытки, – Чуя и сам не понял, чего это он такое сейчас ляпнул, но уверен был: эта стерва бы так просто не сдалась.  – Я не буду ее колоть. Я просто вычислю ее и установлю за ней слежку. А там разберемся. Главное, чтобы Анго еще никого не спугнул.  – Ты и его приплел, – Чуя подозревал что-то такое, но тут теперь было подтверждение, и ему стало как-то неприятно от мысли о бывшем друге Дазая, который в глазах Накахары тоже солидно послужил причиной тому, что Осаму ушел, но это было малым его косяком, учитывая, сколько он задолжал самому Чуе.  – Параллельно попробую поузнавать о Сюндэе, раз уж подписался. Хотя это было бы больше в интересах Рампо-сана, но он сразу дал понять, что его это более не интересует, и вообще от разочаровался в Сюндэе. Тот, конечно, странный тип, ничего не скажешь.  – Тебе хоть платят за всю эту работу?  – Ну, я еще не умер от голода, к моему сожалению, как ты можешь видеть, – Дазай это выдает довольно беззаботно, но Чуя четко слышит эту ебаную тоску в его голосе. Бесит.  – Не доставай только тут никого своими закидонами, а то самолично вкатаю в асфальт и без гравитации. Слушаешь меня?  Куда там! Дазай лишь делал вид, а сам таращился по сторонам, топал, задрав голову и оценивая обстановку – у него это еще и профессиональное, определенно выискивает все пути отступления. Их так учили. Чуя так делал и был уверен, что Осаму тоже не оставил подобных привычек. Еще бы не пытался наебнуться на ровном месте, но это неизбежно, когда идешь, задрав голову, изучая за каким-то хером высоченную стеклянную крышу.  – Под ноги смотри, дебил.  – Чуя, зацени только! Подняться на самый верхний уровень и спрыгнуть вниз с одного из переходов! Хочешь со мной?  – Иди нахер. Тут, между прочим, был такой случай на самом деле.  – Да ладно? – о боже, зачем он только это ляпнул?! Хочется дать себе по лбу! – Расскажи!  – Да ну нахуй, не дергай меня! Ладно! Эм… Тот студент не был таким конченым придурком, как ты. Ему просто не повезло с характером и требовательным преподом. Есть тут один такой. Это все, конечно, косвенно, но считается, что из-за его жестких требований парень спрыгнул вниз.  – Я стою прямо на месте его падения? – безумный взгляд!  – Хрен тебе, не скажу, куда он приземлился. Но это не смешно, Дазай. У него были серьезные проблемы, а у этого профессора серьезные требования. Все студенты тут от него страдали. И вот нашелся тот, кто не выдержал.  – Да уж, место, полное своих легенд. Но ты зря думаешь, что я не сочувствую бедняге. Я завидую ему.  Чуя жуть как не любит всю эту суицидальную тему, из-за чего не замечает, с кем вместе они входят в лифт.  – Доброе утро, Накахара-сан.  – Доброе утро, Симоцуки-сан, – Чуя бросает это приветливо, а про себя вздыхает. Не сказать, что его утро испорчено, с сэмпаем он все равно бы пересекся рано или поздно, да и вообще с этим парнем, что тут столь усердно трудился, у него вроде как были неплохие отношения, но на самом деле… Половина коллег здесь явно рисковали быть разбитыми о стенку гравитацией.  Когда он был частью Портовой мафии, то не сказать, что все личности, с которыми он водился, вызывали у него симпатию (Дазай – тема отдельная), там тоже был мир, полный лицемерия и двуличия, но и вопросы в отношениях решались куда проще, а здесь – здесь был настоящий гадюшник, как однажды ляпнула одна пожилая профессор. Взять вот Симоцуки-сана. С самого начала он помогал и даже наставлял Чую, радостно взял над ним шефство, и Накахара был отчасти рад, что смог тут с кем-то найти общий язык. Симоцуки-сан не лез в его личную жизнь, и это было идеально, они неплохо общались, даже иногда вместе ходили выпить пива с еще парочкой коллег, но время шло, и Чуя начал ощущать на себе давление. Он был прилежным учеником в новом деле, послушным кохаем, но свое достоинство у него тоже было, и однажды Симоцуки-сан вдруг по какой-то причине резко изменил с ним свой стиль общения.  Чуя сначала даже не понял, но, когда вдруг больно часто стал замечать нападки в свой адрес, желание поспорить и довольно грубо, он просто свел на нет свое общение с этим человеком и стал наблюдать. А тот нашел другую жертву. Накахара, может, и не такой гений, как кое-кто, кто, пользуясь полным лифтом, жмется к нему сейчас, но людей тоже прекрасно мог читать, работа обязывала, и сразу просек, что Симоцуки-сан, имеющий ворох своих собственных проблем, срывается из-за них на других. Ему нравилось покровительствовать, но едва человек вырывался из-под его власти, он настораживался, а потом его все в нем начинало раздражать. Банально: Чуя мог сказать, что любит выпить бокальчик такого-то вина, а Симоцуки-сан, даже если на его мнение похеру, скажет, что вино это дрянь, и вообще надо пить милые коктейли. И говорит он это не потому, что в самом деле так считает – Чуя видел, как он хлестал бокалы французского на Рождество, а просто чтобы показать свое отвращение к чужому вкусу. Дурная такая психология. Свои личные проблемы перекидывать на других.  Чуя слушал и критику в адрес своего образа жизни, и почему он не женится, раз у него ребенок, и почему он вообще его родил, и… Вот тут-то Накахара это все и прекратил. Они не ссорились, нет, хотя он спорил всегда до упора, отстаивая свое мнение, но были грани. В морду за такое дать он мог опять же только Дазаю, а тут было умнее просто прекратить общаться. Симоцуки-сан не дурак, сам понял, почему его стали игнорить, но внешне – они добрые коллеги, вежливо общаются, но – пусть ищет себе других жертв. Чуя и так тут никому не открывается, и не хватало еще слушать всяких там, кто не согласен с его привычками и принципами.  