Fatum meum

      Самым большим и непредсказуемым страхом для Гарри было то, что однажды он откроет дверь, или неважно, встретит на улице некогда своего альфу, и просто расплачется, зарываясь в тёплые, сильные объятия. Сожмёт своей аккуратной ручкой ткань на груди, и попросит никогда, никогда больше не исчезать.       И вот сейчас, когда сердце сжимается, видя побитого жизнью Малфоя, стоящего перед ним, с мокрой пеленой у глаз, он с полной решимостью (нет), заставляет его уйти. Когда его малыш хватает за грудь, и на начинает медленно попискивать, омега теряет все ориентиры, и глубоко и шумно вздохнув, еле слышно выдаёт:       – У тебя десять минут, – он пересаживает ребёнка на другой бок, и спешно уходит на кухню.       Драко улыбнулся, и закрывая за собой дверь, проходит в светлый и уютный дом. Он осматривает милый, пастельный интерьер, и отмечает, что здесь невероятно по-семейному. Идёт вслед за брюнетом, который садится в свободное красное кресло, усаживая на своих коленях светлое чудо, которое тут же тянется руками к левой груди. Он смотрит на эту картину, и ещё больше жалеет, за все то, что произошло. Гарри указывает ладонью на деревянный стул, и он покорно садится, снимая пиджак. Омега молчал, лишь наблюдая как у его ребёнка медленно закрываются глаза от подступающего сна. И украдкой, бросает взгляд на взъерошенного Малфоя, который покусывал свои губы, осматривая свои ноги.       – Начинай, – скучающе бросил Поттер, поправляя голову малыша.       Драко нервничал. Очень сильно. Он не знал, с чего начать, но явно не хотел уходить. Знал, что омега не встретит его с радостными объятиями.       – Всех детей пожирателей забирали из школы, – его голос дрожал, несмотря на все усилие держатся. Он не смел поднимать глаза на его лицо, боясь что и вовсе не сможет говорить, – за исключением тех, кого выгнали или исключили со службы. Предугадывая твой вопрос про Пэнси, её родители ничего не имеют с этим общего, – он сделал короткую паузу, сглатывая комок в горле, – очень стремительно вся эта дьявольская заваруха поселилась в нашем доме, и все переговоры, прочее, я знаю, что отец не очень этого хотел. Но думаю, ты знаешь, что если ты скажешь хоть слово против, тебя просто убьют.       Он поднимает взгляд, и пересекается с его. Омега тут же отводит глаза.       – Ты просто ушёл, – его голос не дрожит, но еле видная слеза стекает по его щеке, прячась под волосами, – не писал, ничего.       – Как ты представляешь себе, чтобы я сказал тебе? Дорогой, я становлюсь пожирателем, и либо ты становишься им же, либо тебя убьют, – он устало усмехается, – лучше чтобы ты подумал, что я ушёл. Чем пошёл бы со мной. Я находился под чутким надзором, и сделай я хоть один шаг не туда, они могли узнать. Шантажировать меня тобой, понимаешь? – его глаз тоже капает слеза, а брови изгибаются, – мне плевать, убили бы меня, но как бы ты дальше жил? Я видел, как после потери своей истинной пары человек сходит с ума. Я не простил бы себе, если бы с тобой что-то случилось.       – Но ты нашёл время женится, – бесстрастно произносит Гарри, застёгивая свою рубашку.       – Мы даже не спали, – он устало трёт глаза, незаметно вытирая слёзы, – ни я, ни она этого не хотели. Никто бы не поверил, что все дети пожирателей вдруг стали холостыми. А такие браки, это обычное дело, и подозрений не вызвало, – он замолкает, ослабляя галстук, – и как оказалось, у нас был малыш, это ещё большая опасность. Я не представляю, что было бы, если бы они увидели или нашли тебя, когда Скорпиус уже появился на свет.       Голова Гарри кружится, понимая, что Драко не врет. Он никогда не врал ему, но глупая обида отчаянно отстаивала свои права.       – Я просто терпел, ждал, когда это все закончится, – наконец вздыхает блондин.       