Sai

      Девушка вздрогнула, когда вторая ладонь Кокичи легла на предплечье, совсем немного почти невесомо сжимая его. Отдавшееся тепло тут же разлилось по телу еще большей сковывающей слабостью. Съежившись, прижимая руки к груди, и чуть опустив голову, Шуичи застыла. Некое ложное, но яркое чувство убеждало, будто этого было полностью достаточно, чтобы не позволить ей и двинуться — именно так она себя ощущала.       Вскоре Ома отставил волосы Сайхары в покое, от чего она только успела получить облегчение, как почувствовала нечто еще более пугающее.       Начиная почти от самого уха, Кокичи невероятно медленно повел пальцем по линии ее подбородка. Разум полностью потерялся одновременно в испуге и легком тепле, которое просвечивало, когда удавалось отгородиться от паники и осознания. И оба чувства вспыхнули с новой силой, когда подушечка пальца вдруг мягко коснулась ее губ. Обескураженная этим, девушка растворяла взгляд, стараясь смотреть куда угодно, лишь бы не на Ому. И не успевала она привыкнуть, как он постепенно делал касания все явнее, придерживая подбородок той же ладонью, а после и слегка проникая между сомкнутых губ.       Нет, это было слишком. Вновь пришедший страх принес ясности. Чуть нахмурившись, она быстро втянула воздух, собираясь возразить. Но, словно прочитав это, Кокичи тут же надавил сильнее, а его умеренная улыбка приобрела лишние нотки хитрости. И снова, казалось, она не могла уже ничего сказать, а Ома прекрасно это видел.       «Нет… Нет, Шуичи, почему ты молчишь?»       Вдруг юноша прекратил и, оставив палец на нижней губе, замер на несколько мгновений. Любопытство пересилило стеснение: Сайхара осторожно посмотрела ему в глаза, в чьем затейливом взгляде виднелась странная задумчивость. Секунда протянулась вечностью в догадках и вопросах, но так же быстро прервались, когда Кокичи неторопливо повел пальцем по подбородку, а затем и вниз по шее. Девушка старалась отвлечься, но он словно намеренно мешал этому, растягивая момент так, что прикосновение отдавалось мурашками. Однако и оно тут же отошло на второй план, стоило Шуичи почувствовать, как, задевая ногтем, Ома немного оттянул верхнюю пуговицу ее блузки. Воротник слегка надавил на шею, вызывая очередную волну испуга.       С каждым разом он подбирался все ближе: неизбежным осознанием, но оттого Сайхара только сильнее продолжала прятаться от правды. А тем временем разум все больше туманило какое-то странное, казалось, даже сладковатое чувство, вносящее свою долю хаоса в понимание. И, совершенно безотчетно, но Шуичи и не хотела его прогонять.       Ведя от воротника линию около пуговиц, Кокичи опускался все ниже по темно-синей ткани, усыпанной мелким белым горошком. Только сейчас девушка увидела, как заметно вздымается ее грудь с каждым вдохом, и мгновенно пожалела о том, что сняла пиджак в жаре соревнования. Как будто бы это хоть что-то изменило.       Но куда больше пришлось пожалеть о том, что не надела ничего под низ. Ласка даже легкого прикосновения чувствовались так отчетливо сквозь мягкую ткань. Сайхара вовсе зажмурилась, когда Ома очертил полукруг прямо по выпуклой части. Как же она сейчас желала, чтобы эта форма ее тела не выделялась так сильно. Давно Шуичи не думала об этом, ни о чем подобном…        — Что такое, Сайхара-чан? Я ведь еще ничего не сделал, — хихикнул Кокичи.       И ведь он был прав — «пока» ничего еще не началось. От этой мысли сознание словно пронзила беззвучная вспышка, после чего оно вновь потерялось где-то в тревожных метаниях и отрицании.        — Ты что… своей груди стесняешься? — как будто понимающе, ухмыльнулся Ома, говоря добродушно-поучительным тоном: — Зря. Она у тебя очень красивая, Сайхара-чан… Ну, мы сейчас это и проверим, — последнее он добавил тихо, хотя и совершенно обыденно.       Девушка только слегка отвернулась, уже просто не позволяя словам просочиться в разум. Тем временем Кокичи немного отпрянул, причем с таким видом, будто только что ничего и не делал. Но в следующую секунду Шуичи поняла, что он задумал. И стоило тому потянуться рукой, она тут же прижала чуть разъехавшиеся по простыне ноги к кровати. Ома лишь едва улыбнулся, кладя пальцы на бедро чуть ниже полосатого края черной юбки, а затем повел по боку уже всей ладонью, не стесняясь щупать и немного сжимать сквозь плотную ткань таких же черных чулок. Сайхара же ощущала себя совсем голой.       Помедлив секунду в парализующей растерянности, она натянула ладонью подол юбки на начало чулок, которое тот и должен был закрывать. Светлая полоса голой кожи исчезла из виду, принеся едва заметное облегчение, но не надолго.       Все эти неправильные мысли и касания въедались в сознание и давили на него своим чрезмерным напором. Уже — это все уже было слишком! Казалось, голова сейчас лопнет от концентрации всего, к чему девушка даже близко не подходила так долго.       Однако внезапно она вмиг забыла о Кокичи.