Дурная кровь (Bad Blood)

Тиншань Хэ был орденом старым, но малочисленным, дни славы которого остались в далёком прошлом. Укрытый под маскирующими присутствие чарами в ветвях высокого дерева Сюэ Ян видел, что из оставшихся шести десятков адептов ордена сравнительно немногие были в боеспособном возрасте и ещё меньше среди них было учеников. Главы Хэ прошлых поколений слишком хорошо справились со своей работой, очистив окрестности Тиншаня от тварей и заблудших духов так тщательно, что в ордене больше не осталось необходимости. Тиншань Хэ в лучшем случае терпели, а в худшем — о нём забыли. Было почти досадно тратить на них результаты своего последнего эксперимента. И уж точно пустой тратой времени было продолжать здесь сидеть, наблюдая за их скучной повседневной жизнью. Но Мэн Яо очень настаивал, чтобы Сюэ Ян за ними проследил. Кажется, он думал, что Хэ Су вместе со всеми этими заклинателями, которые вдруг таинственным образом решили выбрать Тиншань своим местом назначения, замешаны в каком-то величайшем заговоре. Сюэ Ян развеселился, представив, как Мэн Яо притаскивает Хэ Су и всех его заговорщиков к ногам Цзинь Гуаншаня, будто бродячий кот дохлую птицу. Ему бы пошли милые кошачьи ушки и, может быть, большой шёлковый бант на нежной шее. Мягкие лапки с белыми носочками и спрятанными, будто клинки, коготками. Мысли Сюэ Яна как раз устремились в ещё более увлекательном направлении — в основном включающем в себя шёлковый бант и другие интересные места на теле Мэн Яо, куда его можно будет повязать, — когда что-то легко коснулось его щеки и в то же мгновение пропало. Опавший лист или что-то, что можно было принять за опавший лист: вырезанный из зелёной бумаги вытянутый овал с кляксой чего-то тёмно-бурого в центре. Сюэ Ян поймал его в воздухе и разрезал духовной силой. В воздухе тихо застонало, слышимо лишь Сюэ Яну. Обрывок тёмной энергии, который Мэн Яо настроил, чтобы тот перенёс его сообщение. Сквозь завывания пробился голос Мэн Яо, то и дело затухая, будто Сюэ Ян слышал его сквозь сильный ветер. Голос сочился удовлетворением. Мэн Яо произнёс: «Я выяснил всё, что мне нужно. Встретимся на постоялом дворе». Когда Сюэ Ян вернулся, Мэн Яо ждал его в их комнате. По нервам гулко ударило тяжело висящей в воздухе тёмной энергией. Обычный заклинатель, который вряд ли когда-либо сталкивался с настоящим тёмным заклинателем, не смог бы её распознать. Для Сюэ Яна же, который каждый день чувствовал её в мастерской Мэн Яо, ощущение было знакомым, будто запах крови, и успокаивающим, будто вес Цзянцзая в руке; оно напоминало обо всех тех мгновениях, когда он, затаив дыхание, наблюдал, как очередной мертвец, скрежеща, возвращался к жизни по приказу Мэн Яо. — Присядь, Гуанъян, — сказал Мэн Яо. Сюэ Ян сел напротив него и потянулся за одним из бумажных человечков, которых Мэн Яо разложил на столе. У Мэн Яо их была целая стая: коренастые бумажные фигурки с мазками крови на головах и животах. Пока Мэн Яо говорил, Сюэ Ян теребил бумагу между пальцами, заворожённый её плотной вощёной структурой... тем, как бумажный человечек вяло подёргивался в его пальцах, так слабо, что можно было бы подумать на сквозняк, если бы окна и дверь не были плотно запечатаны его талисманами. Заговорив, Мэн Яо продолжил раскладывать бумажных человечков, листочки-посланники и остальное снаряжение: — Кажется, глава Хэ и правда не терял времени. Он собрал вокруг себя несколько орденов поменьше, чтобы противостоять попыткам Цзинь Гуаншаня стать Верховным заклинателем. По всей видимости, завтра они встречаются, чтобы спланировать дальнейшие действия. Сюэ Ян фыркнул. — Он дурак? — Ах, но видишь ли, на стороне Хэ Су справедливость и добродетель, так что нет никаких сомнений, что история тоже будет на его стороне, — сказал Мэн Яо с таким злым весельем, что Сюэ Ян только недоумённо моргнул. Он почти ожидал, что сейчас кожа Мэн Яо треснет, но его лицо оставалось таким же идеально ровным, как и всегда. — Нет, если мы успеем первыми, — наконец сказал Сюэ Ян. Мэн Яо протянул руку и вырвал бумажного человечка из пальцев Сюэ Яна. Он поднёс его к глазам, наблюдая, как тот слабо подрагивает в воздухе. — Всегда так печально, правда? — Что именно? Мэн Яо ощущался как-то по-другому, будто в кои-то веки его неизменная маска истончилась. Казалось, будто сейчас Сюэ Ян видел больше Мэн Яо, чем когда бы то ни было прежде, и в то же время увиденное казалось совершенно непостижимым. Зрачки Мэн Яо чуть кровили алым, марая золотую радужку цветами заходящего