***
Гермионе все ещё семнадцать. Она умудряется влипнуть в самую настоящую историю. Родители уехали в командировку, а девушка убежала на вечеринку. Нет, Том, конечно, не древний человек, который станет запирать сестру в высокую башню, но… он так хочет объяснить ей, что так делать нельзя. Бесполезно. Но грубые слова так и не срываются с языка, Марволо видит её, такую подавленную и одинокую. — Брат, — она бросается в его объятия, вся грязная и заплаканная. — Ну-ну, тише. Не плачь, не надо, — он уводит её в ванную, набирает воду, но… она не может взять себя в руки. — Тебе нужно… — Брат, почему меня все только обижают, никто не любит… по-настоящему? Что же я такого сделала? — Гермиона уселась в ванную, однако не стала отпускать Тома. Ей было необходимо с кем-то поделиться тем, что так тяготит душу. — О чём ты? Родители любят тебя, твой жених и друзья. — Жених, друзья, родители — им всем только одно и нужно… взять лакомый кусочек с пирога. Проще говоря, я представляю для них ценность, лишь когда исполняю их волю. Маме и папе плевать, что со мной и как я. Друзья используют имя семьи, они сплетничают за моей спиной. Думаешь, я этого не знаю?! А Драко… да ему даже смотреть на меня противно. Для него я — тёмное пятно славного рода, — слезы почти высохли на щеках, тушь размазалась и смешалась с грязью. — Извини, что заставляю тебя всё это слушать. Тебе ведь… наверное, хочется совсем не этого. Далеко не этого… — конечно, у Тома были планы, но… разве может быть что-то дороже семьи, дороже его Ми? — Что с тобой случилось? Кто тебя расстроил? — Не имеет значения. Главное, что мы рядом. Знаешь, не будь тебя, я бы точно сошла с ума!***
Даже дав сестре клятву забыть о событиях минувшего вечера, Том не собирался останавливаться ни перед чем — он обязан узнать, что же так расстроило сестру. В конце концов, это его святой долг, защищать членов своей семьи. — Ты правда хочешь знать правду? — взгляд у Беллы острый. Кажется, она может проделать в нём дыру. Когда-то они встречались, даже были счастливы. Но… это всё не то. Эти двое слишком умны, хитры и лживы, чтобы быть вместе. — Зачем бы тогда я спросил? — вопросом на вопрос ответил Блэк. — Это бывшая девушка моего брата. Вбила себе в голову, что Драко — её судьба. Приходила даже к нам домой, умоляла мать расторгнуть договор с твоими родителями. Папа категорически против. — Почему же? — Шутишь? Да эта Ханна Аббот просто сумасшедшая. Её три года содержали в элитной психушке. Не будь за ней богатой семьи, точно бы уже давным-давно отдала Богу душу! Кому нужны такие невестки, пусть даже и богатые? — Так… что она сделала? — Назвала Гермиону дурнушкой. — И что? Сестра не стала бы так расстраиваться из-за этого. Не так её воспитывали. — Это точно! Слышала, родители довольно жестоки с ней, — добавила черноволосая, — я знаю, какого это… поверь. — Родители любят её. — Но в их сердце место лишь для тебя, Том. Как и Драко, ты первенец, такой желанный и дорогой. А девочкам одна дорога — выйти замуж, укреплять позиции семьи. — Мы не в средневековье. Каждый сам волен выбирать свою судьбу. — Правда? Тогда почему отец готов отречься от меня, своей единственной дочери, если только я посмею отказаться от брака с Рудольфусом? Все осуждают твою сестру из-за поведения, считаю её глупой и недостойной, но… знаешь, я бы тоже вела себя так. Увы, Драко не похож на тебя характером. Он слаб духом, не станет перечить отцу. А вот ты другое дело, ты готов на многое ради Гермионы. Я ей даже немного завидую… такая сильная любовь. Догадывалась ли Беллатриса, насколько сильна эта любовь? Должно быть, да. Том умел скрывать свои чувства, однако… Белла Малфой была слишком проницательна. Они были похожи. Иногда это даже пугало. — Я могла бы умолчать, скрыть все детали, но не стану этого делать. — Почему? — Шутишь? — лёгкая улыбка тронула красивое лицо девушки. — Я предпочитаю держать тебя в друзьях. Надеюсь, ты того же мнения.***
