* * *
— Я не собираюсь вступать с Чонгуком в отношения. Нас просто тянет друг к другу. И когда эта тяга усиливается, я словно теряю голову. Но в остальное время я — это я. Все это… так неудобно. — Тогда не торопись. — Тебе хорошо говорить, — во взгляде девушки была мольба. — Как это прекратить? — Ты правда этого хочешь? — Да. — Почему? — Это бессмысленно и ни к чему не приведет. В моей жизни нет места для такого парня, как он. — Да ладно тебе, Субин. Есть в ней место. Ты можешь его найти, — Уон говорил совершенно серьезно.3.
21 сентября 2020 г. в 21:33
В два часа дня, собираясь выйти из дома, Чонгук вдруг сказал:
— Вообще-то я говорил о том, чтобы сводить тебя в Национальный музей современного искусства в Сеуле, походить по выставкам. Ты бы показала мне свой любимый ресторан, а я тебе свой. И нет никакой необходимости снимать номер в отеле, у меня хорошая квартира в районе Каннам...
— Вот видишь? Я права! У тебя на уме только это!
— Ничего подобного! У меня трехкомнатная квартира, такая же, как у тебя дом, — он вдруг оказался рядом и сжал руки Субин. — И я имел в виду только то, что сказал: совместные вылазки, не более того. Мне бы это очень понравилось.
— Да ты, наверное, постоянно по ним ходишь.
— Нет, не хожу. Я был в Национальном музее шесть раз, но всегда на благотворительных мероприятиях. Я никогда не ходил туда, чтобы просто посмотреть. То же самое с центром искусств Сеула, — теперь уже Чон казался недовольным. — И если ты думаешь, что я горжусь тем, что говорю, подумай еще раз. Видишь ли, мне никогда не хотелось ходить по таким местам в одиночку, но я так и не нашел себе подходящей компании, — его гнев добавил убедительности его словам. Как и то, что он действительно выглядел смущенным. — Тебе не стоит напускать на себя такой самодовольный вид, — пробормотал он. — Я не так хорошо воспитан, как ты. Тебя, наверное, водят по музеям с детского возраста. А меня вообще никогда не водили. Я прошел долгий путь и за эти годы научился многим вещам. Я могу справиться с любой ситуацией, однако есть места, в которых я до сих чувствую себя не очень уверенно.
— Музеи искусства?
— Да.
— Я не напускала на себя самодовольный вид, просто удивилась, вот и все. Твои слова меня тронули.
Слабые места в таком сильном парне только добавляли ему привлекательности, и Ким уже начала попадать под ее влияние. По-видимому, Чонгук тоже что-то почувствовал, поскольку в следующее мгновение подорвался с места и впился в ее губы. Он не оставил девушке никаких шансов: только что немного раскрыл душу, выглядя настолько уязвимо, что его хотелось поцеловать, в следующую секунду — целовал сам.
Субин не собиралась протестовать, сильно наслаждалась его поцелуем в прошлый раз. И сейчас, когда его губы прикоснулись к ее, испытала столь же оглушительный взрыв эмоций. На этот раз удовольствие было даже сильнее. Неизвестно, как такое возможно, но этот новый поцелуй, казалось, выбросил бесчисленные отростки, мгновенно распространившиеся по девичьему телу, находя такие чувствительные места, о которых она даже представления не имела.
Насчет одного Чонгук прав: в их поцелуе было что-то очень правильное. И поэтому Ким позволяла ему продолжать, позволила поцелую продолжаться дольше. Это оказалось огромной ошибкой по двум причинам: во-первых, чем дольше он продолжался, тем более голодным становился Чонгук. Чем более голодным он становился, тем больше вкладывал в этот поцелуй. Соответственно, чем больше он вкладывал, тем больше Субин возбуждалась. Во-вторых, где-то между ласканием языка и покусыванием губы, дверь громко хлопнула. Встревоженные, оба обернулись одновременно и увидели фигуру, заполнившую собой дверной проем.
