The Lion's Den

В каком-то смысле Камукура уже нарушил свое обещание не помогать ему. В конце концов, он оставил Наэги превосходный подарок: информацию о необычных мотивах его похитителя. Объективно говоря, этого было мало, но все же теперь он понимал, откуда стоит начать и на чем построить свои действия, чтобы перестать безвольно ждать спасения и перейти в наступление. Наэги никогда не сомневался, что обязательно выберется отсюда, а теперь он и вовсе был уверен, что этот день вот-вот наступит! Его кровь кипела от волнения. Конечно же, о сне не могло быть и речи, поэтому Наэги убивал время, методично выдергивая наполнитель из плюшевого Монокумы и отправляя его в мусорное ведро. Он не хотел признаваться в этом, не хотел говорить что-либо хорошее о безумно улыбающемся медведе, но этот Монокума был… очень мягким. Будь на его месте самая обычная мягкая игрушка, он бы серьезно задумался над тем, чтобы попробовать заснуть вместе с ней – в конце концов, его друзей здесь не было, и никто не стал бы его высмеивать. Когда Монокума оказался полностью выпотрошен, повиснув в его руках дряблой оболочкой, Наэги сорвал с нее красный зигзагообразный пластиковый глаз, помещающийся между пальцев, словно маленькая метательная звездочка, занес руку, метясь в мусорное ведро, и, издав нечто похожее на боевой клич, резко выбросил кисть вперед– Пластиковый глаз выскользнул и упал на его колени. – Эх. Так глупо. Он нервно постучал ногой по полу. Вот бы здесь были часы… хотя не то чтобы он собирался торчать в этой комнате вечность! Но пока он не выбрался, ему нужно попросить Комаэду принести что-нибудь, чем он сможет заняться. На всякий случай. Наэги с нетерпением ждал его возвращения. Мысль о том, что Комаэда не появится, казалась ему недопустимой. Через какое-то время томительное ожидание все-таки сыграло свою роль, и он ощутил, как к мышцам возвращается отступившая было усталость. Улегшись на кровать, Наэги свернулся клубком, едва удерживая себя от того, чтобы не провалиться в зыбкую дрему, но когда ручка двери наконец-то дернулась, прилив адреналина заставил его резко выпрямить ноги, и ему потребовался весь его самоконтроль, чтобы не спрыгнуть с кровати и не броситься к выходу. – Доброе утро, Наэги-кун! – лучезарно улыбнулся Комаэда, втиснувшись в узкую щель между дверью и косяком. Наэги внезапно представил, как резко отбрасывает его в сторону, вырывается на свободу и убегает… – Д-доброе утро. Взгляд Комаэды скользнул по пустым тарелкам, оставшимся на столе после вчерашнего ужина, и тень удовлетворения коснулась его лица. А потом он заметил выпотрошенного Монокуму, валяющегося на полу. Наэги украдкой посмотрел в его сторону и заметил… Что это за отблеск, мелькнувший вдруг в зеленых глазах? – Я принес тебе поесть, если ты голоден, но в этот раз не так много, – Комаэда раскрыл дверь шире, заходя внутрь. Вместо нового подноса с горячим обедом он держал в руках обычную миску и ложку, а под мышкой – коробку хлопьев. – Спасибо, – на автомате поблагодарил Наэги, не уверенный, впрямь он ему благодарен или нет. – Можешь положить это на стол. Комаэда так и сделал, а затем принялся складывать на поднос грязную посуду, как бы между прочим заметив: – Ты порвал ту плюшевую игрушку, которую я принес вчера. Надеюсь, это не потому что ее качество оставляет желать лучшего… Но конечно же, я всегда могу принести еще парочку, если тебе нужно выразить свое недовольство! – М-м-м… На самом деле мне просто было скучно. Здесь совсем нечего делать. – Хм. Полагаю, это моя вина. Я совсем не подготовился, – Наэги бросил короткий взгляд на полностью обставленную жутко знакомой мебелью комнату. Конечно. Не подготовился. – В ходе беспорядков уничтожили много всего, но я думаю, что могу пробиться сквозь завалы и найти что-нибудь интересное… Я пойду прямо сейчас и– – Нет! И они оба, смутившись, замолчали. Только когда Наэги осознал, что держит руку в позиции «стоп», он понял, что этот громкий возглас принадлежал ему. – Тебе не нужно уходить прямо сейчас, – ладони вдруг вспотели. Наэги слышал свой голос таким