Моль

      Ночин резко распахнул глаза. Над головой — оклеенный ПВХ-панелями потолок, выкрашенный в блевотный бежевый цвет. Вновь слышался аромат еды с кухни. Под мокрой футболкой истерично билось сердце, а в голове было по-прежнему пугающе пусто. Разве что мобильный нашелся под подушкой.       Ровно шесть утра на часах, на виджете календаря — следующие сутки, новых сообщений и вызовов — нет.       «Даже Дэн не перезванивал…»       Аркадий ничего не понимал, а страх сдавливал глотку туже, чем галстук в кабинете начальника за минуту до объявления об увольнении. Ночину его жизнь казалась до безумия скучной и бесцветной, но в последние дни он отчаянно осознавал, насколько ценными могут быть воспоминания о рутине автосервиса, коротких случайных встречах…       — Вилка, — глухо пробормотал Ночин, застыв в дверях кухни. Пальцы нервно теребили сырой ворот.       — М? — жена на ходу поймала падающие с чайной ложки крупинки творога и обратила взгляд на Ночина. Выглядела нервной. — О, доброе утро. Кофе почти дошел. Что хочешь к нему? Бутер?       — Ничего, — Аркадий прочистил горло и натянул на лицо улыбку — это было самым глупым способом убедить Вилку, а скорее себя, в собственной нормальности. Обычно Ночин не улыбался, но сейчас стресс решал за него.       «Нужно спросить, спросить о чем-то будничном!» — истерично метался от стенки к стенке черепа рассудок.       — Тебе никто из наших не звонил?       — Нет. А должны? — Вилка дернула уголком рта. Хотела явно улыбнуться, а казалось, что оскалилась.       — Наверное. У нас же друзья есть, — Аркадий скривился. Да, были и друзья, и работа. Но если отсутствие вестей с последней еще получалось объяснить — ведь, по словам Вилки, Ночин оттуда возвращался, — остальное не находило оправданий. Впервые в жизни и звонку от вечно нуждающихся родственников Аркадий был бы рад, но и те, получив отказ, не ныли, не сыпали проклятиями вслед, не трезвонили в попытках повысить градус трагедии.       — Ты, может, присядь? Табурет вон.       Вилка пинком отправила к Ночину табурет, что с оглушительным скрежетом прокатился по плитке. Вот это было уже действительно странно: жена всегда боролась за тишину.       — Нам поговорить нужно…       Аркадий тоже хотел бы что-то сказать, но паника сковывала мышцы лица. Вновь желчно и глупо ухмыльнувшись, он сел и медленно придвинулся ближе.       — Ну, в общем… — Вилка положила руки на стол, скручивая откуда-то взявшуюся бумажку. — Ты подумал? Мне что делать в этой ситуации? Ты скажи, давай сразу решим.       Ночин не сразу понял:       — Чего?       — Чего-чего. Тебе повторить, Ночин? Говорят, это у баб беременеет мозг и они тупыми становятся, а у нас все не как у людей… Напоминаю: я беременная, два месяца, что делать-то будем?       Чертовы семейные проблемы! Аркадий зажмурился и потер ладонями переносицу. Сегодня он не был готов отвечать на этот вопрос точно так же, как и вчера. Но, открывая глаза, Ночин еще видел колкий взгляд жены. Та все чего-то ждала. Сама собиралась делать аборт, так она говорила?       «Вот и делай!» — снова кричало сознание. А рот медленно выплюнул:       — Мы не готовы к детям…       И тут новый страх ударил Аркадия под дых. В мозг неожиданно для него самого врезалась мысль: нет ребенка, нет общего имущества — нет причин оставаться вместе. Раньше Ночин сам хотел настоять на разводе, но сегодня он панически боялся остаться один. Вилка не успела открыть рот, как Аркадий прибил ее встречным вопросом:       — Ты собираешься от меня уйти?       — Не хотела бы… — неуверенно промямлила жена, резко опустив взгляд вниз. — А ты от меня?       Полуоблегченный вздох сорвался с губ. Ночин поймал Вилку за запястье, как когда-то давно; только и этот жест сегодня выходил ломаным и отчаянным.       — Нет. Мы должны попробовать по-другому. Ты права, мы должны… Может, тогда…       Но Аркадий не смог отдаться эйфории надежды. Беспокойный разум спотыкался о любое несоответствие в реальности.       — Что-то рука у тебя совсем горячая, Вилка, — Ночин потискал пальцами жаркую сухую ладонь жены. Та всегда была теплее него, но сейчас разница температур буквально обжигала. — Ты не заболела?       — Нет. Но приятно, когда ты заботливый.       