* * *
Они проехали через несколько соседних маленьких городов, направляясь в ресторан, наиболее близкий к низкокалорийной французской кухне, где долго и со вкусом выбирали блюда. Еда была прекрасной, как Су и ожидала, когда решила поехать в этот ресторан. Ей хотелось произвести на Чонгука впечатление. Пусть знает: и они, жители Пусана, не лыком шиты. Ким чувствовала себя на удивление хорошо, и два стакана вина «Пюлиньи-Монраше», которое заказал Чон, не имели к этому отношения. Ей понравилось ужинать с ним в ресторане. Впервые за много месяцев она надела приличную одежду. Девушка внезапно решила надеть атласное бежевое платье, купленное в Японии в прошлом году. Су почувствовала себя женственной. Какая-то часть этого ощущения, несомненно, явилась результатом того, что ее ноги оказались открыты. Она заметила, как посмотрел на них Чонгук в тот вечер, ведь он то и дело продолжал бросать на них взгляды. И заметила, какое внимание он обратил на ее волосы: он никогда не видел ее волосы распущенными и теперь разглядывал с интересом. Сказать по правде, Субин почувствовала себя настолько хорошо, что отвлекалась то на одно, то на другое, пока слушала рассказ Чонгука. Сначала на его движущиеся губы, немного пухлые и по-мужски твердые. Потом, отсутствие контраста между черной водолазкой и темно-каштановыми волосами. Затем, тыльная сторона его запястья, едва видимого из-под рукава черного пиджака. Хотя прошло уже несколько часов после ужина, когда Ким пила вино, и даже со времени последующих за ужином напитков, она все еще была не совсем трезва. A Чонгук держался, как обычно. — Когда я снова тебя увижу? — смущалась, как никогда в жизни. Чонгук смотрел ей в глаза. Субин ощутила присутствие Чона всем своим телом, а свечение его глаз, подобно свету маяка в тумане, прошло сквозь каждую ее косточку. — Ты принцесса, — взвешивая последнее слово, он не отрывал взгляда от девичьих глаз. — Я не знаю ответа на твой вопрос. Я буду очень занят по работе. В основном юридическими тонкостями, всякими техническими аспектами и исследованиями. Я позвоню тебе. Ветер растрепал волосы Чонгука именно так, как нравилось Су. В воскресенье он готовился к отъезду. — Ты поедешь без остановок? — Пока не знаю, — он выглядел неуверенным. — Как получится. Посмотрим по ходу дела. — Ты должен остановиться, хотя бы чтобы выпить кофе. Дорога долгая. Парень не ответил. Перевел девушку через порог, в дом, и повернулся к ней лицом. Она подняла голову и с трудом сглотнула. Чонгук казался очень серьезным. И таким красивым... Девичье сердце сжалось. Чон Чонгук ей понравился. — Спасибо за все, Субин, — тихо произнес он хриплым голосом. Его искренность смутила девушку. — Я обещала тебе гостиницу. Полагаю, вышло не слишком удобно, что сегодня утром тебе пришлось готовить завтрак самостоятельно, но все же укрытие от ветра для тебя нашлось. — Это так, — пробормотал он, и Ким могла бы поклясться, что увидела в его глазах сожаление. — Я буду по тебе скучать. Сердце Субин екнуло несколько раз подряд и быстро заколотилось. Боясь даже подумать о том, к чему это может привести, она боролась с собой с храбростью, достойной восхищения. — Ничего подобного, ты возвращаешься в большой город, к своей огромной практике, к своим коллегам и восхитительным друзьям. К красивым людям, которые несколько раз в неделю устраивают интересные вечеринки. Ты возвращаешься в свои трехкомнатные апартаменты на Каннаме — рай земной, по сравнению с тем, что ты видел в Пусане. — Нет, не рай. Просто Сеул. Сожаление или грусть? Субин не могла его понять. Большое имя, большой город, большие деньги — не мог же он в самом деле сожалеть о том, что приходится уезжать? — Иди сюда, — прорычал Чонгук. И, схватив девушку за локти, притянул к себе. Не прерывая плавного движения, опустил голову и прижался к ее рту. В холодном морском воздуҳе его губы горели огнем, и поцелуй обжигал. Именно этого Ким хотела и одновременно боялась. Внутри вспыхнуло пламя — трудно поверить, насколько сильное. Это стало кульминацией этих дней, наполненных обменом взглядами, вернувшимся к девушке желанием и типичными страстными фантазиями. Она должна сознаться, ее вины в происходящем было столько же, сколько и его. Хотя, по большому счету, это никого не извиняло. Правильно ли это? По ощущениям правильно, но, наверное, так же думала Ева, когда аккуратно обхватив яблоко ладошкой, откусывала большой кусок. Разница между Субин и Евой заключалась в том, что первая не способна просто стоять и жевать, взвешивая все за и против. Во-первых, ее колени подогнулись, и, чтобы удержаться на ногах, пришлось обхватить Чонгука за талию. Во-вторых, от этого жадного поцелуя вскипела кровь и закружилась голова, лишая возможности думать полноценно. Когда Су оказывалась рядом с Чоном, ее состояние походило на рецидивы болезни. Но еще хуже становилось, когда он ее целовал. Чонгук своим влажным горячим ртом впивался в девичий так, словно он постился несколько дней. Что в действительности так и было, если посчитать, сколько