Все это, конечно, милая установка, но каждый раз, видя Симоцуки-сана, все же хотелось держаться от него подальше. Бесил, и тогда гравитация начинала бурлить в венах. И не только из-за этого человека. Последнее время он вообще часто разочаровывался в окружающих, внезапно обнаруживая их дурные стороны. Те, кому вроде как доверял, могли свалить на него вину в том, что они долбоебы, и ладно, что он сам успел закрепить себя тут не с дурной стороны и люди видели реальность, но порой отдельные моменты обнаруживать было довольно мерзко, начиная от того, что некоторые коллеги считали, что в его отсутствие могут наводить порядок в его вещах, так как им кажется, что они неправильно стоят, а он потом ни черта найти ничего не может и бесится только зря; могли не сказать какую-то важную информацию и прикинуться забывчивыми идиотами… Чуе удивителен был этот контраст: в мафии было жестче, но не так мелочно, а эта мелочность в его глазах была еще более мерзкой. Но он свыкся, отгородился, похуй, что болтают, думают… Он возвращается домой, где закрывается на замки вместе с Акирой, и его отпускает. Акира в самом деле в этом плане положительно на него влияет. Даже как-то физически часто становится легче.  Глупо взрослому человеку жаловаться, что все вокруг ведут себя подобно тварям последним. Они тоже по-своему выживают. И Чуя выживает. И пережить бы этот день, в котором с ночи стало уж очень много Дазая, лапающего его за зад, когда они выходят!  – У тебя же, кажется, нет с утра никаких занятий, – Симоцуки-сан даже не понял, что Чуя явился на работу не один.  – Меня попросили разобраться с кое-какими документами к публикации для научной статьи, – Чуя при этом жестко так ощутил, как не хочется ему подобным заниматься. – Странно тебя видеть столь рано. Ты же просил, чтобы тебе не ставили ранние пары.  – Да, но я поговорю с Хаяси-саном, он уладит этот вопрос, потому что так мне неудобно работать. Ай, черт, в читалке хотел кое-что забрать. Увидимся еще!  Симоцуки-сан, к счастью, сам оставляет его, проносясь в обратном направлении и ловко увернувшись от Дазая, лишь мельком глянув на него. Чуя хмыкает. Будет рад, если не увидятся.  Где там Дазай? Блядь, эта сука в самом деле стоит и смотрит вниз, частично уже перекинувшись через перила! Чуя, молясь про себя, чтобы никто не обратил внимания, подлетает и дергает его за плащ обратно.  – Сука, я просил вести себя прилично! Что ты творишь?  – Прости, не удержался.  – В самом деле решил сброситься? – Чуя и сам не ожидал, что его голос прозвучит с такой жирной долей обиды! Как этот суицидальный псих вообще может помышлять о таком, когда они… Ох, на кой черт он так думает?! Это Чуя наслаждался их близостью ночью, а Дазай развлекался. А теперь вполне готов полетать, плевать ему на тех, кто останется на этой земле грешной.  Пытаясь погасить бешенство от этих мыслей, Накахара отпихивает его от себя подальше, а потом идет в кабинет, не собираясь более ему помогать, но Дазай скачет за ним следом, едва не врезаясь в проходящих мимо людей, и Чуя просто приказывает себе успокоиться.  Как и всегда – при общении с Дазаем.  – Доброе утро! Декан Хорикава? – Чуя прокрался в кабинет. – Прошу прощения, декан Хорикава!  – А, Накахара-кун! – мужчина в почетных летах, но явно тщательно следящий за собой и своим здоровьем, крупный и в то же время весь такой живой и энергичный, тут же выскочил из-за стола, где беседовал с кем-то из коллег, вертя в руках бутылку из-под кофейного напитка. – Да-да, я помнил, что ты должен был зайти ко мне с утра, а я вот еще и не дошел до своего кабинета! Хаяси-сан, как всегда, отвлек меня своими научными изысканиями. Но я про вас помню, Накахара-кун. Сейчас все обсудим! А… Простите?  Мужчина наконец-то глянул за спину своего подчиненного и слегка растерялся, даже смутился. Чуя не оглядывался, но про себя молился, чтобы Дазай вел себя прилично!  – Дазай Осаму! Я сотрудник Вооруженного детективного агентства из Йокогамы. Полагаю, именно с вами мне будет удобнее всего начать беседу!  – Очень… наверно… рад. Знакомству. Э… Накахара-кун?  Кажется, декан Хорикава сейчас очень переволновался. Чую это не зацепило, а Дазай точно уже сделал себе пометку, но едва ли в этом есть что-то странное. Декан вообще-то был человеком ответственным и вполне себе адекватным, но, когда дело касалось каких-то проверок, важных встреч с очень важными людьми или вот явления каких-нибудь представителей закона или тех, кто под них косит, он начинал жутко волноваться, тормозил, словно в этот момент мысленно вспоминал все свои грехи, и готов был чуть ли не прятаться за коллег. У всех свои закидоны.  – Декан Хорикава, этот человек хотел бы поговорить с вами по поводу одной нашей студентки. Сугимото Юи. Я столкнулся с ним возле университета, он попросил о помощи.  – Ох. Сугимото-сан? Да, это же она так толком и не приступила к занятиям с началом учебного года, да, Хаяси-сан?  Сидящей за столом, заваленном всякими учебными справочниками, совсем старенький дедуля вращал в руке маленькую чашечку с зеленым чаем – Чуя, видя издалека его густоту, мысленно кривится, потому что представляет, насколько это горько. Нет, он не любитель чая, и вообще сейчас не прочь оказаться в постели с бокалом вина и кое-кем между ног…  Да ебаный!.. Всего несколько часов прошло с момента, как он вылез из постели, а мысли о сексе просто добивают его! Никогда такого не было! Дазай… Сука, опять все проблемы из-за него!  