Пленный квинси

Война – это страшно. Особенно страшно терять на ней близких тебе людей и смотреть на бои, в которых они участвуют. Юграм шумно дышит, а сердце бешено колотится, когда он наблюдает за смертельным поединком этих двоих. Хашвальд даже уследить толком не может, успевая замечать только какие-то отдельные моменты. Вот Яхве вспарывает рыжику плечо зеле шнайдером, а Ичиго отвечает гетсугой, задевая правый бок императора. Они сражаются так уже очень долго. Юграм не следит за временем, мелко дрожа. Реацу Баха задевает его периодически. Колкая, грубая, резкая, имеющая красный оттенок. Такая родная. Когда они вдруг останавливаются, блондин не понимает сначала. Не сразу замечает сквозную дыру в груди своего императора. А когда до Юграма доходит, мозг словно отключается. Будто бы вилку из розетки вынули. Он кидается к Яхве, уже лежащему на земле и смотрящему невидящим взглядом в небо. Ичиго отходит, пошатнувшись от количества потерянной крови и ран, которых относительно немного. Просто очень глубокие. Юго падает на колени рядом с императором, крупно дрожа. От переизбытка эмоций он начинает задыхаться, хватает воздух ртом. Его бьет крупная дрожь, сердце бешено бьется о ребра. Все тело становится будто ватным, слабость накрывает его, окутывает. Становится очень холодно. И больно. Реацу императора больше не касается Хашвальда так резко. Она скользит по коже, опадая на окровавленную землю, исчезая. Слезы. Юграм снова плачет из-за него. Режущая боль резко появляется в сердце, прошибает насквозь, иссушая. Она мешает дышать, вонзаясь не только в сердце, но и во все естество. В душу. Разрывает блондина изнутри, жжет, затягивает петлю на шее. Бесцветная кровь души все льется из красивых голубых глаз. Юграм не строит себе каких-то иллюзий, не надеется, что Яхве моргнет и ухмыльнется ему. Блют на смуглой коже императора уже угасает, так и не защитив своего обладателя. Хашвальд протягивает руку и сдергивает с запястья своего императора крест квинси, сохранивший крупицы колкой, красного оттенка реацу. Юграм опускает голову, обмотав запястье цепочкой с крестом, и покорно ждет, что сейчас на шею резко опустится лезвие меча. Но этого так и не происходит. Юго открывает глаза, задрожав. Он сильнее сжимает в ладони крест, принадлежавший его императору. Лучи креста до крови врезаются в кожу. И реацу императора по капле впитывается в тело Хашвальда, согревая, покалывая изнутри. Юграм судорожно вдыхает, прикусив губу до крови. Физическая боль приносит ему облегчение. Юноша слизывает выступившие соленые капли. Сколько он здесь уже находится, квинси не может сказать точно. Может минуту, может несколько недель или даже месяцев. Темно. Только крест императора чуть светится красноватой реацу. Юго радуется про себя, что его не отобрали. Хашвальд подносит к лицу свои руки и смотрит на запястья, слабо подсвеченные еле различимым рисунком печати на реацу. Зачем его кинули в тюрьму? Лучше бы убили. Меньше мороки и им, и самому Юграму Ему больно. Только теперь не до слез. Теперь осталась только сухая, убивающая изнутри боль. Единственное, что приносит облегчение – это забытье. Юграм часто просто отключается, погружаясь в темноту своей души. Однако в последнее время он видит сны. И в этих снах он счастлив рядом со своим императором. И так не хочет просыпаться. Юго желает остаться в красивом сне, но каждый раз возвращается в суровую реальность, где он один в сырой, холодной, тесной камере. Но все же гробовую тишину и одиночество квинси иногда нарушает звук тихих шагов, а потом и скрип решетки. Камера тогда озаряется на секунду ослепляющим светом, заставляя блондина жмурится, отвернувшись к стене. А потом он снова остается в кромешной тьме, но уже не один. К нему медленно подходит синигами, реацу которого на уровне третьего офицера. Такие визиты совсем не радуют. Раздражают, но Юго не решается об этом сказать. Больше не решается. Он поспешно отбрасывает в угол крест императора, боясь, что его могут сломать. И снова. Как и в прошлые разы. Юграм ни разу не видел лица этого синигами. Зато прекрасно знает, какая на ощупь реацу и каких размеров член. Потом становится очень больно. Снова. Потому что синяки еще не зажили с прошлого раза. Хашвальд только кусает ладонь, смотря в угол, куда кинул крест квинси. Теплая кровь струится по телу. И Юго даже легче. Потому что так заглушается дикая боль в душе. Его никогда не целуют. Синигами только пинает под конец и уходит, так и не сказав ничего. Никогда не говорит. Юграм дрожит. Доползает до угла, прижимая к себе крест, снова распарывая острыми краями ладонь. Колкая реацу господина разливается по венам, принося облегчение и желанное забытье.

~~~

Ичиго определенно не ожидал, что ему предложат стать капитаном восьмого отряда. А еще он не знает, зачем согласился, зачем решился оставить обычную жизнь рядом с сестрами и отцом и поселиться в Серейтее, хотя пообещал себе, что забросит все это и никогда больше не вспомнит о реацу, синигами, квинси и пустых. Однако, быстро изменил свое решение. Лейтенантом назначили Саругаки Хиори. Она так загадочно ухмыльнулась, когда надевала лейтенантский шеврон, и гаденько зыркнула на рыжика. Ичиго сразу понял, что подколов, подзатыльников и пинков ему не избежать. Пришлось просто смириться и принять как должное. Все же уворачиваться Ичиго натренировался. Рыжик, накинув хаори, проходит в свой новый дом и оглядывается. Небольшой, но вполне пригодный для житья. Светло. Упав на футон, Ичиго снова думает о том квинси. Юграм, кажется. Ичиго его жалко и обидно за него. Сердце противно сжимается. Но Куросаки слишком устал. И решает подумать обо всем завтра. Завтра, когда его представят восьмому отряду, когда он станет капитаном в глазах рядовых и офицеров.