The Ties That Bind

Отослать от себя Чую, конечно, выглядело героически, и Дазай в самом деле не нуждался в его защите, потому что в данный момент куда важнее было, чтобы все и дальше сходилось так, как он задумал, но даже у гениев бывают просчеты, и они кроются во всяких мелочах, вроде того – а как, простите, слезть теперь отсюда? Дазай, все еще не зацепленный ни одной пулей, бежал по разломанным ступеням из одного сектора в другой и при этом ощущал себя кошаком, который забрался на дерево, а вот слезть – уже что-то не выходит. Херня, что еще сказать, но Чуя и Ацуши очистили открытую часть трибун, и никто сверху пока что не палил по нему, хотя Дазай то и дело всматривался в заложенные круглые окошки в башнях, каждый раз помня об угрозе.  Осаму добирается до нижней части трибун, весь покрытый новым слоем пыли, собираясь уже прыгать, однако в этот момент мимо уха просвистывает пуля, и ему приходится замереть. Он пропустил, откуда вылезли эти двое, но корить себя за невнимательность теперь поздно. Парень с опухшей мордой и фиолетовыми волосами, с которым тогда сцепился Ацуши, и… Зареванная и очень злая Хитоми. Безоружная, но от этого, наверно, легче не становится.  – Я все слышала, – она прерывисто дышит: то ли от бега, то ли от гнева. И последнее сейчас движет ею. Дазай понимает – выставляет вперед руку с пистолетом. Вторая тоже занята оружием, оно непривычно тяжелое, и нечто похожее у него было в мафии, и это будто бы срабатывает триггером – он никого не будет жалеть. – Я знаю, что из-за тебя, убийца, погибла моя сестра. Я знаю, кто ты, что ты делал, будучи в мафии, мне сказали. Застрели его, Мика, я хочу, чтобы он сдох. Стреляй так, чтобы мучился.  – Из-за тебя, долбоеб, погиб Юки! – внезапно начинает орать еще и этот псих, которого надо было Ацуши добить еще в прошлый раз. – Сука, я застрелю тебя! В отместку за моих друзей, которых тогда убила Портовая мафия! Мы с Масаи все помнили!  – Толку от твоей хорошей памяти, – Дазай делает шаг вперед, из-за чего у Мики руки начинают дрожать сильнее, он на эмоциях, и он стреляет, но пуля лишь скользит, задевая волосы, и Дазаю почти жаль, что едва его мечта не исполнилась, но в то же время – подыхать пока не совсем резон.  – Вы все сдохните, твари, потому что помешали нам! Я убью тебя и получу признание Ширасэ!  – Ого, да у вас тут секта поклонения ему, да только вот это его тупость и трусость дали повод мафии разорить гнездо Овец, а Чуе оставить вас! Жалко на это смотреть, да и нет времени.  Дазая откровенно достала уже вся эта детская возня и обиды, которые родились из того, что им всем Ширасэ в голову вбил, что Чуя виновен во всем. Он стреляет один раз, зато четко в лоб Мике, но лишь потому, что видел, как дернулась рука того. Реакция Осаму просто оказалась лучше. А затем хочется зажать уши от визга Хитоми! Не дай бог сейчас еще на него сбегутся, группы поддержки тут не хватало.  Девушка падает на колени, в страхе и отвращении пытаясь вырвать пистолет из обмякшей руки, чтобы вершить свою месть, но пропускает момент, когда Дазай встает прямо над ней.  – У меня не особо с милосердием, но с сестрой я помогу тебе встретиться.  Она лишь успевает поднять голову, как теперь и меж ее глаз зияет дыра, и Дазай молча смотрит на свою забрызганную кровью одежду, а потом на два трупа у его ног. В голове всплывают отчеты, что прислал ему накануне самой операции Анго.  Козумэ Мика. Двадцать один год. Способности не имеет, попал в банду Овец, когда сбежал из дома. Ничего из себя не представляющий бездомный мальчишка. Сначала промышлял воровством. В период, пока об Овцах ничего не было слышно, он должен был предстать перед судом за групповое изнасилование двух учеников средней школы Йокогамы: молодой человек и девушка задержались из-за работы школьного клуба в одной из аудиторий, куда и проникли Мика и еще пять человек, но ему удалось уйти от наказания, и позже он снова вернулся под крылышко Ширасэ.  Уэсака Хитоми. Двадцать лет. Вынуждена была бежать из дома с больной сестрой, когда уже не было сил выносить постоянные побои отца. Скорбь и печаль их судьба – но Хитоми и сама не гнушалась подымать руку на беззащитных, и ее оправдание, что она пыталась лишь найти деньги на лекарства сестре, при этом причинив непоправимый вред здоровью нескольким владельцам магазинчиков в районе Мотомачи, это, по ее мнению, не должно было бросать тень на ее деяния.  Улица ожесточает людей, но не оправдывает их темные поступки. Дазай никогда себя не оправдывал за все свои деяния в мафии. Принимал их, а не обелял себя, как эти. Жалость – она тоже имеет свои границы. Дазай помнил, что не должен был оставлять за собой горы трупов, поэтому решил зашухериться, чтобы не дать себе повод, и крадется вдоль стенки, собирая на себя все больше пыли и грязи, что липнет к крови на его одежде. Ацуши разогнал всех, кто рискнул ввязаться в эту разборку, и тут была очевидна главная слабость Овец – большой костяк банды по-прежнему, словно по традиции, составляли подростки, которые купившись на лживые обещания о том, что в банде их жизнь станет чуточку лучше, вступили в нее, но не были готовы к тому, чтобы умирать за интересы старших лидеров, которые наконец-то доросли мозгами до того, чтобы реализовать свои амбиции. Но несмотря на эту слабую сторону в линии защиты, Дазай не думал расслабляться. Его не интересовали эти бедные дети, его интересовали взрослые, что ими руководили, и их он должен был выкурить, и Сёхэй спрятался где-то внутри, но раз несчастные трибуны все еще стоят и даже не дрожат, Чуя пока не готов громить все к чертям ради достижения цели.  