The Ties That Bind

Неловко. Когда на тебя с таким искренним интересом беспрерывно бросают взгляд. На самом деле Дазая смущало даже не внимание ребенка к нему, а то… Что это охуеть как напоминало ему Чую! И нет, Чуя свое любопытство когда-то давно проявлял более бурно, да, он загорался, а Акира демонстрировал поразительное спокойствие в плане эмоций, но то, как у мальчика глаза светились, и это выражение, с которым он смотрел… Осаму не мог знать, как тогда вел себя Чуя, как выглядел, был ли у него вообще повод проявлять какие-либо эмоции, но можно было легко без всего этого обойтись, потому что Дазай даже в сравнении со взрослым Чуей видел эту жуткую похожесть! Даже если бы Чуя не сказал ему, что у него хранится тест ДНК, он бы сейчас не сомневался, что это в самом деле его ребенок. Эти двое на первый взгляд – совершенно разные, но внимательно присмотреться – аж пробирает.  И Дазай смеялся даже над собой от того, с какой силой его это цепляло. Он уже давно взрастил внутри себя отношение к этому мальчику, и то, что в нем так просматривался Чуя, еще сильнее закрепляло в глубине те чувства, что полнили собой столь яростно.  И он мог бы потратить весь остаток вечера, наблюдая за Акирой, наблюдая за спящим Чуей, погружаясь в свои мысли и даже фантазии-мечты, но – пока что нельзя. Он ухватился за очень толстую нить, что теперь точно подтащит его к успешному, как он того желал, решению задачи, и стал быстро раскладывать все в голове, но прежде ему надо было сделать пару звонков. Он глянул на Акиру, с которым встретился взглядом.  Или не пару. В общем, по ходу дела разберется.  Чуя вроде бы крепко так отрубился, оно и к лучшему. Дазай и сам не сразу пришел в себя, когда его способность вдруг среагировала на мальчика. Из них троих, кажется, только Акира в тот момент не испугался, это они уже потом его разволновали, а его будто бы обрадовало то, что случилось. Осаму лишь мог предполагать, что за способность кроется в этом ребенке, но выводы пока опасался делать. Но был ли он удивлен? Наверное, нет. В тот момент он вообще думал, что Чуя его сейчас размажет живьем по стене, но Накахара внезапно отреагировал так…Трогательно? Осаму тогда оторваться не мог от него, пораженный его реакцией, и даже сейчас, когда он выбрался в прихожую и уселся на лестнице, чтобы позвонить, он еще минут пять просто таращился в стену, нырнув в память.  Он только сейчас подумал, что ему совершенно не с кем об этом поговорить. О том противоречивом чувстве, что он испытал, когда впервые увидел Чую с маленьким мальчиком и измучил себя догадками, кем тот ему приходится, хотя ответ был довольно очевиден, но ему не хотелось верить, что Чуя, которого он знал столько лет, над которым имел свою своеобразную власть, с которым, как ему казалось, его должно связывать больше, чем просто способность, вдруг, оказалось, всецело принадлежал кому-то другому, да такой связью, что ничем не разорвешь, тем более сам Накахара с радостью связал себя этой нитью. Бережно и узлом, что не разрубить.  И поразительно, и страшно. Дазай не привык открывать перед кем-то свой внутренний мир, но в этой ситуации – только сейчас осознал – остро нуждался в этом. Он прекрасно разбирается в психологии, словно ее продвинутый курс вложили ему в голову при рождении, и без сомнения он мог легко проанализировать свои чувства и собственное дурацкое поведение, что гнало его в этот дом, что заставляло вести себя так, как он вел себя, и он вполне мог себя остановить, но все это было сильнее, и к тому же признать подобное… Признать, что ты ревнуешь к ребенку…  Осаму положил телефон на ступеньку и закрыл лицо руками, словно кто-то мог увидеть его дебильную улыбку. А ведь он до этого вечера не хотел, не хотел все это анализировать. Он радовался, словно идиот какой, вниманию Чуи к себе, как нечто особенное он воспринял то, что случилось между ними в той маленькой ванной комнате, будто это стало знаком, что нет – те старые узы еще живы, ты сам все еще тянешься ко мне, несмотря на мощный противовес! И пусть даже уже тогда Акира стал вызывать у него искреннюю симпатию и открывать для него Чую с совершенно незнакомой стороны, делающей его еще более желанным, Дазай все равно хотел чего-то такого, что дало бы ему понимание, что… Он тоже может быть нужен.  Он смеется себе в ладони, поражаясь тому, как самая примитивная психология действует на него самого, как он слаб перед банальными человеческими страстями. Если дело касается Чуи. Он и не думал, что тот ему так сильно нужен.  Сознаться себе самому в том, что ты обычный человек… Дазай косится в сторону. Акира скромно подобрался поближе и смотрит на него с первой ступеньки. Наверно, сейчас Осаму не просто представляет, а в самом деле может ощутить, что испытывает Чуя к этому ребенку, что каждый раз он так отчаянно пытался донести до него. Дазай протягивает руку, чтобы Акира подошел, и мальчик быстро подбирается ближе, садясь рядом с ним, прижимаясь плотно, потому что ступеньки в этом небольшом и, как Дазаю изначально казалось, совершенно недостойном Накахары доме совсем узкие.  – Так ты научишь меня, как делать ту вспышку? – понизив голос до шепота, спрашивает Акира, словно это нечто запретное, и у него впервые появился секрет от папы, который он желает разделить с кем-то иным, кому он тоже может доверять.  – Научу, – Дазай ведет рукой по его волосам. Он ведь даже не врет. Да и Чуя сам понимает уже, хоть и пока не принимает, что это отныне неизбежно.  Мальчик смотрит на него, но Дазай пока не освоил этот их с Чуей немой язык общения, но тайно надеется хоть чуть-чуть его понимать.  Акира так и сидит рядом с ним, когда он все же скрывается под зонтом от собственных бурь, и набирает номер Анго, будучи не особо уверенным, что тот захочет с ним долго общаться. Но хотя бы отвечает на звонок.  – Дазай-кун, ты знаешь, меня уже начинает пугать твое пристальное внимание в мой адрес.  – Как ты можешь думать обо мне столь дурно?  – Дурно? Я просто недурно тебя знаю.  – Ты там зевнул сейчас?  – Представь себе, я тоже сплю.  – Один?  – Ты звонишь узнать, один ли я сплю?  – Ты сам как бы к этому подвел, – хрюкнул Дазай в микрофон, наблюдая при этом за тем, как Акира аккуратно касается бинтов на запястье левой руки, что сейчас не была занята. – Что-то ты слишком рано завалился, детское время еще.  – Я рано встаю по утрам. Говори уже, что там тебе надо. Твоим делом я более не занимался, не торопи.  – Не тороплю. Потому что, кажется, и сам уже нашел.  – Скажи мне, что это не та башня.  – Не она.  – Прекрасно. Спасибо, что сообщил, спокойной…  – Э, не так быстро! Ты уже недавно как-то обмолвился, но мне нужно подробное подтверждение сведений: расскажи-ка мне еще раз, что там сейчас происходит в подразделении военной базы в Нэгиси!  Тишина. Дазай прислушивается. Кажется, Анго в самом деле спал один.  – Я смогу повторно заснуть, если ты пожалеешь меня и скажешь, что логово Овец ты нашел не там.  – А все так хреново?  – Да не сказал бы, погоди, сяду, – слышится шорох, Анго на что-то ругается, но потом продолжает, – но как бы все равно ничего хорошего. При таком раскладе – уж лучше бы это было Мукуроторидэ, там хотя бы не возникло столь острого территориального вопроса.  – Я не совсем представляю статус этого объекта именно на сегодняшний день. Да и в реальности это ведь не как на Окинаве. И здесь тихо, и может сложиться впечатление, что зона совсем заброшена и никем не охраняется, но территория по-прежнему закрыта.  – Это все бюрократия и прочее зло. В принципе, этот факт не скрыт от общественности, просто уже подзабыли. Вообще-то вот уже как несколько лет с нашим правительством есть договоренность о том, что база будет расформирована. Точнее, если правильно выражаться, это всего лишь, подразделение той, что находится в Йокосуке, ты прав, это не напичканная военной техникой территория, и необходимость использования этого подразделения ныне свелась к нулю, и около шести лет назад служащие базы вместе со своими семьями начали покидать это место.*  – То есть я сразу правильно понял – там сейчас никто не живет?  – Формально – да. Это даже освещалось в прессе. Делались репортажи. Если ты поищешь, это можно найти в интернете, информация не закрыта. Однако из-за всякого рода проволочек и, скажем так, довольно расплывчатого обещания в наш адрес освободить территорию и полностью передать владение над оставшейся частью Высот Нэгиси, под этим названием это место фигурирует чаще всего в источниках, – как ты видишь, это все еще закрытая зона. После оккупации где-то до конца 60-х годов куда большая часть была не под нашем контролем, не могу точно судить, почему именно это место, но думаю, это сложилось исторически из-за массового пребывания иностранцев в тех краях. Ты знаешь историю Высот? – Общие нужные прежде для работы сведения. И то, что там написано на информационных стендах. Там еще с эпохи Мэйдзи существовал ипподром. Постройка нынешних трибун взамен утраченных во время землетрясения была завершена к 1930 году американским архитектором Морганом.  – Да, и место активно использовалось по назначению, но во время войны все прекратилось. При этом и тогда там было много иностранцев, так что не удивительно, что они снова там прописались. Ты должен понимать все тонкости дипломатии, особенно, если дело касается военных, и слабость нашей стороны в этом вопросе. Поэтому никто и не лезет туда.  – Мы однажды уже лазили. Ты же помнишь эту операцию?  – Да, семь потов с меня сошло.  – Хах, да, представляю, тебе-то грозили еще и проблемы от твоего настоящего руководства, – не мог не поддеть Дазай. Да, он никогда Анго этого не забудет, но на нем самом тоже много грехов, коими его можно будет попрекать до смертного часа, да еще и останется.  – Боюсь спросить, как ты снова вышел на это место.  – Фото. Я высылал их, кстати, тебе, те, из телефона Сугимото.  – Дазай-кун, у меня не было столько свободного времени, чтобы изучить все то, что ты мне шлешь.  – Можешь уже не мучиться, как ты понял. Чуя узнал по кадрам внутренние помещения трибун. Сугимото была там, и я уверен, что она не просто так оказалась внутри. Овцы прячутся на территории этого объекта. Поэтому я и пытаюсь узнать у тебя, что там сейчас творится и насколько возможно то, что там скрылась заново возродившаяся банда.  – Я без понятия, если честно, что именно там происходит, но исключать твоей догадки не могу, Дазай-кун, и то, что ты мне сообщил, мне очень не нравится. Черт, теперь и не уснешь, а у меня ранний поезд в Осаку… М-м… Тебе нужна какая-то моя помощь?  – Узнать поподробнее о статусе этого подразделения. Не знаю еще точно, как поможет, но хочу быть просто в курсе.  – Ты собираешься лезть туда?  – Полагаю, это неизбежно, если я хочу выкурить этих тварей. Ты и сам понимаешь, что это надо будет сделать. Но не поднимая шум. Будет очень нехорошо, если повторится то, что было тогда в районе электростанции, сам знаешь. И было бы неплохо достать карты местности. Те, которыми я пользовался в прошлый раз, мне предоставляли люди Мори. Я все хорошо помню, но для наглядности все же пригодятся. И чертежи трибун, я, конечно, могу сходить прямо туда и посмотреть на те, что выставлены на всеобщий обзор на стендах, но думаю, соваться не стоит. А изучить – мне так будет спокойнее. Вдруг они используют это строение.  – Я с тобой еще свяжусь. И пришлю человека со всем необходимым. Ты, надеюсь, сейчас там не вблизи них рыщешь?  – Я не в Йокогаме. Пусть все доставят в агентство.  – Хорошо, тогда будем на связи.  Дазай зачем-то кивнул, а потом сбросил вызов. Пока он разговаривал, Акира вернулся в комнату. Он без понятия, когда наступит пора отправлять его спать, но Чуя не обидится же, если Дазай вдруг случайно ее пропустит? Он делает еще один звонок, ожидая – даже сам не знает чего. Он ведь обещал, клялся, что не будет беспокоить в столь важный час, но не было иного варианта, что тут поделать!  Дазай повел немного плечом, разминая слегка место в районе лопатки, куда пришелся основной удар после вчерашних приключений. Он старался не совершать лишних движений, но из-за этого все затекало и приходилось шевелиться. Мази помогали, но покой тоже требовался. Кривясь, он ожидал, когда Куникида таки ответит на звонок.  Думал, проигнорирует. Или сбросит. Но нет. Ответил.  – Куникида-кун! – Дазай все же начинает, как всегда, в своей беспечной манере. – Я знаю, ты проклянешь меня за то, что я тебя отвлекаю, но дело дикой важности!  – Я догадался, – так, это уже нехорошо: голос звучит подозрительно спокойно. Нет, не спокойно. Обреченно? Близко, но все же Дазай различает еще какой-то оттенок, но пока не понял, какой же именно.  – Я боюсь отрывать тебя от приятно вечера, у вас с Сидзуко-сан там, наверное, самый разгар приятной беседы, если ты, конечно, еще не утомил ее и она не уснула, хотя я не скажу, что ты такой уж скучный…  – Дазай…  – Да, так вот к делу! Извинись и свали все на меня! И я готов в следующий раз даже оплатить вам поход в ресторан! – звучало, конечно, очень громко с учетом того, что Дазай особо не располагал такими средствами, чтобы вот так вот их выбросить, занять у Чуи – можно, но, честно говоря, как-то херово это будет, но далее поток его мыслей был прерван голосом Куникиды, в котором теперь уже четко можно было различить нотки грусти и тоски. Кажется, он жутко расстроен!  – Я не пошел на свидание, Дазай.  Осаму молча переваривает эту информацию. Нет, ему в самом деле интересно почему. И это, между прочим, очень важно!  – Сидзуко-сан позвонила сегодня днем. Она очень извинялась и просила все отменить. И даже не сказала, на когда перенести! Вот что опять я не так сделал?!  – Хм, наверно, при всей кажущейся простоте Сидзуко-сан, ты ей не ровня!  – Не издевайся! – да там сейчас настоящая драма! У Куникиды снова разбито сердце, а его осколки почему-то должен был собирать Дазай. Впрочем, последний и не удивлен.  – А она как-то мотивировала отказ? Срочные дела?  – Сказала, что это как-то связано с семейными вопросами. Она не утрясла еще все проблемы после смерти своего мужа. Он же не абы кто был. Я предлагал помочь ей, просто даже провести этот вечер вместе, но так сделал еще хуже, потому что она принялась слезно извиняться, что беспокоит меня! Ощущаю себя каким-то бесполезным и в то же время навязчивым!  – Куникида-кун, хочешь совет?  – От тебя? Не особо.  – Лучше забудь, – Дазай все равно произносит эти неприятные слова. – Прислушайся ко мне и забудь. Все это и так показывает, что у вас ничего не выйдет.  – С чего ты взял?  – Интуиция?  – Слал я нахер твою интуицию!  – Какой ты грубый, – Дазай наигранно тянет слова, а сам думает о Сидзуко, но вообще-то ему сейчас не до нее. – Еще один мой совет заключается в том, что на фоне любовных неудач стоит отвлечься на работу! И именно с ней ты можешь потрахаться этим весенним вечером.  Тишина. Куникида переваривает что-то из ранее сказанного, а потом тяжело выдыхает. Куда ж ему деваться. Согласится.  – Ладно, говори, что ты там опять натворил?  – Я еще не разговаривал с директором, прежде хотел тебе все озвучить, но надеюсь, он даст добро. Без Ацуши я не обойдусь. Наверно, без вас всех.  – Мне ты это сейчас говоришь, чтобы я поддержал тебя перед директором? Хорошо. Но только если ты все выложишь о том, что ты творишь.  Дазай набрал больше воздуха в грудь, втянув его носом. На самом деле упрямиться смысла не было. Он и так уже согласовал это у себя в голове.  – Идет. Но все подробности – при личной встрече. Я еще тем более не до конца все продумал, мало сведений и по ходу все будет меняться. Но детали я тебе выложу.  – Я тебя понял. Что мне сейчас надо сделать?  – Раз ты свободен, м-м, ты дома сидишь страдаешь ведь?  – Я не страдаю!  – Раз ты дома, то замечательно. Большая просьба! Прогуляйся-ка к руинам ипподрома. Глянь, не шарит ли там кто… А затем было бы неплохо побродить вблизи закрытой территории.  – Ты хочешь, чтобы я проник на закрытую территорию подразделения военной базы? – напрямую интересуется Куникида.  – В точку!  Сначала слышится какое-то недовольно шипение, потом кашель, а потом Куникида берет снова себя в руки.  – Это связано с тем, что случилось вчера?  – Те фото в телефоне – я теперь точно знаю, что они были сделаны в помещениях трибун. И я думаю, банда Овец находится где-то там. Но тут проблема. Я еще в давность изучал карты, и можно даже сейчас посмотреть со спутника – то, что в свободном доступе – выходит, что руины отрезаны от остальной части поселения жилыми улочками Йокогамы и там просто находятся блокпосты. Во всяком случае, я пока исхожу из того, что знаю. Остальная часть на картах скрыта. И мне непонятно, могли ли они облюбовать полузаброшенную базу или только сам старый комплекс. Можно ли незаметно перемещаться между этими точками. Впрочем, это даже не особо важно. Кто обратит внимание, если заранее не думает о чем-то подозрительном?  – Там нехилое пространство, – прикинул Куникида, имея в виду зону проживания и административных сооружений. Он тоже неплохо был осведомлен об этом месте в виду того, что агентство тоже должно было знать, какую черту нельзя переступать. Особенно последнее время. – На самом деле там не все так скрыто. Можно уйти чуть ниже от руин и с дороги проглядеть территорию. Я как-то ходил смотреть. Дороги, корпуса какие-то, никого нет; с лесного парка Нэгиси тоже можно что-то разглядеть, если подобраться к самому ограждению. Я осмотрюсь, но у меня сомнения, что внутри помещений трибун может кто-то прятаться. Там сплошная разруха.  – Однако девушка, которую вчера кто-то застрелил весьма необычным способом, была внутри и кадры этого места в ее телефоне. Туда, как минимум, кто-то пробирается. И это умно: прятаться в запретной зоне. Уж не знаю, на каких правах, может, банальной наглости, по моей информации, Высоты Нэгиси давно уже должны были освободить от чужого присутствия, но это мало имеет значения.  – К закрытой зоне примыкает также кладбище Нэгисикёдо.  – О, Куникида-кун, ради меня ты готов сходить в потемках на кладбище!  – Я не пойду на кладбище! Я просто смотрю сейчас на карту. Оттуда должна хорошо просматриваться закрытая зона и даже трибуны, наверное. Я к тому, что будь там какая активность, то это быстро бы спалилось.  – Интересно, а под землей там могло что-то образоваться? – Дазай не хотел думать о том, что там может быть что-то скрытое, но это предположение напрашивается само собой.  – Гадать можем бесконечно. Я выдвигаюсь. Раз уж более заняться нечем.  – Спасибо, – это в самом деле звучит искренне. – Буду на связи.  Дазай слишком много держит в своей голове, но без шуток – это почти волшебное чувство! Когда нет идей, когда с трудом за что-то цепляешься, хочется в кого-нибудь пальнуть, наорать, и счастье Акутагавы, что он не рядом и вообще уже вырос из того, чтобы Дазай на нем отыгрывался, это все дурацкие старые привычки, но сейчас – есть активность, и даже привычная лень отступила назад. Ему надо сделать еще парочку звонков, но прежде он заглядывает в комнату проверить Акиру. Он как-то слышал, что если дети вдруг ведут себя тихо, то это дурной знак, но с этим ребенком подобное явно не работало, он едва ли станет сильно шуметь, и все же.  Осаму понятия не имел, что делать. Лишь хмыкнул. Акира подобрался ближе к спящему Чуе, видимо, просто играл рядом с ним, да его и сморило. Есть ли смысл сейчас будить его и отправлять к себе? Честно говоря, Дазаю даже было проще, что он будет тут на глазах. Ему очень не понравилось то, что этот Оока перешел к прямым угрозам, и сейчас можно было ожидать чего угодно, поэтому стоило шевелиться.  Позволив себе еще немного понаблюдать за спящими, Осаму вернулся в коридор и продолжил свою серию звонков.  Спать ему особо было некогда, к тому же он планировал уже ранним утром начать воплощать свои задумки, но с часок все же подремал, прежде чем рассвет блеснул на небе. Перед этим он еще раз пообщался с Куникидой, который подошел к делу тщательно и обошел все места, откуда можно хорошо через забор просмотреть закрытую зону подразделения базы. Даже на кладбище пробрался. И доложил, что в районе окраин ничего такого не наблюдается. К руинам подобрался уже в самый последний момент на обратном пути. Лезть непосредственно на территорию пока все же не рискнул, но вот даже внешнее наблюдение, на которое Куникида в потемках потратил час, выявило все же некоторые странности. Это все может быть из области фантастики, конечно, но детектив в самом деле должен вдаваться в разного рода тонкости, и Куникида с уверенностью заявил, что звуки, что он слышал из недр комплекса трибун, едва ли походили на банальные шорохи. Более того, Куникида смог увидеть каких-то подозрительных личностей, что шарахались вблизи там в это время. Он попытался проследить за ними, но в потемках в парке все же потерял цель, однако подметил, что с той стороны они могли вполне пробраться на закрытую территорию.  Доппо предложил отправиться туда под прикрытием Танидзаки, но Дазай отмахнулся от этой идеи. К тому же парень нужен был ему для другой не менее важной миссии, но до нее еще надо было дойти.  Дазай заранее сделал кофе, но все же не стал хозяйничать на кухне Чуи. Он все это время вел себя тихо, и сейчас ощущал даже себя каким-то чудовищем, глядя на Акиру, который так сладко спал, схватив в капкан отцовскую руку. Это почти идиллия, но ему придется нарушить ее, хотя он бы мог так и дальше смотреть. Спящий Чуя вообще оказался довольно интересным, почти новым открытием, и Осаму с легким сожалением подобрался к нему близко и пристроился рядом, начиная цеплять пальцами выбившиеся из хвоста волосы. Не выдерживает – сминает их сильнее, стягивает легко тесьму и хочется просто лечь рядом, прижавшись со спины, и это желание стреляет под ребрами, потому что он впервые чему-то подобному дал дорогу, и впервые подумал, что вообще такое возможно, и Чуя, наверно, смог бы его принять, и нет, ему не кажется…  Накахара обычно легко просыпается, в этом он уже успел убедиться, но тут пришлось его слегка тормошить. То ли будучи еще во сне, то ли по иной какой причине, но он поддался невинной ласке, подставляя голову под пальцы, что перебирали его волосы, а потом все же окончательно разлепил глаза, осознав, где находится; несколько секунд рассматривал жмущегося к нему Акиру, а потом вымученно завалился набок. Дазай же заострил внимание на важном для него: Чуя не отстранился от него. И не прогнал.  – День начинается. И планов у меня много. Пора подниматься.  – Несколько секунд перед пробуждением я не помнил обо всех последних событиях, а потом – словно кипятком ошпарило, – Чуя ведь явно ощущает, как его волосы продолжают перебирать, правда в сторону Дазая все же не смотрит; и с очередным вздохом он заставил себя приподняться и высвободил сцапанную руку, погладив сына по плечу.  Да, ему похоже не особо легко говорить на эту тему, да и Осаму вовсе не думал давить. Он прекрасно мог представить весь уровень пусть и не трагедии, но переживаний, что обрушился на Чую. Но Дазай в то же время был готов заставить его мыслить сейчас трезво, и как бы то ни было – не это сейчас проблема номер один. Мальчик сам по себе здоров, и как показала случайность – некий негативный эффект способности Дазай может легко снять. Они позже с этим разберутся. И предстояло это еще раз донести Накахаре, который ткнулся носом в макушку Акиры и не желал вставать.  – Тянуть некогда, Чуя. Собирайся. Я уже решил все. Увезем его в безопасное место.  Вся фраза дошла сразу, и Накахара тут же дернулся, оглядываясь на Дазая. Глаза его уже не назовешь сонными, и в них все сразу: вопросы, страх, волнение, какая-то подранная надежда и черт его знает, что еще, но Осаму четко читает лишь желание довериться ему и вопрос, требующий подтверждения: ты правда обещаешь, что все будет хорошо? Обычно в таких случаях тянут к себе, прижимают крепко, целуют еще крепче, но – Чую подобное не успокоит, и не тот все еще момент, чтобы он так легко поверил и поддался подобным действиям, даже если Дазай не вкладывает в них ничего кроме искренности. Сейчас от него нужно твердое «да» и четкие действия, к которым Чуя привык и которые всегда для него значили успех операции.  – Как далеко увезем? И с кем ты хочешь, чтобы я его оставил? Анэ-сан?  – Я принял решение обойтись без ее поддержки. Она и так очень помогла, предоставив охрану, дав тебе хотя бы возможность спать спокойно и возвращаться домой. Однако я не собираюсь быть потом обязанным Мори или опять же анэ-сан, – Дазай отзывается немного резко, и Чуя хмурится, хотя особо не спорит. – У босса высокий ценник. И в твоем отношении он тоже вырос, ты сам это понимаешь.  – Ты уверен, что ты правильно оценил силы Сёхэя? Ты ничего не знаешь.  – Но я умею предсказывать, – Дазай улыбается, словно это должно убедить Чую. Но тот ведь прекрасно умеет считывать все степени его уверенности – должен догадаться. Но таким образом, в этот момент, когда у него в руках ребенок, из-за которого он и переживает больше всего, Чуе сложно просто верить, а Дазай боится немного показать свою чуткость, пока еще не может, не выходит.  Акира что-то бормочет во сне, когда Чуя подтягивает его ближе к груди, поправляя задравшуюся футболку, целует его в лоб, висок и шепчет что-то на ухо. Акира слегка удивлен, что просыпается не у себя в кровати, а в совершенном ином месте и не сразу вспоминает, как тут оказался, но Чуя рядом, и едва ли у него есть повод пугаться. Дазай в этот момент опять не может не ощущать себя злобным монстром, который сегодня заставит мальчика остаться с теми, кого он видит впервые в жизни. И Дазай только и пытается себя утешить тем, что Акира, несмотря на внешнюю застенчивость и закрытость, не такой уж робкий и пугливый. Но сложно судить. А Чуе он так ничего не ответил, чтобы услышать его вердикт.  – Стоит поторопиться. Мы с тобой сюда тоже не вернемся. Не знаю еще, сколько точно времени все займет, но лучше собрать что-то из вещей.  Чуя не смотрит на него. У Дазая возникает ощущение, что сейчас последуют долгие уговоры, но он вдруг кивает и поднимается, подхватывая и Акиру, слегка подкидывая в воздухе на радость того, заодно и стряхнув остатки сна и, ничего толком не сказав Дазаю, направляется в ванную комнату, где оставляет мальчика, а сам потом быстро поднимается наверх.  