То, что забылось

      К этому моменту солнце вовсе скрылось (в этих местах темнело рано и резко), так что старый маг, не обладающий ни эльфийским зрением, ни привычкой к нескончаемым сумеркам, как у Лесного народа, видел перед собой лишь тёмный силуэт, подсвеченный сзади понемногу затухающим костром. А скорее всего и вовсе воображение дорисовывало остальное: капюшон, надвинутый так низко, что толком видна только нижняя половина лица, узкие кисти с тонкими пальцами, свободно лежащие на коленях. Идеально прямая спина и легкий приветственный наклон головы к собеседнику…       - Приятно, когда о тебе не забывают друзья, но как мне обращаться к тебе, эдель? – поинтересовался Гэндальф, которого эльфы Средиземья величали Митрандиром.       У него не было возможности толком разглядеть собеседника, а разговаривал тот шепотом – попробуй узнать говорившего, даже если и были знакомы ранее. Но ещё когда эльф обходил спящих, маг приметил длинный кинжал у пояса, лук и полный колчан за спиной, да и всё одеяние эльфа – это была форма пограничного дозора. Пусть и не часто, но Гэндальф, всё же, бывал в Эрин Гален[3], и неоднократно встречал лесовиков одетых подобным образом.       Так что, сомнений не было, сейчас перед ним сидел один из стражей Леса. Вероятнее всего из нандор, и не имело значения, что они общались на синдарине – отряд иатрим[4], ушедших за перевал с Орофером был слишком немногочисленным, и маловероятно, что кому-то из них или их потомков доверили бы охрану границ королевства – это занятие было сподручней именно лесным эльфам: тысячелетиями жившими в этом лесу, знающим его, легко передвигающимися как по деревьям, так и по топям. С другой стороны, это всё же был кто-то из командиров – маг достаточно хорошо разбирался в обычаях двора Трандуила (Орофер погиб до того, как истари ступили на берег Серых Гаваней): в Лесу синдарин использовали только во дворце под холмом – придворные и челядь. Обычные же нандор, даже войны, вполне обходились нандорином, а вот старшему офицеру, допущенному к Совету, пришлось бы выучить язык короля и придворных, пусть даже потратив на это много времени. И не важно, что любой эльф при дворе, начиная с самого короля, знали оба языка, а часто и не только их – все традиции, принятые Орофером, блюлись и при его наследнике.       - Зачем ты здесь, итрон? – эльф как не услышал заданный вопрос, хоть это и было невежливо. – Ты не назвал себя у Тропы, ты привёл к нашим границам тех, с кем мы пусть и не воюем, но они нам и не друзья. Что я должен передать нашему королю, когда пошлю ему вести о вас?       - Самому королю? – маг огладил длинную бороду. – Но так ли нужно тревожить короля по любой безделице?       Конечно же, это было лукавство - ещё со времён, как Орофер под сенью здешних буков провозгласил себя королём, а Лес – своим королевством, было заведено, что Лесной король всегда знает обо всех путниках, следующих по его землям. Кем бы они ни были. А значит и о компании гномов Лису будет доложено, едва посланная пичуга долетит до его дворца.       - Всё, что в моей власти, Митрандир – лишь отложить сообщение до того, как я смогу поговорить с тобой, - вновь склонил голову эльф. – Но я не оставлю своего короля в неведении дольше, чем было бы благоразумно. Даже ради помощника самой Эльберет[5] я не нарушу клятвы своему Владыке. Но в твоей воле решать, должен ли я буду сообщить во дворец о мирных путниках или о врагах.       Полумрак не был препятствием для лесного эльфа, он увидел, как блеснуло веселье в глазах Серого Странника[6].       - У меня и в мыслях не было ссориться с кем-либо из эдил, страж Эрин Ласгален, я лишь не хотел посвящать своих спутников во все мои планы…       - Так кто же эти наугрим, что идут с тобой, маг?       - Не сказать, чтоб они шли со мной… Вообще-то, надо признать, на этой поляне по утру наши путь и вовсе расходятся – они ступят на Северную Тропу, а у меня дела вовсе в другом месте.       - Кто они? – этот эльф мог посоперничать в упрямстве с гномами.       - Они? Просто путники – следуют в сторону Железных Холмов, к своей родне.       - К родне? – эльф поднялся и вновь обошел спящих, остановившись у того, что кутался в лазоревый плащ. Маг затаил дыхание. - Я слышал, одного из них спутники называли Торином. Не тот ли это Торин, старший сын Траина, сына Трора? Как я помню, там ведь трое было – совсем несмышлёнышей[7], когда они бежали из Эребора?…       - Как видишь, этот несмышленыш подрос – скоро ему два века как минет…       - Митрандир, - оборвал мага эльф: - Мне не нравится, что в наших краях опять появляются наугрим – с тех пор как Смауг уничтожил царство под Одинокой Горой, наши земли только-только затянули раны. Дейл и поныне заброшен – никто не рискует селиться под боком у дракона… Лесной король будет недоволен…       - Никто не собирается тревожить Смауга – вы не хуже меня понимаете, чем это чревато для смельчака. Эти наугрим лишь хотят попасть к Железностопу – много лет назад они лишились дома и с тех пор большая их часть скитается среди Детей Единого - это не их мир и не их жизнь.       - Разве твоё имя Курунир, итрон? Что тебе до Детей Аулэ[8]?... К тому же, многие из их рода сразу после падения Эребора ушли к Железным Холмам, что же мешало этим последовать примеру собратьев?…       Эльф цепким взглядом оглядел спящего гнома, поддел носком оружие, что тот сложил рядом, чтоб было легко подхватить со сна, и вернулся к магу, вновь опустившись на траву.       - Мы сейчас обсуждаем дела, о которых помнит лишь часть этих наугрим, да и то смутно, потому как были тогда малыми детьми, а другие и вовсе ещё не родились. Для них для всех Эребор – лишь воспоминания, да поддёрнутая пеплом боль… Так же, я не сомневаюсь, синдар Эрин Гален помнят леса Дориата, сколько бы тысячелетий ни минуло… Даже если они никогда не ступали в те пределы…