Между тем Хаяси-сан, оторвавшись от своего чая, с уверенностью подтвердил слова декана и выразил обеспокоенность. Ну, если так уж честно, никто пока не парился отсутствием одной студентки. Чуя и не обратил бы внимания, если бы это лично его не касалось, не так уж много времени прошло, чтобы бить тревогу посторонним людям, просто тут никто не знал, что вернуться в университет у Сугимото более надежд нет. Если она совсем не конченая мозгами, так как пересекаться в таком случае с человеком, которому она угрожала – ну, это вершина ненормальности.  – Дазай-сан, мы ответим на все ваши вопросы, – заверил Хорикава после детального изучения удостоверения, которое ему сунули под нос – ну да, Чуя бы тоже не поверил, что этот болван в бинтах может что-то расследовать, и вполне разделял скепсис во взглядах своих старших коллег, но мысленно он внезапно вернулся к тем дням, когда на плечах Осаму был черный плащ, а взгляд пусть и одного глаза сразу говорил о том, что этот человек на серьезные темы шутить не собирается. Воспоминания об этом образе откинули Чую и к тому факту, что каким бы клоуном этот псих не казался, он поумнее любого здесь будет…  Впервые пришло вдруг осознание того, как же сильно Дазай растрачивал и не берёг то, что ему даровали свыше. Может, оттого что именно оно отчасти и вело его к тому, что он свешивался вниз головой при любом удобном случае?  Чуя никогда по-настоящему не думал о проблемах напарника, о том, что там творится в его голове. А сейчас вот сел так в стороне, положив свою сумку с ноутбуком на стол и не решаясь его вытащить.  – Сугимото-сан довольно посредственная ученица, – Хаяси-сан допил свой чай и встал с места, чтобы сделать новую чашечку. У него в шкафчике хранилась упаковка не самого дорого порошкового чая матча, но зато какой-то очень дорогой венчик для взбивания всегда имелся под рукой. Он говорил, что приобрел его после долгих уговоров в одном из чайных домиков Киото, где он сидел в компании двух гейш, что брали за свои услуги бешеные деньги и при этом никакого интима! – зато чай от них был шикарен, и готовили они его именно этим венчиком. Во всяком случае, примерно так звучала история, которую Хаяси-сан каждый раз в более ярких красках описывал каким-нибудь французским гостям, что прибывали в их университет. Это прям было традицией! Чаем тут угощали всех, и чай был обычный, но разве рядовой француз, пусть и увлеченный японской культурой, такое просечет? Особенно после рассказа о венчике! Просто интересно: а Дазаю он тоже поведает эту историю? – Дазай-сан, желаете чаю?  – Вполне, благодарю, – тот чисто из вежливости отзывается.  – Особо ничем таким не отличалась. Там, где ей было интересно, проявляла усердие, а в остальном – могла бы и больше стараться. Но мне странно, что ее разыскивает детектив. Не думал, что все так серьезно.  – Уверяю, мы окажем любую поддержку! – тут же заявил декан Хорикава, тоже устраиваясь вкусить чаек и поглядывая между делом на Чую, а тот как-то невесело вспомнил о том, что этот человек задался идеей вместе поработать над одной научной работой. И не то чтобы Чуя не хотел сотрудничать, старшие коллеги у него вызывали не бурную, но симпатию, но это значило, что ему придется тратить свое свободное время на работу, а он… Что-то не хочет этого. Не хочет тесно с кем-то общаться.  – Есть что-то конкретное, что вы хотели бы узнать? – Хаяси-сан начал торжественное изъятие венчика в специальном футляре, в котором он якобы хранился под защитой от внешней среды, что может нарушить, как выражался Хаяси-сан, «хрупкую» структуру бамбука, и в такой момент – в момент изъятия – вообще полагалось не дышать.  – Из круга знакомых Сугимото-сан я пытаюсь выудить информацию, которая могла бы помочь сузить область ее поисков. Родственников, как выяснилось, у девушки почти нет, и если бы не некоторые ее друзья, то никто бы о ней и не вспомнил.  – Друзья? – хмыкнул декан Хорикава. – А они уверены, что она их таковыми считала? Иначе бы они знали, где она. Если, конечно, в самом деле ничего дурного не приключилось. Но вы первый, Дазай-сан, кто заявил о том, что ее ищут. Полиции пока здесь не было.  – Дело в том, что это может быть связано с частной жизнью девушки. Той, что не должна быть разглашена, – загадочно отозвался Дазай, ловя при этом хмурый взгляд Чуи, который так и сидел в стороне молча.  Он лишь мельком вслушивается, как тот пудрит мозги его семпаям, но зато они уже без всяких подозрений разрешают ему опросить студентов, что контактировали с Сугимото, а затем поят чаем, и Чуя лишь ухмыляется тому, как Осаму передергивает от крепости, но он терпит. Почти вкушает, и губы его влажные, и Чуя снова мысленно – уже сил никаких нет! – у себя дома в постели, в мечтах о том, как эта влага на губах собьет его дыхание, едва те коснутся его тела. Лучше не уточнять, в каких именно точках, а то Накахара еще не готов опуститься до того, чтобы устраивать дрочку в туалете на работе.  – Накахара-кун, – голос декана вырывает его из мыслей о том, как бы не поддаться соблазну просто хотя бы пофантазировать. Блядь, а ведь люди вокруг даже не представляют, что он и этот перебинтованный детектив вылезли этим утром из одной койки – нет, Чуе не стыдно! – Я приглашу студентов на, назовем это беседу, допрос звучит жутковато, думаю. Последите за процессом? А мы с вами наши дела позже уладим, раз такая важность!  – Зачем следить? – Чуя в самом деле не видит в этом необходимости. Дазай все равно задаст нужные ему вопросы, нет смысла его контролировать. – И я сегодня ассистирую на паре у мсье Молле. Не уверен, что он будет счастлив оказаться со студентами один на один.  – О, немного стресса ему не повредит! Займется заодно изучением японского, если что. Да и ученикам полезно будет. Дазай-сан, не подумайте чего, но все же будет лучше, если кто-то из нашей администрации побудет здесь.  Тот учтиво кивает и довольно таращится на Чую, а Чуя лишь и может ощущать, как легкое бешенство, схожее с наполнением тела силой гравитации, начинает затоплять его. Вот опять. Он тут словно бы подписался выполнять всякую черную мелкую работу. Да, париться не надо, сиди да слушай, но… В мафии такого не было даже в те дни, когда он только туда явился. А тут… Не сказать, что его прям не ценят, но потенциал раскрывать совсем негде. И после такого тем более не хочется заниматься никакими научными проектами. Он подписался на все это ради благополучия Акиры, и это удерживает его, это первостепенно, но все же совсем уж помыкать собой тоже не хочется позволять.  Косится на Дазая. С важным видом цедит чай. Надо отдать ему должное, придурка он из себя не строил и в самом деле вел себя профессионально. Чуя вдруг поймал себя на том, что никогда толком не видел его в такой вот рутинной, на его взгляд, работе. На поле сражения – да, с юных лет, когда они оба неслись в самое пекло: Чую, правда, гнал азарт, а Дазая пролом в башке, который был причиной попытки прикончить себя, а тут вот он сидит – задает вопросы, хотя и так знает на них ответы, нагло врет, да еще делает вид, что Чую видит сегодня впервые.  Смогли бы они быть вместе?..  Этот вопрос спонтанно возникает в голове, когда Чуя вдруг осознает, что дико хочет спать и лучше сходить купить что-то себе кофейное, пока его тут не засадили.  …Так смогли бы?  Он не может о таком думать в непосредственной близости от Дазая. Поэтому торчит снаружи в переходе между коридорами, спустившись на пару этажей вниз и наблюдая сверху за перемещением студентов по первому этажу. Рядом какие-то девушки пристроились, разложив свои вещи на стульях, но они заняты исключительно своими делами, и Чуе не мешают, а он делает глоток за глотком из бутылочки, пытаясь понять, что он такое купил себе странное, слишком сладкое, и лишь каждый раз тяжело выдыхает.  Дазай ломает его. Что в свое отсутствие, что рядом.  Прежде чем ставить перед собой столь глобальный вопрос, надо задать иной: сможет ли он поговорить с ним откровенно? Несмотря на страх, что ему посмеются в лицо?  А что это – быть вместе? В понятия Дазая? Встречаться раз, ну, может, два в неделю, чтобы потрахаться? Ну да, у Чуи последние годы не особо была насыщенная в этом плане жизнь, но он и не был так уж зациклен на сексе. И в целом, как бы ни было ему хорошо, это не аргумент, чтобы потом терпеть чужие подколы и с каждым разом понимать, что от партнера чувств он не дождется. Как вот быть? Ему надо возвращаться, и, если честно, лучше бы он был на занятиях. Из-за Дазая его эмоции и так перемешались, запутались – в узлах все тугих, а видеть его и не понимать толком, что он думает… Чуя выбирается из лифта, крепко сжимая в руке несчастную бутылку. Хочется разнести ее гравитацией, но даже этой радости он сейчас не может себе позволить.  – Накахара-сан? Вы разве не должны сейчас идти на пару? Это в другой стороне.  Чуя отрывает взгляд от пола и смотрит на человека, что шел ему навстречу, а он едва обратил на это внимание. А он вдруг решил озаботиться тем, правильно ли Чуя выбрал направление. Но неловко ему по несколько иной причине.  – Доброе утро, Китадзима-сан. Эм, нет, я не заблудился. Мсье Молле сегодня будет править балом один.  – Простите, не знал, что у вас изменения в планах.  Чуя лишь слабо улыбнулся и поклонился, ускоряя при этом шаг, да только Китадзима-сан шел в том же направлении, что и он. Неловко, очень неловко он чувствовал себя вблизи этого человека, что однажды едва не поцеловал его. И вроде бы никто не в обиде (хотя хрен его знает), и в то же время – Чуя и сам не знал, чего переживает из-за подобного, словно нравиться кому-то – это такая проблема.  Проблема – нравиться кому-то, когда хочется кое-кому конкретному. Блядь, куда деться от этого фантастического ощущения рук, сдавливающих его зад, а?!  Чуя был жутко рад, когда обнаружил, что Дазай тут не один, а с ним сидели уже две студентки, которые прежде учились вместе с Сугимото. Они увидели Чую и кротко склонились в знак приветствия. Скромные обычные девчонки. Подобной казалась и Сугимото. Черт, Чуя, кажется становится слишком подозрительным.  – А встречал ли кто-то посторонний Сугимото-сан когда-нибудь возле университета? – Дазай с пафосным видом сидел с блокнотом, в котором что-то чиркал. Чуя незаметно прыснул. Позер хренов, нахер ему не нужен этот блокнот, у него и в памяти все прекрасно сохранится. Если, конечно, не отупел. Выглядит немного сонным, но сам виноват, нечего было… О нет, опять мысли о сексе!  Чуя, стараясь сохранять невозмутимость, глянул на Китадзима-сана, который был удивлен видом незнакомца, но промолчал после легкого кивка.  – Дазай-сан, мы не видели. Но и не можем сказать, что никто никогда не приходил. Да, Рия-тян?  – Она очень позитивная с виду девушка, но своим личным не делилась. Да и мысли не возникало спрашивать. Как-то теперь тревожно, когда вы пришли о ней спрашивать. Мы-то думали, что она могла поехать к родственникам. Она часто говорила о том, что хочет с кем-то повидаться, но не знаю в Токио или где-то еще. Это все было сказано вскользь, мы не заостряли внимание.  – У нее были еще какие-то увлечения помимо учебы?  – Мы ходили все вместе в детективный клуб, – тут же отозвалась Мацумото Эрика, – ребята со старших курсов организовали его, в кампусе обычно устраивали сбор. Но с этого года, не знаю, будет ли он функционировать. Многие оттуда собираются ехать на стажировку в страны изучаемого языка, я вот тоже подумываю, и там может никого не остаться.  – Сугимото-сан часто его посещала?  – Да, она очень в этом плане начитанной была. Даже сама кое-что сочиняла. У нее неплохо получалось.  – Серьезно? – Чуя невольно влез в разговор, бросив в сторону Дазая вопросительный взгляд, но тот никак не среагировал.  – Да, было дело, – закивала Рия. – Она, правда, стеснялась этого. Но иногда все же что-то приносила почитать. Очень хорошо разбиралась в книгах, знала все классические детективы. Мы пару раз даже вместе ходили в магазины, искали новинки. Она была большой поклонницей Хигасино Кэйго-сана, хотя у нас в клубе его часто ругали. Она даже раз как-то обиделась на то, что ребята высказывались о нем не очень. Хотя не знаю, мне тоже нравятся его книги. Вы, кстати, не видели сериал по его рассказам? Увлекательно! Ох, я только сейчас подумала! Эри-тян! Представь, мы расскажем о том, что нас допрашивал настоящий детектив! Ах! Дазай-сан, а вы не хотите посетить нашу встречу клуба? Было бы замечательно, и мы могли бы набрать новых участников, он тогда точно не развалится за время отсутствия остальных!  – Ох, боюсь, времени особо не будет, – Дазай аж вздрогнул, когда на него уставились две пары жаждущих от него решительного согласия глаз. Чуя лишь хмыкнул. Этот придурок, даже ничего не делая, может завоевать женское внимание. Чуя не завидовал, скорее, восхищался и почему-то с какой-то дебильной радостью вдруг подумал о том, что тот делал с ним ночью… Черт, блядь, снова!  – Мы могли бы еще что-нибудь рассказать, но в самом деле более ничего не знаем, Дазай-сан, – Рия, извиняясь, склонила голову. – Так вот общаешься с человеком, думаешь, что он близок, а едва надо ответить на вопросы о нем, понимаешь, что ничего не знаешь. Но! Эри-тян, а Сакуракодзи-кун сегодня на учебе?  – Я еще никого не видела, но может и прогуливать.  – Дазай-сан, вот с ним вам надо поговорить! Он очень много общался с Сугимото-сан!  – В смысле, они дружили? Он был ее парнем?  – Ну, мы точно не знаем, в таких подробностях. Он вообще очень активный! Тоже, кстати, любит детективы строчить, у него в комнате все обклеено артами, которые он делал ко всяким известным детективным рассказам! Они правда жуткие такие, вечно там трупы безглазые рисовал. Вообще он больше по рисованию, говорил как-то, что хочет рисовать для Оэ Сюндэя! Вы знаете такого автора?  – Да, слыхал, – хмыкнул Дазай, и теперь уже он бросает в сторону Чуи взгляд, мол, смотри, как все удачно складывается! И правда – везучий черт. – Вы им увлекаетесь?  – Ну, мы не особо любим веб-мангу, – призналась Рия. – А вот Сакуракодзи-кун может вам о нем многое рассказать!  – Мне разрешено переговорить со всеми, кто общался с Сугимото-сан, так что буду, благодарен, если вы пришлете ко мне этого молодого человека.  Само обаяние. Аж бесит. Однако… Осаму на самом деле даже представить не может, с каким усилием Чуя пытается потушить хотя бы временно вспыхивающее в нем все ярче чувство благодарности за то, что он сейчас был рядом. И нет, ебать вас, дело было не в сексе! Как бы ни хотелось это признавать, но поддержка, по какой бы причине Дазай ее ни оказывал, ему сейчас нужна была. Как бы он смог решать свои проблемы, дергаясь постоянно из-за сына? Даже сейчас вот Чуя, несмотря на все еще гуляющие по телу удары током, не стихшие с самой ночи, все равно переживал, пока Акира был один. Едва ли детский сад можно считать надежным местом, но там были вблизи люди Коё, и это вселяло какую-никакую надежду, не говоря уже о том, что он тупо верил снова в то, что Дазай все сможет разрулить.  – Накахара-сан, – Китадзима-сан присел за стол возле него. Чуя и не заметил, что он так и не ушел, пока пялился на Дазая. – А что здесь происходит? С Сугимото-сан что-то серьезное случилось?  – Ну, у детектива есть основания так считать, – быстро отозвался Чуя. – А вы не знаете ли ничего о ней?  – Я не особо интересуюсь личной жизнью студентов. Но если есть необходимость, я могу ответить на вопросы детектива.  Чуя покосился на своего коллегу: что? Это он сейчас в самом деле на Дазая заглядывается?  Студентки ушли, после появилась еще парочка, и Китадзима-сан, как того желал, тоже затем пообщался с Дазаем, но ничего должного ему сказать не смог, а попросить о чем-то своем не решился. Скромный молодой человек. Правда, это не помешало ему осмелиться подкатывать к Чуе, не явив сразу всех своих намерений. Да чего уж тут: пока не полез целоваться, Накахара и не понял ничего. Дазай внешне скучал, но Чуя слишком хорошо знал его манеры и представлял, какая напряженная работа ума должна сейчас кипеть в его голове. Это можно было заметить по взгляду, совершенно отсутствующему, пустому, что он отправлял в окно, ожидая остальных студентов. На Чую при этом не реагировал, словно они в самом деле никогда знакомы не были, и, в общем-то, так оно и лучше было бы.  