Вилка поцеловала Аркадия в лоб, оставив послевкусие лихорадки на коже. И руку отобрала слишком скоро для женщины, соскучившейся по ласке. Она оправдалась тем, что пора собираться на работу и, в последний раз пригладив Аркадия за ухом, упорхнула прочь.       Минут через пятнадцать, в которые Ночин просто сидел, уткнувшись взглядом в одну точку на столе, наваждение сошло. Пальцы нервно потянулись к безмолвному смартфону. Ночин уткнулся в ленту соцсети, в придачу тихо включил телевизор. Мир за окном пестрел разными событиями, начиная выходом в прокат новой «Шкоды» и заканчивая диким бытовым убийством где-то в родном городе. Блогеры из подписок рассказывали о свежих фильмах и о том, как положить ламинат на стены. Друзья… Вполне жили своей жизнью. Заметив в ленте единичное обновление, Ночин воспрял духом и перепрыгнул на страницу к Дэну. Тот редко публиковал что-то информативное, но еще вчера на «стене» появились, по крайней мере, новые репосты.       «Дэнчик, ты что, охренел?)) Чего трубу не берешь?? Забылся, что ли?» — кусая губы и чуть не смеясь от преждевременной радости, набрал Аркадий. Нажал «отправить» — но, как назло, приложение подвисло. Текст, исчезнув, так и не появился на полотне чата.       — Бля.       Разгоревшийся азарт уже было не остановить. Ночин попробовал еще раз и еще. А потом еще раз, но уже опасливее. В каждом приложении и мессенджере что-то происходило: вылеты, ошибки с предупреждениями о превышении количества запросов, на худой конец, сообщение отправлялось, но набором пустых квадратов… Ни Дэну, ни Дианке, его жене, Аркадий написать не смог. Не смог написать и приятелям с работы, и даже в комментариях под случайными левыми публикациями. Злость и досада рвали сердце.       Ночин был уверен, что поймал вирус. Когда он, осмелев, попытался позвонить начальнику и вновь услышал лишь длинные гудки и пресловутое «абонент не отвечает» — убедился в этом окончательно. В интернете хватало россказней о том, что хакеры так развлекаются и тестируют свои программы — и если гаджет глючит столь непредсказуемо, иных причин можно не искать. Домашний телефон Ночины за ненадобностью не оплачивали и даже не подключали, так что до прихода Вилки не было никакого смысла дергаться.       «Надо бы систему сбросить», — тоскливо подумал Ночин, зацепившись за крохотный лучик света в непроглядной тьме. А в следующий миг яростно отброшенный телефон полетел на пол.       Обняв себя, Аркадий смял мокрые рукава и уронил голову на грудь. Ему хотелось выть, ныть, реветь, хотелось пинать стены. Чего не хотелось — так это двигаться с места. Уверенность в том, что новая попытка выйти из квартиры приведет к потере сознания, кислотой прожгла дыру в мироощущении. Последним, на что в кольце ужаса обратил внимание Ночин, стало собственное тело. Он-то думал, что вспотел за ночь — но от него почти не пахло. Только мокрым тряпьем.       «Ванная… Я ведь, наверное, не мылся… Сколько?»       Когда Ночин подошел к двери, на окрашенном дереве сразу приглянулись три отвратительных пятна. Эти кляксы с крыльями и лапками вздрогнули с приближением Аркадия, но не двинулись с места. Казалось, что водили своими мордами, но разве моль так умела? Даже муха зловеще потирает лапки, сидя что на дерьме, что на варенье. А моль только пырит на будущего убийцу. Безмолвно таращится и все. Ночин, испытав инстинктивное раздражение, замахнулся на серых мотыльков — и через секунду на пальцах остались мерзкие влажно-пыльные следы.       С кухни послышался выдох. Такой, как если бы полной грудью почти смешливо вытолкнул воздух из целлофановых легких человек. Звук повторился через секунду. Из-за угла на стену коридора выполз еще один мотылек моли.       — Да хоть бы вас не было! — процедил сквозь зубы Ночин. — За что мне это, а? За что?..       