отдаленным и похожим на эхо, словно говорил в металлическую трубу. – Ты же только что пришел. И если ты здесь, я смогу узнать, что ты задумал. – Не понимаю, чем заслужил право составить тебе компанию, особенно с учетом того, насколько я скучная личность. Но, конечно, я не могу сказать «нет» на такое предложение, – Комаэда повернулся к нему лицом. – Итак, что я могу для тебя сделать? Услышав чужое согласие, Наэги почувствовал, как его живот вновь стянуло тугим узлом волнения. Ладно. Хорошо. Вот его шанс перейти в наступление. – Комаэда-кун… – слова застряли у него в горле. Произносить это имя было не очень приятно. Он напрягся, сглотнув и попытавшись вернуть голосу прежнее спокойствие. – Я знаю, что ты хочешь сделать. Ты хочешь усилить мою надежду. – Ты такой проницательный, Наэги-кун! Я и не сомневался в тебе! Я смотрел трансляцию, но вживую ты кажешься еще более потрясающим, – чужой голос был полон воодушевления, но Комаэда почти сразу же покачал головой и отступил. – Я не пытаюсь заставить тебя показать мне твою «настоящую силу» или что-то в этом роде. Другие люди куда более достойны стать свидетелями твоей надежды. – Я не думаю, что ты менее важен, чем кто-либо еще. Но это не то, что я хотел сказать… Я хотел сказать, что если ты правда хочешь помочь мне, то ты должен меня отпустить. Наэги встал и, оказавшись выше, почувствовал себя немного сильнее. Комаэда рассеянно улыбался ему, как будто не слышал ничего из сказанного. Наэги шагнул вперед, но и тогда он не отреагировал. Наверное, даже выстрел в голову не смог бы смести это выражение с чужого лица. – Я знаю про твою… про твои убеждения насчет отчаяния и надежды. Я не хочу тебя обидеть, но… это неправильно. Надежда так не работает. Она идет не от отчаяния, а от веры, что все будет хорошо. Нужно просто не сдаваться и смотреть в будущее, верить, что мы будем стараться работать вместе и делать наш мир лучше. Понимаешь? Не нужно ранить людей, чтобы принести им надежду, просто нужно быть оптимистом и постараться объединить их под общим делом, и тогда надежда обязательно придет. Она не имеет ничего общего с отчаянием. Поэтому, если ты продолжишь держать меня здесь, ты просто заберешь у меня возможность распространять надежду. Вряд ли такой расклад тебя устраивает. Еще один шаг в его сторону. – Комаэда-кун, ты же не такой, как Эношима-сан. Я не собираюсь делать вид, что понимаю, почему ты присоединился к ней, но я точно знаю, что ты не согласен с ее целями. Ты хочешь распространять надежду, так? И если ты хочешь помочь мне… то как насчет такого? Как только мы выберемся отсюда и найдем моих друзей, мы можем создавать надежду вместе! Мы ведь оба этого хотим? Я уверен, мои друзья обязательно простят тебя, как только я объясню… ладно, Киригири-сан не сразу поверит мне, но это потому что она всегда настороже. Он полностью сократил дистанцию между ними и сжал руки Комаэды в своих собственных, желая, чтобы тот осознал, насколько прекрасно его предложение. Его друзья обязательно поймут его. Как только они узнают, что Комаэда не собирался причинять ему вред, они примут его, как приняли в свой круг другую сторону Фукавы. – Подумай об этом, – Наэги не было нужды притворяться и подделывать широкую улыбку. – Что может быть лучше, чем два совершенно обычных человека, работающих вместе с выжившими Абсолютными, распространяя надежду по всему миру? Может быть, нас немного, но мы пережили эту убийственную игру. Мы не поддались отчаянию и не поддадимся сейчас! Мы собираемся восстановить этот мир, а ты можешь помочь нам. Он ждал. Обычно к этому моменту люди что-нибудь, да говорили, но Комаэда молчал. Тишина становилась некомфортной. – Эм-м… – Наэги замялся, – может, пойдем? Затем что-то во внешности Комаэды изменилось, так быстро и незаметно, словно он был не живым человеком, а мерцающей голограммой. Наэги понял, что сейчас произойдет. Он приготовился– Раздался смех. Несмотря на то, что он знал, чего ожидать, смех не стал от этого менее неестественным. Может, это значило, что Комаэда доволен? Это ведь хорошо? Буквально