Fix You [РЕДАКТИРУЕТСЯ]

Чонгук, очевидно, заметил панику в твоих глазах, потому что провел языком по твоему подбородку, снова поцеловал и продолжил: — Я не прошу взаимности. Пока не прошу. Все, чего я хочу, – чтобы мы побыли вместе и посмотрели, что из этого выйдет. Между нами изначально что-то возникло. Это что-то содержит в себе сексуальный аспект. Когда мы расстаемся, этот аспект накапливается, поэтому, когда мы встречаемся, не можем думать ни о чем, кроме постели. Положив ладонь на твое горло, он посмотрел в твои глаза: — Но это всего лишь одна из частей, Т/И. Есть и другие, их много. Вспомни, когда мы познакомились, ты не хотела, чтобы между нами произошло что-нибудь сексуальное, но теперь ты не можешь отрицать, это произошло и теперь существует в нашей жизни. Ты примешь и остальное. Я знаю, что примешь. Но для этого мы должны побыть какое-то время вместе. Ты не хотела думать о любви. Но и о том, чтобы оставить Чона, ты думать тоже не могла. Ты приехала в Сеул, чтобы с ним увидеться. Ты хотела быть с ним. Он, конечно, волен думать о более серьезных отношениях – ничего страшного, – главное, что сейчас ты с ним. — Время, Т/И, — повторил парень, не сводя с тебя своих темно-карих глаз. — Ты можешь мне его дать? — При одном условии, — прошептала ты. — Тебе придется меня кормить. Я ужасно проголодалась.

* * *

Навестив в среду утром онни, ты нашла ее чрезвычайно взволнованной. Она смотрела свое обычное утреннее ток-шоу, темой которого на этот раз оказалось изнасилование. — Ты когда-нибудь слышала что-нибудь настолько глупое? — пробормотала сестра и фыркнула. — Женщины насилуют мужчин! Этого не может быть, если мужчина не хочет, это никакое не изнасилование. Но эти мужики без продыху жалуются на перенесенные ими страдания и стараются вызвать сочувствие. Я им не верю ни единой секунды. Ты изучила трех мужчин, которые поочередно появлялись на телеэкране. — Вообще-то они выглядят довольно искренними, — заметила ты. — По-видимому, верят в свои истории, даже если ты не веришь. — Чушь собачья! Мужчины больше и сильнее нас. У них всегда преимущество, так что это нам приходится быть настороже: ходить на цыпочках, если не хотим, чтобы они нами помыкали. Ты посмотрела на сестру, такую хрупкую, но в то же время такую сильную. Ты не имела собственного мнения насчет возможности мужчины быть изнасилованным, но оспаривать факт, что женщине лучше всегда ходить на цыпочках, не могла. Сама ты последние четыре дня ходила, опираясь на всю стопу, просто принимая все, что предлагал тебе Чонгук. Теперь требовалось прийти в себя и вернуться в исходную позицию. — Ну? — вдруг спросила онни, отвлекшись от шоу. — Что ну? — у тебя не было настроения обсуждать изнасилованных мужчин. Как всегда, сестра все поняла правильно. Она видела тебя насквозь. Нажав кнопку на пульте, выключила телевизор. — Садись и рассказывай, мелкая. Расскажи мне все. — Не думаешь, что это будет странно – делиться своими чувствами и мыслями друг с другом? — пытаешься намекнуть сестре, что отношения между вами не позволяют таких откровений. Онни цокает языком, но ты садишься рядом. — С чего начинать? Лицо старшей светилось милой знающей улыбкой. — Как выставка? — Прекрасно. — А ужин с папой? — ты пожала плечами и смущенно улыбнулась. — Хорошо. Мы многое обсудили. — А твой мужчина? — Мой мужчина? — удивилась ты, а онни не ответила, продолжая мило и выжидательно улыбаться. — Чон Чонгук, — произнесла ты. Глубоко вдохнув, не надолго задержала дыхание и с шумом выпустила воздух сквозь стиснутые зубы. — Чонгук невероятен. Выражение лица сестры осталось прежним. По eе улыбке не понять, обрадовало ли ее твое замечание. Как дурочка, ты поддалась ее блефу и принялась рассказывать. Хотя вообще-то за этим и пришла. Не смотря на напряженные отношения со старшей сестрой, иногда вы делились переживаниями. Она служила тебе лакмусовой бумажкой. Мыслям, бродящим в твоей голове, совершенно необходимо вырваться наружу. — В пятницу вечером он пришел на выставку, и, если