Дазай все это время сидит на месте и зачем-то пытается впервые по полной пропустить сквозь себя все то, что сейчас ощущает Чуя. Он понятия не имеет, зачем ему обрушивать на себя подобное, зачем заставлять собственное сердце биться быстрее, но упорство заклинило, и Дазай просто прикрывает глаза, сжимает руками край покрывала котацу; все еще тепло, в этом месте после тела Чуи все еще тепло, и почему-то это так интимно, что сбивает с толку. Так он раньше не чувствовал.  Он сидит, замерев, и слушая отдаленное шуршание, которое заглушает шум воды в ванной, и Осаму сходит с места, чтобы глянуть, что там делает Акира. Мальчик не закрыл за собой дверь, и, забравшись на стульчик, тщательно чистил зубы, время от времени убирая щетку и разглядывая в зеркале густую пену от зубной пасты, кривлялся сам себе, а потом с особой тщательностью снова водил щеткой, на конце которой болтался то ли какой-то брелок, то ли просто цепочка. Дазай не стал его смущать своим присутствием, а вернулся на кухню к подостывшему кофе и стал ждать Чую, решив, что тот не особо будет возражать, если он опять ограбит немного его холодильник.  Чуя долго не возился. Дазай видел, как он спустился вниз со спортивной сумкой, при этом глядя в свой телефон. На нем черные потертые джинсы, и так немного странно видеть на них болтающуюся цепь, и, блядь, Дазай вытягивается, чтобы видеть лучше, потому что смотрится охуенно, хотя это единственное что-то на нем приметное, и как-то бросается в глаза на фоне всей остальной черноты. Но нет! Дазай просто толком не разглядел. Ворот черной рубашки его расстегнут, и Осаму видит, как кожаный чокер сдавливает его шею. Лучше не показывать в этот момент свою довольную улыбку.  Накахара тем временем подгоняет Акиру собираться и на короткий миг поднимается вместе с ним, а затем спускается вновь, собирая по пути небрежно волосы.  – Сколько у нас еще времени до отъезда? – он то ли в самом деле не видит, как его разглядывают, совершенно отвлеченного сборами, то ли просто не реагирует.  – Ну, еще где-то минут сорок, с учетом пути, – Дазай глянул на настенные часы.  Чуя на это лишь кивнул и принялся быстро готовить омлет для сына, а сам при этом перебивался остывшим кофе, в который сыпанул внезапно сахар и добавил больше молока, да забрал последний тост с яйцом, что не успел схавать Дазай.  – Ты уже передумал спрашивать меня, куда мы направимся?  – У меня есть догадки. В этом плане ты не особо креативен.  Прозвучало так, что захотелось оскорбиться. Но Дазай лишь хмыкает, тырит из холодильника мелонпан, на что Чуя смотрит хмуро, словно сам хотел его прикончить, а затем, будто не было этой булочной заминки, Дазай пересказывает часть из того, какую работу он проделал за ночь. Чуя, как и прочие, тоже немного скептически относится к тому, что, если бы Овцы решили зашухериться на территории военного объекта другого государства, едва ли бы остались незаметными, но, с другой стороны, не стал отвергать совсем этот вариант. Во всяком случае, у них было доказательство того, что Сугимото там была, а значит, доступ имела. Конечно, нельзя исключать тот факт, что она со своими дружками могла просто туда пробраться, к тому же обитала уже в то время не столь далеко, но едва ли бы она стала нарываться и просто так лезть в закрытую зону. Дазай, однако, не полагался на эти «если» и «прочее». Он хотел залезть туда и проверить, но и если говорить об интуиции, то она сейчас работала на всю мощь.  Коё своими силами вела поиски, но не смогла выйти на след. Значит, Йокогама была обшарена везде, где можно. Можно искать и за пределами города, но кто сказал, что эти пределы находятся за ее границами? А если они прямо внутри? Это на самом деле идеальное место, если так посмотреть. Даже если местные жители бы заметили там активность, то могли бы вполне подумать, что это тамошние хозяева возятся, едва ли кто-то сильно обращал внимание на действия иностранцев, к ним давно привыкли.  Можно предполагать, соглашаться или нет, но это единственная серьезная зацепка, и ждать, когда кто-то из Овец в очередной раз решит поиграться – смысла больше не имеет. У Дазая и так было нехорошее предчувствие после письма, что показал Чуя. Честно говоря, он сейчас не меньше его самого хотел поскорее покинуть этот дом и спрятать Акиру, чтобы уж не давать причин волнению.  – Чуя, у меня будет к тебе одна просьба. Мне это может очень помочь. Не отвечай сразу, хочу, чтобы ты все вспомнил и обдумал.  – Что там у тебя? – Чуя поставил тарелку с омлетом перед забравшимся на стул Акирой. Тот что-то довольно пробормотал себе под нос и принялся уплетать.  – Ты говорил, что твой одаренный друг устраивал, назовем это, судилища. Для того, чтобы активировать свою способность в нужном ему ключе.  – Не только для этого. У него вообще была большая склонность вершить правосудие.  – Я хочу, чтобы ты вспомнил, как это все происходило. Отдельные случаи, отдельные моменты. То, что тебя поразило в негативном ключе, да в любом. Пока мы будем тут разъезжать, вспомни, и мне расскажешь, идет?  Чуя кивает. Он уже, кажется, погрузился в память. Но Дазай специально сразу не требует от него ответов. Во-первых, события происходили давно, и тут потребуется немного повспоминать, а во-вторых, Осаму надеялся, что тем самым немного отвлечет его от переживаний. Он держится, но все равно в его движениях, взглядах, что он бросает на сына, в дыхании даже – проскальзывают все его чувства, и Дазай просто делает вид, что ничего не замечает.  Он также делает вид, что вовсе не ощущает смущения, каждый раз, когда Чуя тихо перешептывается о чем-то с Акирой, как он делал это сейчас, сев рядом с ним и что-то говоря ему, гладя по волосам, а мальчик уверенно кивал. С самого начала эта повторяющаяся раз за разом картина взрывала его изнутри, напоминая, что он тоже человек и способен в полной мере ощущать зависть и ревность, но для Осаму стало невиданным открытием то, что подобные столь разрушительные чувства могут, столкнувшись друг о друга со всего размаху, породить нечто, из чего они и сами истекают, но в разы более сильное. Он не знает, как теперь надо правильно дышать, и не пытается понять, насколько это похоже на то, что он ощущал к Чуе прежде, но то было таким зыбким и совершенно незрелым… И с того самого дня, когда он вспомнил, что сам попытался исключить этого человека из своей жизни, но он, оказывается, в ней скрыто, но все еще был, Осаму медленно подбирался к этом осознанию, и надо же было попасть под его пресс в момент, когда слегка неудобно!  – Чуя…  Ну вот что он собрался ему сейчас сказать? То, что он не готов и, быть может, даже не желает услышать? Дазай всегда страдал от самоуверенности, даже сейчас имеет наглость думать, что что-то в отношении Чуи к нему должно складываться в его пользу, но здесь прогнозы – не лучше, чем у неудачливых синоптиков. Вдруг разразится буря, посильнее любого тайфуна? Дазай тогда будет ждать следом землетрясения, чтобы уж провалиться навсегда.  – Собирайся, – негромко говорит Чуя Акире, когда тот, спрыгивает на пол, а потом оглядывается на Дазая. – Что, уже пора?  – Почти, – Дазай очень глупо поступает, позволяя эмоциям именно сейчас внезапно атаковать его, поэтому не предпринимает более никаких действий, просто стоит, прижавшись бедром к столу, а затем смотрит на часы.  Вообще-то и правда пора. Чуя тоже в смятении, но по своим причинам, схватился за стул руками и то придвинет его, то отодвинет. Покинул кухню, постоял возле лестницы, зашел в ванную – не ясно, чего он там плескается, но затем возвращается – выбивающиеся пряди волос слегка намокли, но зато ему вроде как легче, и тут же он что-то бормочет о том, что, быть может, все же стоит обратиться к анэ-сан, и…  – Никакого вмешательства членов Портовой мафии, – резко произносит Дазай, и Чуя смотрит на него в испуге: он только сейчас сообразил, что говорил вслух. – Просто доверься и все.  – Дазай, ты, как и раньше, не хочешь прислушаться где-то ко мне.  – Потому что я знаю, как лучше.  – Это не аргумент, мать твою! – Чуя дернулся, и на миг показалось, что он сейчас скажет, что пошло оно все к черту, и он не согласится никуда везти сына, но Дазай ведь знает, что иного пути у него нет, и не к Мори же бежать? Или гордость сильнее?  – Умерь свои нервы. Выглядишь, как дурная мамаша, которая вот-вот – и закатит истерику!  – Блядь, Дазай, ты не уяснил, кажется? – Чуя моментально подбирается ближе, но все еще держит дистанцию, ради себя – чтобы не врезать. – Ты можешь нести любую хуйню обо мне, можешь хоть захлебнуться ею, но я – ебать хотел то, что тебе нравится или не нравится, ебать я хотел твое мнение, и я в данном случае куда больше тебя имею право решать, как лучше! Как безопаснее, если хочешь! Да, можешь считать меня сукой неблагодарной, но я тоже не собираюсь вкладывать все в твои руки!  