Больше волновало то, что эти двое захотят поговорить по душам.  – Дазай-сан! – Ацуши спрыгнул прямо с центральной башни, мягко приземлившись на тигриные ноги. – Вам нужна моя помощь? Кёка-тян ожидает вашей команды. Вы все еще хотите выманить всех отсюда?  – Если продолжим тут пальбу, то сами плохо кончим. Надо отсюда уходить, а они сами за нами пойдут, а там – будем их ждать. Ваша задача с Куникидой выманить, кого сможете, и не допустить случайных жертв, нам не нужны трупы детей.  – А вы?  – Присоединюсь к вам. Не тяни время, вперед! – сам же Дазай на самом деле колебался. Стоит ли ему немедленно покидать это место или же… Он опасался, что Сёхэй быстро сориентируется и сделает так, что снова подставит Чую, применив затем свою способность, и хотелось верить, что Накахаре хватит ума не подставиться, а сам он тут – лишь мишень и толку от него мало, лишь отстреливаться может, что не есть хорошо.  Подобравшись к самому краю, Дазай видит, как из люка выбираются Ширасэ и Томокава с еще двумя крепкими парнями. Они торопятся, орут друг на друга – сладу у них нет. Ох да, с этими тоже надо что-то делать. Интересно, Ацуши-кун успел передать рацию Куникиде? Сейчас это будет крайне важно!  – Куникида-кун? Если ты все еще жив, отзовись, душа моя!  – Тварь, еще раз ляпнешь по рации подобное, выселю к чертям!  – Так ты все же живой! Слушай, у меня тут добыча наметилась одна! Подсобишь в поимке? Вижу, как выбираются из люка, через который мы пробирались. Я тут спущусь пока, покарауль? Ты там от кого-то бежишь? Дыхание сбилось?  – Нет, – на заднем плане слышна чья-то ругань и требования, чтобы с него слезли – кажется, Куникида кого-то завалил. – Да угомонись ты уже, шпана! Придержи их пацан! – судя по всему, к нему на помощь подоспел Ацуши. – Я возле жилых домов уже на нашей территории. Эти Овцы тут как муравьи из разоренной кучи полезли, как бы не устроили чего.  – Оставь их на Ацуши, у меня тут особи пожирнее! Быстро!  – Когда-нибудь я урою тебя, если не прекратишь командовать. Понял. Буду.  Чудно. Дазай любил работать с теми, кто сразу соображает, а не требует капризно пояснить все от и до. Впрочем, тот же Чуя в самом деле имел на это право.  Но все это херня! Дазаю в считанные секунды надо было сообразить, как спуститься, блядь, отсюда! Он видел несколько открытых проходов, но это значило, что ему придется нырять обратно в помещение трибун, и пусть он хорошо изучил их изнутри, смысла туда проникать не было – он не выйдет отсюда так, как вошел, а все остальные пути явно забиты.  И тут – словно спасительный знак мерцает – ему в глаза бросилась-таки старая пожарная лестница, которая явно прежде находилась в ином месте и выглядела так, будто ее отодрали от чего-то, но по ней можно было сползти вниз. Быть может, она тут и не с проста, и кто-то ее прежде использовал для сих целей. Если он ебнется с нее, то будет очень позорно, но все же деваться было некуда, и Дазай царапая о грубое железо ладони, смог дотащить ее до места, где можно было спустить до земли и не особо прытко, но сползти вниз.  Вот бы Чуя сейчас поржал, если бы увидел, как он таскается с это тяжеленной железякой, о которую весь уже перепачкался, но Дазай летать не умеет, взрывать препятствия тоже, его фокусы хорошо работают, когда вот, к примеру, надо обломать кого-то вроде Сёхэя, но то – работу умственная, а тут – возня, ей-богу! Благо, что никто больше отсюда атаковать не пытался, выстрелы слышались где-то дальше, и похоже Овцы решили скрыться в дальней части этой базы, чтобы рассеяться на большом пространстве, но эта мелочовка его не волнует.  К тому моменту, когда Дазай, используя всю свою смекалку, карабкается, пытаясь перемахнуть через забор и не убиться нахер, Ширасэ и Томокаву уже не видать, и остается надеяться, что Куникида успеет их засечь, прежде чем они скроются в направлении, которое потребует времени для определения, но с другой стороны – Дазай рад, что они не видят, как он тут корячится, а то на радостях точно бы пристрелили, да еще бы и поржали.  Тупое ограждение! Дазаю хочется натравить на него Чую, чтобы скрутил к чертям! Часть металлической сетки после эпичных прыжков Ацуши была повреждена, открыв путь, но надо было очень изловчиться, чтобы использовать такую непростую возможность. Жутко обидно и больно до слез, когда он таки слетел вниз, потому что пришлось прыгать, да толком даже оттолкнуться нормально нельзя было. Блядь, надо было не умничать, а попросить помощи. Сказать, чтобы сняли его отсюда, а потом все остальное! Но Осаму сам смеется над всеми этими мыслями, да и боль уже в костях рассасывается, ни ничего себе не повредил и, чуть отдышавшись, срывается с места, огибая ограждение и несясь через огромную площадку в сторону спуска, где он слышит звуки выстрелов. Оба пистолета при нем, но некогда проверить, сколько патронов в них осталось.  – Кёка-тян? Слышишь меня? – Дазай вернул на бегу наушник в ухо, который в процессе всех своих спусков едва не посеял, а потом просто запихнул в карман; она не ответила, но Дазай сквозь громкий шелест слышал до этого какие-то переговоры, и, кажется, Куникида уже сам направил ее, а, значит, он успел перехватить…  – Куникида-кун, не упусти! – четкая команда через рацию…  О ебать!  