Когда альфа засучил рукава, брюнет невольно замечает несколько шрамов, хотелось дотронуться до них, и обнять его, ведь, ему тоже пришлось тяжело. Они не виноваты, они просто жертвы жестоких обстоятельств. И каждый из них, благодарил в душе судьбу за то, что они сидят друг перед другом, живые и здоровые, не ощутив на себе смерть любимого человека.       И никто из них не представляет, насколько тяжело им даётся порыв, не утонуть в объятиях друг друга, выплакав все слёзы, которые сдерживались до этого момента.       – Я пошёл укладывать Скорпиуса, когда я спущусь, ты должен уже уйти, – и не оглядываясь уходит наверх, дыша через рот.       Драко смотрит ему в спину, и разворачивается.       Дыхание омеги сбивается, и предательские слёзы уже не поддаются сдерживающему барьеру, все стремительнее и стремительнее капая по щекам. И он спешит уложить сына, накрывая его одеялом, спускается вниз, закрывая входную дверь. И наконец, он срывается на крик, царапая стальное покрытие двери, прижимаясь к ней лбом. Он никогда не предавал, это он, второй раз отказывается от своего же альфы. Ну почему он хочет поступать как адекватный человек, а в итоге все снова происходит так, будто он девчонка с пуффендуя. И снова будет пускать слёзы, что он один, что проводит очередную течку в одиночестве. Даже за эти годы, он не способен посмотреть на кого-то, больше, чем на милого и доброго знакомого. Просто он как наивная девочка, думал, что в мире все бывает иначе, и даже рассказы отца, про дядю Регулуса, не воспринимал всерьёз, думая что это все сказки. Ведь отец повествовал ему об этом, чтобы упаси Мерлин он не встал на эту скользкую темную дорожку. Никто из них не виноват больше. Или виноват, омега не знал, какой выбор был бы правильнее, простить и заключить альфу в свои объятия, или осыпав проклятиями, выгнать прочь.       На ватных ногах, более менее успокоившись, он добрался до кухни, заваривая себе крепкий зелёный чай, стараясь как можно лучше отогнать все лишние мысли прочь. И наверное это продолжалось бы всю ночь, если бы не чьи-то сильные руки, обвили его за талию, отбивая не то, что мысли, но и способность думать.       – Малфой, какого? – Гарри брыкается, пытаясь высвободится из цепкого кольца, но лишь сбивает дыхание и оставшиеся силы, – отпусти меня.       – Прости меня, – он целует его загривок, и трется щекой между лопаток, – я просто чертовски сильно скучал по тебе. Неужели, ты думаешь, что я вот так просто уйду?       – По тебе психушка скучает, белобрысая ты крыса, – он все ещё не оставляет попыток выбраться, но каждое касание отзывается жаром в теле.       Драко молчит, проводя губами по прохладной шее, отчего тело брюнета покрывается мурашками. Альфа закрывает глаза, совсем невесомо целуя мочку уха, от таких невинных прелюдий, у него уже встаёт. Боже. И это бывший альфа, который разбивал сердца Хогвартса. Хотя к черту прошлое, ему нравится, как его тело реагирует на Поттера.       – Ну, Гарри, у нас у обоих ничего не было почти три года, – он облизывает его висок.       И Поттер понимает, что вот ещё немного, и он растечется здесь как майская лужа.       – Уйди, твои переговоры в виде секса больше не работают, – он старается держаться, хотя готов вот прямо сейчас раком сложится на эту мраморную светлую столешницу. Он впивается руками в крепления для полотенец, зажмуривая глаза.       – Хочешь чтобы я ушёл? – он шепчет томно, один раз толкнув бёдрами, прижимая омегу к тумбочке, – хорошо, повернись, и скажи мне это в глаза, чтобы я поверил, – его голос резко становится спокойным, и он упирается в обеденный стол, отходя от брюнета.       Гарри делает пару вздохов, стараясь утихомирить дрожь в теле, и медленно подворачивается, стараясь не пересекаться с, очевидно, загоревшимся глазами. Но блондин нетерпеливо кашляет, и он смотрит на сложившего на груди руки, альфу, с слегка мокрыми прядями на лбу. Он сглатывает комок, но войну взглядами прерывает усердный звонок в дверь.       