солнца. — Несчастья, — мягко сказал Мэн Яо, разглаживая бумажного человечка на столе. — Совет завтра. Хэ Су умрёт сегодня ночью. *** Той ночью, под светом сияющего высоко в небе месяца, Сюэ Ян обновил маскирующие присутствие чары. Прокравшись прямо под носом у двух зевающих охранников — зачем вообще выставлять охрану, если не из страха? зачем бояться, если не делаешь ничего предосудительного? Хэ Су был настолько непроходимым дураком, что это само по себе можно было счесть преступлением, — Сюэ Ян расположил свои новенькие барьерные талисманы через равные промежутки на внешних стенах территории Тиншань Хэ. Мэн Яо терпеливо ждал неподалёку от резиденции Тиншань Хэ, скрытый в тенях деревьев и под прикрытием ещё одних маскирующих чар Сюэ Яна. — Готово? — спросил он, сосредоточенно глядя в направлении резиденции. Мэн Яо не мог увидеть Сюэ Яна, но Сюэ Ян всё равно его видел, хотя силуэт Мэн Яо и расплывался по краям, и приходилось постоянно напоминать себе не отводить взгляда от его стройной фигуры. Значит, над маскирующими чарами надо было ещё поработать. Он целую вечность настраивал их, чтобы даже в такой степени сквозь маскировку мог видеть он и только он. Сюэ Ян склонился над плечом Мэн Яо и выдохнул прямо ему в ухо. — Почти. Мэн Ян замер так недвижно, что Сюэ Ян знал: должно быть, он усилием воли удержался и не вздрогнул. — Сколько ещё? — Просто подожди. — Гуанъян. — Просто подожди ещё чуть-чуть, — Сюэ Ян позволил молчанию затянуться, наслаждаясь тем, как напряглись плечи Мэн Яо, который знал, что Сюэ Ян был прямо перед ним, но не мог его увидеть. Так он мог сделать с Мэн Яо всё, что угодно, и тот бы ничего не заметил, пока не стало слишком поздно. Один быстрый удар, и вот он уже харкает кровью с взрезанным брюхом, будто распотрошённая рыба. Не то чтобы Сюэ Ян собирался это сделать. Даже учитывая, что в лучшем случае он мог только частично доверять ему, в Башне Кои у него кроме Мэн Яо никого не было. Взглядом Мэн Яо скользнул к теням, где, как Сюэ Ян увидел, уже собирались мертвецы, которых он поднял на кладбище по другую сторону города. Предвкушение разогнало прохладу вечернего воздуха. Он снова склонился к уху Мэн Яо. — Давай. Разработанные Сюэ Яном талисманы паразитировали на существующих барьерных чарах, меняя их действие на прямо противоположное: они удерживали внутри вместо того, чтобы не пускать снаружи, и всё это — без какого-либо видимого изменения самих чар. Он не смог определить, сработала ли маскировка, но насколько мог судить, ему удалось успешно изменить защитные чары Тиншань Хэ, запирая обитателей, будто свиней в загоне в ожидании мясника. Мэн Яо поднял руку со сжатой восстановленной Тигриной печатью Преисподней, и теперь ничто не остановило мертвецов, когда они потоком повалили через стену, проворно и бесшумно, будто волки. Охранники пали, не издав ни звука. Подчиняясь приказу Мэн Яо, мертвецы хлынули в двери и окна и, настигнув своих жертв, вцеплялись в живую плоть. Мэн Яо недовольно хмыкнул. Он до побелевших костяшек сжимал Тигриную печать Преисподней, его рука, вытянутая в направлении резиденции Тиншань Хэ, дрожала. — Мне надо подойти ближе, — сказал он, рванув вперёд. Сюэ Ян поспешил за ним, обнажая Цзянцзай и чувствуя, как тёмная энергия оседает на языке, будто зарождающаяся в воздухе буря. Они быстро взлетели на внешнюю стену, а оттуда на ближайшую крышу и наконец на крышу рядом с центральным внутренним двором. Воздух был наполнен воплями и командами, вокруг сверкали мечи, кто-то отчаянно выкрикивал приказы. В одеждах для сна дети и старики устремились к выходам, но натыкались на запирающие чары Сюэ Яна, и с золотыми искрами их отбрасывало назад. — Сейчас, — сказал Сюэ Ян, наблюдая за бурлящим хаосом, поглотившим резиденцию. Ему пришло в голову, что он не знает, заглушили ли его чары ещё и крики. Стоит доработать в следующей версии. — Давай сейчас. — Пока рано, — глаза Мэн Яо снова закровили алым, пока он управлял мертвецами, обходя пытающихся остановить их заклинателей и противостоя порывам мертвецов остановиться и устроить пиршество на беспомощно бегающей вокруг живой плоти. — Скорее, Яо-гэгэ, — сказал Сюэ Ян. — Давай же. — Сейчас. Готово, — губы Мэн Яо растянуло в голодном оскале, совершенно не похожем на его обычные улыбки, которые Сюэ Ян видел раньше. Обнажившиеся зубы, ровные и белые, блеснули в ночи. Сюэ Ян почувствовал, как сердце забилось в глотке. — Поджигай. Сюэ Ян привёл в действие множество огненных талисманов, которые они напихали во рты мертвецов, прежде чем