Охота

      Когда Алекс проснулся второй раз, солнце стояло уже высоко в небе, согревая мир и приятно наполняя его жизнью. Тёплые приветливые лучи дотягивались до его лица сквозь переплетённые над головой ветки и нежно щекотали кожу. Лежал он под одной из привычных уже древесных арок, состоящей из довольно толстых ветвей, доходивших почти до земли, создавая подобие купола. Кое-где они переплетались с торчащими из земли корнями, придавая стенам естественного убежища дополнительную прочность. Судя по истоптанной траве вокруг и аккуратно сложенному кострищу у входа, арка была вполне себе обитаемой, и не первый день. В глубине арки небрежно валялись как уже знакомые ему вещи из их собственного импровизированного тайника, так и явно чужие.       Утро принесло небольшое, но облегчение, в голове прояснилось, а желудок бессовестно напоминал о времени, прошедшем с последнего приёма пищи. Приподнявшись на локтях в попытке оглядеться получше, Алекс с облегчением отметил, что боль в груди значительно уменьшилась, хоть полностью и не прошла. Только кожа на ней чесалась как сумасшедшая. Он попытался счистить с неё листья, ими же попутно оттирая сомнительного вида субстанцию, и выкинуть их подальше. Поморщился, стараясь не смотреть на фиолетово-чёрный цвет кожи почти от ключиц до живота, и с наслаждением жирного кота на печке принялся за почёсывания.       Встать получилось не сразу и где-то в середине процесса он начал всерьёз задумываться, а так ли уж сильно оно ему надо. Кое-как Алекс выбрался из спальника, постоял пару минут на коленях, проклиная всё на свете. Голова заметно кружилась, и тело так и вело завалиться на бок. Вчерашняя одежда нашлась неподалёку, такая же мокрая и грязная, как его собственные волосы. Но в отличие от них, шмотки, скомканные и брошенные в тень, сохнуть не планировали даже теоретически. Станнер с бластером небрежно валялись там же, что слегка позабавило Алекса.       Кое-как сумев отойти на несколько шагов, расстояние, которое мозг под воздействием возвращавшейся боли счёл приемлемым и вполне себе приличным, и справившись с насущными и неотложными делами, Алекс понял, что далеко он отсюда на своих двоих не уйдёт. Да и вообще — не уйдёт, если уж честно. И медленно поплёлся обратно.       Вокруг стояла приятная тишина. Нет, лес наполняло множество всевозможных шорохов и звуков. Но это было именно то, что хотелось назвать настоящей природной тишиной. Без людей, с их проблемами и амбициями, с их бесконечным стенанием и недовольством, с их оружием и войной. Вид абсолютно чистого неба нежнейшего голубого оттенка наполнял лёгкостью и ощущением безмятежности, отбрасывая всё пережитое на дни, а то и годы в прошлое, когда память уже начинает скрашивать и отфильтровывать ненужное.       Дотащившись обратно до своего импровизированного дома, Алекс, стараясь сильно не наклоняться, кое-как подцепил бутылку с водой, валявшуюся у ближайшего рюкзака, и принялся жадно пить. Звук, который он услышал через секунду, заставил его подавиться от неожиданности, и он с кашлем повалился обратно на спальник. Пытаться постучать себя нечего было и думать, грудь мстительно отозвалась острой болью, которую кашель только продолжал усугублять. Звук больше не повторялся, но и одного раза Алексу было достаточно. После часов, а то и дней, проведённых в сомнительных засадах в джунглях Шебы, спутать хруст ломающейся под чьей-то тяжёлой ногой сухой ветки невозможно ни с чем. Впрочем, предупреждение парень понял прекрасно. Так громко «позвонить в дверь» боевой киборг мог только специально. Что-что, а бесшумно передвигаться они умеют.       Существо, представшее его взору, на привычных армейских киборгов походило очень отдалённо. Парнишка, на вид лет двадцати максимум, высокий, но до страшного худой, с осунувшимся лицом и остро торчащими через такую знакомую — военного образца — футболку плечами да лопатками. Чёрные волосы, не длинные ещё, но уже довольно давно не стриженые, свисали на лицо неопрятными прядями, лезли в глаза и явно мешали обзору. Взгляд серых глаз — до боли живой и крайне заинтересованный. Вид у пацана был настолько жалостливый, что захотелось обнять и начать выяснять, кто же его до такой жизни довёл. Встречались у них в армии такие новобранцы. Держались, правда, недолго, но и попадали они туда чаще всего не по своей воле. Глядя на эту убогую картину, Алекс всерьёз задумался, а с тем ли киборгом он на той реке повстречался. Очень уж сильно расходилась реальность с его воспоминаниями. В том, что перед ним именно киборг, сомнений возникнуть не успело. Двигался парнишка такими чёткими и ровными движениями, а держался так прямо, как не под силу ни одному человеку.       Пару минут Алекс с любопытством наблюдал, как киборг, примостившись на корточках у «входа», методично рвёт принесённую им же траву на мелкие части, аккуратно ссыпая результаты своего труда на крупный лист привычного уже взгляду «клевера». Очень мелкие и, насколько бывший солдат мог судить со своего места, точно одинакового размера. Было в этом процессе что-то исключительно завораживающее и в то же время пугающе нечеловеческое, что совсем не сочеталось с видом тощего сутулого паренька. Вот ведь... киборг. Разделавшись с травой, тот несколько раз плюнул в неё и тщательно перемешал пальцем. Натуралист хренов. Процесс приготовления чем-бы-оно-там-ни-было стал резко терять увлекательность, и Алекс полез обратно в свой мешок, из последних сил успев кое-как разложить одежду вокруг. Впрочем, надежды на то, что это поможет ей быстрее высохнуть, было по-прежнему маловато.       Подвох обнаружился раньше, чем Алексу того хотелось. Сказать по правде, он искренне надеялся, что приготовленное неаппетитное месиво вообще никаким боком его не коснётся. Хоть и подозревал, что это было бы слишком легко. Потому, когда киборг подошёл к нему, бесцеремонно отодвинул угол спальника и вывалил, почему-то сменившую цвет на уже знакомый коричневый, субстанцию ему на грудь, припечатав сверху парой широких округлых листов «клевера», Алекс задохнулся от возмущения. Открыл рот, подбирая более подходящие случаю ругательства, чтобы высказать новоявленному ботанику всё, что он по этому поводу думает, но, не успев закончить составлять гневную тираду, закрыл. Произведённый смесью эффект переоценить было трудно. Боль в груди уменьшилась в добрых два раза, а дышать стало вдруг легко и свободно. Но оставить эпизод совсем без внимания выдержки не хватило. В конце концов, что ему уже терять?       — А плевать-то зачем было? Воды не нашлось? — глухо, но беззлобно проворчал он, устраиваясь в мешке поудобнее. По груди разливалось приятное тепло.       Парнишка посмотрел на него исподлобья, тряхнул головой, отбрасывая волосы с лица, и каким-то дёрганым рывком пожал плечами.       — Дезинфекция.       Алекс сделал вид, будто это всё объясняло, и закрыл глаза. Ну его ко всем чертям!