Ловко увернувшись от пинка своего лейтенанта, Ичиго прошмыгнул в кабинет и закрылся там, отправив Хиори провести тренировку отряда.
Рыжик не ожидал, что ему предложат стать капитаном. Он не знает, зачем согласился. Отец поддержал рыжика, но в Серейтее не остался, потому что не мог оставить дочек одних.
Сначала было сложно, но рыжик справлялся со всем.
В первое время отряд относился к нему очень скептически. Но за две недели постоянного общения с новым капитаном быстро свыкся и даже подружился с Куросаки. Практически каждый вечер казармы отряда сотрясались от сильнейших вибраций реацу, дикого смеха и лязга занпакто – Зараки забегал. Вместе с Ячиру. Нет, не маленьким веселым лейтенантом с забавными, ярко-розовыми волосами, а с Уноханой Ячиру, которую подавляющее большинство знало, как тихую Унохану Рецу – капитана четвертого отряда, наводящую ужас одной своей улыбкой.
Нет, она не сражалась. Она только смотрела на двух капитанов, периодически вздыхая, уже прикидывая, сколько реацу на лечебные кидо понадобится, чтоб восстановить обоих. Унохана не боялась, что они могут убить друг друга. В крайнем случае, она остановит капитанов. Именно она, потому что рядовых, офицеров и лейтенантов просто размажут по стенам казарм. А от одной улыбки Ячиру Зараки с Ичиго разбегались в разные стороны. Капитан одиннадцатого уже на автомате, а Ичиго – следуя его примеру.
Вот и сейчас, когда меч Зараки вот-вот воткнется в горло рыжего и окрасится кровью, Кенпачи вдруг отдергивают за ворот хаори и откидывают к противоположной стене. Рядовые восьмого и одиннадцатого отрядов охают, отшатнувшись, ощутив выброс реацу капитана четвертого отряда. Ичиго ойкает, увидев перед собой милую улыбку женщины.
- С… Спасибо, Унохана-тайчо!
Рыжик вскакивает, отряхиваясь и поводя разорванным плечом.
Рецу улыбается мило, применяя лечебное кидо на Ичиго, и идет к противоположной стене, куда откинула Зараки. Кенпачи кашляет, садясь, уже ощущая тепло и нежную реацу на коже. И смотрит на улыбку Уноханы, от которой бросает в дрожь даже его.
Кенпачи встает и, дико ухмыльнувшись, бросает рыжику.
- Жди послезавтра!
- С нетерпением! – отзывается Куросаки-тайчо, смотря, как Рецу утаскивает Зараки за руку, улыбаясь милее обычного.
Ичиго дернул плечами и сглотнул. И как Кенпачи с ней живет… На ум приходят догадки, что же Рецу сделает с капитаном одиннадцатого за следующий день…
Куросаки мотает головой, отгоняя появившуюся в голове высокорейтинговую картинку. И сбегает к себе, отпустив Хиори до пятого отряда. Да даже если бы и запретил, девчушка бы не послушалась. Все равно бы побежала к Хирако. Нет, не для ЭТОГО. Если она его хорошенько не отпинает, то не уснет.
Несмотря на огромное количество обязанностей, мысли о том квинси не покидают рыжую голову. Ичиго думает о Юграме часто. Даже слишком часто. Ему жалко блондина. Ичиго… даже как-то… совестно что ли. Даже несмотря на то, что Юграм и Яхве – враги, Куросаки чувствует себя виноватым в муках Хашвальда.
Эту ночь он вообще не спит, потому что не хочет. Все думает. Сначала о планах на следующий день, потом о хорошей битве с Зараки. Но в конечном итоге все его мысли сводятся к блондинистому квинси, сидящему сейчас в сырой, темной камере. Ичиго почти уверен, что будь его с Яхве драка чуть медленнее, то Юграм непременно бы закрыл собой своего императора. И погиб бы вместо него.
***
Может, поэтому с утра пораньше Куросаки сломя голову бежит к Главнокомандующему. Кьераку, став капитаном первого отряда, ничуть не изменился. Пить стал меньше, правда, но остался таким же веселым, общительным мужчиной, часто сидящим за одним столом с Джууширо и болтая обо всем подряд. Это к вечеру из Шунсуя не вытянешь дельного совета или серьезной реплики. Зато с утра он очень, даже слишком, серьезен.
Когда рыжик приходит, Шунсуй принимает его у себя сразу же. Тепло улыбается, предлагая сесть. Но Ичиго отказывается. Он, стоя, озвучивает свое желание насчет пленного квинси.
Кьераку молча сверлит Куросаки взглядом около десяти минут. А Ичиго ждет терпеливо, переминаясь с ноги на ногу и теребя краешек капитанского хаори.
Наконец, Шунсуй моргает и снова улыбается… соглашаясь.
- Все равно его реацу запечатана почти полностью. Незапечатанной достаточно только для того, чтобы она хоть по чуть-чуть выходила из его тела. Иначе бы квинси просто сгорел изнутри от собственной энергии, - Кьераку поводит плечом, улыбнувшись. – Иди к себе в отряд, а я отдам приказ. К вечеру квинси будет у тебя.
Рыжик улыбается. Благодарит Главнокомандующего. И убегает чуть ли не вприпрыжку. Кьераку фыркает, провожая взглядом и отмечая про себя, какой же он до сих пор ребенок.
***
Конечно же, рыжик прав. Хашвальд бы даже не думал, подставляясь под удар, сделал бы все, чтобы защитить императора. Юго не задумывается, сделал бы так же его повелитель. Хотя ответ очевиден. Конечно же – нет.
Юго судорожно вдыхает, кашляя, слыша удаляющиеся шаги. Он привстает на локте, ощущая теплую кровь, стекающую на пол. Его бьет болезненная дрожь. И от нее сердцу, почему-то, легче. Не так больно.
Он долго сидит без движения, намотав на руку цепочку от креста императора.
А услышав шаги напрягается, уже готовый откинуть крест подальше. Но его касается другая реацу. Более приятная на ощупь, вроде даже принадлежащая девушке. Однако голос, который он слышит, все же принадлежит мужчине. Свет бьет в глаза, заставляя блондина жмурится до боли. И все же распахнуть глаза удивленно, когда ему сообщают, что его выпускают из камеры.
