The Lion's Den

Пока он ждал, к нему незаметно подкралась дрема. Его мимолетные сны были наполнены бессвязными словами и туманными образами – не комфортом, не светом, а страхом и безымянным ужасом, перетекающим в реальность, и он очнулся, задыхаясь и ощущая, насколько замерз. Комаэда, застывший в дверном проеме, показался его не до конца проснувшемуся разуму настоящим ходячим трупом. – Прости, Наэги-кун. Я не хотел разбудить тебя, – произнес он. В руках он держал поднос. – Я принес тебе ужин. Наэги неуверенно кивнул. Чувство надвигающейся опасности еще не покинуло его, и он ощутил во рту вкус желчи, когда бросил взгляд на Комаэду. Тот подошел ближе, поставил поднос на стол перед ним, и разнесшийся по комнате запах заставил все страхи мгновенно испариться. Как… откуда он взял всю эту еду? Во время апокалипсиса полноценные обеды на дороге не валяются, однако на подносе перед ним стояла миска ароматного супа, какое-то мясо на овощной подушке, а рядом – ломтик хлеба. А еще все это было только что приготовленным: пар поднимался от поверхности блюд. Просто… откуда? – Я не так много знаю о твоих вкусах, но обещаю, тебе понравится, – сказал Комаэда. – Абсолютный Шеф сам приготовил это. Абсолютный Шеф? Наэги внимательнее взглянул на Комаэду. – Комаэда-кун, ты тоже Абсолютный, не так ли? – Абсолютно Удачливый, если быть точным. Не то чтобы удача – это большой талант. И все же я рад, что мне повезло учиться рядом с такими замечательными одноклассниками! – Точно! – подтвердил Наэги, практически подскочив со своего места. – Я не помню, как ходил в школу вместе с ними, но работать с такими людьми, как Киригири-сан и Тогами-кун, было потрясающе! Мне все еще сложно осознать, насколько умна Киригири-сан… Комаэда рассмеялся. Он выглядел так, будто хотел наклониться и взъерошить волосы Наэги. – Наэги-кун, ты себя недооцениваешь. Ты – Абсолютная Надежда. Твое место рядом с такими людьми, как они. Наэги вяло пожал плечами, прибегая к ответу, который всегда давал на такие слова: – Я просто очень оптимистичен, вот и все. Пауза. – Ты должен поесть. Ему показалось, или улыбка Комаэды стала слишком широкой? Поддавшись уговорам, Наэги поднес ложку бульона к губам… Вау. Вау. Он не мог найти других слов. Просто… вау. – Это потрясающе! – воскликнул он, едва успев вовремя проглотить суп. – Он Абсолютный Шеф, – напомнил ему Комаэда. – Правда, я уверен, никто настолько удивительный, как Абсолютная Надежда, никогда не делал ему комплиментов! Наэги нахмурился. – Ты знаешь, что этот титул не официальный, так? Киригири-сан просто назвала меня так пару раз. Взгляд Комаэды дал понять, что он ему ни капли не верит. – И ты сомневаешься в заключениях Абсолютного Детектива? Ладно… Дельное замечание. – Но не то чтобы он что-либо значит. Это просто титул. Он не так уж и важен, – произнес Наэги, лениво помешивая суп и избегая смотреть в чужие глаза. И пока он это делал, он пропустил, как лицо Комаэды помрачнело. – Прости, Наэги-кун. Не думаю, что правильно расслышал тебя. – Я… – когда Наэги взглянул на него, слова застряли у него в горле. Комаэда все еще улыбался, но в его голосе точно слышалась некая опустошенность. И его глаза. Они раскрылись настолько широко, что вокруг них пролегли заметные морщинки. – Комаэда-кун, ты в порядке? – Я в порядке, – Комаэда ответил так яростно, что Наэги отпрянул от него. Тревога, подобравшаяся к нему во время сна, вернулась, шепотом напоминая о себе. Наверное, он просто слишком обеспокоен произошедшим, все еще на грани, потому что до сих пор не увидел своих друзей. – Комаэда-кун, у тебя получилось выяснить, что случилось с остальными? По крайней мере, смена темы стерла это мертвое выражение с чужого лица. Комаэда глубоко выдохнул и уставился куда-то в стену. – Я спросил всех, кого мог, но никто не получал сообщений об их местоположении. Что-то было не так в том, как он это сказал, в выборе слов, которые он использовал. Наэги несколько раз прогнал его фразу в своей голове. Никто их не видел? Но это значит… – Ты имеешь в виду, я здесь один? – В этом здании? Да, здесь ты единственный ученик из своего класса, – Комаэда провел рукой по своим волосам. – Прости, я не хотел тебя запутать. – Если они не здесь, что с ними случилось? – Они были в порядке в последний раз, когда мы, точнее, я видел их. Тем не менее, это было несколько дней назад, так что кто знает? Несколько дней назад… как?.. – Интересно, поколебалась ли их решимость без Абсолютной Надежды, которая могла бы указывать им путь? – продолжил Комаэда. – Разве не замечательно, если твое отсутствие привело твоих друзей