спустить их на резиденцию. С громким треском резко вырвалась духовная энергия, и всю территорию Тиншань Хэ охватило пламя. — Блядь, — прошептал Сюэ Ян. Горящие здания. Горящие люди. Мэн Яо наконец отпустил своих мертвецов, тоже горящих, на волю, свободно кормиться, как те пожелают. От всех ворот резиденции взметались золотые искры: адепты Тиншань Хэ, семья Хэ и их слуги отчаянно пытались выбраться на свободу, пробившись через плотные чары. Не было ни единого шанса, что Тиншань Хэ переживёт эту ночь. С тем же успехом они могли уйти хоть прямо сейчас, незамеченными убраться из города. Но Мэн Яо остался стоять там же, на крыше, обозревая кровавую резню, будто господин, обозревающий свои земли, и Сюэ Ян не двинулся. Он так засмотрелся на то, как Мэн Яо смотрит на горящий Тиншань Хэ, что почти пропустил момент, когда Хэ Су взлетел на крышу, — должно быть, маскировочные чары спали. Сюэ Ян едва успел увернуться. — ТЫ! — взревел Хэ Су. Его белые ночные одежды были запачканы сажей, и с распущенными и полусгоревшими волосами он походил скорее на демона, чем на праведного заклинателя. Сюэ Ян отразил пару его ударов. От ярости у Хэ Су прибавилось скорости и силы, но, кажется, он не знал, как реагировать на боевой стиль Сюэ Яна, который представлял собой мешанину стилей Вэней, Цзиней и чего только не придёт ему в голову. — Эй, эй, разве всё это не твоя вина? — ухмыльнулся Сюэ Ян. — Думал, можешь убить одного из адептов Ланьлин Цзинь и тебе сойдёт это с рук? — ЭТО ЛОЖЬ! Я НИКОГО НЕ УБИВАЛ! Сюэ Ян направил меч на Хэ Су. — Оглянись! Неужели ты думаешь, что мы бы всё это устроили, если бы ты ничего не сделал? — Я не з... если я и убил вашего адепта, это не повод!.. — Оправдания, оправдания, — пробормотал Мэн Яо откуда-то с крыши. — Какой позор, глава Хэ, вам не хватает достоинства даже признать собственные преступления. Хэ Су оскалил зубы. — ПЛЕВАТЬ! Мне нужна только твоя жизнь! Сюэ Ян почти упустил момент, когда Хэ Су бросился в атаку, и едва успел отскочить назад, одновременно метнув в него пару толстых игл. Они впились в грудь Хэ Су одна за другой. Хэ Су остановился, вырвал иглы и презрительно отбросил их, но это ничего не изменило. Ещё через пару взмахов мечом яд на иглах сделал своё дело, и Хэ Су свалился ниц, будто марионетка с оборванными нитями. — ЦЗИНЬ ГУАНЪЯН! ТЫ ШЛЮХИН СЫН! — от яда конечности Хэ Су больше не подчинялись ему, но он ещё сохранил голос. Всё продолжая выкрикивать оскорбления, он начал постепенно съезжать к краю крыши и так бы так с неё и свалился, если бы из рукавов Мэн Яо потоком не выпорхнула стая бумажных человечков, которые вцепились в его одежды и подтащили обратно, развернув к ним лицом. От удовольствия глаза Мэн Яо сомкнулись в узкие щёлочки, он выждал, пока не иссякнет поток не слишком изобретательных оскорблений. — Глава Хэ, неужели нет пределов вашему вероломству? — спросил он, когда Хэ Су остановился перевести дыхание. — Вы убили адепта Ланьлин Цзинь, одного из четырёх праведных орденов, и замышляли свергнуть его главу. Теперь, когда мы знаем, что вы готовы зайти так далеко, разве вы оставляете нам иной выбор, кроме как позаботиться о том, чтобы Тиншань Хэ больше никогда не смог снова угрожать Ланьлин Цзинь? — Любой праведный заклинатель встанет против Цзинь Гуаншаня! — Хэ Су смерил их обоих взглядом. — Его цель очевидна. Он хочет стать вторым Вэнь Жоханем! Сюэ Ян захохотал так, что у него заболели бока. Будто у Цзинь Гуаншаня хватит яиц стать Вэнь Жоханем! — Любой праведный заклинатель? — вкрадчиво спросил Мэн Яо. — Как все те, которых вы собрали здесь, в Тиншане? В отблесках пламени, озаряющих снизу его лицо, и с тускло горящими красным глазами он сам был неотличим от демона. — Я, я не понимаю, о чём вы, — запротестовал Хэ Су. Казалось, когда он осознал, в какую яму сам себя загнал, вся его воля к сопротивлению угасла. И он оказался таким дерьмовым лжецом! Сюэ Ян лучше лгал даже покрытым синяками коротконосым мальчишкой. Мэн Яо лучше лгал даже во сне. — Ну же, не время скромничать, — весело произнёс Мэн Яо. — Нужен воистину выдающийся разум, чтобы убедить кучку мелких мошек, что Ланьлин Цзинь не сотрёт их с лица земли, стоит им против него выступить. Полагаю, теперь, когда мы знаем о вашем предательстве, у нас не остаётся выбора, кроме как позаботиться и о них. — Они, они ничего не сделали! Вы! — на шее Хэ Су вздулись жилы, он попытался вырваться, но, кажется, осознал, что это было тщетно. — Раздавите одного, раздавите нас всех, но кто-нибудь обязательно восстанет! Вам