Дазай резко приседает, не добежав до конца лестницы, когда в него едва не прилетает ножом. Чуя всегда говорил, что боец из него дрянь, но все же не все так позорно, и реакция, когда надо было (ну или не надо было с учетом желания сдохнуть) работала безотказно.  – Ширасэ, сука, чуть не убил! – Дазай специально палит мимо, пока что с намеком. Стрелять здесь плохо. Жилые дома совсем близко, все точно услышат. Надо все сделать очень быстро! А то ведь обязательно найдется хоть один добросовестный гражданин, который поймет, что шум с утра – это звуки пальбы, и вызовет полицию, но лучше будет все завершить до того, как сирены зазвучат в непосредственной близости. А им самим быть отсюда далеко – желательно. Черт, было бы лучше, если бы Куникида увел этих придурков в сторону все еще видящего сны Лесного парка, но выбирать не приходилось, и остается разобраться прямо здесь!  Когда он получал разрешение на эту операцию, он заверил, что все пройдет чисто, относительно чисто, но это не значило, что бескровно. И все же…  – Ширасэ-кун! Я думал, ты уяснил в прошлый раз, чем заканчивается история, если ты берешь в руки нож! А где твой друг Томокава?  – Какого хрена ты за мной увязался?! Отвяжись!  – Оу, да он тебя, судя по всему, просто бросил! Сильно тебя ранили? – Дазай еще в начале своего забега по лестнице, видел, как Ширасэ умудрился оступиться, когда оглянулся, на палящего в них из пистолета Куникиду, и растянулся тут же, а Томокава-то не растерялся! Пальнул в ответ пару раз и рванул дальше, даже не вспомнив о товарище. По нему сразу было видно – та еще гнида. Куникида же помчался следом за ним, а Дазаю достался травмированный и очень злобный Ширасэ.  – Иди нахуй, сука! Ты опять, ебаный урод, вмешался и все запорол! Чуя бы вернулся! Сёхэй бы сделал так! Мы бы снова были одной семьей!  – Какая, мать вашу, семья, Ширасэ-кун? – Дазай, наставив на него пистолет, подошел ближе. – Вы тут каждый преследуете свои интересы. Знаешь, если уж на то пошло, Портовая мафия тоже не была идеальным местом, но если говорить за Чую, то там он точно нашел гораздо больше, чем среди вас. Во всяком случае, это не они пришли из прошлого напомнить о себе шантажом и угрозами, – Дазаю не особо хотелось говорить в каком-либо положительном ключе о своем прошлом месте работы, однако сейчас он очень старался представить ситуацию с позиции Накахары, и это было совершенно в иных красках, нежели тех, что отражали его личное восприятие того времени. А Ширасэ специально хотелось уколоть такими заявлениями побольнее. Этот болван его бесил еще с тех давних времен.  – Тебя тоже надо было судить! За то, что ты сделал с моим друзьями тогда! На нас напали десятки вооруженных мафиози!  – Я не давал команду стрелять по твоим друзьям. И причина, по которой они пострадали, кроется лишь в решении, принятом не без твоей инициативы – сотрудничать с СБГ, я отдал команду разобраться с ними. Остальное – сопутствующие потери, – Дазай осознавал, что он сейчас несет, и как сильно это выбесит Ширасэ, но тот безоружен – нож валяется где-то на ступенях, и Осаму продолжает давить на него, выжидая: – Если ты возомнил себя лидером, то прежде всего должен был подумать о безопасности своих людей. Знаешь, Накахара в те дни никуда не годился на эту роль, но он в самом деле пытался заботиться даже о таком дерьме, как ты, просил за вас, и ваши громкие слова о предательстве – чем ты, особенно сейчас, лучше меня? Трусливо напал, имея защиту за спиной, позорно сбежал, бросив остатки банды, а потом, едва почувствовал силу вернувшегося Оока, снова решил, что что-то можешь? Решил, что у тебя есть способности? О да, как легко угрожать человеку, давя на него прошлым и запугивать настоящим, тем, что ему сейчас дороже всего остального. Да, Ширасэ-кун, мне сложно сравниться с тобой, и правда!  – Это все из-за тебя! Тогда еще, связавшись с тобой, он изменился!  – Ой, да мы пообщались-то всего-ничего, да и то едва не передрались! Бесил этот мелкий ужасно! – Дазай стоял прямо над ним, краем глаза наблюдая за тем, как в кустах безмятежно, ища чем бы прокормиться, шарил черно-белый одноглазый котяра. Кисуля держалась от них подальше, но – гадство – отвлекала! Дазай почему-то невольно вспомнил игрушку Акиры, с которой он уехал в дом Кенджи, и Осаму хорошо помнит свое обещание о том, что Чуя уже сегодня увидит сына, и нет, он тогда не пустил слова на ветер, но сейчас все равно ощущал нервозность от того, чтобы все прошло по плану.  – Чуя был нам другом, – с уверенностью заявляет Ширасэ, такое ощущение, что он прямо тут заревет. – И сейчас все можно было бы исправить!  – Я что-то не слышал от Чуи ни одного слова, где бы хранилась надежда на это. Хотя то, что он тебя сразу так не грохнул – может, это она есть, во всяком случае, ненависти в нем не сохранилось, не знаю. Ты говоришь о дружбе, но среди членов вашей банды не особо все же понимают значение этого слова. Томокава просто бросил тебя, впрочем, – Дазай глянул за его спину – на пригорок взобрался Куникида, – скоро вы с ним встретитесь, так как, вижу, до него тоже добрались.  – Так чего ты медлишь, сука? Я с тобой болтать не намерен! Давай, убивай!  – А нет, ты не понял, я не про встречу на том свете, – отмахнулся Дазай, он уже даже пистолет мог не наставлять на Ширасэ – и без того было видно, что ногу он повредил так, что далее перемещаться не сможет, иначе бы не сидел тут в столь унизительной позе, взирая с земли на врага. – По-сан! Приветствую! Тут ваш клиент!  Ширасэ оглядывается, не понимая, кого еще там несет, и сначала видит Кёку, но внимание его уже не на ней, а на человеке, которого тщательно оберегает Снежный демон.  – Дазай-сан! – тот чуть ли не радостно машет ему в своей книгой, в которую, судя по всему, уже заточен Томокава. – Вы не представляете, какой я гениальный сюжет избрал для вашего случая! Никто не разгадает моих загадок! Жаль, вы не сможете оценить!  – О да, жаль, – ему почти смешно, особенно от того, как непосредственно ведет себя этот парень, словно не пришлось полночи вылавливать его. Кёка-тян, которой досталось сие сложное задание явно имеет право взять потом отпуск, не говоря уже о том, что Рампо-сан по неким своим причинам, с которыми Дазаю еще предстояло разобраться, отказался помогать в этом деле, и пришлось самому устраивать мозговой штурм, правда оказалось все несколько проще, но теперь он еще и будет в долгу перед патрулирующим в ту ночь улицы Акутагавой, который, увидев, кто ему звонит, немедленно ответил на вызов и помог ускорить поиски. Да, Дазай не хотел примешивать сюда людей из порта, но Рюноскэ-кун – это отдельная и какая-то, что ли, неотделимая от него самого статья, но лучше об этом никому не знать. А Кёка-тян умная девочка, она не болтает.  – Какого хера? – Ширасэ теперь весь уже затрясся, когда его взяли в кольцо, но куда больше его напугал запрыгнувший на него енот. Да, от такого любой охренеет. – Что за цирк?  – Ты любишь читать детективы, Ширасэ-кун?  – Чего?  – А ты умеешь вообще?  – Бля…  – Ясно все с тобой! По-сан! Прошу! Дайте ему почитать!  – Мать вашу, что…  Наверно, он много хотел сказать, но Томокава определенно его очень сильно заждался. И правда жаль, что Дазай не может оценить всю прелесть придуманной истории, зато По, весь довольный, поднимает свою книгу с новой добычей и радостно лыбится. Это не просто улыбка. Ну да, Дазай и ему должен.  – Где Сёхэй? – Куникида вынимает из кармана своих несколько подранных брюк платок и протирает им очки, пользуясь моментом передышки. – Есть опасность, что эти твари сейчас расползутся.  – Ничего, белый тигр – довольно страшная штука, сдержит всех в нужных пределах, а при случае они отправятся покорять глубины гениальных задумок По-сана, верно? – Дазай глянул в его сторону. – Пока Чуя не выманит Сёхэя, Кёка-тян, твоя задача охранять По-сана, а его – собрать по возможности всех, кто будет нести угрозу. Но главный герой этой повести пока все еще прячется. Возвращаемся.  Дазай последний раз бросает взгляд на черно-белого кота, который агрессивно шипит на енота, что скачет вокруг него, но даже не думает обижать, а потом поднимается обратно по лестнице, подбирая по пути нож Ширасэ.  Звуков выстрелов уже не слыхать, без своих удравших предводителей Овцы оказались слабы, но это еще не время расслабляться. Дазай не особо хочет снова проникать в здание, но что-то ему подсказывает, что Сёхэй там все же забаррикадировался, и как бы Чую не сорвало на то, чтобы разнести все к чертям ради достижения цели.  – Дазай-сан!  Ну да, он не удивлен, что По догнал его. Есть, о чем поговорить.  – Мне лишь вкратце обрисовали, ради чего я должен оказать вам непосильную помощь, и, как вы просили, не стал использовать слишком смертоносную историю для этого случая, хотя не просто было у меня нечто подобное найти, но ради нашей сделки, я кое-что извлек из старых запасов! – в его голосе звучат сейчас так ясно нотки предвкушения и восторга. – Я очень надеюсь на вас!  – В самом деле так сильно волнуют дела, которые расследовал Рампо-сан?  – Многие я и без него смог раскрыть! Сам додумался! Но последнее, что-то там не так, и, как вы догадались, я вел свое расследование, но пока что безуспешно. Вы раскроете секрет?  – Думаю, я смогу. Как разберусь со всеми делами. Дам вам первому знать.  – Благодарю!  Дазай косится на него. Не понимает он этого человека, не понимает он и чужих подобных отношений, поэтому все же спрашивает:  – По-сан, и это правда единственное, что вас волнует?  – Я люблю все таинственное! Особенно, если противник достойный. К тому же! Рампо-кун определенно смухлевал в том деле!  – И то верно, – Дазай не может не согласиться. – Что ж, вернемся еще к этому вопросу. Кажется, это ваши клиенты, По-сан, – Дазай видит группу подростков, что удирает со стороны трибун прямо к жилым домам.  По-сан едва ли отличается особой физической подготовкой, но носиться ему ни за кем не надо, и вообще он в таком восхищении от того, что творит Снежный демон, что чуть ли не забывает, зачем его, вечно скрывающегося от посторонних глаз, с таким трудом отыскали и привели сюда. Лишь бы не потерялся в самый нужный момент. Да не удрал, но Дазай, кажется, в самом деле сделал ему выгодное предложение.  – Что думаешь делать? – Куникида вырастает рядом. – Пора закругляться. Этот психованный мог скрыться, и Накахара не притащит его, как ты того ждешь. В конце концов, у нас пойманы те, кто тоже являлся зачинщиками, этого достаточно будет.  Дазай кивает, но по-прежнему думает.  