Сакуракодзи-кун, цветущего вида и довольно крепкого телосложения парень, который явно не пренебрегал еще и спортом, явился, испуская лучи энергии. Кажется, он прямо-таки летел сюда, чтобы побеседовать с настоящим детективом! Весь аж взмок. Во рту он зубами зажал веточку сакуры, которую содрал, видимо, где-то во дворе университета, и, весь готовый к допросу, отвесил поклон чуть ли не лбом в стол, и выпалил:  – Дазай-сан, рад знакомству! Мне передали, что здесь находится детектив из Йокогамы! Отвечу на любые вопросы, и могу оказать поддержку любого вида! Если понадобится, могу отправиться и на поле боя!  – Поле боя? Надеюсь, в случае Сугимото-сан мы все же обойдемся мирным путем, – Дазай явно оторопел от такого представления, а Чуя лишь посмеялся. Да, этот парень любил некую театральность, но в остальном был довольно приятным человеком. – Прошу. Присаживайтесь. Ваши сокурсницы сказали, что вы довольно близко общались с Сугимото-сан, вместе детективами увлекались. И, поразительно, так случилось, что ваше увлечение перешло в жизнь. Я хотел бы узнать, не вела ли себя последнее время девушка странно, может, ее что-то беспокоило, кого вы знали среди ее знакомых вне учебы. Рискну надеяться, что у вас есть предположения, где она сейчас может быть.  – Ого! Сколько вопросов. Дух захватывает. Ну, мы с Юи не прям уж так близко общались, но частенько все же проводили время после занятий. В основном это было завязано на нашем увлечении. Она часто говорила, что о детективах ей почти не с кем поговорить, что среди ее старых знакомых это мало кого волнует, а сама интересовалась, придумывала, с ней было интересно! Мы сочиняли всякого рода истории. Я даже пробовал их иллюстрировать с ее помощью. Не говорите ей, у нее особо таланта к этому не было, но придумывать – всякие сюжеты необычные, фантастические даже! Знаете, как старые детективы начала прошлого века! Что-то в ее историях было от них.  – А расследовать вы сами ничего не пробовали? – вроде бы случайный вопрос, но Дазай случайно ничего бы не стал спрашивать.  – О, ну это так. Любители мы всего лишь, – парень явно благоговел сейчас перед Дазаем, а Чуя едва сдерживал смех: это тут он сейчас за розовой пеленой в виде великого детектива, а еще со времен мафии Чуя знал, что Дазай тот еще лентяй, пока не спихнет его этот Куникида ногой с дивана, работать не начнет. Или предпочтет свалить на кого свои обязанности. – Но кое-что мы все же расследовали нашей дружной группой! Вы же слышали об Оэ Сюндэе? Ох, он гений! Рисует только также позорно, как и Юи, но… Обожаю его истории! Только вот он вдруг перестал публиковаться. У него блог в LINE, и он уже некоторое время не обновлялся. Странная личность. Я начал следить за ним еще с последнего класса старшей школы, где был президентом литературного клуба, правда, это было только его название, на самом деле мы тоже там проводили всякого рода расследования, вроде того, водятся ли призраки в туалете на третьем этаже! Еще тогда увлекался. И вот, тут решил провести настоящее расследование! Узнать, кто же он, это же такая большая загадка… Все мои друзья были только за! Ай, Дазай-сан, простите, это явно вам не особо интересно…  – Вы сказали, что Сугимото-сан принимала в этом участие. Как именно вы проводили расследование? Узнали, кто такой Оэ-сан?  – Дазай-сан, не подумайте, что мы ненормальные, но мы пришли, кстати, вместе с ней к выводу, что Оэ Сюндэя вообще не существует.  – Ну, вполне вероятно, что кто-то пишет под этим псевдонимом, – Дазай не стал изображать удивлением этим заявлением. Чуя вдруг подумал, что он лишь кратко делился деталями дела, связанным с этим человеком, однако, кажется, все же не было сомнений в том, что он есть в каком-либо виде: Чуя помнил тот разговор с Нисой, она была знакома с женой Сюндэя, и, значит, он, как минимум, существовал. По логике-то.  – Не в этом дело, – Сакуракодзи-кун сжал руки в кулаки. Рукава его рубашки были закатаны – он такой загорелый, словно на рисовом поле пахал целыми днями. – Я хотел просто сказать, что под этим именем может скрываться не тот, чья биография кратко указана в блоге. То есть, это может быть даже круг людей. Они вместе могли создать этот блог, эти истории, а потом, к примеру, разругаться, и забросить такой обалденный проект!  – И все же, Сакуракодзи-кун, я не вижу тут ни одного доказательства того, что личность подобная не существует. Быть может, вы плохо искали? – Дазай намеренно игнорирует усмешку Чуи, который как бы намекал на то, что они в своем агентстве тоже вообще-то облажались. – Это ваше предположение вообще или Сугимото-сан?  – Как вы узнали? – вдруг с изумлением выпалил он.  – Что именно? – Дазай аж вздрогнул.  – Я про Юи! Она первой выдвинула такое предположение, когда мы пытались выследить его. Известно, что у него есть жена, и мы видели некую женщину, которая может ею являться, проследили однажды за ней, правда, в итоге потерялись тогда из-за толп туристов в Асакусе. Мы пытались узнавать о ней среди тех, кто занимается выпусками додзинси, но никто толком ничего не рассказал. А Юи… Она однажды смогла за ней проследить! И кое-что рассказала!  – Любопытно узнать, – Дазай хмурился, слушая все это, и Чуя тоже не мог не сдвинуть брови. Честно говоря, Сугимото виделась ему уже этакой профессиональной бандиткой, чуть ли не правой рукой Ширасэ, а тут, оказывается, она представляет собой довольно увлеченную девушку, да еще и сама гонялась за этим Сюндэем. Видимо, в банде Овец полно времени на досуг. Странно это все.  – Накануне Нового года мы поехали на Комикет, ну, знаете, да? – в расчете, что Сюндэй будет там. Информации точной не было, но на августовском ранее он, по сообщениям, был, мы узнавали от знакомых, что там участвовали. И вот тут решили тоже последить. К сожалению, нигде информации об участии Сюндэя не было, обычно там можно найти отметку, где кто расположился со своей продукцией, но Сюндэй – фигура непредсказуемая, и мы решили не уходить. Юи тогда пропала куда-то; вы были в Tokyo Big Sight? Там огромные пространства! Народу тьма! Я решил, что она осматривается, а Юи внезапно мне вдруг звонит и сообщает, что села на поезд по Юрикамомэ, и она уверена, что преследует эту женщину, то ли жену Сюндэя, то ли кого! Сказала, что будет держать в курсе. Честно говоря, я немного поволновался, потому что попросил докладывать как можно чаще, но – тишина! Через сколько она примерно позвонила? Кажется, это была пересадка на Симбаси, она лишь предупредила, что переходит на линию Асакуса. Вот тут-то я даже пожалел, что не составил ей компанию в таком захватывающем преследовании! Однако Юи потом долго не отзывалась. Лишь раз написала, что та встречалась, видимо со своими знакомыми в районе станции Нихомбаши, а оттуда уехала в сторону Кото по линии Тодзай. Юи умудрилась идти за ней до самого конца, вплоть до дома, в который она в итоге зашла, открыв его своим ключом. Она тогда рискнула туда постучать и поговорить с ней. Выяснилось, что к Сюндэю эта госпожа никакого отношения не имеет, и вообще не знает, почему к ней привязались. Я сам потом ездил по тому адресу, но там уже никто не жил. Соседи сказали, что дом снимается, но имени съемщицы или кого-то еще конкретного они не знают. Ни одного следа Сюндэя. Да, понимаю, что это опять же не говорит о том, что он не существует, но все равно. Странно это.  – В самом деле странно, – Дазай был озадачен, и Чуя ощущал, как у него колошматится сердце узнать, что именно его сейчас так зацепило. Тот явно знал больше его.  – Дазай-сан, а вдруг это в Сюндэе все дело?  – В смысле? – он выплыл из своих размышлений.  – Я про Юи. Знаете, мы не были такими уж близкими друзьями, но все же регулярно списывались, а сейчас – тишина! Вдруг это как-то связано с тем, что она пыталась найти Сюндэя? Вдруг… Мало ли кто это? Вдруг с ней что-то сталось? Он, к примеру, с ней что-то сделал, чтобы она ничего не разгласила?!  – Слишком зловеще звучит, – не сдержался Чуя, прекрасно предполагая, чем занята сейчас на самом деле эта дрянь. Явно прячется в укрытии Ширасэ. Может, даже трахается с ним или с кем еще. Сучка.  – Да кто же знает! Если его личность поддельна, вдруг он боялся раскрытия? Вдруг это какой якудза?! А это же мысль! За такими делами всегда стоят якудза! Знаете, какое еще расследование мы проводили? Ходят слухи, что на самом деле группу AKB48 спонсирует клан якудза, и таким образом они гребут деньги, у нас даже был целый план, как попасть в их театр в Акихабаре и провести там тайный осмотр…  – Сакуракодзи-кун, вы кого-нибудь знали из иных ее знакомых? – Дазай прервал поток бурной фантазии вопросом, что уже задавал, его явно мало интересовала подноготная популярных девчачьих групп.  – К сожалению, нет. Я даже не знаю, были ли у нее какие родственники, она вроде упоминала что-то, но не уверен, что они живут в Токио или близлежащих префектурах. Не хочу врать. У нее случались, правда, денежного рода трудности. Хотя ей кто-то помогал регулярно деньгами. Ну, я так думал. Потому что бывало, что она даже на кофе экономила, а на следующий день чуть ли не всех могла вести в кафе и угощать. Не особо разгуляться можно было, но на ее день рождения мы неплохо посидели так тут недалеко в Футю. Хотя, может, это подработка ей так помогала.  – А где она подрабатывала?  – Ох, точно-то и не знаю… Где-то в Токио. Еще в начале прошлой осени мы однажды с ней утром ехали в город вместе, я в книжном в Сибуе подрабатываю, и она спросила, могу ли я пустить ее посмотреть кое-что до открытия, тогда как раз привезли новинки, журналы манги, ранобэ и прочее, и она хотела успеть отхватить лимитные тома, ну, знаете, там всякие приколюхи с ними идут, типа диска или какого арта от мангаки. А после она сказала, что ей тоже надо на работу. Я мельком спросил далеко ли, а она ответила, что нет, пешком дойдет, хочет прогуляться. Вроде как она работала в магазинчике, где продавали всякого рода маскарадные костюмы или что-то в духе visual key, я не заострял внимание.  – Это точно? В магазине одежды?  – Да вроде сомнений нет. Просто мы устраивали как-то вечеринку на Хэллоуин, и она пришла в костюме, словно какая ковбойша в стразах, и на всех шикала, чтобы не смели ее запачкать, потому что костюм она не купила, а взяла на время и вернет обратно в магазин.  Дазай молча кивнул несколько раз, а потом посыпались снова вопросы о поведении Сугимото и прочем. Видно было, что он особо уже не уделял им внимания, Сакуракодзи-кун лишь пожимал плечами и говорил, что Юи всегда вела себя немного странно, но это никого не цепляло. Волнений не проявляла, была активна, но сейчас да, беспокойно, что она куда-то делась, даже в LINE не заходила и вообще нигде не светилась.  