вцепившись в эту успокаивающую мысль, Наэги заставлял себя улыбаться, пока Комаэда трясся в безумном хохоте. Он определенно хорошо поладил бы с Убийцей Се. – Не могу поверить в это, – чужой шепот прозвучал настолько тихо, что Наэги едва расслышал его. – Поверить во что? – Я помню, как твоя надежда буквально осветила зал заседаний на последнем суде, но я никогда не думал, что она настолько потрясающа! Трансляция абсолютно не передала твою волшебную силу, Наэги-кун. Ах… И я удостоился чести стоять рядом с тобой… – задыхающийся голос Комаэды поднялся настолько высоко, что едва не надломился. – Я и в самом деле Абсолютно Удачливый. – Так ты поможешь мне? – Конечно же я помогу тебе. Я существую, только чтобы быть ступенькой на твоем пути к цели. Я сделаю все, чтобы ты смог восстановить этот мир. Сработало! Смех Комаэды, насколько бы жутким он ни был, оказался заразительным, и Наэги тоже негромко рассмеялся. – Хорошо! Тогда пойдем! Комаэда осклабился. – Прости, Наэги-кун. Какой бы соблазнительной ни была твоя речь, ты все еще не можешь уйти. Потребовалось какое-то время, чтобы он осознал смысл этих слов. – Что? Почему? Комаэда цокнул языком, слегка наклонив голову набок и взглянув на Наэги одновременно с гордостью и покровительством. Очень осторожно он высвободил свои руки из его хватки. – Я поклялся посвятить свою жизнь тебе. Такие люди, как ты – большая редкость, и в этот раз… в этот раз я не буду смотреть со стороны. Я позабочусь о твоем триумфе, а это значит, что ты должен быть здесь, в безопасности, пока твоя надежда не затмит солнце! Я защищу тебя от любых угроз, даже если это означает, что мне придется пойти против тебя. – Но в этом нет необходимости! – воскликнул Наэги. – Мы победили Абсолютное Отчаяние. Разве это не значит, что я сам могу позаботиться о себе? Впервые с момента их встречи Комаэда посмотрел на него не с фанатичным обожанием, а с… недоверием? Разочарованием? На самом деле выглядело так, будто он не чувствовал ничего такого, но Наэги было лучше знать. Глубоко вздохнув, не встречаясь с ним взглядом, Комаэда ответил: – Не пойми предвзято, но то, через что ты прошел… это была игра. Что… Не может быть. Он не мог сказать такое. Как он мог? Это была не игра! Это была… это была… во всем языке не нашлось бы слова, которое смогло бы охарактеризовать то, что произошло. Наблюдать за тем, как его друзья устраивают резню, а потом быть вынужденным приговорить кого-то из них к ужасной казни… Это был ад на земле, вот что это было. – Игра, – повторил Наэги с неверием в голосе. – Мои друзья умирали во время этой игры! – Просто потому что их надежда не была достаточно сильна. Было так ужасно наблюдать за тем, как вы, символы надежды, поддаетесь ее влиянию… Но концовка определенно стоила того! Их жертва– – Не говори так! Он толкнул Комаэду. Изо всех сил. Тот, конечно, был больше и выше, но, не ожидая удара, впечатался спиной в стену, широко раскрыв глаза, словно получивший оплеуху щенок. Наэги уставился на свои вытянутые руки. Воздух словно загустел. Ему хотелось… он хотел… Наэги не знал, чего он хотел. Ему пришлось переступить на месте; гнев кипел в его крови и рассыпался по коже электрическими разрядами. Может быть поэтому ему было так сложно взять себя в руки и прекратить трястись. – Это того не стоило, – слова вырвались хрипом из его глотки. Он не мог успокоить свое дыхание и говорить нормально. – Никакая концовка не стоила такого. – Наэги-кун! – Она не стоила! Бам. Удивительно, насколько быстро изменилась атмосфера в комнате. Зрачки Комаэды, выглядящего, словно загнанное в угол дикое животное, сузились до маленьких точек, а Наэги, уставившийся в сторону двери, ощутил, как обжигающая ярость вдруг обернулась льдом. Никто из них не двигался, и даже его сердце будто перестало биться. – Ты должен спрятаться в ванной, – тихо произнес Комаэда. – Я выгляну и посмотрю, кто стучал. Точно. Наэги был так напряжен, что собственные мысли умудрились его напугать, но страх подтолкнул его к действиям. На ватных ногах он заковылял в ванную и буквально ввалился внутрь, запнувшись