Накануне, еще до начала всей операции, у него было приватный и не особо простой разговор с директором. Всех своих тайн раскрывать не пришлось, но Дазай не смог бы ничего из этого организовать и даже спрятать Акиру, не имей он на то позволения. И финальным условием было, что он обеспечит чистое выполнение всей операции: без погромов, без случайных жертв, тем более что речь шла о группировке, где было много подростков, и с обязательной поимкой живых главарей банды для передачи властям, чтобы иметь возможность потом оправдаться за все свои действия и не сделать положение агентства хуже, чем оно есть. Дазай заверил его, что все обеспечит в обмен на позволение, и по той же причине озаботился поисками По, чтобы уж наверняка засадить добычу в клетку и не навредить никому. Первую часть плана он отыграл так, как и задумывал, основываясь на своих предположениях, начиная с того момента, как просек, за каким чертом устроен был погром возле выставочного зала, Дазай давно ожидал подобного выпада, и Сёхэй сам попался, решив подставить Чую под свою способность, и предсказать это оказалось легко, но вот выловить его сейчас, человека, который был военным наемником… Хрен его знает, какова там сеть туннелей под этими отобранными землями.  – Возвращаемся на территорию базы, – Дазай торопится к месту, где был люк. – Попробуем открыть?  Надежды мало, но они склоняются над ним, сразу отметая версию взорвать гранатой, тогда вход точно завалит к чертям. Сделано добросовестно, но, если применить силу – хрен знает, не сломается ли там чего, что тоже все порушится, они прекрасно помнили, какие там хлипкие стены.  – Можно, конечно, подцепить…  – Нет, смысла нет лезть через него, – Дазай встает с колен, отряхивая руки, не говоря уже о том, что мы можем просто попасть в капкан, хрен знает, сколько там осталось внизу людей и с чем они нас ждут. Давай-ка по верху.  – Каким образом? Будешь вскрывать замки на воротах?  – Палевно, зачем портить имущество? Руины – им не жалко, а вот за замки нам вставят, – звучит смешно, но Дазай на самом деле не думал ни о чем подобном – лезть через центральные ворота базы? Зачем, когда можно это сделать и сбоку, поэтому помчался к дорожке, что вела в сторону Лесного парка Нэгиси, – обойдем.  Куникида сразу догадался, как он хочет пробраться, но там-то тоже ограда, и что толку, что они снова окажутся на территории? Но вопросов не задает. Им приходится дать большой круг, и они в какой-то момент даже переходят на шаг, тщательно вслушиваясь. Утро уже в разгаре, начинают мелькать люди, и эта тишина – зная Чую, Дазай уже реально переживает, как бы он не ошибся в расчетах, в конце концов изучение врага происходило в весьма спешном режиме.  Не хочется, но придется вернуться в эти руины.  – Только наступи мне на лицо, прибью, вот честно! – ворчит Куникида, пока Дазай карабкается на дерево. Руки и так уже все в порезах, все бесит, жрать хочется и в туалет, и этот тут еще ноет, но Осаму игнорирует все раздражители и карабкается.  Дерево растет близко к ограде. Нет гарантий, что перебраться получится без потерь, но они оба уже прицеливаются, собираясь совершить прыжок.  Ладоням капец, но ладно, бывало и хуже. Куникида так вообще может позже к Акико обратиться, это Дазай потом всех достанет своим нытьем о том, как болят ручки и ножки, но сейчас он все же собран, проверяет оружие в кармане – не посеял ли, и они крадутся вдоль ограды, за которой виднеется открытый иссохший бассейн. Здесь все еще на флагштоках развиваются флаги двух стран, и странно даже не убитые ветром и дождем. Видимо, кто-то все же за этим местом следит. Вот чудно будет, если Сёхэй подтвердит, что пробрался сюда по сговору с нынешними арендаторами земли.  Они перебегают через дорогу, и Дазай уже хочет выругаться, когда думает, что им снова придется штурмовать ограду, что отгораживает руины от дороги, но нет, к счастью, там давно кто-то уже сделал лазы, и можно было пробраться прямо так. Не особо удобно это, конечно, с их ростом, но потерь было меньше, чем при прыжке.  – Такое впечатление, что там уже никого и нет, – тихо произносит Куникида, и – ах, этот странный мир совпадений! – именно в этот момент наверху слышится грохот и крик – из круглого, всего секунды назад закрытого вместо стекол панелями, окошка западной башни вылетает тело, которое несется с высоты, сопровождаясь какими-то осколками, и – что примечательно – по пути они утрачивают окутывающее их красное сияние.  Никто из них не понял, кто был этот несчастный, но точно не Сёхэй.  – Потом будем собирать трупы. Зато Чуя нашелся!  Они с Куникидой переглядываются, словно в радости, что не надо лезть во внутрь, и спешат через заросли вскарабкаться на разломанную старую лестницу. Вдвоем это сделать проще, и вот Дазай уже взлетает до самого верхнего сектора трибун, краем глаза замечая все еще лежащие тут тела Мики и Хитоми, но не это его волнует. Здесь ходы все забиты, а чтобы подняться к башням, надо оказаться на уровне выше, где прежде примерно начиналась крыша демонтированного еще много лет назад навеса.  Они карабкаются по каким-то балкам, которые явно не имели отношения к оригинальной конструкции, и, судя по виду, были установлены тут не так давно, быть может, новыми обитателями. Едва оказавшись на твердой земле, Дазай несется ко входу в башню, но именно этот заперт, и Дазай надеется, что военные не сильно ведь расстроится, если он расстреляет замок, чтобы проникнуть внутрь, потому что голос Чуи на повышенных тонах – слишком очевидный повод вмешаться.  – Останься тут, – кричит он Куникиде, не обращая внимания на то, услышал тот или нет, бежит по старой лестнице до самого верха, замечая, что сюда протянулась дорожка пятен крови, и довольно-таки жирных по объему.  Дазаю некогда думать, он влетает в помещение, куда раненого Сёхэя загнал Чуя, но не все так просто – его охраняет все тот же бугай, Яно-кун, что ограждает их двоих защитным экраном, а между ними и Накахарой огромный заржавелый механизм, что некогда прежде приводил в движение лифт. Сёхэй вдавился спиной в стену, весь грязный и злой, и даже какой-то пораженный ужасом. В руке он сжимал пистолет, но стрелять в Чую было бесполезно, впрочем, тот тоже не мог ничего сделать, пока действовала защитная способность этого бугая. Несчастный старый мотор окутывается прямо на глазах красным светом, и, если Чуя додумается его выдрать и раздавить им своего врага, то точно снесет все к чертям, и следы погрома они не скроют, так что Дазай прям готов похвалить себя за то, что явился вовремя!  – Чуя! Не смей здесь атаковать, уделаешь все нахер!  – Я прекрасно помню, что ты сказал, не делай из меня идиота, – огрызается Накахара и светится еще ярче. – Но я ни в коем случае не дам ему удрать, чтобы он потом снова устраивал надо мной судилище. Какого хера, Сёхэй?!  – Какого хера?! Ты только что выкинул из окна Ногути!  – Эта сука чуть не придушила меня! Вы следующие, если продолжите в том же духе! Я заебался уже носиться тут за тобой! Дазай! – Чуя так резко обратился к нему, что тот на миг даже испугался – ощущение прежде было, что Чуя не особо обратил внимание на его появление! – Обнули этого урода с его защитой!  – Я пристрелю его, если он приблизится! – Сёхэй навел пистолет – рука его, однако, дрожала.  – Эй, я вообще-то тоже могу тем же самым ответить, – а вот рука Дазая сейчас точно не дрогнет.  – Сёхэй, дернешься, я активирую «порчу», и вы тут все ляжете, я тебе обещаю.  – Эм, Чуя, вообще-то лягу и я тоже, – как бы между делом напомнил Дазай, потому что если все начнет рушиться, то обнуление от смертельного удара о землю не спасет, не говоря уже о том, что он просил Чую ничего не громить!  Блефует?  Впрочем, Дазай и так вполне может подобраться к Яно, чтобы не дать ему больше обороняться. Сёхэй все неувереннее держит оружие, а потом опускает руку. Кажется, его мутит.  – А теперь спускаемся вниз, заебало уже за вами за всеми бегать.  – Пусть идут вперед на выход на крышу, – Дазай пропускает их, вжимаясь в решетку, что отгораживала наконец-то оставленный в покое мотор, а затем хватает бугая за плечо, чтобы не смел снова активировать способность и тычет ему в спину пистолет. – Куникида-кун ждет внизу.  – Живее пусть идут, – Чуя явно выказывал нетерпение, красное сияние даже не думало гаснуть вокруг него, а Дазай не лез его успокаивать.  – Чуя, ты даже не хочешь все обсудить мирно…  – Блядь, Сёхэй, заткнись! Мирно? Совсем мозгами пизданулся? Ты с самого начала мне угрожаешь, а тут вдруг – мирно! Иди ты в задницу! Подослал ко мне с угрозами Масаи, подослал придурков, что кружили вокруг моего дома, даже пытались влезть туда, когда меня не было, запугивал, присылал мне письма со своим нытьем о прошлом, а теперь еще и под суд подвел! О да, Сёхэй! Это лучший момент, чтобы нам возобновить отношения! Твои люди то и дело оскорбляли меня, один еблан Ширасэ чего стоил, а ты им и слова не сказал! Я только и слышал от всех вас, что я вас бросил и заслуживаю высшего наказания! Я прекрасно знаю, чего я заслуживаю, но уж точно не смерти от твоей руки!  – Я не убил бы тебя!  – Но шантажировал бы! Я прекрасно знаю тебя, Сёхэй! И из-за этих твоих увиливаний мы и перестали с тобой находить общий язык. Да, я не забыл, как мы поддерживали друг друга в детстве, но то, что ты устроил сейчас – все это обесценивает все твои слова о какой-то там дружбе! Ты хотел возрождения банды? Прекрасно! Ты мог бы это сделать, но за каким хуем притягивать меня в это дело? Из-за мафии, из-за твоих собственных желаний?  – Да, блядь! Портовая мафия! Хорошо, что упомянул! – Сёхэй вываливается на свежий воздух, виду него такой – словно он на грани отчаяния, но вовсе не потому, что его взяли в окружение. Ох... Нехорошо ж ему сейчас. – Мы вместе с тобой боролись против их действий, защищались, а потом ты, внезапно решил последовать за своими интересами, и это дело Арахабаки… Сделало из тебя чудовище, которое подчинилось боссу Портовой мафии!  Хорошо, что они вышли из замкнутого пространства, а то бы точно стены рухнули. И все же лучше вмешаться. Осаму передал Яно, что, по всей видимости, тоже был ранен, Куникиде, который уже по рации попросил Кёку поторопиться.  – Оока-сан, ты кричишь тут о предательстве, а сам-то? Не тебя ли подозревали в сговоре с иностранными военными? И не случайно ли ты, не боясь, занял эту территорию, что отобрана была у Японии?  Тот дергается, и если на суде он еще сдерживал себя, когда Дазай давил на него, то сейчас эмоции проступали пятнами у него на лице.  – И да, есть еще очень важный момент, – Дазай, на всякий случай все же целясь в Сёхэя, свободной рукой лезет к себе в карман, нащупывая телефон в защитном чехле. Полезная штука, приобрел, когда понял, что бить каждый раз мобилу – не выгодно. – Оока-сан, а ведь я как услышал твое имя, то сразу стал рыть под тобой землю. Мало о тебе информации, но едва узнал, что ты можешь скрываться в этом месте, а прежде был связан с военными на Окинаве… Решил проверить… А вдруг не все так просто в этом плане?  