***
Гарри видел, как во время войны, каждый раз как его отец приходил навестить их, в его шикарных длинных волосах, появлялось все больше и больше седых волос. Как морщина на лбу, застывала в гримасе ужаса. И он правда, не представлял, что будет с ним самим, продолжи он читать каждый день, опубликованные списки смертей. Насколько бы он треснул, увидя знакомое имя? Наверное поэтому, он предпочитал оставаться в неведении, сохраняя бодрое настроение, чтобы держать на плаву своего сына и отца. Он не знал, как описать то противоречивое чувство, испытанное во время новости, что война окончена? Он никак к ней не относился. Поэтому он долго обдумывал все, вспоминая блестящую крохотную слезу в уголке глаза Сириуса, наполненную болью и счастьем.***
Гарри воодушевленно танцевал на кухне, под включенное радио, готовя фруктовое пюре сыну. Хотя последний все ещё яростно боролся за его грудь, несмотря на то, что молока там осталось совсем немного. Под музыку, он даже не заметил, как кто-то стащил дольку яблока, если бы не покачнувшаяся тарелка. – Мерлин великий, Скорпиус! А если бы тарелка упала на тебя? Мне кажется ты слишком шустрый в свои два года, – он строго посмотрел на малыша, который раскрыл свои огромные зелёные глаза, и протянул ручку с кусочком фрукта, отдавая ему, – ладно хитрец, можешь есть. Ребёнок заулюлюкал, и спешно откусил собственноручно добытую вкусняшку. Малыш продолжал кружить вокруг своей мамы, видимо, желание гулять достигло своего апогея, потому что маленькие ножки, правда очень старались подпрыгивать. Вылив фруктовое пюре в баночку, и взяв на руки ерзающего ребёнка, он направился в спальню, одевать этого жука.***
– Спасибо, что не снял мой подарок, Гарри, – улыбнулся Малфой, произнося заклинание, узнавая его местоположение.***
Омега сидел на лавочке, расслабленно читая книгу, наслаждаясь легким летним ветром. Изредка поднимая глаза, чтобы убедится, что с его маленьким пронырливым альфой все в порядке. Но тот лишь с улыбкой до ушей, играл с какими-то ребятишками, копаясь палками в земле ища земляных червей. И естественно, стоя во главе всей этой компании. «Чертов Малфой. Видимо это мое наказание, любить и окружать свою жизнь Малфоями. »– усмехнулся сам себе он. Альфа стоял чуть поодаль, сзади, замерев наблюдая, за тем, как длинные пальцы медленно переворачивали страницы. Как короткий чёрный хвостик выбивался из тугой резинки, и две отросшие пряди, обрамляли светлое лицо спереди. Он нервно сглотнул, когда ветер донёс до него тот самый запах, что он почувствовал несколько лет назад. Все тот же самый, разве что, с маленькой каплей табака. Запах был знаком, но он не мог вспомнить, кто мог так пахнуть. Ни метки, ни кольца. Разве что, еле видная, почти слившаяся с кожей метка, которую он собственноручно оставил в последнюю их ночь. Он высматривал любого мужчину, ребёнка. Но так и не выследил никого, по крайней мере, альфу или бету. А вот растрёпанный малыш, который видимо бежал к Поттеру, был его ребёнком. Необычный, особенно волосы, очень красивые. Малфой все ещё стоял, пытаясь осознать, что-то очень важное, будто ответ лежит на поверхности, но он не может понять, как его прочитать, пока до его ушей не донеслось: – Скорпиус, может перекусишь?– омега заботливо стёр салфеткой грязь с ручек, доставая маленькую стеклянную банку. – Ну конечно, – прошептал Малфой, спешно уходя от этого места. Ему срочно нужно домой.***
Блондин с учащённым пульсом по максимуму, влетел в свой Мэнор, нервно ища родителей, которые мирно пили свой обеденный чай. Родители обеспокоено взглянули на покрасневшего и покрывшего испариной сына. – Когда вы забрали меня из школы? – родители все ещё не понимали, и Люциус, медленно встал со стола, подходя к своему сыну, – Когда? – он срывался почти на крик, чувствуя как его руки и ноги трясёт. – Сентябрь 1997. Я думала, ты помнишь, разве нет? Что такое сынок, может объяснишь? – Нарцисса была напугана поведением сына, и умоляюще смотрела на своего мужа, который тоже был в недоумении. Драко нервничал, что-то бубнил, пытаясь сосчитать. И когда он закончил, он замер. – У меня есть сын, – глухо прошептал он, упираясь руками в стену. Его родители переглянулись, и улыбаясь, подошли, обняв с обеих сторон. – У вас с Асторией не было детей, милый, – она мягко поглаживала его голову. – С Гарри. – Дорогой, – она помолчала, но стараясь как можно деликатнее разговаривать со своим сыном, – я знаю, что ты все ещё его любишь. И увидел ту новость в газете, но у него уже