Ханна Аббот была найдена мёртвой ровно через три месяца. Это случилось на свадьбе Беллы. Конечно, Том всё продумал до мелочей — собрал во дворе пьяную молодежь, все веселились и отдыхали. А девушка как бы невзначай упала, перевалившись через перила. Упала прямо в воду, а уже оттуда, ввиду сильного алкогольного опьянения, так и не сумела выбраться. Всё произошло быстро. Почти молниеносно. Блэк даже не успел до конца насладиться запахом мести и величия. А потом… было поздно. Самое странное… Гермиона не испытывала никакой радости. Напротив, она заперлась в комнате, моля Господа о прощении. — Я виновата в её смерти. — О чём ты? Тебя там даже не было. — Я пожелала ей беды. Прокляла. В сердцах. А теперь… её нет. Это полностью моя вина, — жгучие слёзы скатывались по щекам. В её ладонях лежал крест, он был таким простым, лишённым всякого подобия блеска. Эта вещь была куплена отнюдь не мистером и миссис Блэк, они слишком любили предметы роскоши. Но Боги чтили (как умели, конечно). Вот только Том всех этих взглядов не разделял. Не какому-то существу, которого он никогда и не видел, судить его поступки и мысли. Будь это возможным, Марволо открыто бы выступил против Бога. Но нельзя. Нельзя. Люди ведь склонны к вере и суевериям. Скажи он, что не верит, все сразу же начнут винить во всех возможных бедах. Нет, этого нельзя допустить. Самым верным будет — молчать. — Ты самая лучшая, Ми. Ты чистая и добрая. — Это не так… — Я знаю, что ты… — Это не так, говорю же, — громче добавила она, — я сделала много плохого. Я соблазнила твоего друга. Ты хотел защитить мою честь, а я… я не призналась во всём… не из-за страха, нет. Из-за стыда. Мне было так стыдно перед тобой. О, это ужасное чувство. Да, меня правильно называют распутной и глупой. Я всё это заслужила. И нет мне прощения. Я заставила тебя согрешить. Тебя, моего святого брата. Гореть мне в аду за помыслы мои и поступки, за… — но юноша не слушал. Его Ми так искренне верила в его святость, силу и веру, что это… вызывало страх. О, ведь он чудовище. Самое настоящее. — Я и тебя хотела соблазнить. Хотела понять, ты правда такой хороший… или нет. Ты же всегда относился ко мне, как и положено брату относиться к сестре. О, Томми, я так грешна. Прости, что делала всё это. Но поверь, отныне я другой человек. Я буду жить праведно, как и положено. Я буду молиться. Буду… избегать греха. Ты ведь веришь в меня, брат? — Конечно… Но если Гермиона считает, что на её счету столько грехов, что же тогда с ним?***
Понятное дело, Орион и Друэлла не оценили по достоинству вполне искренний порыв дочери посвятить себя служению Богу. — Но, матушка, ведь я… кажется, наконец-то нашла своё предназначение. Понимаете? — Ты нашла беду на свою и наши головы… — Но ведь вы сами с отцом говорили, что… любите Господа. — Любим. Но тебе уготована иная судьба. Ты станешь женой Драко Малфоя, этот союз поможет нам стать ещё сильнее. Отныне никто не посмеет тягаться с нами. Том был уверен, что пошёл характером в мать. Она всегда добивалась своего, всеми возможными способами. Правда, урождённую Друэллу Харкер считали человеком глубоко религиозным, правильным и