это не сойдёт с рук! — И опять же, вы недопоняли. Суть не в том, чтобы это «сошло нам с рук», — Мэн Яо посмотрел на Сюэ Яна. — Второй молодой господин Цзинь, не окажете ли честь? Сюэ Ян приблизился, отбрасывая Цзянцзай. Он вытащил кинжал, старинный и с крупным необработанным аместистом в навершии гарды, один из трофеев, которые он прихватил с собой из Безночного города. Клинок глухо застонал в исступлении, когда он погрузил его глубоко в живот Хэ Су и взрезал наискось, пока Хэ Су орал и бился головой. От ранений в живот умирают дольше всего. Но не настолько долго, чтобы успел спасть паралич. У Хэ Су будет полно времени, чтобы истечь кровью, пока вокруг сгорает дотла его драгоценный орден. Когда Сюэ Ян отступил, Мэн Яо щёлкнул пальцами. Вместе они проследили, как стая бумажных человечков спустила Хэ Су с крыши и осторожно положила на землю посреди центрального внутреннего двора, на безопасном расстоянии от пламени. Сюэ Ян решил, что месть прошла неплохо. Он бы предпочёл подольше поиграть с Хэ Су, но из всего этого вышел хороший эксперимент. А Мэн Яо... Мэн Яо тоже неприкрыто наслаждался. Неожиданно это показалось очень важным. — Я когда-нибудь рассказывал тебе, как потерял палец? — непринуждённо спросил Мэн Яо, когда бумажные человечки устремились обратно в его рукава. Черепица нагревалась от бушующего внутри пламени. Сюэ Ян призвал Цзянцзай. — Нет, никогда, — ответил он, когда они ступили на меч, хотя Сюэ Ян не сомневался, что Мэн Яо и так знал ответ. Мэн Яо откинулся на него, почти касаясь затылком плеча. Опьянев от впечатлений, Сюэ Ян осмелился обвить руками его талию, удерживая, когда Цзянцзай набрал скорость, и уткнуться носом в белую мягкую кожу шеи, которую до сих пор нестерпимо хотелось укусить. — Когда я был совсем маленьким, один заклинатель, будучи проездом в Куйчжоу, попросил меня выполнить для него поручение. Я так радовался, доставляя его сообщение... он обещал меня потом накормить, — кисть Мэн Яо, лежащая на обнимающей его за талию руке Сюэ Яна, та, что в полуперчатке и с искусственным пальцем, нервно дёрнулась. — Как он и просил, я доставил сообщение. Получатель избил меня, а потом захотел узнать, кто меня прислал. Я отвёл его к нему. Они повздорили, и тот, который обещал заплатить мне, поспешил уйти. Меня и раньше обманывали... но из-за него меня избили, и я подумал, что если буду достаточно жалостливым, может быть, он всё равно меня накормит. Может быть, он просто слишком расстроился и забыл про своё обещание. В конце концов, разве не предполагается, что заклинатели должны быть хорошими и добрыми? Он снова замолчал. Сюэ Ян легонько пихнул его. — А дальше? — Я нашёл его, когда он запрягал повозку, чтобы уехать из города. Я подошёл и заплакал, так громко, как только смог... так жалостливо, как только смог. Никто даже не обратил внимания. Ни когда он отшвырнул меня в сторону и повозка тронулась, ни когда я бросился ей наперерез. Колёсами мне переехало руку, а он даже не оглянулся. Я заплакал уже по-настоящему... как ты можешь себе представить, это довольно больно, когда тебе отрывают палец. Из ближайшей лавки вышел хозяин и за ухо оттащил меня с улицы, потому что крики и кровь отпугивали покупателей. Он оставил меня истекать кровью в переулке. У Мэн Яо всегда был приятный голос и оставался таким даже сейчас, когда он спокойным и будничным тоном рассказывал, как его искалечили и выбросили. — А дальше? Мэн Яо слегка развернулся, заглянув ему в лицо. — В смысле, «а дальше»? — Что-то должно было случиться дальше, — рассудительно сказал Сюэ Ян. Зачем ещё Мэн Яо решил именно сейчас поделиться с ним секретами своего прошлого, если не для того, чтобы кружным путём подвести к какому-то выводу о заклинателях и их предполагаемой праведности? Мэн Яо снова отвернулся, глядя вперёд. — Возьми немного вправо, — в его голосе проявилась улыбка, настоящая. — Расскажу, когда станешь постарше. *** В городе, в котором они остановились, был постоялый двор, а на постоялом дворе — множество свободных комнат. Сюэ Ян был вымотан физически и духовно — даже подготовленные заранее барьерные талисманы опустошили его, и это тоже стоило доработать, — но не мог уснуть. Такое бывало и в Безночном городе. Долгие часы в Огненном дворце под орлиным взором Вэнь Жоханя лишали его покоя, в нос забивался запах крови и горелой плоти. Казалось, голова всё ещё гудела от криков. Он не мог понять, от криков ли Тиншань Хэ или Огненного дворца. Как там дела у Мэн Яо? Он подумал о Мэн Яо, о том, как тот наблюдал