О, Дазай хотел бы сказать ему, куда он в таком случае может свои засунуть. Чуя, сука такая, бесит! Раньше он трезвее соображал, а тут… Осаму резко тормозит себя, выпадая из омута, в который его затягивала злость. Да, Чуя полный идиот, но… Придется это принять. Он сейчас что-то еще говорит и довольно обидное, и верно – это все от напряжения, и если хоть на долю секунды включить внимательность, будет видно, что он едва сдерживает себя, чтобы не сорваться, и Дазай в то же время пытается подавить собственное раздражение, но он слушает все это в свой адрес, все недовольства… Будто для этого сейчас самое время…  – Я, блядь, не знаю, что там тобой движет, цену себе набиваешь, твои личные какие заебы, которым нет объяснения, но я тебе не предмет для развлечений, кретин! Ты слушаешь вообще? Какого черта, Дазай, все это?!  – Мне просто показалось, – он вдруг засмеялся, рискуя еще сильнее выбесить Чую, – да нет, не так, не показалось, – он обошел разделяющий их стол, с которого так и не убрана посуда, и Чуя явно не захочет бросать ее тут грязной, хотя нет – ему сейчас похуй на все эти бытовые мелочи, и он не отрывает глаз, полных гнева, от Дазая, когда тот посмел оказаться столь близко. – На самом деле, знаешь… Продолжай в том же духе, – Дазай говорил это ему уже в ухо, сжимая его плечо и глядя в пространство перед собой – совершенно расплывчатое, словно под толстым слоем льда, – продолжай, Чуя, не меняйся, потому что я так больше уверяюсь и осознаю, что заново влюбился в тебя, – и прежде чем все обрушится, Дазай быстро проговорил: – Акира спустился, и я слышу машину снаружи – это за нами.  Он обошел его стремительно, по пути схватив свои вещи и направившись прямиком на улицу, где в самом деле их уже ждет транспорт – небольшой служебный минивэн, который они арендуют и из-за которого Куникида то и дело переживает, что они его грохнут, а страховка этого не покроет. Сам вечный страдалец за хозяйственные дела агентства тоже спешно выбирается из машины, а с другой стороны появляется Танидзаки. Они просто переглядываются, и Дазай косится на машину людей Коё, что стоит в отдалении. В это время они обычно не обходят дом, но и видеть не должны, на чем именно они собираются уехать. Никто не должен видеть.  – Далеко же пришлось ехать, – Куникида оглядел местность и дом с серьезным видом и чуть сдвинул брови, глядя за спину Дазая, да и тот сам уже услыхал суматоху у порога и ожидал, что сейчас ему устроят разнос, но он лишь слышит:  – В смысле «заново»?! Скумбрия, ты совсем ебанулся?!  Признаться честно, Дазаю очень страшно оборачиваться, но он, глупо улыбаясь чисто в целях слабой самозащиты, все же поворачивается, дабы узнать, Чуя его голыми руками пришел убивать или взял что тяжелое, но тот лишь застыл в дверях и смотрит на него ошарашенно. Долго ж до него там доходило.  – Чуя, нас ожидают, – Дазай все же не потерял дар речи и неуверенно тычет пальцем в сторону замерших Куникиды и Танидзаки, которые переглядываются между собой, не говоря уже о том, что Дзюнъитиро вообще до последнего не верил, к кому они едут. – Надо поторапливаться…  – Да мне похуй! – он даже не думает сдерживаться. Вытаращился на Дазая, тяжело дышит и, кажется, хочет сказать очень много и сразу, выбирает, с чего начать, и точно бы выпалил, но Акира жмется к его ноге, тянет за край выпущенной рубашки и выглядывает несмело наружу.  «Потом», – одними губами произносит Дазай, и Чуя стискивает зубы, а затем резко разворачивается, пропадая в полумраке дома, и Осаму теперь слегка растерянно оглядывается на своих коллег.  – Если вы попытаетесь убить друг друга в машине, то я просто выкину тебя на ходу, а он следом отправится, – бормочет Куникида, возвращаясь на водительское место. Дазай благодарен ему в какой-то степени: Доппо хорошо знает, когда не стоит лезть с лишними вопросами.  – Танидзаки-кун, познакомься, – Дазай, секунду поколебавшись, все же берет так и замершего в дверях мальчика за свободную руку – в другой он сжимает свой детский пухлый рюкзак, из которого торчит хвост его любимого котика, – это Накахара Акира-кун.  – Очень приятно, Акира-кун, – Танидзаки садится перед ним на корточки, и мальчик, слегка тушуясь, кивает в знак приветствия, не понимая причины, по которой его так пристально разглядывают, и Дзюнъитиро явно бы продолжил знакомство, но тут в Дазая прилетает какая-то сумка, которую он едва успевает словить: на ощупь там какие-то бутылочки, коробки – еда, а сам Чуя выталкивает его с порога и бросает свою сумку рядом, собираясь запереть дверь.  Танидзаки спешит все же отойти подальше: Накахара Чуя ему явно помнится только как Исполнитель Портовой мафии, который гравитацией может впечатать легко в асфальт, поэтому он даже сейчас не собирается этого забывать, несмотря на то что нынешняя версия не особо похожа на прежнюю, разве что все так же не выросла (но Дазай об этом типа тактично молчит), а жертва пристального внимания, ловко подхватив ребенка под мышку, важно промаршировала мимо Дазая прямо к машине, забравшись в нее без промедления. Дазай не мог не прицокнуть языком, когда до него дошло, что Накахара был еще и в шляпе.  – Дазай-сан, это… Слегка обескураживает, – шепотом говорит Танидзаки, следуя спешно за ним.  – Я тоже обалдел, когда увидел, – Дазай отвечает честно, и ему смешно, и страшно от того, что приходится сесть рядом с Чуей, которому несколько мгновений назад он сказал то, что вовсе не хотел произносить в столь напряженный момент, а тот отвернулся к окну, и лишь Акира, сидящий у него на коленях, удостаивает Дазая своим вниманием. Рядом с папой он, как всегда, чувствует себя смелее.  Он без понятия, как Чуя ему все объяснил, но хорошо, что мальчик не выглядел испуганным, скорее заинтересованным, косился в сторону незнакомых ему людей, но потом все же откинулся Чуе на грудь, решив, что за окном сейчас поинтереснее будет.  Они быстро покидали улочки Футю: Танидзаки уже снял свою иллюзию, и Куникида сейчас проявлял особую бдительность. Он еще в самом начале выражал беспокойство относительно этой поездки, но в итоге решено было все устроить таким образом. И поедут они, слегка петляя, немного потеряют во времени, но это тоже было учтено.  Чуя намеренно делал вид, что Дазай вовсе и не сидит вблизи него. Прижимал к себе сына, время от времени склоняясь к нему, что-то спрашивая и касаясь едва заметно губами его щек и волос, замирая порой, прикрыв глаза, когда Акира ему что-то тихо шептал. Дазай даже не скрывал теперь, что следит за ним, и почему-то был уверен, что Чуя с трудом сдерживается, чтобы не лягнуть его ногой.  Ребенок задремал, когда они были в районе Хатиодзи, городе к западу от Большого Токио, направляясь далее на юг в сторону Ацуги, до самых его окраин, скрытых в гористой местности в окружении множества спальных районов и полей для гольфа. Чуя слегка укачивал Акиру, при этом внимательно следил за направлением их движения, но вопросов не задавал, хотя явно понятия не имел, почему они движутся именно в эту сторону. Они сделали довольно большую петлю от Йокогамы, а до нее, даже если напрямую, тоже около часа езды.  Дазай испытывал слабую надежду на то, что Накахара сейчас занимается тем, что выковыривает из своей памяти все, что связано с его старым знакомым: Осаму сам все испортил, дав ему пищу для размышлений куда более жирную и сладкую. Слишком для него очевидно, чем сейчас забита рыжая голова под шляпой, и Чуя в какой-то момент даже не выдерживает: возмущенно смотрит ему в ответ и в этот момент видит, как Куникида, не сдерживая своего естественного любопытства, таращится на него в зеркало заднего вида. Чуя бормочет что-то, и отводит руку, показывая Дазаю средний палец, хотя бы так имея возможность отвести душу.  Боже, Чуя, да ты сам еще ребенок! Будь они одни, Дазай бы точно дотянулся до него и сбил бы с головы шляпу, но сидит смирно, хмыкая себе в кулак. Он и сам из-за этой бурной утренней разборки слегка сбился, и вообще уже успел не раз отругать себя, но уже поздно, и теперь надо как-то собраться и доработать план в голове. У него здесь были документы, что доставил курьер от Анго в агентство и Куникида захватил с собой, и он прямо тут вынул часть, чтобы заново проглядеть чертежи трибун. Чуя из любопытства глянул на его копошения, но тут Акира зашевелился на нем, и внимание переключилось на него. Дазай уже не особо обращал внимания на терзания своего бывшего напарника. Вперился глазами в копии старых чертежей. Память его все еще берегла в себе все эти пролеты, и странную конструкцию здания. Ему всегда казалось это место, что иностранцы звали grand stand, было каким-то безумным проектом инженерной мысли творца. Совершенно нетипичное строение для Йокогамы даже в то далекое время, ныне оно было брошено на произвол судьбы, но по-прежнему стояло на холмах этого столь часто обуреваемого бедами города величественно и гордо, скрытое от посторонних глаз, едва ли многим известное, но вызывающее трепет у всех, кто случайно смог приметить его издалека и подойти поближе.  