Кухня была территорией Вилки, и Аркадий обычно не лез дальше стола, холодильника и раковины. Но он знал, что крылатые твари любят вить себе гнезда среди круп, как знал и то, что жена одни продукты использовала быстро, а какая-нибудь греча могла стоять в шкафчике месяцами, маня незваных гостей. Скрипнули петли другой, третьей дверцы. Въедливый взгляд отчаявшегося искал хотя бы одного врага, которого можно победить. В очередном шкафчике шевельнулся пакет. Ночин заранее приготовился пережить приступ отвращения и решительно схватил его рукой, сжав пальцами надрыв сверху. Но понял, что ошибся, когда сосуд прорвался снизу и оттуда вывалилась крупа, в которой живых белых вкраплений было больше, чем неживых. Взрослая невредимая моль сиганула в стороны, а те, кого Ночин ранил вторжением, посыпались вниз, в ноги. Заметались по полу темные точки. Извивались — светлые. Аркадий, матерясь, отскочил, пытаясь не наступить на мерзких личинок. Тут нужна была тяжелая артиллерия. Пылесос — в кладовке. Долетев до нее буквально в пять шагов по короткому коридору, Ночин в такой спешке, словно моль угрожала его жизни, размотал провод, шланг… Рев насоса ворвался в пустую кухню. Черная пасть успешно поглотила нарушителей спокойствия. Но когда Аркадий выключил машину убийства, за спиной послышался выдох. Он казался откровенно смешливым.       Ночин дернулся. Для него весь мир внезапно потерял смысл и сузился до одной-единственной цели — борьбы с крылатыми тварями, шорохами, шумом. Сердце билось, как у загнанного бегуна, а шальной взгляд обыскивал темноту коридора и открытого настежь в его конце чулана. Аркадий помедлил минуту, а затем, таща за собой пылесос, как верное оружие, зашагал к кладовой. В маленьком помещении без света никого не было видно. Звуки доносились из коробки с клеем для обоев.       «И здесь, что ли?..» — стиснул зубы Ночин. Снова заревела техника. Морщась от пыли, Аркадий схватился обеими руками за коробку и аккуратно переставил на пол перед собой, прежде чем открыть. А как открыл — обомлел. В белесой жиже отсыревшего клея возилась из последних сил моль. Ночин видел, что ее лапки медленно передвигаются, с каждой секундой теряя возможность совершить еще одно усилие. Вскоре насекомое застыло окончательно.       Вздохнув, Аркадий оставил клей возле входной двери — он надеялся, что с утра кто-то (может, хотя бы Вилка — для надежности) его выбросит. У Ночина так и не появилось надежды на свободный выход из квартиры. Сомнения мучили его. Он боялся убедиться, что правда сошел с ума, однако других объяснений странным провалам в памяти и не было.       «А всему остальному?»       Ночин раздраженно тряхнул головой вместо ответа на собственный вопрос и начал лениво перебирать предметы к кладовке, рассчитывая найти еще одно гнездо. В бога он не верил, как и в дьявола, как и в любую другую мистику. Пожалуй, только в удачу, которая к Аркадию не была добра с самого детства. Еще — в некоторых людей. Поэтому Ночин и решил пока что надеяться на лучшее: если его добивалл переутомление — он останется дома, раз полетел телефон — что ж, починит, а там будет ждать, по крайней мере, входящих от друзей. Большинство приятелей и коллег знали также номер жены и могли бы найти Аркадия в случае чего. Из любой ямы можно было выбраться.       Одно неосторожное движение — и с верхней полки с грохотом и треском посыпались какие-то полупустые коробки, пакеты. Один из них был с елочными игрушками, которые, звучно цокая по полу, покатились мимо Ночина к двери ванной. Звук совершенной тишины — уже который день подряд? — казался оглушительным. Аркадий не различил, как хотя бы одна из игрушек звякнула о входную дверь. А вот то, как поехала обратно — слышал… О ноги Ночина стукнулся серебряный шар с нарисованным на нем смайликом.       — Чего?..       Аркадий уставился на закрытую наглухо металлическую створку. Дверь была недорогая и громкая — пропускала все звуки, как сито, немыслимо дребезжала от малейшего толчка. Такой вышла плата за попытку Ночина сэкономить. Он мог из тысячи узнать родную квартиру по всем ее потертостям, скрипам и несовершенствам. Но теперь — не узнавал. Надеясь, что всему виной стресс, Аркадий поднял шарик и легко бросил его прямо в дверь еще раз. Но ничего не изменилось, даже когда Ночин отвернулся спиной ко входу. Дом безмолвно наблюдал за потугами своего узника.       Накрыло. Закусив губы, Аркадий вскочил, оставил устроенный беспорядок, в панике промчался по всей квартире. По пути досталось двери в ванную — с ноги, — конечно, та даже не шелохнулась. Злость вырвалась на настенный календарь, оставленную Вилкой на столе чашку, межкомнатный порог. Ночин хотел на улицу. Ему нужен был хотя бы глоток свежего воздуха, настоящей жизни. В конце концов Аркадий оказался возле одного из наглухо закрытых окон, взялся за ручку, надавил — и…