не считать встречу с клиентом, которая была у него назначена в воскресенье утром, и вечера понедельника, когда я приехала к тебе, мы все это время провели вместе. Каждую минуту. Он... — немного запнулась, — поразительный мужчина, — ты не знала, как еще его описать. Выдающийся любовник? Офигительный альфа? Гений секса? На самом деле ты не хотела рассказывать онни, что Чонгук и ты бóльшую часть времени провели в постели, боялась, что у нее создастся неверное впечатление. Впрочем, почему неверное, ведь именно так вы и поступили. Но расскажи ты сестре все, чему Чон научил тебя в занятиях любовью, у нее зарделись бы уши. Но возможно, и не зарделись бы. Ведь сама сестра была ещё той мастерицей разбивать сердца мужчинам. Однако когда разговор со старшей заходит об отношениях мужчины и женщины, о некоторых вещах лучше умолчать. Поэтому ты сконцентрировалась на том, что вы делали вне постели. — Мы много времени провели в галерее. А когда Чонгуку нужно было поработать, я сидела у него в офисе, в углу, и притворялась студенткой юрфака. Все остальное время – полная свобода. Он сводил меня в свой любимый французский ресторан. Мы ездили к башне Лотте. Ходили в Кёнбоккун и Музей современного искусства. Один раз пошли в кино на полночный сеанс, а потом ели самгёпсаль в ночной кафешке. И просто бродили по Итэвону, разговаривая. — Звучит приятно, — продолжала улыбаться сестра. — Так и было. Я раньше ненавидела Сеул, теперь думаю, что я просто позволяла ему себя использовать. А надо наоборот. Мы с Гуком использовали все, что Сеул может предложить. Но иногда, когда мы, например, разговаривали за чашкой кофе, могли бы находиться, где угодно. В такие моменты город просто отступал на задний план, понимаешь? Сестра кивнула. Ты устроилась в кресле поглубже. Твои мысли витали где-то далеко. — Мы разговаривали обо всем на свете. Меня это удивило. — Почему? — Видишь ли, мы с Чонгуком такие разные. У нас такое разное происхождение. У меня с самого начала были деньги, у него – нет. Теперь же они есть у него, а я отказалась от денег отца, и у меня их нет, — ты отвела взгляд. — На некоторые вещи у нас совершенно противоположные точки зрения, но это не мешало нам разговаривать. Я понимаю, почему Чонгук добился такого успеха как директор компании. Он умный, coобразительный и так логичен, что иногда с ним трудно не согласиться. — Но ты это делала. — Конечно. И ему это нравилось. Теперь я думаю о женщинах, которых он знал, — ты как-то горько усмехнулась. — Не могу поверить, что все эти годы ему нравились дурочки, во всем с ним согласные. — Ни на одной из них он не женился. А почему? — удивилась сестра. — Может, с ними у него просто был секс. «Ну да, то, что у него как раз и со мной», — чуть не выпалила ты. Ho Чон клялся, что это не так. За те три дня, проведенные вместе, он неоднократно говорил, что любит тебя, и ни разу не делал это в пылу страсти. На что и указал довольно откровенно. Это случилось во вторник, сразу после полудня, когда ты собирала вещи, чтобы выехать из своего отеля. Чонгук с животной страстью поцеловал тебя, прижав спиной к повешенной на дверь инструкции по запасным выходам из здания. Вы оба были полностью одеты и возбуждены сильнее прежнего. — Я буду по тебе скучать, — пробормотал парень, когда все закончилось. — Не дури меня, парень! — усмехнулась ты. — Ты будешь скучать по моему телу, которое ты прихватил в рабство с вечера пятницы. Он даже не улыбнулся. — Нет. Я буду скучать по тебе. По всей тебе, — он снова страстно поцеловал тебя в шею, туда, где пульсировала тоненькая жилка. — Если бы я любил только твое тело, ему бы и сказал, что люблю его, а я разве так делаю? Разве я хоть раз говорил эти слова, когда мы занимались любовью? Ты не подумала об этом раньше и теперь, когда подумала, вынуждена была признать, что не говорил. Ты покачала головой. — Это потому, что моя любовь к тебе запрятана не в яйцах. А здесь, — он дотронулся до своего сердца. — И здесь, — до своей головы. — Настоящая любовь рациональна. Она