После Дазай пообщался с еще некоторыми студентами, да более никакой ценной информации он от них ни о Юи, ни тем более о Сюндэе кроме всяких домыслов не получил. Китадзима-сан, к счастью, давным-давно уже скрылся, у него были свои занятия, и Чуя предчувствовал, что его потом завалят вопросами, но по итогу в кабинете они с Дазаем остались одни, и тот еще минут пять просто смотрел в одну точку.  – Я не могу тут с тобой и далее прохлаждаться, – Чуя вообще-то был прав. Не может он вечно свои пары пропускать.  – Странно все это, – негромко произнес Дазай.  – А именно? Я твои мысли читать не умею.  – Все. Сугимото Юи. Удивительно ли, как она оказалась связана с Сюндэем, не находишь?  – Ну, тебе просто фартануло.  – Не верю я в такое. Особенно эти поиски его.  – Да, активная оказалась девица.  – Просто тот дом, о котором говорил студент. Мы там были, Чуя. Я про адрес, куда сунулась Сугимото. Уверен, это тот же дом. И мы точно знаем, что Сюндэй снимал это жилье. Оно было указано в качестве места проживания в одном из его контрактов. Как минимум, это говорит о том, что такой человек существует, или документы на него, если хочешь, и теория о том, что его ни в каком виде нет, не подтверждается, но все же странно, что Сугимото туда пришла и ей было сказано, что тут никакого Сюндэя нет.  – Если ей открыла его жена, она могла соврать. На кой черт ей там толпы фанатов?  – Да, верно. Такое могло быть.  – Знаешь, если бы не разговор тогда с Нисой, – Чуе было не особо приятно вспоминать тот момент по нескольким пунктам, но он все же обратился к нему, – я бы мог предположить, что Сюндэя нет как личности. Но эта твоя знакомая уверена была, что с его женой что-то не так. То есть – есть жена Сюндэя, значит, и он сам как-то да есть…  – Да, это все вроде как логично, но где-то что-то не сходится. Ладно, подумаю. Косяк явно всплыл еще раньше, но я пока не зацепился за него как следует. Но! Зато у меня теперь есть самое точное указание на то, где искать Сугимото! Или хотя бы ее следы!  – И?  – Харадзюку!  – Блядь, ты гений. Я про это и так уже знаю, но где ты там шарить собрался? В лав-отелях?  – Как ты ее сразу опустил. Нет, хотя я думал о таком, но Сакуракодзи-кун навел меня на одну мысль. Она сказала ему, что пойдет на работу пешком. От Сибуи вполне реально прогуляться до улиц Харадзюку таким образом. Значит, Юан не соврала, и рыть стоит там. И прежде всего по магазинам, где продают маскарадные костюмы. Там явно найдется не один, но, думаю, не составит труда их обойти. У Ацуши-куна вроде сегодня свободный день от работы в раменной. Постараюсь его запрячь для компании.  – Ты прямо отсюда туда поедешь?  – Да. Тянуть нет смысла. Надо поскорее разобраться, все эти взаимосвязи сейчас приобрели очень интересный оттенок.  – Иначе не скажешь. И думать не думал, что у нее такие увлечения. Слушай, – у Чуи вдруг в голове щелкнуло, что аж больно стало, и он соскочил с места, едва не снеся книги со стола, успев активировать гравитацию и помешать случиться катастрофе, после которой пришлось бы долго все собирать. – А… Ты не подумал… Тут столько сходств… Она любит детективы, даже что-то рисует…  – Хочешь сказать, не она ли сама прячется под именем Сюндэя? – хмыкнул Дазай, почему-то не среагировав также бурно, хотя Чуе показалась эта идея гениальной!  – А почему нет? Логично ведь! Кстати, все сведения, что ты узнал от Сакуракодзи, были получены от нее, может, она сама себя скрывала! А блог забросила из-за дел банды, в которую вмешалась… Черт, это ведь правда может быть так!  – Но это не особо сходится с показаниями Нисы, – Дазай смотрел куда-то в пол, прикрыв рот пальцами. – Не знаю, не уверен, хотя в этом, конечно, что-то есть. Ладно, чего гадать, лучше отправлюсь ее ловить, к тому же важнее не с Сюндэем разобраться, а выбить из нее данные относительно банды и ее местоположения, потому что Анго пока молчит, а это плохой знак, если он так быстро не раскопал ничего.  Чуя кивнул. А что еще добавить, понятия не имел. Надо было встать и выйти, но – он будто бы ждал еще каких-то слов. Даже если они будут касаться дела – все равно ждал.  – Я свяжусь с тобой, как будет информация.  – Хорошо, – Чуе легче не стало. Он поднялся, поправляя галстук на шее. Плохо от него. Он хочет, чтобы Дазай его развязал… Мать вашу, лучше уже просто забить на тот порнушный бред, что подкидывает мозг, там похоже просто рубильник заклинило, и бесполезно пытаться это исправить. – Мне тебя дома ждать?  Чуя просто послал все нахер и задал этот вопрос.  – Все будет зависеть от поездки в Харадзюку, – Дазай даже не стал его подкалывать. Вообще он внезапно сильно загрузился. Если он такой серьезный, то и повод весомый. Чуе стало как-то не по себе. – Присматривай за сыном. Не думаю, что Овцы рискнут к тебе полезть, к тому же вы под охраной, но лучше быстрее со всем этим разобраться. Я надеюсь вытащить из Сугимото информацию по Ширасэ и этому твоему старому другу. Ты, кстати, если о нем вдруг что-то важное вспомнишь, сообщай, даже мелочи. А вообще, скажи мне, это нормально для него? Так вот затаиться и действовать издалека, не раскрываясь? Ты ведь о нем не был в курсе.  Чуя задумался. Вопрос не смутил, а жутко насторожил.  – Он всегда был наблюдателем. Потому что не боец. Он не высунется из убежища.  – Что ж, это хорошо. Пусть сидит, пока мы сами не придем, – Дазай вдруг резко приблизился к Накахаре, а того аж пробрало до костей, когда чужая рука легла на затылок и пальцы скользнули в забранные в хвост волосы. – Не скучай.  И все. Просто взял и ушел. Осыпал снопом искр и съебал. Сука.