ребёнок. У него семья. – Это мой ребенок. Наша последняя ночь, все сходится. Да и много ли ты людей знаешь, с платиновым цветом волос? – усмехнулся он, стараясь унять собственную дрожь. Он шумно вздохнул, стараясь унять тряску, которая сейчас плотным куполом накрыла его. Малфои старшие молчали, стараясь сами переварить то, что услышали. А Драко всхлипнул, ударяя в стену. – Чертова хуйня! – Подбирайте выражения, мистер, – строго произнёс Люциус. – манеры. – К черту, – он обходит отца, почти выбегая. Хватает пальто с вешалки, и громко хлопает дверью. Он ещё больше ненавидел то, что случилось. Что его отец оказался пожирателем, и его самого выбрали в эти ряды. Что многим его друзьям, пришлось вступать в фиктивные браки, дабы сохранить тайну о реальных отношениях, не подставлять их под угрозу. Да лучше бы он сам умер, чем оказался в этой ситуации. И знак, который ему пришлось вырезать со своей груди два года назад, снова проявлялся, с сильнейшей болью, сравнимой с раной от ножа. Но он больше никогда не избавится от него, какой бы предлог не был.***
Брюнет поглаживал засыпающего сына, когда колкая резкая боль вдруг пронзила его сердце. Обычное дело после беременности, и поэтому вынув из прикроватной тумбочки таблетку, принял ее не запивая, устраиваясь рядом со Скорпиусом. Поздней глубокой ночью, когда звёзды на небе сияли ярче всего, а Луна освещала всю зелень своим загадочным желтым светом, кто-то постучал в дверь. И Гарри, вскочив, на всякий случай спрятал под рубашку палочку, и тихо закрыв дверь в спальню, спустился вниз. В глазке ничего не разглядеть, и набравшись мужества, он открыл дверь. На него поднялись красные глаза, серая, помутневшая радужка смотрела прямо в его зрачки. Ноги подкосились, и ухватившись за дверной косяк, он осмотрел слегка болезненно выглядевшего мужчину в чёрном, безупречном костюме. Образ, что появлялся в его воспоминаниях, причиняя своим естеством боль, разочарование и безмерную любовь. Но последнее он давным давно похоронил, отдавая это чувство всецело сыну. – Здравствуй, – давно забытый голос, с приобретённой хрипотцой, сейчас немного дрожал. – Проваливай, – нахмурился омега, протягивая руку к двери, желая ее закрыть. – я сказал, проваливай. – Гарри, пожалуйста, выслушай, – он удерживал дверь, которую сейчас закроют. И это его единственный шанс, зная брюнета, он уедет завтра же из этого дома, – просто выслушай, и можешь прогонять, проклинать, да хоть убить. – Не стану я марать руки об твоё измученное тело, – сплюнул омега, презренно осматривая альфу. Всеми силами стараясь унять внутреннюю дрожь. – Мама? – тоненький голосок послышался за спиной, и оба взора взрослых устремилось на маленькое чудо в синей пижамке, который сейчас потирал глаза ручками. Переминаясь с одной ножки, на другую. И потеряв бдительность порывом, Гарри развернулся беря на руки ребёнка, целуя его в светлую макушку. Шепча милости, прижимая к себе, немного укачивая. И от этой картины, Драко ещё больше разрывался изнутри. – А где деда? – зелёные глаза устремились на дверь, где стоял Малфой, прикусывающий щеки. – Мой? – несмело спросил блондин, смотря на своего сына, которого только сейчас увидел так близко. Он был так похож на него, разве что, по-детски пухлые щечки свойственные его возрасту, и зеленящие глаза, как у его матери. Эти короткие, платиновые волосики, красиво переливались при свете ночника в коридоре. Они оба прекрасны, Гарри, который в свободной белой рубашке, с распущенными волосами, касался детского лба своими губами. Ребёнок определенно раскрыл всю затаившуюся красоту, которой и так было, хоть отбавляй. И ведь действительно, он самый прекрасный омега, которого он знал. Он наверное был невероятно прекрасным во время беременности. Нежность Гарри мигом улетучилась, снова обратив внимание, что Малфой все ещё здесь. А малыш, очень серьезно осматривал неизвестного мужчину, которого сейчас впервые видел. Сжимая мамино плечо, со всеми своими детскими силами. – Мой, а не твой, – прошипел Поттер, – твоего здесь больше ничего нет. А теперь уходи. – Я просто прошу выслушать меня, и я исчезну. Обещаю. – Пусть тебя выслушивает твоя жена, или нет, мне не важно, мне все равно, – поднял ладонь брюнет, заставляя его молчать. – Да перестань ты себя так вести, – альфа схватил его за руку, притягивая к себе, но быстро остыл, осознавая что только что сделал, и как две пары зелёных глаз в испуге смотрели на него, – черт, я просто хочу извинится и все объяснить. – Сейчас же уходи. Малфой.