Ли Уон, который выбрал именно этот момент, чтобы нарисоваться в дверях кухни, сердито посмотрел сначала на Субин, затем на Чонгука. И у Ким в возникшей тишине вдруг появилось странное ощущение.
Не отходя от девушки, Чон протянул руку. Уон посмотрел на чужую ладонь, посмотрел на Субин, посмотрел на Чонгука. Ким затаила дыхание. Но тут ее друг медленно ответил на рукопожатие.
Ли Уон — верный, преданный, давний друг. Правда, сейчас он находился в плохом настроении, выглядел уставшим. Хихиканье в этих обстоятельствах точно не поможет. Так же как отскакивание от Чона и лихорадочное одергивание воображаемого платья, как принято у девиц в таких ситуациях. Су боялась даже представить себе, что думает Уон, заставший их с Чоном в таком виде. Потеряв дар речи, Ким глянула на Чонгука и внезапно поняла одновременно несколько вещей. Во-первых, во время поцелуя ее руки каким-то образом оказались на его твердых плечах. И во-вторых, этот поцелуй породил в ее животе настоящий ураган, не желавший утихомириваться даже в присутствии друга.
Будь у Субин выбор, она бы отправила Уона прочь и вернулась в объятия Чона. Не появись Ли Уон в доме, эти мысли привели бы ее в ужас. И без того она вынуждена теперь беспокоиться о том, что потеряла уважение друга. Су нарочито медленно сняла руки с Чонгука, но не отрывала от него испуганного взгляда, безмолвно умоляя сказать или сделать хоть что-то, что спасет ситуацию. Первые мгновения она готова была поклясться, что Чон смущен не меньше девушки, однако почти не выдавал себя. Но Ким пристально посмотрела ему в глаза и успела заметить его смущение.
Субин поняла, что он думает о том же, о чем и она. К ее облегчению, он прерывисто вздохнул, расправил плечи, прочистил горло и обратился к девушке тихим, интимным голосом, предполагающим, что между ними установлена некая новая связь.
— Я бы не отказался провести с вами двумя больше времени. Но я должен отлучиться по работе, — он произнес это не настолько тихо, чтобы Уон не слышал.
Ли посторонился в дверях, давая Чону пройти, а Субин остановилась и подняла голову, глядя ему в лицо. Хотелось извиниться или объяснить, но и то, и другое было бы оскорбительным по отношению к Чонгуку. Поэтому, пытаясь разрядить обстановку, собралась с духом и весело спросила:
— Будешь чай? У меня свежие кексы. Кстати, — она нахмурилась, — ты пришел раньше. Ты ведь должен был прийти только в три часа.
— Я все сидел дома и думал, что же она делает, — отозвался Уон. И после паузы сухо добавил, — то, что я увидел, очень познавательно.
Ким бы почувствовала себя ужасно, если бы не заметила крошечный изгиб в уголке его рта.
— Ты думаешь, это смешно? — но Ли едва заметно тряхнул головой.
— Я думаю, что никогда не забуду выражение твоего лица, когда ты обернулась и увидела меня.
— Тебе следовало позвонить.
— Так я и звонил, — Субин снова заметила изгиб в уголке его рта. — Но если он когда-нибудь хоть чем-нибудь тебя снова обидит, я разорву его на части.
Заявление, высказанное без всякого выражения, было вполне в духе Уона. За это Субин его и любила. Не в силах совладать с собой, крепко обняла его за шею, разжала руки, прежде чем он успел запротестовать. Другу не нравились телячьи нежности, и Ким всегда старалась не испытывать его терпение.
— Я рада, что ты пришел, — сообщила она, возвращаясь к плите.
— Ты уверена, что хочешь, что бы я остался?
Вопрос был с намеком. Субин повернулась и посмотрела ему в глаза:
— Да, я хочу, чтобы ты остался. Разве тебе не хочется побыть со мной? — Су уже пришла в себя. Страсти поутихли, и она снова могла мыслить трезво.