к отчаянию? – О чем ты говоришь? – наверное, он пытался пошутить, но это не было смешно. – Ты ведь тоже можешь это представить? – Комаэда едва шевельнулся, но его дерганое движение было настолько резким, будто пол на мгновение ушел из-под его ног. – Потерянные среди руин, выжившие Абсолютные понимают, что упустили свой яркий свет, и впадают в отчаяние… Но затем их узы становятся еще крепче, а надежда сильнее, чем прежде! Это было бы просто прекрасно! – Это… Это не… Ничего из этого не может быть прекрасным, – Наэги даже не заметил, что поднялся на ноги. – Это ужасно! Мы должны найти их! – Но, Наэги-кун, подумай об этом. Их надежда должна будет стать такой сильной, чтобы компенсировать эту потерю… Представь, насколько могущественными символами надежды они станут! – Прекрати! Что происходит? Почему Комаэда вдруг заговорил так, и почему он стал таким жутким, и где его друзья, и почему Наэги оказался единственным, кто смог добраться сюда? Кто эти люди, которые спасли его, и– Что они хотят от него? Наэги еще не думал об этом. Он предположил, что Комаэда и его союзники спасли его просто ради того, чтобы он жил. И ведь они должны были! Иначе почему с ним поделились горячей едой и комнатой, если они не были настроены дружелюбно? Если бы они были его врагами, разве они не бросили бы его в тюремную камеру или что-то вроде того? Нет, им точно можно было доверять– Но где же его друзья? Наэги знал, что никогда и ни за что не покинул бы их. Он с радостью согласился бы жить в одиночестве во внешнем мире, если бы они оказались на его месте, но он никогда не позволил бы им сделать то же самое для себя. Да, сейчас в чистой теплой комнате должны были оказаться либо все они вместе, либо только его друзья. Он попытался вспомнить. Он… он говорил с Хагакурэ и… и все. Больше ничего. Там, где должно было быть следующее воспоминание, красовался огромный знак вопроса, и ощущение, вызванное провалом в памяти, можно было сравнить с неприятным прикосновением лапок ползающих по коже муравьев. Что произошло с его воспоминаниями? Что-то должно было быть на месте этого пробела. Он пробежался по имеющейся у него информации– Стоп. Что-то не так. – Ты сказал, – произнес Наэги, – «мы видели их несколько дней назад». Этого не может быть. Я… Я не помню, как попал сюда. Я определенно не могу вспомнить, что был разлучен с ними на такое долгое время. – Нет, это так! Это произошло неделю назад. Ты, наверное, ничего не помнишь, потому что большую часть времени пробыл без сознания. Без сознания? На автомате он провел пальцами по голове в поисках какой-нибудь раны. Вроде он нигде не травмировался. Да, голова болела, но по большей части это было вызвано его замешательством. – Даже если ты был в сознании, проблемы с кратковременной памятью – это побочный эффект тех седативных средств, которые я использовал. Что. – Вижу, ты хочешь, чтобы я объяснил! Такая честь! – Комаэда не просто выпрямился. Казалось, он подскочил и растянулся, будто пружина. – Я подозревал, что ты откажешься сотрудничать, если я просто попытаюсь привести тебя сюда, поэтому у меня не было другого выбора, кроме как взять дело в свои руки! И я считаю, что поступил правильно. Иначе мы точно не смогли бы проскочить мимо Абсолютного Детектива, особенно если бы ты оказал сопротивление. Я все еще в восторге от того, как долго она преследовала нас. – Комаэда-кун, что значит «я откажусь сотрудничать»? Ты говоришь, я не согласился прийти сюда? – это была еще одна вероятность развития событий, которая не приходила в голову Наэги, просто потому что в ней не было смысла. Совершенно нелогично, что кому-то придется заставлять его прийти в чистую, обставленную комнату, в которой ему подадут полноценный обед. – Я собирался просто поговорить с тобой, но наткнулся на одного из твоих друзей, и мне ясно дали понять, каков будет твой ответ… И это никуда не годилось, – Комаэда сжал пальцы в кулак и поднял его перед собой. – Ты Абсолютная Надежда! Я не мог бросить тебя в мире, полном отчаяния. – Ты… – Не беспокойся, я хорошо о тебе позаботился! Я отдал тебе еду, одеяло, и даже сам согревал тебя, когда его было недостаточно. Я проследил за тем, чтобы ничто не причинило тебе вреда. Но не нужно благодарить меня. Взращивать тебя и твою надежду – это мое призвание! Пот залил его шею. Он понял. Вот почему дверь была заперта. Комаэда накачал его какими-то наркотиками и забрал его от друзей… Комаэда его не спасал. Он похитил Наэги. И хуже всего было то, что он, по-видимому, не понимал, что совершил нечто плохое. Взгляд его зеленых глаз, уставившихся на Наэги, был