справедливым. Лишь при членах семьи женщина позволяла дать волю чувствам, показать истинное своё лицо. Мать дёргала папу за ниточки, словно тот был марионеткой в её умелых руках. Пока все вокруг думали, что это Орион — глава семейства, все его решения были продиктованы амбициями миссис Блэк. Справедливости ради стоит заметить, что женщиной она была мудрой, властной и чаще всего слушала свой разум. Также было и с Марволо. И лишь Гермиона была единственной его слабостью. Слабостью и любовью. Но когда именно всё это началось? Когда братская привязанность превратилась в это, перестала быть одной лишь кровной связью? Наверное, так было всегда. С самого детства, когда только в особняке появилась маленькая Ми, Том проводил всё свободное время с ней. Пока его друзья играли на улице, тогда ещё мальчик старался сделать жизнь сестры лучше. Родители, говоря честно, не жаловали второе своё дитя, хотя и объясняли нежелание играть с единственной дочерью нехваткой времени и сил. Через десять лет мать призналась, что родила близнецов. Увы, мальчик умер. И женщина отчего-то считала, что в этом есть вина Гермионы. …умри она, мой сын был бы жив… Казалось бы, одна фраза, а сколько в ней смысла, горечи, страданий и боли. Конечно, теперь Марволо всё стало ясно, однако… легче не стало. А после он уже не мог спокойно смотреть на свою маленькую сестрёнку. Они стали отдаляться друг от друга, юноша уехал в столицу (на учёбу), а вот в загородное поместье приезжал всё реже. Во время учёбы до него стали доходить тревожные новости — сестрёнка пьёт, проводит время со взрослыми мальчиками. Лишь через три года Марволо вновь решился посмотреть в глаза Гермионы, прямо и открыто. Это всё ещё была она — нежная и милая, дорогая сердцу Ми. Вот только, которые она когда-то дарила ему в щеку, были теперь сосредоточены на губах. — Зачем ты это делаешь? — спросил он однажды. — Беллатриса говорит, что нас любит лишь до тех пор, пока мы представляем какую-то ценность. Родители хотят выдать меня замуж и получить выгодный союз. Друзьям нужны деньги. А жениху громкое имя семьи. Что же тебе от меня нужно? Чего ты хочешь? Что я могу дать тебе за любовь? Но в ответ было лишь молчание. Том не знал, что вообще можно сделать в такой ситуации. — Ну, не молчи же! Ответь — что я, порочная и ужасная, могу предложить тебе, такому правильному и идеальному? Как же я тебя ненавижу. Мне тошно от одного твоего вида. Ну, скажи хотя бы это. Скажи, что я тебе противна. Хотя бы это… только не молчи! — но мольба пуста. Пустыми останутся все слова. Ведь в них нет души, нет будущего. А иначе — зачем всё это? — Ты меня ненавидишь. Я верю в это… тогда будет намного легче. Том так и не догадался, что значат те её слова. Оказывается, в них было столько скрытого смысла. Лишь он никак не мог понять одну маленькую истину: сказанное Гермионой всегда что-то значило, только слушать и слышать — две разные вещи.***
Гермионе девятнадцать. Мечты о Господе покинули её, словно всё это было плохим сном. — Нет, нет и нет! Никакого красного! Ты невеста. Что скажут люди? Что они подумают? — миссис Блэк была поражена и огорчена желанием дочери надеть красное свадебное платье. Так или иначе, таковы традиции и не Гермионе их нарушать. — Они и без того будут судачить. Это, — девушка коснулась живота, он стал большим и круглым, — уже ничто не скроет. — Да, этот Малфой постарался. Ядовитая усмешка появилась на лице невесты. Нет, это определенно не был ребёнок Драко. Год назад Гермиона познакомилась с миловидным рыжеволосым парнем по