Внутри имелись старые конструкции лифтов, но они не работали еще в те времена, электричества там давно уже не было; на чертежах сохранился облик изначальный: с боковыми перекрытиями и навесом, которые исчезли уже давно, само место, где непосредственно располагались сидячие места для первого класса сейчас находились в довольно плачевном состоянии, в мусоре и поросшие травой, но увидеть их можно было ныне либо сверху, либо с закрытой территории, так как обращены они были в сторону Лесного парка Нэгиси, где некогда и располагалась та часть ипподрома, где проходили скачки непосредственно.  И без фото, и без рассказов Чуи Дазай вполне мог представить себе разруху внутри. У него тоже были легкие сомнения относительно того, что Овцы собираются исключительно там, но – кто знает, что они там умудрились устроить. Судя по планам и старым прежде незнакомым фото, что прилагались: внутри было достаточно больших залов, где могло собраться довольно большое количество человек, к тому же после начала оккупации здесь, располагались административные военные части, более поздние кадры даже сохранили вид с названиями кабинетов на английском, тут даже какие-то мелкие магазины были, и Дазай читал как-то даже, что копии актов о капитуляции, по приказу генерала Макартура, печатали именно здесь, распространяя потом тысячами по всей Японии. Весь комплекс был хорошо обустроен на то, чтобы внутри собирались люди. Только вопрос, насколько это стало опасно. Дазай и в прошлый раз учитывал этот момент, но сейчас у него было меньше данных о состоянии конструкций, а прошло так уже прилично лет.  – Куникида-кун, подскажи мне, есть ли сведения от Катая о том, в рабочем ли состоянии камеры в том месте?  – Показуха все. Ранее они работали, но сейчас скорее служат своеобразным пугалом, – тут же отозвался Доппо, не отрываясь от дороги.  Кажется, он был даже слишком напряжен. Впрочем, расслабляться было нельзя в самом деле. В этой поездке Дазай положился на способность Танидзаки и боевую способность Куникиды. Ясное дело, Чуя сам им всем легко фору даст, но пока его руки будут заняты, толку от него будет не особо.  Дазай снова глянул на всю эту бумажную чудо-россыпь. Надо же, тут была целая пачка фото, годов так семидесятых или позже. Кадры были сделаны с территории базы и на заднем плане везде возвышался комплекс трибун, что в те времена выглядели куда более приемлемо, а также на многих фото можно было увидеть и снесенные ныне трибуны второго класса. Вместе они смотрелись куда более впечатляюще даже.  Сюда же Анго приложил документы, из которых, как еще ночью понял Дазай, он сделал вывод о том, что ситуация относительно владения Высотами Нэгиси, как официально везде именовалась территория, не отличалась относительно его предположений. Переговоры по возврату до сих пор шли, но с мертвой точки сдвигаться не собирались. Судя по всему, планировался перенос подразделения в другое место, несколько лет назад уже были закрыты административные учреждения, включая местные школы, в тот же период жители покинули свои дома, но процесс возврата земель уже продолжительный период не сдвигался с мертвой точки. Судя по некоторым прилагающимся письмам: переговоры, однако, шли и, быть может, в ближайшее время будет принято решение. Среди прочих бумаг нашлись различного рода копии судебных документов окружного суда Йокогамы, из которых стало ясно о том, что частная собственность некоторых японцев оказалась словно бы в капкане из-за части закрытых зон, вплоть до того, что тем приходилось перемещаться по территорию, предъявляя каждый раз удостоверение личности, в связи с чем была выплачена компенсации в несколько миллионов йен. Они с Куникидой снимали дом все же не в самой зоне, поэтому даже не думали о таких проблемах, и сейчас Дазай вдруг осознал, что это место никогда и не было-то домом, чтобы вникать во все тонкости округи. Кто бы мог подумать, что придется вдаваться во все подробности.  Хотелось бы, конечно, каких-то пояснений от Анго, но Дазай и так мог представить, как сложно правительствам двух стран договориться по столь щекотливым вопросам. Что ж, исходя из всего этого, можно прийти к выводу о том, что надо будет лезть туда очень осторожно, так как территория по-прежнему является чужой, пусть о ней и говорится в старых документах, как об арендуемой. Только вот сроки что-то уже вышли безбожно… Однако все это говорило о том, что вся зона ныне в самом деле не является жилой, и черт его знает, кто там мог ее облюбовать без должного слежения.  Осаму вернулся к чертежам. За счет башен там можно было отметить пролетов восемь, благодаря старым кадрам, к коим он прежде не имел доступа, видно было, что там есть отметки этажей.  – Какая была сохранность лестниц в то время?  Чуя вздрогнул, когда понял, что Дазай вот так вот просто сейчас обратился к нему.  – Там не было каких-то провалов или чего-то подобного. Довольно добротно все было сделано.  Чуя ответил это ровно, сдержанно, но на него не посмотрел. Пристроился подбородком у сына на макушке, словно тем самым хотел показать, что он не собирается общаться с кем-то, точнее кое с кем, но Дазаю было не до душевных переживаний, включая его собственные, поэтому он буквально замучил Чую вопросами о внутреннем состоянии трибун, включая территорию вокруг. Сам он тогда все координировал операцию из укрытия, и частично и вовсе понятия не имел, что там происходило, потому что попал под обстрел. Сведения Чуи были для него крайне важны, даже если не пригодятся по итогу, и Чуя сам должен это знать. Поэтому и терпит его расспросы, но и постепенно его это успокоило, и он, время от времени задумываясь, отвечал на вопросы. В сторону Дазая все же почти не смотрел, игрался с сыном, но Дазай сейчас более от него и не требовал.  Про Сёхэя пока не спрашивал, задавал вопросы о Ширасэ, о котором тоже нельзя было забывать, но о нем Чуя говорил куда более неохотно – пытался сдержать давнюю злость. В любом случае, теперь у него может появиться возможность отыграться.  – Мы уже начали слежку за тем местом, – Дазай принялся убирать все, что разложил вокруг себя, когда они ехали уже по улицам Ацуги. – Прежде все же надо убедиться.  – Если мафия не нашла следов в иных местах, то твоя догадка может быть верна, – Чуя явно давил в себе желание броситься туда и все разнести, такая уж у него нетерпеливая натура, но пока что выходило у него очень даже удачно.  Акира тем временем жадно прилип к окну, увидев совершенно незнакомые места. Дазай не знал, возил ли Чуя его дальше Токио, ему лишь было мельком известно, что и Йокогаму мальчик не видел в более сознательном возрасте. Ацуги, конечно, не сравнится с ней, но ему было без разницы. Сакура еще не перестала цвести, и солнечные розово-белые улицы полнились яркостью, словно жизнь везде была погружена в мир и покой. Во всяком случае, чем дольше он будет видеть все таким, тем больше в его сердце успеет скопиться света, что потом сможет противостоять тьме.  Чуя немного взволнован, когда видит, что они въехали в лесную зону. Домов почти нет, лишь небольшие частные участки. Некогда в этих местах все было занято крестьянскими землями, но еще лет пятьдесят назад прогресс прошелся и по этим территориям, принеся цивилизацию и иные нравы, люди не просто потянулись в города, но и развивали округу, во многом не без содействия со стороны бывших оккупационных сил, что также организовали здесь строительство своей базы, и все же – это место не утратило своей тайной прелести, и именно оно подойдет лучше всего, чтобы тут можно было укрыться, хотя Дазай выбрал его по несколько иной причине.  Да, видно, Чуя совершенно не в восторге, когда машина сворачивает во двор простенького дома, окруженного обычным сетчатым забором. Лесисто, шумит река, перекрывая редкий шум проезжающих машин. Едва ли это место смахивает на то, где можно надежно спрятаться. Накахара, должно быть, представлял себе чуть ли не подземный бункер, что тайно скрывает тут агентство для своих целей, но все оказалось куда прозаичнее.  – Дазай, объясни мне, – шипит он сквозь зубы, когда и Куникида, и Танидзаки уже покинули салон.  – Выбирайся, – отзывается лишь тот и оказывается снаружи, вбирая в легкие свежий воздух. Он разминается, покачиваясь с пятки на носок, тянет руки вверх.  – Онии-сама! – звонкий голос Наоми – словно ультразвук! Им врагов можно дезориентировать!  Дазай вечно забывал уточнить у Танидзаки, как у него с подружками, но что-то и без того подсказывало ему, что с ними у парня одни проблемы. Впрочем, он, как и все, делал вид, что просто не замечает. Важнее было сейчас разобраться с Чуей, который, выбравшись из машины, с еще большим скепсисом обвел взглядом открывшийся ему пейзаж. Акира топтался рядом с ним, играя рукой с болтающейся цепью. Да, Осаму уже было морально готов выслушивать все претензии, но Чуя пока держался.  – Дазай-сан!  В лучах солнца, что стрелами падали этим ранним утром на землю, показалась фигура молодого парня, который выскочил из дома, тут на же на ходу натягивая резиновые сапоги. Он ловко перепрыгнул через разбросанные инструменты и ящики, которые тут же правда попытался убрать спешно в сторону.  – Вы как раз вовремя, Дазай-сан, – Кенджи отчаянно махал, будто они не виделись, как минимум, месяц. – А мы уже ждем!  Дазай кинул взгляд в сторону Чуи. Надо было видеть его лицо – Осаму не пересилил себя и хихикнул. Накахара с еще большим трудом сдерживался, поджимал губы, и было ощущение, будто он хочет подхватить Акиру на руки и пуститься в бега. Визжащее рядом семейство Танидзаки явно только действовало ему на нервы, но прекращать шум Дазай и не думал. Он обошел машину и подошел со стороны Акиры, присев рядом с ним.  – Акира-кун, познакомься, – он подозвал Кенджи поближе. – Это Кенджи-кун. Мы приехали к нему домой, и некоторое время, недолго, ты побудешь здесь.  – Привет, Акира-кун, – Кенджи тоже уже оказался перед ним и тепло улыбался, протягивая к нему руки. – Добро пожаловать!  Мальчик неуверенно поклонился, сжимая крепко отцовскую руку, а потом задрал голову, ища одобрения, но у Чуи был такой вид, будто его самого сюда привезли насильно и теперь оставят навсегда.  – Чуя-кун, возьми себя в руки, – негромко говорит Дазай, поднявшись. Он потормошил его слегка, чтобы очухался, а тот шипит ему в ответ:  – Я не оставлю ребенка с этой кучей придурков черт знает где, в месте, где дунешь и все развалится!  – Вы не правы, Накахара-сан! – Кенджи тут же смело реагирует на выпад в его адрес. – В моем доме все сделано добротно, уж поверьте! Я не зря столько времени уже прожил в городе, набрался опыта, и тут все у меня – как надо!  – Дазай, ты реально надо мной издеваешься? – Чуя, отступает назад, дергая за собой ребенка, и делает несколько шагов, понимая, что идти некуда, а Дазай оглядывается на коллег, показывая, чтобы шли в дом – он сам разберется.  – Ты сейчас больше ребенок, чем твой сын, Чуя, – он встает у него прямо за спиной и хватает за локоть, чтобы и не думал отодвигаться. – А теперь послушай меня. Если ты смеешь открыто намекать на то, что мое решение привезти Акиру сюда глупое и ошибочное, то это ты полный идиот, который не хочет просто раскрыть пошире глаза и подумать. Ты забыл? Забыл, с кем ранее имел дело, пока был исполнителем мафии? Ты сам не раз проверял нас, и что-то я не помню, чтобы мы тебе уступили в бою. Ты ведь это понимаешь, верно? Я решил, что Акира останется здесь под защитой моих коллег. Мало кому известно место, где живет Кенджи-кун, это первое, не говоря уже о том, что здесь при случае можно удачно скрыться. Но главное – люди, с которыми я его оставляю. Я лишаю нас поддержки в виде двух способностей, что могли бы быть очень полезны: если вдруг что случится, под прикрытием Танидзаки Акире ничего не будет грозить, не говоря уже о том, что Кенджи-кун не уступает в силе даже тебе. Думаешь, с ним так легко справиться? Ответь мне, Чуя. Посмотри на меня.  Смотрит. Злобно глазами сверкает и цедит:  – Хватит нависать надо мной.  – Пойдем в дом.  Осаму отступает от него, чтобы не нервировать, лишь мельком оглядывается, видя, как тот подхватывает Акиру на руки и идет следом. Чуя может сколько угодно кривиться, но здравого смысла ему тоже не занимать, и Дазай всем своим видом намекает ему, что уверен в своем решении, иначе быть не может. Он вылавливает наконец-то отлипшую от брата Наоми и тихо просит ее заняться ребенком. Она должна была привезти с собой всякого рода сладости и какие-нибудь развлечения, чтобы маленький не скучал, да и Дазай подумал, что милая девушка все же вызовет у Акиры больше доверия в тот момент, когда ему придется остаться тут одному.  В доме Кенджи простенько, по-крестьянски, но Чуя и правда зря роптал на него. Здесь чисто, все убрано, по-своему уютно, все в японских традициях. По дому витают аппетитные запахи и готовится что-то сладкое. Акира цепляется за руку Чуи, жутко смущается, когда Наоми протягивает ему уиро с матча, и вопросительно смотрит на отца, ожидая от него позволения взять, кажется, при этом по взгляду понимая его ответ и аккуратно сжимая пальцами тягучую рисовую массу.  Дазай, пользуясь моментом, возвращается к машине, забирая все вещи при помощи подоспевшего Кенджи.  – Я на вас здесь рассчитываю, – негромко говорит Дазай, хватая последним рюкзачок оставленный Акирой. – А то эта шляпная вешалка нас потом всех четвертует.  – Уверен, Дазай-сан, что мы здесь справимся, – Кенджи проявляет крайнюю степень уверенности, и Дазай так мельком оглядывает его – парень серьезнее, чем кажется. Можно даже не тыкать его носом в то как и что делать.  – А где у нас Рампо-сан? – между делом интересуется Дазай, разуваясь, прежде чем пройти в дом и едва не спотыкаясь о чужую обувь – кто бы мог подумать! Кроссовки Чуи! Захотелось пнуть!  – Это только Рампо-сан знает, – отозвался Кенджи, пробираясь вглубь дома, где происходил процесс приручения маленького скромного создания.  Чуя, весь напряженный, словно перед походом к врачу – вроде не боится, но и ничего хорошего не ожидает – нервно взирал на кружащую вокруг его сына Наоми, а тот едва поспевал реагировать, но пока что незнакомая обстановка не особо пугала мальчика. Он хоть то и дело оглядывался на Чую, но рисовую тянучку жевал с аппетитом, и быстро купился, когда ему притащили какой-то игрушечный набор, похожий на магазин овощей и фруктов. Дазай понятия не имел, где девушка его достала, но это оказалось внезапно в тему.  – Ты уже определился с планом разведки? – Куникида внезапно возник позади Дазая, не особо заинтересованный происходящим, он больше думал о деталях операции.  Дазай на самом деле прекрасно понимал, что дело вовсе не в благородных стремлениях Куникиды помочь бывшему врагу, хотя он прежде и относился к Чуе довольно прохладно, но откровенной ненависти вроде бы не питал. У него были свои причины ввязаться в авантюру, что замутил Дазай, и тут все было банально – женщина. Точнее, Сидзуко-сан, которая после вчерашнего более не отвечала на его звонки. И единственное, что мог в таком случае сделать Куникида – отвлечься на работу. А так как официальных дел у них не было, в нынешнем состоянии он был готов и нарваться на что-нибудь серьезное.  – Я продумал все, что мог на данном этапе. Разберемся, когда вернемся в агентство, – Дазай вынул из кармана телефон. Последнее сообщение было от Кёки: никакой активности вблизи закрытой территории, вокруг которой девушка разъезжала на электросамокате, не было, но также она писала до этого, что видела несколько человек, что, по ее мнению, вполне могли бы быть частью банды. Дазай мог доверять ее чутью.  – Ты думаешь, мы сработаемся? – Куникида глянул в сторону Чуи, который в какой-то момент поднялся и направился к выходу. Останавливать его никто не стал, а Акира лишь оглянулся на него, да тут же был отвлечен Кенджи, который заявил о том, что у него на заднем дворе водится всякого рода живность и перспектива увидеть живую рогатую козу, кажется, весьма воодушевила городского ребенка. Много ли надо?  – Выбора у него нет.  – А если он обратится к твоему бывшему боссу?  – Значит, мы должны все сделать так, чтобы не возникла подобная необходимость, – Дазай оглядывается на Куникиду, давая понять, что все просчитает. Его сомнения относительно всего небеспочвенны, но здесь все прекрасно понимают, что будет, если вдруг Овцы добьются своего и Чуя сам или под давлением обстоятельств начнет кооперироваться с ними.  Дазай все думал о Мори. Понимал ли тот, отпуская его, к каким однажды последствиям это может привести? Столь ценная фигура, что несколько лет была близка к его собственным секретам, не говоря уже о способности Чуи, и самое главное – есть все способы манипулирования им. Но в то же время Дазай прекрасно осознавал и почему Мори сделал такой выбор. Люди, у которых есть что-то помимо мафии, будь то что-то материальное, будь то даже мысли и чувства, будь то живым и хрупким, становятся так или иначе уязвимыми. Неужели Мори Огай сразу увидел, насколько этот ребенок изменит Чую?  – Надо возвращаться, Дазай, – Куникида бросил это, не ожидая от него какого-либо ответа.  