времени прошло с их последнего поцелуя. Парень восполнял упущенное, используя не только свои губы, но и зубы, и язык, поддерживая разгорающееся внутри девушки пламя. Не только поцелуй действовал на Ким таким образом, но еще и тело. Чонгук притянул к себе так близко, как никогда раньше. Их куртки были распахнуты, тела соприкасались. Больше, чем соприкасались — вжимались, впечатывались друг в друга. Обхватив Су под курткой, он одной рукой ласкал верхнюю часть ее спины, а другой прижимал к себе ниже пояса. Девушка чувствовала твердые мышцы его груди, рук, бедер. Сила парня кружила ей голову. Еще ни разу в жизни мужское тело так ее не возбуждало. Сквозь пелену головокружения она ощущала его длинные ноги и широкую грудь, заставляющую чувствовать себя такой женственной. Субин ощущала его стройную талию под своими ладонями, а скользнув ими выше — мускулы его спины, форму подбородка, и твердость губ, и даже то, как сама запрокидывала голову, стремясь еще больше погрузиться в его поцелуй. Наряду с этим она чувствовала нарастающую потребность во всем теле, жгучее ожидание, нуждающееся в облегчении. Чонгук дал ей вкус рая, но просто вкуса стало недостаточно. Поэтому она принялась искать больше и впервые ответила на поцелуй. Ким покусывала его рот, ласкала язык, впивалась в губы. Оказалось, активное участие в поцелуе пьянит, но не дает облегчения, в котором она так нуждалась. Когда тянущий зуд в ее грудях начал причинять неудобство, она потерлась о Чона, чтобы ослабить боль, а когда он прижал ее к дверному косяку и навалился сверху, раздвинула бедра, чтобы он смог поместить между ними свою ногу. Чонгук с силой нажал бедром, одновременно накрывая девичьи груди руками. От взрыва ощущений Ким стала задыхаться. Чонгук прервал поцелуй. Его тяжелое дыхание было на ее щеке. Он стискивал девушку в объятиях еще долгую напряженную минуту. Последнее, что она почувствовала до того, как он оторвался, — мощь его желания. Он стоял перед Субин с опущенными руками и головой, держа вес своего тела на одной ноге. Потребовалось еще некоторое время, чтобы та вернулась на землю и поняла, как далеко зашла. Подняв взгляд на его опущенную голову и осознавая, что, если бы он отвел ее в гостиную и опустил на диван, она, вероятно, сама бы начала расстегивать ему ремень. Он стоял молча, низко опустив голову, до тех пор, пока его дыхание постепенно не пришло в норму. И только тогда поднял глаза. — Я должен eхать, — произнес он. Единственным напоминанием о недавней страсти оставалась небольшая хрипотца в его голосе. И глаза, такие же притягательные, как всегда, только горящее в них сексуальное желание исчезло. — Ну, пока, — без улыбки, без прикосновения, без единого слова он оставил девушку в дверях, прошагал прямо к своей машине, забрался в нее, развернулся и уехал. Ким смотрела, не веря, ожидая, что он затормозит, опустит стекло и воскликнет что-то нежное вроде: «Я тебе позвоню сегодня вечером», или «Береги себя, скоро встретимся». Но Чонгук не остановился. «Ягуар» прошуршал по подъездной дорожке и исчез за поворотом. Затаив дыхание, Ким ждала. Потом заморгала, и у ее приоткрылся рот. — Ну, пока? — потрясенно бормотала. — Ну, и пока! — мгновение спустя она уперла руки в бока и закричала. — Ну, пока? Это все, что ты можешь сказать после всего произошедшего? Ты зацеловал меня до беспамятства, всю облапал, и все, что ты можешь сказать, это «ну, пока»? — развернувшись, девушка ринулась обратно в дом. — Ты первостатейный негодяй, Чон Чонгук! Неудивительно, что ты холост. Ты не нужен ни одной женщине! Женщин не интересует мужик, который берет, что может, а потом надевает сапоги и говорит, — понизила голос, передразнивая, — «Ну, пока», — девичий голос снова стал громче. — До свидания и скатертью дорожка! — с силой захлопнула старую дубовую дверь. Разве Чон не понимает, что он с ней сделал? Все вокруг было серым. У девушки задрожали ноги. Она опустилась на пол, подтянула колени к груди и обняла их руками. Затем опустила в них лицо и заплакала. Она влюбилась всего за неделю.5.
17 октября 2020 г. в 20:59
Субин не знает, стремился ли Чон наверстать упущенное за работой время, но он явно не потерял к девушке интереса. Это чувствовалось, хотя он больше не пытался ее поцеловать. Это прослеживалось в том, как загорались его глаза, встречаясь с девичьими, вне зависимости от того, обсуждал ли он работу по телефону или просо беседовал с Субин. И все же поцеловать ее снова он не пытался.
В ночь с четверга на пятницу, после того как Ким ушла к себе, он долго оставался внизу и читал. В пятницу утром опять спал допоздна, но, когда девушка постучала в дверь его комнаты в одиннадцать, как он и просил, проснулся быстро. И после душа спустился завтракать, небрежно красивый в своих свободных джинсах и толстовке. Девушка удивилась тому, что он не принес вниз свой чемодан, поскольку должен был вернуться в Сеул. Вел себя так, словно собирался провести в Пусане еще половину недели.
— Я хочу поужинать с тобой перед отъездом, — признался тогда Чон.