Омега вздрагивает, поправляя помятую рубашку, и пальцами спешно расчёсывает волосы. Направляется к двери, в то время, как блондин грязно выругавшись, идёт следом.       – Гарри, доброе утро, – брюнет открывает дверь и замечает в своих дверях улыбчивого соседа, – ого, ты прекрасно выглядишь.       – Привет Саймон, чем могу помочь? – он дружелюбно улыбается, заправляя темную прядь за ухо.       – Мне вчера привезли почти сотню банок мёда, хотел поинтересоваться, может тебе нужно? – альфа достаёт из своей сумки пластиковый контейнер, наполненный вязкой золотистой жидкостью, и омега с радостью принимает его, – и ещё, – мужчина немного нервничает, поправляя края своего поло, – ты занят сегодня вечером?       Дверь раскрывает Малфой, который оказался на две головы выше мужчины, которому судя по всему было лет 27. Драко недовольно сводит брови, презренно осматривая глупо выглядевшего человека, и незаметно, обхватывает Поттера за талию, прижимая к себе.       – Прости, Саймон, я не смогу сегодня вечером, обещаю, что выделю тебе день, ещё раз извини, – и он спешно закрывает дверь, предчувствуя что-то нехорошее.       Он хотел было направится в то место, где они беседовали, но сильная рука, все ещё державшая его за талию, остановила его.       – Кто это? – он тихо рычит, впиваясь пальцами в мягкую кожу.       – Это мой сосед Саймон Вуд, – Гарри закатывает глаза, – и вообще, я имею право общаться с кем захочу. Не забывай что ты объявился здесь несколько часов назад.       – И он пялился на тебя, – добавляет блондин, все ещё не отпуская омегу, – ничего ты ему не выделишь. Если надо, я буду ходить за тобой хвостом, пока ты не простишь меня.       – Представляешь Малфой, у людей есть глаза, – он как ребёнок двумя пальцами обеих рук, раскрывает веки, – И да, я простил, простил, отпусти меня уже, – ворчит он, двигая бёдрами, стараясь вылезти из цепкой хватки.       Но альфа лишь сильнее прижимает его к себе, фиксируя другой ладонью его лицо. И кажется Гарри, немного краснеет.       – Мне нужно сходить в ванную, убери пожалуйста это в ящик, – брюнет вручает ему полученный контейнер.       Драко цокает, но принимает вручённый предмет, напоследок посмотрев на омегу, который направился к лестнице. Он кладёт мёд в холодильник, и осматривает кухню, пока снова не раздался звонок в дверь. Блондин выжидает, но только слышит звуки капающей воды, поэтому направляется сам.       – Ой, и ещё вот что Гарри, – мужчина осекается, натыкаясь на нахмуренное лицо блондина, раздувший ноздри, – а вы ещё кто? – лицо Саймона резко меняется на враждебное, не оставив и капли доброжелательности и .... кокетства?       – Я? – Драко надменно усмехается, и его внутренне чутьё совсем не настроено позитивно к этому человеку, – я его альфа.       Вуд удивлённо изгибает бровь, подходя ближе.       – Что-то я не верю, – ухмыляется он.       – Не веришь? – Драко подходит ближе, смотря сверху вниз, и его голос приобретает угрожающий и насмехающийся рык, – а тебе может подробнее рассказать, – он говорит еле слышно, но отчётливо, – как он просил меня ещё и ещё, – он разводит руками, – и что впоследствии бурной, жаркой ночки появился Скорпиус?       Некоторое время его собеседник молчит, но растерянный и на какой-то миг, побеждённый вид, приобретает совершенно иной оттенок.       – Отец то может и ты, – он демонстративно вдыхает запах, тыкая пальцем ему в грудь, – но у вас сейчас ничего нет. Ни-че-го. Пуф.       – Только попробуй приблизиться к нему, безродный упырь, – рычит блондин, готовый вот вот зубами вцепится ему в глотку.       Но Саймон лишь пританцовывая уходит прочь, насвистывая мелодию.