Осаму кивнул, когда тот уже ушел, и потом сам отправился на улицу. Чую он сначала не нашел, но потом заметил его по шляпе. Тот стоял у ряда еще не засеянных грядок, усыпанных лепестками красновато-розовой сакуры, и глубоко затягивался сигаретой, глядя куда-то перед собой – там, где виднелись густые лесные заросли. Место, что выбрал для своего постоянно пребывания Кенджи-кун, на самом деле довольно уединенное, хоть и недалеко от трассы. Дазай бы жутко обленился каждый раз таскаться в такую даль от Йокогамы, хотя парень порой оставался ночевать в офисе агентства, если того требовала работа, но в остальном заявлял, что расстояние его не пугает. Зато тут хорошо и уютно. Не поспоришь. Свой особый уют здесь был, но сложно это было сейчас вбить в обеспокоенные мозги в одной рыжей голове.  – Ты практически на природе, дыши воздухом, а не этой дрянью, – Дазай встал с ним рядом, изучая опавшие лепестки. Их так много осыпалось, и то это было еще не все. Деревья сакуры тут разрослись крайне буйно.  – Эти сигареты стоят дороже, чем ты весь вместе со своими органами.  Да уж, опустил так опустил, но Осаму лишь жмет плечами.  – Пора ехать. Следующий пункт назначения – Йокогама.  Наверно, это должно было произвести какой-то эффект, но Чуя так и продолжал курить. Отсюда было слышно, как с другой стороны дома возятся Кенджи и Наоми, что-то показывая Акире, и Чуя косится в ту сторону. Он слишком уж сильно затягивается, но дым его не берет, а вот Дазаю уже трудно дышать. Да, может, сигареты и дорогие, но ему все равно дурно от них. С курением у него как-то хреново складывалось еще с подростковых лет.  – А если природа его способности сродни моей? – вдруг спрашивает Чуя. – Как определить, что прячется под внешней оболочкой?  – Если будешь стоять и гадать тут, то ответов не получишь. Но я еще раз повторяю, Чуя: не это сейчас первоочередно. Ты не сможешь вернуться с Акирой спокойно в свой дом, пока не разберешься со всеми делами.  – Я знаю.  – Прояви хладнокровие.  – Я это понимаю. Просто все сразу… Не могу думать только о чем-то одном. И ты еще тут нервы изводишь.  Дазай молчит. Он меньше всего хочет сбивать себя с боевого настроя, вспоминать и думать, думать о том, что уж очень хочется дернуть Чуя на себя, просто поцеловать не более. Но его коллеги не переживут такого смущения. Он не поймет, что там в отдалении говорят Кенджи и Наоми, но Чуя, кажется, слушает куда пристальнее. Он уже явно взял себя в руки, просто все еще оттягивает момент, и не видит, как Дазай улыбается сам себе, а потом удивленно смотрит на него, когда слышит фразу:  – Бля, Чуя, ты – папа.  Накахара, хмурясь, чуть поджал губы, а потом на полном серьезе спрашивает:  – А ты сам не хотел бы?  – С моими суицидами? Стоит ли на подобную память обрекать ребенка? Да и…  Дазай не знает, что ответить.  – Я тоже не хотел, – он уже не в первый раз подтверждает это. – Но в реальности не нахожу в себе даже доли того, что могло бы заставить меня пожалеть. Я не знаю, прав ли я во всех своих действиях, но поступаю – как чувствую, и жалеть – нет, этого я точно не испытываю.  Осаму кивает на его слова, но чисто из любопытства задает еще один вопрос:  – А если бы это была девочка?  Чуя на секунду озадачивается, а потом пожимает плечами:  – Тогда я, вероятней всего, давно бы ее уже разбаловал.   Ох, Чуя, кажется, это и правда твое – но Дазай не говорит ничего в ответ. И они просто молча стоят, разглядывая, как тут все обустроил Миядзава, и Дазай мельком думает, что все-таки радости крестьянской жизни – совершенно не по его душу. Чуя, докурив до фильтра, в смятении осмотрелся, не зная, куда пристроить окурок, а потом просто растер его в воздухе силой гравитации.  – Тебе бы мусор перерабатывать такими методами, цены бы тебе не было, – Дазай не может не язвить – Чуя всегда будет любимой мишенью, но мишень эта самая даже не реагирует, а лишь шарит по карманам.  – Есть, чем зажевать?  Дазай лезет в карман куртки, где у него осталась заныканная у Наоми рисовая тянучка красноватого цвета, и Чуя хватает ее, тут же запихивая в рот.  – Раньше тебе было похеру, несет ли от тебя сигаретами.  – Акира капризничает, если я к нему лезу потом, – хмыкнул Чуя. – Из-за этого постепенно вообще отвык курить.  – Надо же, надо было родить ребенка, чтобы дать своим легким передышку.  – Не учи меня, суицидальный маньяк, – Чуя огибает дом, но Акира со своими внезапными няньками, уже был внутри, и там Наоми старательно пыталась увлечь его какой-то книгой с яркими картинками, где были изображены животные, подписанные знаками обеих азбук. Дазай лишь мог и дальше удивляться, как Наоми умудрилась все это достать буквально за ночь и притащить сюда. С другой стороны, Фукудзава-доно всегда знал, кого держать в агентстве. Даже в таких мелочах.  Акиру книга в самом деле увлекла, хотя Наоми понятия не имела об интересах мальчика, но он, немного забыв о своем смущении и устроившись прямо на татами, прилип к книжонке, водя пальцем по надписям и стараясь их негромко прочитывать.  – Медуза, – Акира сосредоточенно всматривался в знаки, а потом задумчиво уставился на сине-фиолетового монстра с дикими анимешными глазищами на картинке в окружении рыб, которым он грозил своими щупальцами. – Хочу себе медузу.  Звучало это так, будто он только что цель жизни поставил.  – Ты хочешь себе медузу? Настоящую прям? – Наоми тут же склонилась над ним, заглядывая в книжку.  – Ага, – Акира, распахнув наивно глаза, закивал. – Она будет светиться! Я уже видел таких в большом океанариуме!  – Так попроси своего папу, он точно тебе купит! Для него это ерунда!  – Ты в своем уме?! – Чуя вырос за ее спиной в один миг, закипая, но младшую Танидзаки это ни капли не смутило, и она с достоинством выдержала весь напор недовольства!  – Папа, ты купишь мне медузу? Большую?  – Кажется, кто-то серьезно попал на медузий аквариум, – Дазай за эту реплику даже взгляда не был удостоен – все негодование Чуи было направлено на девушку, которая по-прежнему не проявила даже волнения. Чуе бы стоило задуматься над своей грозностью!  – А что, слабо завести дома медузу? – кажется, Наоми очень долго ждала момента, когда ей выпадет шанс позадирать исполнителя Портовой мафии, пусть тот и был уже не у дел, но и повод нашелся так себе: ни риска, ни крови, но смотрелось немного забавно.  – На кой черт она мне сдалась?! Дазай! – Чуя дернул его за руку, чтобы уж совсем не радовался, и зашипел: – Я не оставлю Акиру с этими идиотами, мне страшно будет потом его забирать! Чему они его научат?!  – Тому, как выбивать из тебя подарки? – Дазай невинно хлопает глазами и не сдерживает смех, глядя на злящегося Накахару, который и понимает, что повод так себе, но такой подставы он все же не ожидал. А Акира так и не отрывает от него глаз, ожидая положительного ответа.  Дазай не заметил, чтобы мальчик был очень уж разбалованным, но свои интересы у него определенно имелись.  – Вы еще долго тут будете возиться? – заглянул Куникида в нетерпении. – Пора уже возвращаться. Я должен хотя бы немного успеть поспать.  Дазай бросил взгляд на Чую, но тот глядел на Акиру, который все ждал от него какого-то решения. Но видно было, что Накахару волнуют уже вовсе не медузы, и просто знаком показал Наоми идти за ним, а заодно и Кенджи не пустил в комнату. Осаму искренне пытался ощутить волнение, что испытывал Накахара, волнение накопленное и постоянно бушующее в нем, не говоря уже о том, что у Чуи не было толком никакого представления об исходе операции, что они собирались провернуть, и он прекрасно понимал, что некоторое время мальчик потерпит находиться в чужом окружении, но что будет дальше – Чуя не знает. Как не знает, во что выльется эта его способность, о которой он узнал так некстати. И Дазаю не просто оценить вес всех этих дум, скинуть его.  Он ждет в машине, сев на место рядом с Куникидой и некоторое время таращится куда-то в пространство, разглядывая торчащие за домом верхушки вишневых деревьев. Всякие мысли вращаются в голове, но теснит их больше всего вопрос, что задал ему Чуя, просто, наверно, не желая в самом деле узнать о его желании или мнении, но Дазай как-то горько сам себе усмехнулся, вернувшись к своим очень старым мыслям, что гнали его в спину с ранней юности, которую он и не думал пережить. Впрочем, даже тот факт, что он дотянул уже почти до двадцати шести лет, не облагает его надеждой на какое-либо относительно радостное будущее.  Даже не заметил, как Накахара явился и сел в машину. Очухался, когда Куникида завел двигатель, едва дверца захлопнулась. Дазай не оглянулся, хотя хотел, но как-то он вдруг подумал… Много неприятного, и нехорошего, и вполне справедливого в его собственной адрес, но просто на миг прикрыл глаза, теряя из виду словно светящиеся шапки сакуры и раскрывая уже в тот момент, когда они снова выехали на трассу, направляясь в сторону Йокогамы.