включает в себя уважение, доверие и многое другое. Она очень рациональна. Его слова заставили тебя почувствовать угрозу. И ты чувствовала ее до сих пор. Возможно, это как-то связано с тем, что сестра сказала о женщине, которая вынуждена использовать свои мозги, чтобы противостоять физической силе мужчины. А что должна делать женщина, когда мужчина использует и физическую силу, и собственные мозги? — Ладно, — вздохнула ты, возвращаясь к настоящему. — Что бы там у него ни было с другими девушками, сейчас их нет. Он ни с кем не встречается. — Кроме тебя, — в сказанном сестрой скользнула едва заметная вопросительная интонация. Прежде чем это признать, ты немного помолчала. — Кроме меня. Он приедет на следующие выходные в Пусан. Наступила многозначительная пауза. И онни сказала: — Что-то ты не очень этому рада. — Да, не уверена, что рада, — сестра больше не произнесла ни слова. Так что ты не стала ничего скрывать и рассказала ей о том, что тебя мучило с тех самых пор, как ты перешла с Чонгуком черту. Не заметив за сестрой обыденных подколов и язвительных высказываний, ты решила доверить ей свои мысли: — Поначалу я была очень рада, просто счастлива. Нам с Чонгуком так здорово вместе, я не хотела с ним расставаться. Когда он предложил приехать на следующие выходные, я прыгала от радости, — ты смотрела на свои руки и аккуратно сложила их на коленях. — Потом я отправилась к тебе и теперь чем ближе пятница, тем больше я путаюсь в своих чувствах и в наших отношениях, — ты подняла взгляд на сестру. — Не знаю, чего от них хочу. Какими они должны быть. — А что хочет Чон? — Все. — Все? — Ну, может, это и неправда. Ой, я не знаю! Мы с ним не обсуждали будущее. Я не знаю, чего он хочет, но он говорит, что любит меня, и любовь эта настоящая, возрастает и крепнет с каждым днем. Он говорит, что я — это все, о чем он мечтал всю свою жизнь. Сестра глубоко вздохнула: — Ох, как же красиво! Из него точно получился бы гораздо лучший сценарист, нежели придурок, который управляет компанией... — Онни, я серьезно! — воскликнула ты. — Он порой прямолинеен, жесток и требователен, но он романтик. Его красивые слова, обращенные ко мне, идут от сердца. Что мне с этим делать? Он намекал на замужество. Я понимаю, что он старше меня и хочет семью, но... — Ты его любишь? — Конечно, нет. Хоть и знаю я его с детства, но любовь – слишком сильное чувство. Но Чонгук мне точно нравится. И, кроме того, я не слишком много знаю Чонгука, а он – меня. Все, чем можно похвастаться – пара слишком затянувшихся выходных, проведённых вместе. И он уже говорит, что любит меня? Сестра с улыбкой продолжала смотреть на тебя. — Как он может? Тебе не кажется это немного странным? — ты искала ответы на свои опасения. — Если это странно, так только потому, что тебе так хочется. Он подходит тебе, Т/И. — Подходит? Да он ужасен! Ты посмотри на него. Успешный руководитель компании. Покупает акции, а когда не ездит по работе, занимается очень странными вещами. Например, они с друзьями выбираются на природу, в самую глушь, и играют в футбол, рисуют. — Звучит интересно. — Может быть. Но я люблю тишину и рутину, люблю однообразие. Люблю чувствовать себя девушкой, полностью удовлетворенной, — ты набрала воздуха и открыла было рот, но тут же закрыла. Тебе следовало бы догадаться, что онни сразу перейдет к самой сути. — Что мне теперь делать? — негромко прохныкала ты. — А чего бы ты хотела? — Повернуть время вспять, чтобы все стало как раньше. — А тогда ты будешь себя чувствовать настоящей девушкой? Ты просто не знала, чего тебе не хватает. — Я знала, но не хотела этого. — Ты не знала. Тогда ведь ты еще его не встретила. Извини, Т/И, но, даже если бы ты могла повернуть время назад, это бы не помогло, — она покачала головой. — Ты теперь совсем другая. Ничто никогда не станет таким, как раньше, — ты уставилась на нее тяжелым, многозначительным взглядом. — Ну, вот что ты за сестра? Я пришла сюда за утешением. — Ты пришла сюда за тем, чтобы я одобрила Чона. Я и одобряю.