Вот ни капли бы не удивился, если бы ему сейчас дали в морду! Но Сёхэй вместо этого дернулся в сторону и яростно заговорил:  – Чуя, Чуя, я же прав: мне всегда казалось, что ты ценишь людей такими, какие они есть. Со всеми их недостатками. И ты меня принимал. Ты же не провалишься в ложные выводы? Не будешь судить, не перебрав все доказательства и не выслушав обвиняемую сторону, потому что это самое важное!  – Ты это сейчас к чему? – Накахара даже не шевельнулся, но так и порывался отскочить в сторону – этот человек явно уже успел его сильно довести, а Чуя и так уже не знал, где эта грань, на которой он балансирует.  – Полагаю, к этому, – Дазай протягивает ему свой телефон, а сам обращается к Сёхэю, который презрительно фыркает, делая вид, будто его по-прежнему ничего не пугает. А что там может его испугать? Он уже и так просрал все, что мог, еще с самого начала. – Анго очень постарался, достав эти документы, касающиеся отслеживания особо опасных эсперов. Там нет части, где бы упоминалось имя, но способность «Уголовное дело» упоминается не раз. Оока, не отрицай – ты сотрудничал не в пользу своей страны с иностранными военными. Тому есть доказательства.  – Я был вынужден сотрудничать с ними. И использовать способность.  – И все? – уточняет Дазай. Он внимательно смотрит Сёхэю в глаза. Странный человек. Его не назовешь жадным до власти. Скорее, у него есть просто какие-то свои представления об устройстве мира и о месте его самого в нем, и он стремится так жить, но не выходит только вот так, как того требует мораль, а он и не думает уже с ней спорить. Или Дазай сейчас уже просто додумывает это себе. – Я не поверю, что они бы так просто отпустили тебя, не говоря уже о том, что в Йокогаме имелись свои интересы? Ну, цена?  – Цена? – отзывается словно эхо Сёхэй. А потом смотрит на Чую. – Я не выдавал тебя, не думай.  – Что?  – Они сами узнали, когда копались в моем прошлом, когда я вернулся с Филиппин. Я даже не знал об этом, пока они не обмолвились. Ты их заинтересовал.  Дазай, честно говоря, предполагал, что интересы Сёхэя относительно Чуи могут быть выше этого «ты должен заплатить и ты нужен мне в банде», но сейчас был не очень приятный поворот, и не такую конкретику Дазай намеревался вытащить из Сёхэя. А на Чую глянуть страшно.  – В смысле – заинтересовал? – голос у Накахары подрагивает, а сияет он все ярче, и, словно предчувствуя, шарахается от Дазая, взлетая так, чтобы не достал – сука рыжая!  – Чуя, спустись!  Ну да, куда там он будет реагировать! Блядь, почему По с Кёкой до сих пор не добрались сюда?! Самим пытаться спускаться, что ли…  – Чуя, я им ничего не обещал, но… Предполагалось, что очень выгодно будет иметь тебя в банде… Связь с мафией, и твоя способность… Они знали о «порче», тогда узнал и я, правда без подробностей… И они хотели, чтобы я держал тебя при себе, на случай, если ты понадобишься.  – Вот как. Ты, как и Ширасэ, и прочие – искали возможность, как бы поудобнее использовать меня? – видно, как тяжело ему говорить, и Осаму осознает, что Чуя еще не успел до этого момента окончательно разочароваться в человеке, что все же был ему не чужим. Черт, вид такого Накахары откидывает его в тот день, когда он поджидал его, только что преданного Овцами, раненого и злого, и в то же время полного отчаяния, как бы сильно он ни хотел это скрыть.  – Куникида, где они там? – Дазай не слушал уже рацию, а дергал коллегу, но тот ничего не слышал и лишь мог следить за ситуацией, чтобы предотвратить внезапную атаку – и хорошо, если она будет не со стороны Чуи.  А вид у него был такой, будто он готов уже снести Сёхэю голову. Причем и не только ему. Всем, кто попадется под горячую руку.  – Честно, Сёхэй? Я ведь выражал надежду в то время. Что ты, узнав, что происходит со мной, как обострились отношения с другими членами банды, окажешься на моей стороне. Поддержишь. Но ты игнорировал меня, делал вид, что тебя это не касается. Мы с тобой даже не пересекались, и не пытайся меня убедить в том, будто ты не мог знать о том, что приготовил для меня Ширасэ. Никто не предупредил. Всё сделали за моей спиной. Вы зовете меня предателем. Но теперь я лишь могу убедиться, что тоже никому не могу доверять. И тем более тебе. Если бы ты сам потом не покинул банду, как мне известно, я бы даже мог сейчас говорить о том, что тебе было выгодно мое исчезновение из банды. А сейчас у тебя, мудачье недобитое, еще и хватает совести давить на меня и напоминать о моих грехах? Сука ты. Обещал меня военным, значит? – Чуя оглядывается – в ту сторону, где пролегает большая часть пустующей военной базы.  – Я не обещал! Я должен был просто держать тебя при себе, если вдруг…  – Если, блядь, вдруг что? Если им понадобится огневая мощь, а ты скажешь тогда своей собачке напасть, так, что ли?!  – Да мать твою, я не в курсе, Чуя! Они обещали мне эту базу для Овец, но условий не…  – Эту базу, значит? В обмен на меня? – Чуя поднимается еще выше, словно желая оглядеть повнимательнее возможные владения Сёхэя – ничего так кусок, шикарный.  Даже на расстоянии Дазай видит, как сильно тот закусывает губу, а потом тяжело дышит через рот, и Осаму громко окликает его в тот самый момент, когда видит – снова столь быстро – эти кровавые змейки на его лице, шее, руках.  – Блядь, Чуя, рехнулся?! Чуя!  Но разве он услышит сейчас? Арахабаки на него не реагирует, повинуясь лишь в тот момент, когда на него набрасывают узду, но Дазай в этот раз слишком далеко, чтобы успеть догнать мчащегося выпустить свою злость и обиду хоть куда-то, но не убить в этот раз, и это поражает, но Дазаю страшно, потому что – он не уверен в сей миг, что догонит, и ему уже как-то похуй на то, что сейчас начнется погром на территории чужой военной базы, все это настолько второстепенно, что он, забывшись, бросает Сёхэя и его соратника на Куникиду и пытается зачем-то спуститься вниз, рискуя разбить себе нахер голову, и толком не помнит, как оказывается среди того, что осталось от зрительских мест, и несется по ступеням, соображая быстро, отчего жутко больно, словно давлением голову сдавило, и похоже, это в самом деле оно, родимое, стремится-таки подарить ему пусть и не смерть, но обморок от перенапряжения, но Дазай тоже так легко не дастся, и он слышит наконец-то реакцию на его зов – голос Ацуши в рации.  – Дазай-сан, мы уже на пути к вам, сейчас…  – Нет, Ацуши-кун! Быстро… Нет… Меня ты не сможешь доставить, я могу обнулить тебя и будет без толку… – боже, Дазай, так и замирает на месте, он точно может не успеть достать Чую, а без Ацуши, который здесь единственный, кто может сейчас угнаться за вновь пробудившимся богом, что воспользовался слабостью и расшатанными нервами своего хозяина… Но… Дазай сам дивится этой мысли, и не уверен, что подобное сработает и он не сделает хуже, однако, это в самом деле шанс! – Ацуши-кун, слушай внимательно! Твоя задача в самый короткий срок добраться до Чуи, и, не знаю, как, но захвати с собой По!  Где-то на заднем плане слышится удивленное, но ни капли не испуганное: «Меня?».  – Пусть он провернет свой тот трюк еще раз! Запихнет Чую в книгу, пока я не подоспею!  Накаджима, слава всем богам, соображает шустро, и Дазай прям может на секунду гордиться своей школой, но его все равно не отпускает, когда он слышит, что задание ясно усвоено и будет выполнено, хотя Дазай смутно представлял, как можно в такой ситуации воплощению Арахабаки дать почитать роман – блядь, это даже смешно звучит! Но не это тревожило сильнее!!! Все дело в том, что – да, способность По действует так, что в его книгах эсперы бессильны, но касается ли это Арахабаки – Дазай понятия не имеет, и может сделать только хуже, если заключит Чую в этом пространстве, таким образом или отсрочив его гибель, или ускорив ее.  Но корить себя рано, и Дазай смутно помнит, как он выбирался с территории руин, не думал он в тот момент и о Куникиде, надеясь лишь на профессионализм того. Дазай бежит прямо по пустой дороге среди каких-то административных зданий. Он помнит примерно по плану, как попасть в дальнюю часть закрытой зоны, куда метнулся Чуя, и только и рыщет глазами в поисках выхода. Ворота штурмовать ему некогда – он расстреливает замок, теряя последние патроны, и если на него нападут Овцы, то отбиваться ему будет нечем, но это сейчас все такие мелочи – он лишь думает о направлении, да то и дело глядит в небо и видит красно-чёрные вспышки, но ни одна пока что не обрушилась своей мощью с небес, и такое ощущение, будто Чуя концентрирует в себе силу, чтобы ударить со всей мощью, дабы разнести нахуй всю эту базу, которую чуть ли не в дар преподнесли этому идиоту Сёхэю!  Дазай потратил время, чтобы перемахнуть через очередной забор, но успел заметить как огромный белый тигр с вцепившимся ему в загривок орущим Эдгаром По, грациозно огромными прыжками перемещался к источнику мощного сияния – земля вздрогнула, и это Чуя только приземлился, снова сорвавшись в небо, а Дазай даже еще добежать не успел, и у него в боку жутко колет, и он, пересекая такие одинаковые зеленеющие лужайки, слегка теряется среди однотипных и одиноких домиков, что совсем недавно покинули семьи военных офицеров.  Чуя вроде бы совсем рядом и в то же время так высоко, и Ацуши, уже без своей ноши, едва-едва может достать до него и даже отвлечь, и несколько гравитационных бомб летят с грохотом куда-то в заросли деревьев, из-за чего Дазай только и может громко ругаться, но не останавливается, однако пропускает момент, когда Ацуши все же настигает свою цель – где-то еще один взрыв – дальше, куда улетел снаряд, но тут – совсем близко от него – он слышит, будто что-то падает, ломается, на фоне – рычание тигра и зловещий смех, и просто надеется, что когти Ацуши вполне смогут пережить удар смертоносной бомбы, в этот момент видно – с оглушительным грохотом не выдерживает напора старая радиовышка, но после – разрушительные удары не последовали, и Осаму, выждав лишь для того, чтобы понять, что случилось, взлетает по холму вверх, огибая небольшой белый домик с заколоченными окнами – вышка упала на какие-то служебные помещения, подняв облако пыли, но он все равно видит отблески желтого сияния вблизи покосившейся от тряски небольшой радиолокационной антенны, где на коленях сидят уже Ацуши, не тигр, и, кашляя жутко и смачно от пыли и от того, что просто перехватило дыхание, По.  Дазай прекрасно понимает, что вместе с Чуей выпустит и всех остальных, но это последнее, о чем он думает, потому что голову только и забивают мысли о том, что он никогда не простит себе, если ошибся в расчетах. И его никто не простит.