полон обожания, а руки были сложены вместе, словно в пародии на молитвенный жест. От одного этого вида у него скрутило живот. – Комаэда-кун, мне нужно идти. Я нужен моим друзьям. Я… Я должен узнать, в порядке ли они, – в надежде, что с Комаэдой можно договориться, он закусил губу. Хоть тот и был похитителем, но все же казался рассудительным. Комаэда прекратил улыбаться. – Наэги-кун, разлука с одноклассниками приносит тебе отчаяние? Наэги заколебался. Он почти чувствовал призрак Киригири за своей спиной, нашептывающий о том, что это ловушка. – В-вроде того? Пауза. И затем раздался смех. Это был ужасный скрипучий звук, явно причиняющий боль Комаэде, хотя он продолжал и продолжал смеяться, пока Наэги не показалось, что его барабанные перепонки вот-вот лопнут. Его спящие инстинкты пробудились, приказывая ему убираться отсюда прямо сейчас. Несмотря на весь ужас, который он перенес в Академии, он никогда не чувствовал угрозу со стороны других студентов. В этот раз все было иначе. В этот раз он все-таки чувствовал. – Просто фантастика! – вдруг произнес Комаэда. – Это прекрасное начало. У твоей надежды уже есть шанс стать сильнее. Идеально! И его глаза потускнели, как будто он погрузился в свои мысли. Он отвлекся. Наэги сорвался с места, впечатался в дверь и спешно нащупал ручку. Когда он нажал на нее, она не повернулась. – Я вижу, – голос Комаэды звучал откуда-то позади него. – Отчаяние, которое следует за тобой… Оно меркнет по сравнению со светом, испускаемым твоей надеждой. Давай, Наэги-кун, мы сможем преодолеть это вместе! Наэги заколотил в дверь. Кто-нибудь точно услышит его, другие люди не могут быть такими же, как… Комаэда ринулся вперед. Он, худощавый и тонкий, навалился на него всем весом, прижимая к двери, а костлявые длинные пальцы оцарапали лицо, резко накрывая рот. Его сердце отчаянно билось о грудную клетку, пока он извивался, пытаясь вывернуться из дрожащей хватки. Комаэда пытался что-то сказать, но Наэги даже не мог его услышать из-за заглушившего все звуки шума в ушах. Он дернулся еще раз. Их равновесие сместилось, и оба они рухнули на пол. Он сбросил с себя Комаэду, перевернулся на живот и потянулся к двери– И Комаэда снова был сверху него, а его рука упиралась в макушку Наэги, вжимая его голову в ковер. Чужие колени впились в бока, удерживая и одну из его рук. Уже потом Наэги осознал, что все его действия были направлены лишь на то, чтобы подавить сопротивление, а не причинить боль, но все, о чем он мог думать сейчас – это что Комаэда больше него, и он никак не может его сбросить, а воздух в легких заканчивается… – Эй, все хорошо. Вдохни поглубже, ладно? Ощутив и осознав чужое прикосновение, Наэги вздрогнул. Он не хотел быть здесь. Он не хотел, чтобы Комаэда его трогал. Он не понимал, чего от него хотят. Он лишь хотел вернуться обратно к своим друзьям. Он снова задергался, но Комаэда удерживался на нем до тех пор, пока у Наэги не осталось другого выбора, кроме как успокоиться. Стук его сердца замедлился, превратившись в редкие, но мощные и громкие удары. Ему стало легче дышать: он больше не чувствовал себя так, будто чужой вес вот-вот придушит его. – Наэги-кун, – в голосе Комаэды больше не слышалось ни легкомысленного дружелюбия, ни скрытого безумия. Он говорил тихо и очень серьезно, и только поэтому Наэги вслушался в его слова. – Я знаю, что у меня нет права требовать от тебя что-либо, но это очень важно. Ты должен вести себя тихо. Ты можешь разговаривать, но нельзя вот так стучать в дверь. Только некоторые из нас в курсе, что ты здесь, и если остальные узнают… Ну, наверное, они попытаются тебя убить. Не может быть. – Не беспокойся, я буду охранять тебя, – Комаэда взъерошил его волосы. – Тебе всего лишь нужно следовать паре правил: не создавай слишком много шума и не покидай эту комнату. И все! Обо всем остальном позабочусь я сам. Наэги облизнул внезапно высохшие губы и повернул голову, ощущая, как щека неприятно проехалась по жесткому ковру. – Почему они хотели бы причинить мне боль? – Месть. Я знаю, это просто смехотворно. Я не понимаю, почему кто-то хочет мстить за Абсолютное Отчаяние. – Абсолютное… Ты говоришь про Эношиму? Но подтверждение ему не требовалось. Все сошлось. Прямо во время апокалипсиса его отравил и похитил полнейший незнакомец, неизвестно на сколько и зачем. Его держали прямо под носом у союзников Эношимы, которую он и его друзья только что победили. – Что ты хочешь от меня? – спросил Наэги. Комаэда лучезарно улыбнулся, и эта улыбка показалась ему самой ужасающей из всех, которые он видел. – Я просто хочу, чтобы ты был собой.