имени Рон Уизли. Он был нежным, понимающим и, как ей казалось, искренне любил её. Она думала, что если у неё появится ребёнок, Рон обязательно женится на ней, а Драко — откажется. Увы, Уизли исчез сразу же после столь «прекрасной» новости, а Малфой, напротив, и не собирался упускать возможность. Слишком уж сильным был страх перед отцом. Люциус ни за что не простил бы сыну подобную оплошность, ведь именно его он считал надеждой семьи. По итогу, когда обо всём узнал Том, он убедил сестру не раскрывать истину. — Но… Драко не сможет полюбить моего ребёнка. Ведь он от другого. — Это и не нужно. — Ч-что? — Главное, что я буду рядом с вами. С тобой и ребёнком. — Ты даёшь обещание, которое не сможешь выполнить, — грустно замечает Блэк-младшая. — Значит, я останусь одна. Рано или поздно. — Что за мысли такие? Разве я могу оставить тебя одну? — Но ты уже делал так раньше. — Я люблю тебя. — Любовь и ненависть — две стороны одной медали, — юноша удивлённо посмотрел на сестру. — Я виновна в смерти брата. Да, мне это известно. Тогда, я подслушала ваш разговор… твой и мамы. Это вышло случайно. Но я рада, что узнала правду. Ведь прежде мне казалось странным, что родители относятся ко мне так… холодно. Особенно мама. Будто я ей не родная. Тогда же всё встало на свои места. Я — пятно славного рода, дьявольское отродье. Я наказание на голову семьи. И это я должна была погибнуть, — Том был поражён, с какой легкостью девушка признавалась в этом. Она не винила ни маму, ни папу, ни брата, весь грех брала только на себя. Хотя… в чём же тут грех? А стали бы родители вести себя также, если бы выжил мальчик? Должно быть, тогда всё было бы иначе. — Я хотела привлечь их внимание. Хотела, чтобы он наконец-то стали замечать меня. Хотела… поэтому… делала всё это. И мне нет прощения. — Послушай, что было — то было. Главное, всё прошло. Тебе лишь осталось позволить слезам высохнуть. Отныне и навсегда, я буду рядом. Обещаю. Никто и ничто не встанет между нами, — впервые в жизни Марволо сам поцеловал сестру. Но минутная слабость прошла еще до того, как Гермиона поняла, что только что произошло. — Пора готовиться. Не заставляй жениха ждать.***
Свадьбу отпраздновали, как и положено, с большим размахом. Вот только в первую брачную ночь молодожены провели в разных комнатах. Да и не только брачную. — Здоровье малыша, ты же понимаешь, — так объяснял всё это Том. Сперва Драко пусть и нехотя, но соглашался, а уже месяц спустя напрямую спросил, долго ли Блэк-старший собирается контролировать их жизнь. — Ведь это же нелепо. Надо мной начнут смеяться. Это ненормально. — Что именно? — Мы живем все под одной крышей. В конце концов, это неправильно. Мы должны остаться только вдвоём. — Я брат Гермионы. — А я её муж! — воскликнул Малфой. Том усмехнулся, слова школьной поры его не радовали. — Пойдут слухи. Хотелось бы избежать всего этого. — Ты обратился ко мне с просьбой, я исполнил её — убедил сестру молчать о настоящем отце ребёнка. Но я сделал это не для тебя, а ради её будущего. И если я пойму, что ошибся на этот счёт, тебе придётся пожалеть, друг, — Блэк похлопал парня по плечу. — Ты не сделаешь мне ничего плохого. Это разобьет сердце Белле. — Сердце твоей сестры было разбито, когда вы выдали её замуж насильно, а ты благополучно позабыл о ней. С чего бы ей теперь тебе помогать? — задал Том вполне резонный вопрос. И правда, Лестрейндж, конечно, оказался довольно хорошим человеком, однако Белла не умела прощать. Даже своих близких. — А если я начну изменять твоей сестрице? Ведь она так и поступала с самого дня нашей помолвки. — То, о чём Гермиона не узнает, ей не повредит, — скорее всего, Малфой ожидал новой порции угроз, но вместо этого получил согласие и почти полную свободу действий. Всё это казалось чересчур странным. Впрочем, Драко никогда не любил свою невесту, да и теперь почти ничего и не изменилось. Что ж, он выполнил долг перед семьёй, значит… можно теперь заняться и своими делами. А Том тайно ликовал. Он только и ждал, когда же новоиспечённый муж Гермионы наконец-то оставит их в покое.