за горящим Тиншань Хэ. Тот взгляд у него на лице, когда Сюэ Ян медленно потрошил Хэ Су, будто рыбу на разделочной доске: пронзительный, жадный, такой безмерно довольный. А сейчас рука Сюэ Яна скользнула в штаны, где, ну, конечно же. Он давно уже бросил притворяться: то, что Мэн Яо, возможно, планировал оторвать ему член, как только это принесёт наибольшую выгоду, не значило, что Мэн Яо не был горяч. Со скрипом отворилась дверь. Сюэ Ян застыл, больше обеспокоенный тем, что кто-то пытается прокрасться к нему в комнату через дверь, чем тем, что его вот-вот застанут в неподобающем виде. Всё равно он лежал, отвернувшись к стене, так что не чувствовал себя особо виноватым. Кто бы это ни был, он вёл себя очень тихо. Дверь со скрипом закрылась. Сюэ Ян приготовился призвать в свободную руку Цзянцзай. А потом Мэн Яо тихо фыркнул и спросил: — Не спится? — Это я должен тебя спрашивать, — ответил Сюэ Ян. Он снова задвигал рукой. Если Мэн Яо собирался к нему подкрадываться, то вполне может заодно и насладиться зрелищем. — Бесстыдник, — пробормотал Мэн Яо с весёлым изумлением в голосе. Больше не скрываясь, под шорох шагов он пересёк комнату и остановился у кровати. — Можно? Сердце Сюэ Яна бешено заколотилось. — Что? Мэн Яо мимолётно коснулся локтя Сюэ Яна, а потом его ладонь скользнула вдоль руки к поясу его штанов. До этого Сюэ Ян скинул сапоги и верхние одежды, так что сейчас на нём оставалось только тонкие нижние одежды, но с тем же успехом он мог быть обернут в меха, такой жар он чувствовал. — Протянуть руку помощи. — Я умею дрочить. — С кем-то ещё это по-другому, — и вот теперь этот ублюдок совершенно точно потешался. — Тебе откуда знать? — огрызнулся Сюэ Ян, вытаскивая руку из штанов. Заскрипела паршивая кровать, когда Мэн Яо лёг позади него. Он потянул Сюэ Яна за бедро, пока тот не перекатился на спину, прижавшись к нему боком. — Мне доводилось испытывать удовольствие от секса с другим человеком, — сказал Мэн Яо тихим голосом, почти прошептал в плечо; приходилось напрягаться, чтобы различить каждое слово, от чего Сюэ Ян с большей, чем когда бы то ни было, ясностью осознавал всё происходящее, то, как изящная рука Мэн Яо стаскивала с него штаны. — Мне даже доводилось испытывать удовольствие, за которое не пришлось платить. — Это... — что бы Сюэ Ян не хотел сказать, оно мигом выскользнуло из головы, стоило пальцам Мэн Яо обхватить его член. Когда больше ничего не произошло, Сюэ Ян подёргал Мэн Яо за рукав. — Шевелись, — потребовал он. Вышло более жалко, чем хотелось бы. — Как тебе нравится? — спросил Мэн Яо, приподнимаясь на локте. Он внимательно смотрел на Сюэ Яна, будто на лежащий на рабочем столе талисман, который собирался разобрать. — Жёстче. Мэн Яо ухмыльнулся. Совершенно непохоже на любую другую его улыбку, которую Сюэ Яо когда-либо видел на его лице; она пустила огонь по его жилам. — Стоило догадаться. Он сжал пальцы и грубо двинул ладонью. Не зная, чем ещё занять руки, Сюэ Ян потянулся к нему, запустил пальцы в волосы, свободно ниспадающие на постель, и притянул его в бесцеремонный поцелуй. Мэн Яо быстро перехватил инициативу, вжимая его в кровать, и аккуратно подпиленными ногтями провёл вдоль его члена, только чтобы услышать, как Сюэ Ян ахнет. Только каким-то чудом он до сих пор не кончил и только собирался это откомментировать, как Мэн Яо царапнул зубами по его нижней губе и прикусил её так сильно, что он удивленно дёрнулся и, едва почувствовав вкус меди на языке, всё, был готов. Мэн Яо не стал дожидаться, пока он придёт в себя, и перекинув ногу через ногу Сюэ Яна, потёрся о его бедро. Сюэ Ян осознал, что у Мэн Яо тоже стоял, и у него вновь вскипела кровь. Он потянулся вниз, обхватил обеими руками задницу Мэн Яо и подтянул его, прижимая ещё ближе. — Рукой, — прерывисто выдохнул Мэн Яо, — будет сподручнее. Сюэ Ян повернул голову, чтобы снова поцеловать его; теперь, зная, что Мэн Яо разрешит, он никак не мог им насытиться. Мэн Яо ответил на поцелуй, и когда он кончил, Сюэ Ян проглотил его крик. Кажется, после Мэн Яо потерял всякое желание двигаться, удобно обернувшись вокруг Сюэ Яна. Это было неплохо. Сюэ Ян расслабленно водил руками по его телу, изучая округлую задницу и изгиб худощавой спины, пока Мэн Яо наконец не потерял терпение и не сбросил его руки. — Ну? — спросил Сюэ Ян. Он вернул руку и провёл ей вверх по бедру Мэн Яо, по заднице, пока не прижал ладонь к пояснице. — Так чего ты хочешь? — Разве не ясно? — сухо спросил Мэн Яо. — Помимо этого. — И что же ты думаешь, я хочу? — Что