о порог. Его встретил холод гладкой плитки под пальцами. Дверь… Как он вообще умудрился упасть? Он попытался ухватиться за нее, чтобы приподняться, но она тут же захлопнулась, отрезая его от комнаты. В полной тишине он услышал шаги Комаэды, подошедшего к входной двери. Наэги совсем забыл о том, что ему нельзя шуметь. Именно поэтому ему нужна была помощь Комаэды, чтобы сбежать отсюда. Но теперь все, что он мог – это сидеть на полу рядом с дверью, тяжело дышать и надеяться, что Комаэда и в самом деле имеет некий талант к искусной лжи, который поможет им обоим остаться в живых. Наэги чувствовал себя так, будто прямо над ним завис острый меч, вот-вот готовый опуститься вниз и снести с плеч его голову. Он должен был попробовать подслушать, но не мог заставить себя сделать это. Прошло совсем немного времени, прежде чем раздался стук. По коже пробежали мурашки, но паника быстро улеглась, когда с другой стороны послышался знакомый шепот. Как оказалось, тот страшный звук издал Камукура: он хотел остановить их, пока их ссора не стала слишком уж громкой. Наверняка он подслушивал просто ради развлечения. Никто из них не сказал ни слова, когда Наэги вышел из душевой (он внезапно спросил себя, почему просто не остался внутри, подальше от своего похитителя). Оба они старались не смотреть друг на друга, и Наэги заскрежетал зубами. В каком-то смысле, это почти болезненное действие его успокоило. – Извини, – наконец Комаэда нарушил тишину. Его голос звучал на удивление искренне. – Это моя вина… Надо было ожидать, что я все испорчу. Обещаю, в следующий раз я буду аккуратнее. Наэги хотел было принять его извинения– «Он хочет причинить тебе боль». Нет. Он не будет вести себя с ним мило и по-доброму. – Мне казалось, ты говорил, что здесь я буду в безопасности. Его саркастичное замечание должно было выбить Комаэду из колеи, и чужая уверенность на самом деле мгновенно растаяла. Но затем… – Наэги-кун, ты не первая Абсолютная Надежда. Это поразило его: раньше он никогда не слышал о таком титуле. Правда, ему недоставало значительной части воспоминаний, так что это было не так уж и невероятно. – Полагаю, ты не помнишь, – продолжил Комаэда, – но был еще один студент на год старше… Ему было суждено стать богом. Десятилетия экспериментов и исследований привели к тому, что самый обычный, скучный и бесталанный парень превратился в чудо, которого еще не видел мир… Его называли Абсолютная Надежда, но на самом деле его должны были звать Абсолютный Абсолютный. Его талантом был талант сам по себе. Он мог все, и ничто не могло поставить его в тупик. Я думал, он непобедим. – Это… Я не думал, что кто-то такой вообще может существовать, – пробормотал Наэги. Комаэда молча отвернулся от него, но он успел разглядеть, как тонкие губы скривились, обнажая зубы в первобытном, животном оскале. – Знаешь ли ты, что произошло с этой Абсолютной Надеждой? – Нет. – Он был испорчен ею, – Комаэда практически выплюнул эти слова, словно ощутил их отвратительно гнилостный вкус. – Ты имеешь в виду, Эношимой-сан? – Да, – чужая рука сложилась в кулак. – Это… это была моя вина. Я все предвидел. Это происходило прямо у меня под носом, но я ничего не сделал. Я верил, что Надежда превзойдет ее, и оставался в стороне. Но когда я решил вмешаться, уже было слишком поздно. Я… я сделал все только хуже, и я… не позволю этому произойти вновь. Понимаешь, Наэги-кун? Там, снаружи, отчаяние, и там не может быть безопасно. Не для такой юной Надежды, как ты. Не для тебя. Наэги не мог произнести ни слова. Не мог двигаться. Комаэда мучительно медленно повернулся к нему. В его лице… там было пусто. Его взгляд стал тусклым и безжизненным, и когда он заговорил вновь, в его голосе не было эмоций. – Я научился на своих же ошибках. В тот день я понял: даже Абсолютная Надежда не может понять надежду так же хорошо, как я. Я больше не собираюсь оставаться в стороне. Он, словно робот, сделал шаг навстречу Наэги. Холодные костлявые пальцы нащупали его плечи и сжали. – Они не смогут сломить тебя, Наэги-кун. Не в этот раз. Я не позволю.