***
Малыш родился здоровым. Это был мальчик с рыжими волосами, полученными в наследство от отца. — Слышал, у матери бабушки со стороны отца были рыжие волосы, — сказал Том, — так что можешь не переживать. — Совсем нет. Мне стало вдруг так спокойно. Прежде я думала, что этот ребёнок принесёт мне одни беды, однако теперь… я очень жалею за столь грубые мысли. Этот ребенок — благословение Господа. Он такой чудесный и милый. — Ты так хорошо говоришь. Мне начинать ревновать? — Гермионе трудно было определить — брат говорит с ней серьезно или просто шутит. Или, быть может, было вообще что-то между этим. — Я люблю своего сына. И люблю тебя, брат. Поэтому… пусть его будут звать… Томми-младший, — девушка нежно обхватила голову сына. — И я буду любить вас одинаково сильно. — Материнство пошло тебе на пользу. — Я теперь такая толстая. Прямо бочка. — Ерунда. Для меня ты — прекраснее всех, — и тут Том не лукавил. Перед собой он видел молодую женщину, одна только улыбка которой дарила одновременно покой и трепет в сердце. — И я хочу, чтобы этот ребенок считал меня своим отцом, чтобы относился ко мне… — Нет. Нельзя. Его отцом будет Драко. И без того уже слухи. Словно ты выгнал моего мужа из дома, словно запрещал ему быть со мной. Хотя… он сам выразил желание не навредить ребёнку. Вот и не приходит. А люди так всё перевернули, — что ж, Блэку никогда не было дела до слухов. Люди любят сплетни. Значит, нужно дать им повод поинтереснее. Газеты и журналы могут решить эту проблему. Главное, чтобы Гермиона успокоилась.- К тому же мне ужасно стыдно. Ты так переживаешь из-за нас, а как же… твоя семья? Ведь и тебе нужна жена. Жена и дети. — Увы, та, кто мила мне, не хочет этого. Или боится чувств. — Хм, кто же это? Белла? Нет, вряд ли. Панси? И тоже вряд ли. О-о-о, быть может, Алиса? Ну, признайся же. — Однажды я скажу тебе. Но прежде, дай побыть немного с племянником. — Хорошо. Но скажи хотя бы — какая она? Какая она для тебя? — лёгкая улыбка тронула губы. — Она моя мечта. Единственная. Она то милая и нежная, то холодная. Она показывает настоящую себя лишь тем, кому по-настоящему доверяет. Мысль о ней поддерживает мой дух, помогает двигаться дальше. — Должно быть, ты действительно любишь её?! А вот я больше никогда и никого не полюблю. Слишком много предательств. Нет, Гермиона ничего не поняла. Оно и хорошо, наверное. Как бы она отреагировала на любовь собственного брата? Ведь они уже взрослые, а поцелуи в губы теперь не просто детская шалость. — А твой муж? — Быть может, произойди наша встреча при иных обстоятельствах, всё было бы иначе. Но… чего уж теперь лить слезы зря? — Люблю тебя, сестра, — с этими словами Блэк оставил целомудренный поцелуй на лбу девушки. У них ещё будет время всё обсудить, а пока… пусть жизнь идёт своим чередом. Взяв племянника на руки, Том отнес того в детскую. Вернувшись, он увидел, что Гермиона уже заснула. Это было вполне ожидаемо, она очень устала. Вот она — его единственная мечта, то нежная, то холодная. Единственная.