ты всегда хочешь, — Сюэ Ян начал терять терпение, по причинам, которые сам не смог для себя сформулировать. — Кого-нибудь, чтобы присосаться к нему, пока не найдёшь кого посильнее. — Не всем так повезло с давно потерянными и до неприличия богатыми отцами, — безмятежно сказал Мэн Яо. — Такой подход к жизни обеспечил меня прочной крышей над головой, регулярным питанием, безопасностью... Ах, как я мог забыть, что вас всё это не волнует, Цзинь Гуанъян, — он склонился ближе, так что Сюэ Ян почувствовал тень дыхания на своей укушенной губе. — Вас волнует только свобода, избавление от оков вашего рождения и прочие высокородные идеалы. Сюэ Ян толкнул Мэн Яо, чувствуя, как лицо бросило в жар. — Отъебись. В других обстоятельствах Мэн Яо сказал бы что-нибудь успокаивающее и завуалированно высокомерное, откатился бы и подождал, пока Сюэ Ян не успокоится, но, должно быть, ночь в Тиншань Хэ оставила его в таком же странном расположении духа, как и Сюэ Яна, потому что он остался на месте. — Если бы я хотел только присосаться к кому-нибудь, меня бы не было здесь, в твоей постели, — терпеливо сказал Мэн Яо, будто объясняя совсем маленькому ребёнку. — Цзинь Цзысюань или даже Цзинь Цзысюнь были бы лучшим выбором. Или Цзинь Гуаншань. — Ты бы не стал, — он не хотел представлять Мэн Яо с кем-то из них, особенно когда от всегда разумного Мэн Яо это прозвучало так правдоподобно. Мэн Яо был... в первую очередь это Сюэ Ян привлёк внимание Цзинь Гуаншаня к Мэн Яо. Мэн Яо должен ему. — Стал бы, если бы посчитал это нужным, — безразлично сказал Мэн Яо. — Я заметил, как твой отец на меня смотрит, — Сюэ Ян тоже заметил. И ненавидел это. Цзинь Гуаншань уже забрал у Сюэ Яна мать; он не должен был забирать у него и Мэн Яо. — К несчастью для него, у меня больше амбиций, чем быть наложником главы Цзинь. — Например? Быть наложником старшего брата? — Нет, и как это удачно для прекрасной девы Цзян, — Мэн Яо подпёр рукой подбородок, вжимая локоть в грудь Сюэ Яна. — Что ты хочешь от Башни Кои, А-Ян? Сюэ Ян скованно поёрзал. — Неужели не догадываешься? — Разумеется, — он почувствовал улыбку в голосе Мэн Яо, когда тот свободной рукой проследил вверх по его боку. — Тебе никогда не было дела до твоего отца, и тебя всегда возмущало, что он бросил твою мать. Тебе нет дела и до всей той роскоши, которую может предложить Башня Кои. Ты можешь хотеть только одного, мой безжалостный сын шлюхи, — мести, — он поднял руку и пальцами ухватил подбородок Сюэ Яна, удерживая его на месте. Его глаза, пронзая взглядом Сюэ Яна, мерцали в темноте, как и его зубы. — Ты хочешь смерти Цзинь Гуаншаня. Я угадал? Сюэ Ян почувствовал, как у него перехватило дыхание. Если Мэн Яо не... Мэн Яо мог убить его прямо здесь и сейчас, неважно, был ли Сюэ Ян более сильным заклинателем или нет. За тонкую талию он притянул Мэн Яо ещё ближе. — И? Что ты собираешься предпринять по этому поводу? — Ничего, о чём тебе стоило бы волноваться, — сказал Мэн Яо. Он погладил Сюэ Яна по щеке. — Более того, я собираюсь тебе помочь. Сюэ Ян напряжённо рассмеялся. — Со старшим братом забавнее играть, в этом всё дело? — Он менее сообразительный, чем его отец, и более благородный. Удобное сочетание, — блестящими зубами Мэн Яо склонился к горлу Сюэ Яна и поцелуями поднялся вверх к его губам. — Ты получишь свою месть, а я — глупого доверчивого А-Сюаня в свои руки. Ах, Сюэ Ян... — Мэн Яо вжал его в кровать, усаживаясь верхом. — Мы будем танцевать на вершине Башни Кои, пока она не рухнет. *** Адепты Ланьлин Цзинь, тащившие Сюэ Яна через военный лагерь в Ланья, не слишком с ним церемонились, но он стиснул зубы и терпел. Где-то в этом море жёлтых цветов цвета мочи был Цзинь Гуаншань, и ему надо было с ним встретиться. Он ещё не знал, что собирается сделать со своим отцом, — хотя Вэнь Жохань подал ему множество идей, — но в первую очередь следовало втереться в доверие к Ланьлин Цзинь. Так что он вёл себя как хороший мальчик, даже когда его бросили в грязь под охрану зубоскалящих стражников, даже когда явились пара старших заклинателей и попытались выбить из него сообщение силой. Бывало и хуже в куда лучшем исполнении. Сюэ Ян продолжал упорствовать. Он передаст разведывательные данные из Безночного города исключительно главе Цзинь, и никому другому. Когда Цзинь Гуаншань наконец-то соизволил явиться, на вид в нём не было ничего особенного. Конечно, заклинательство поддерживало в нём молодость и красоту, но во всём остальном он выглядел как любой другой посетитель борделя, вроде тех, которые годами под взглядом Сюэ Яна проскальзывали под одеяло к его матери. При мысли, что Сюэ Ши умерла из-за этого куска собачьего дерьма, Сюэ Яну нестерпимо захотелось подбежать и убить его, даже если сразу после этого адепты Ланьлин Цзинь убьют его самого. Его мать терпела лишения, страдала от болезни и умерла, а этот скользкий трус с мелким членом мог её спасти. Чтобы выкупить её свободу, хватило бы и стоимости шёлка одежд, которые даже сейчас волочились за ним по грязи. Ненависть будто желчью встала у Сюэ Яна в горле. Это было нечестно. Это никогда не было честно. Когда Цзинь Гуаншань подошёл достаточно близко, Сюэ Ян вырвался из рук охранявших его адептов и бросился обнимать его, выкрикивая «Папочка!», будто ребёнок, спасающийся от ночного кошмара. Полный ужаса взгляд на лице Цзинь Гуаншаня, когда он поспешил оттолкнуть Сюэ Яна, стоил того, что к нему пришлось прикоснуться. — Я... я... я не понимаю, о чём ты! Возможно, он был бы и рад приказать увести Сюэ Яна, чтобы его по-тихому прирезали и закопали, но они стояли в окружении не сводящих с них глаз и перешёптывающихся адептов, и Сюэ Ян торопливо вытащил пару документов, украденных из командного пункта Вэнь Жоханя. «Подожди, папочка, не уходи! Сюэ Ян принёс тебе подарок!». Он нарочно упустил один из свитков со списком грузов, и тот развернулся, сверкая эмблемой солнца Цишань Вэнь на грязной земле. Сюэ Ян отказывался отдавать остальное, пока «папочка» не успокоил его и не уверил, что теперь он в безопасности от старого злого Вэнь Жоханя, но Цзинь Гуаншань явно делал это через силу: только понимание, что Сюэ Ян обладал информацией, которая могла переломить хребет Цишань Вэнь, побудило советников уломать Цзинь Гуаншаня с ним поговорить. Сюэ Ян всё это время прикидывался дурачком, но было ясно, что втереться в доверие к Цзинь Гуаншаню получится далеко не сразу. Придётся попробовать другой подход. Другой подход явился почти сразу после того, как Цзинь Гуаншань с видимым облегчением поспешил удалиться, забирая с собой последний (насколько ему было известно) маленький подарочек Сюэ Яна. Цзинь Цзысюань соскочил с меча и уверенным шагом подошёл к Сюэ Яну. Его золотые одежды всё ещё были заляпаны грязью и кровью с какого-то поля боя, откуда он бы там не примчался. — Это правда? — требовательно спросил он. В пятнадцать лицо Сюэ Яна всё ещё было по-детски пухлым, хотя он и резко вытянулся. Но даже так Цзинь Цзысюань возвышался над ним на полголовы и раздался вширь там, где Сюэ Ян ещё оставался тощим. — Ты мой брат? Порывшись во внутреннем кармане одежд, Сюэ Ян робко протянул сраную драгоценную жемчужную пуговицу Сюэ Ши. — Мамочка дала мне это. Цзинь Цзысюань сник. Кажется, ему были хорошо знакомы маленькие знаки любви, которые оставлял его отец. — Ещё один... — Ещё один? Ох... — Сюэ Ян обречённо опустил голову. — Так вот почему папочка меня не хочет... Цзинь Цзысюань залился краской. — Он... он не это имел ввиду, — выпалил он, хотя и не слишком убедительно. Сюэ Ян поднял на него полный надежды бесхитростный взгляд. Внешне Цзинь Цзысюань был очень похож на Цзинь Гуаншаня и не слишком — на Сюэ Яна. Все всегда говорили, что Сюэ Ян пошёл в мать. Он решил, что они правы, и слава сраным небесам. — Ты правда так думаешь? — Я... — кажется, Цзинь Цзысюань растерялся. Потом он сбросил оцепенение и обхватил Сюэ Яна за плечи. Если бы он покраснел ещё немного, то просто взорвался бы от прилива крови к голове. — Т-твой... Твой старший брат поговорит с ним. Он просто удивился. Тебе есть, где остановиться? — Есть дерево... — Ты можешь остановиться у меня. — Правда? — если его поддержит Цзинь Цзысюань, у Цзинь Гуаншаня не останется иного выбора, кроме как признать его. — А... э-эм... д-да, твой старший брат прикажет приготовить палатку, и... и я поговорю с папочкой. И вот так Сюэ Ян получил место в свите Цзинь Цзысюаня. Это оказалось полезным прикрытием. Пока Цзинь Цзысюань спорил с отцом из-за Сюэ Яна, Сюэ Ян приложил все усилия, чтобы стать незаменимым в глазах остального ордена Ланьлин Цзинь. Это была излюбленная тактика Мэн Яо: выглядеть полезным и при этом достаточно глупым, чтобы тебя можно было использовать. Помогло и то, как охотно Цзинь Цзысюань взял на себя роль старшего брата Сюэ Яна. Если у Цзинь Гуаншаня и были слабые места, то к ним без сомнения относился его сын, и из-за привязанности Цзинь Цзысюаня к Сюэ Яну ему было сложнее придерживаться своей политики в отношении бастардов: в раздражении вышвыривать их вон при первом удобном случае. То, что Сюэ Ян умел убивать и жаждал проявить свои таланты, стоило старому доброму папочке погладить его по голове, определённо подсластило пилюлю. К концу Низвержения солнца не было никаких сомнений в том, что Сюэ Яна усыновят. Он был слишком полезен Цзинь Гуаншаню, чтобы отказаться от него, и делал Цзинь Цзысюаня слишком счастливым, чтобы госпожа Цзинь долго сопротивлялась. Сюэ Ян получил свою киноварную точку и имя в быту. Теперь надо было выяснить, что со всем этим делать дальше. *** Сюэ Яна, голодного, голого и всего покрытого синяками, выкинуло из сна, когда Мэн Яо попытался тайком выбраться из постели. «Яо-гэгэ», — заныл он, вцепившись в Мэн Яо, просто чтобы насладиться, как тот (тоже голый) извивается в его руках. Мэн Яо вздохнул. — Пусти. Сюэ Ян зарылся лицом в его волосы. — Нет. — Гуанъян. Нам пора выдвигаться. — Старший брат сказал не спешить и повеселиться. — И мы повеселимся. С чего ты решил, что мы возвращаемся обратно в скучный старый Ланьлин? — Мэн Яо наконец вывернулся из его рук и начал подбирать свою одежду, споро одеваясь. Он бросил Сюэ Яну его штаны. — Я думал, на обратном пути мы можем наведаться в Юньпин. — Я ненавижу Юньпин даже больше, чем Ланьлин, — сказал Сюэ Ян, наблюдая, как одевается Мэн Яо, вместо того, чтобы одеваться самому. Мэн Яо улыбнулся. — Я рассчитываю, что старая карга ещё не выпустила бордель из своих когтей. Не хочешь поздороваться с ней теперь, когда ты стал таким богатым и крутым заклинателем? Сюэ Яну пришлось сбежать до того, как он смог сдержать своё обещание и перерезать горло госпоже Ляо, и он всегда немного об этом жалел. — ...Что сталось с тётушкой Сысы? — Вскоре после твоего побега ревнивая жена одного из клиентов наняла людей, чтобы они изрезали ей лицо. Госпожа Ляо вышвырнула её, и она всплыла на другой стороне города. Жаль; она всегда хорошо относилась к Сюэ Ши, да и к Сюэ Яну тоже. Но так она хотя бы останется в стороне. — Яо-гэгэ, если я запру их внутри, мы сможем спалить их, как Тиншань Хэ? — Только если оденешься, — ласково сказал Мэн Яо. Сюэ Ян оделся. На выходе из города Сюэ Ян спросил: — Расскажи остальное. — Остальное что? — они шли пешком, чтобы избежать подозрений; Мэн Яо задал размеренный темп, так что Сюэ Ян то нетерпеливо убегал вперёд, то возвращался обратно, подстраиваясь под его мелкие шаги. — Историю, — сказал Сюэ Ян. — Что ты с ним сделал? С мудаком, который изувечил твою руку? — Что навело тебя на мысль, что я что-то сделал? Сюэ Ян закатил глаза, жуя танхулу, которые он стащил по дороге из города. — Конечно же, ты что-то сделал. Мэн Яо с отсутствующим выражением перевёл взгляд на дорогу. Сюэ Яну это напомнило тот разговор в мастерской, когда он объяснял, почему решил изучать тёмное заклинательство. — Я запомнил эмблему на его одеждах. Спустя много лет я выследил его до его дома в Лияне, где он давно уже забыл обо всех уличных крысёнышах, которых использовал и выбросил. А теперь... — Мэн Яо рассеянно погладил один из своих рукавов. Рукав, в котором он прятал свой гибкий меч, Хэньшэн, и где хранились все его припасы. Вроде бумажных человечков. — Теперь Чан Цыань вечно служит мне, — удовлетворённо произнёс Мэн Яо. — Чан Цыань и весь его орден. Сюэ Ян прыснул со смеха. — Так это был ты? — Ты не знал? — взглянул на него Мэн Яо. — Я думал, ты поэтому порекомендовал меня отцу. — Я подумал, что это можешь быть ты, но было непохоже на твой стиль. — Что ж, теперь ты знаешь. Цзинь Цзысюань неделями носился с этой внезапной резнёй в ничем не примечательном, крошечном ордене, даже потащил с собой на расследование Сюэ Яна в бестолковой попытке наладить с ним братские отношения. После того, как они допросили обитателей Лияна и получили описание последнего гостя ордена Лиян Чан, Сюэ Ян попридержал свои подозрения при себе; по крайней мере до тех пор, пока Цзинь Гуаншань не начал приглашать тёмных заклинателей в Башню Кои. Теперь, когда он знал, что сделал Чан Цыань, всё встало на свои места. Мэн Яо не стал бы вырезать клан без причины, но чтобы отплатить тому, кто бросил его и изувечил его руку? Убить их было бы милосердно в сравнении с тем, что Мэн Яо с ними сделал. Скосив глаза на шагающего рядом с ним Мэн Яо, Сюэ Ян почувствовал, как внутри поднимается волна тепла. Безжалостный мелкий ублюдок. — Эй, Яо-гэгэ, ты правда имел это в виду? — Насчёт борделя? — Не, не насчёт него, — сказал Сюэ Ян. — Насчёт Башни Кои. — Конечно, — Мэн Яо улыбнулся, и его глаза сомкнулись в узкие щёлочки. — Почему бы нам обоим не получить именно то, что мы хотим?