***
Жар стоял над полем боя, хотя солнца не было видно из-за смога Роковой горы. Казалось, что это сама проклятая черная земля пышет им, давя в равной степени на завоевателей и на своих защитников. Многие воины, не выдерживали долгих сражений, потому стычки были частыми, но непродолжительными. Но есть и те, кто привык сражаться в огне. Золотой молот на багровом фоне, высекающий искры из наковальни. Это знамя гордо реет над холмом, который так отчаянно штурмуют закованные в железо с головы до пят гномы с восточных гор. Но не менее, чем сам древний стяг, интересен его знаменосец. Фигура сгорблена, как будто от старости, а движения резкие и неизысканные. Длинные руки его держат оружие ближе к земле, как будто бы оно слишком тяжёло для его мышц. И сам выбор оружия необычен — не прямой и длинный или же короткий листовидный меч, а боевой молот. Из-под шлема воина не видно волос, а глаза его не сияют огнём, как у прочих древних эльфов западных земель. И всё же, он держит знамя Аноранга и стоит рядом с высоким эльфом с такими же знаками, как и на флаге. Взорвавшись боевым кличем, строй гномов рванул снова в атаку. Целый рой из маленьких топориков полетел в строй эльфов-нолдор, за которым последовал удар первой фаланги гномьего войска. Строй светлого воинства пошатнулся и шеренга эльфов раскололась. Павшие на землю от натиска врага, нолдор были в смятении. Некоторые пытались помочь собратьям подняться, пока другие готовились держать предстоящий натиск за троих… Гномий тан, младший сын лорда Красных гор, поднял к небу свою окованную золотом булаву, прокричав знаменитый клич: — Барук Кхазад! Строй его воинов ответил ему нестройным, но громким гулом, давя на эльфийский отряд. В тот момент знаменосец эльфов, вскинув с пояса кривой охотничий рожок, с силой дунул в него. Резкий, неприятный звук, непривычный для гномов, не ожидавших такого от эльфов, на мгновение заставил их армию замереть. И ветеранам сражений в харадских пустынях и на северных бродах этого хватило, чтобы перегруппироваться. Эльфы удержали высоту и повергли тех гномов, что сумели-таки прорваться в глубь их строя. Шесть раз вздымал своё оружие гномий предводитель и шесть раз эльфы сдерживали натиск нападавших. На седьмой раз строй Перворожденных, поредевший числом раненых и погибших от гномьих топоров, распался надвое, открывая путь к вершине холма. — Вперёд! В бой! — тан первым рванул в открывшуюся брешь, зовя соратников за собой, — Бейте длинноухих выродков! За Баразбад! И они побежали за ним, не заботясь о строе… Тан конечно же видел, что кто-то из дружинников падал от косого удара сбоку, другой запнулся и сам напоролся на острые черные камни… Но он думал, что, победа над известным эльфийского военачальником окупит все потери. И, как следствие, обессмертит его и его маленький восточный народ. Как и обещал им Обманщик. Гномий принц взобрался на вершину уставшим, но гордым. Из тех, кто был быстрее, только двое стояли на ногах, сражаясь с двумя эльфами, что были на холме. Молотобоец в светлых эльфийских доспехах поверг одного из его собратьев, а предводитель нолдор в золотой маске расправился со вторым. В ярости от такого зрелища, карлик снёс с ног высокого благородного эльфа и хотел уже размозжить предводителю его красивую голову, как его с диким гаком атаковал знаменосец. Махнув булавой, гном намеревался разбить шлем на голове напавшего на него, но результат был иным. Шлем слетел с головы, открывая серое, клыкастые лицо знаменосца. Суженные в злобе глаза и сплюснутый нос были на его широком лице, а из волос были одни только бакенбарды. На мгновение гном опешил — перед ним был орк, держащий знамя эльфов. Злобный рык врага и едва не разбивший плечо удар молота вернули его в чувства. Поединок с ним не был долгим — выпады орка были мощными, но медленными, потому пробить доспех гномьего принца не могли. И, опрокинув знаменосца на землю рядом с его предводителем, гном был готов нанести последний удар. Но в тот момент сам гномий принц был убит. Чернёный наконечник глефы показался изо рта бородатого коротышки, проткнутого ударом в спину. Как оказалось, никто кроме него не смог прорваться к вершине. Потому теперь на землю упал уже мертвый гномий предводитель. А я, высвободив оружие из его трупа, посмотрел на поверженных двоих. Дерглин, мой родич, превзошедший меня в росте, надел сегодня мой доспех. И теперь он был без сознания, но живой. По кивку, двое эльфов из числа сопровождавших унесли моего брата с поля. Пусть отдохнет в лазарете, война — это трудность для всех, но такой труд далеко не для каждого. А вот орк, пусть и помятый в ходе поединка, был вполне себе готов продолжать бой. Если бы он не был рядом тогда, в Нурне. Или сейчас… Не хотелось мне думать о том, что случилось бы в таком случае. Дерглин — сын моего учителя. Как бы я смотрел ему в глаза, погибни он сейчас? — Я думал, что подохну, тут босс, — опершись о локти, орк наполовину поднялся на ноги — Не сегодня, Трак, — я улыбнулся протянул руку соратнику, — Я же рядом. Подняв знаменосца с пыльной земли и хлопнув его по плечу, я окинул взглядом всё поле боя. Во время последней атаки гномов, я, будучи среди стоявших в первом ряду, окружил прорвавшийся отряд. План Дерглина сработал, хотя сам молодой нолдо едва не поплатился жизнью. Кто бы мог подумать, что настоящий эльфийский предводитель не станет скрываться за строем из копий своих солдат? Хотя, с другой же стороны, какой эльф будет брататься с орком. — Получается, что не сегодня… Голуг’азат, ты возьми-ка обратно свою дубину. Мне моя бандура куда как привычней. Сказав так, он поставил передо мной мой же молот. Я, усмехаясь, с большим удовольствием воткнул напротив него черную глефу, стилизованную согласно его извращенному вкусу… Гномы не отступили, но собрались в стену щитов напротив нашей высоты. Как будто бы ждали чего-то… Осмотрев их строй, я поднял тело лидера и, медленно пошел вниз по склону холма. Рядом со мной шел мой знаменосец, снова скрывший голову шлемом. Вокруг шел бой и новые отряды орков и злых людей сталкивались со свежими силами войск Последнего союза, сменяющими устающих от жара битвы. Но на нашем клочке земли всё замерло, пока мы шли. А ведь те десять шагов могли стать последними для меня. Но гномы не атаковали нас. Хорошо для них. Мы с Траком остановились на расстоянии броска топора. — Idmi di-dum! Добро пожаловать! — положив мертвое тело перед их строем, я осмотрел гномов. Кажется, мои слова прозвучали, как будто бы издёвка. Их лица скрыты за кольчужными и металлическими масками, но глаза всё равно видны. Они ненавидят меня и боятся… Оно и правильно. Хотя и обидно. Но даже так, гномья гордость заставила их забрать сына вождя. Удаляясь покидая поле битвы, гномы красных гор пели о храбрости своего погибшего предводителя. Их знамя поникло, в то время как стяг в руках Трака гордо реял от поднявшегося ветра. — Они не запомнят урок, Голуг’азат — Пока я в состоянии его повторять, это не проблема Я бросил взгляд на орка. Смешно он смотрится в нолдорской броне. Правда, по первой, мою шутку никто и не оценил. Орк в рядах эльфийского войска… Кто поручится, что он не предаст нас, когда выпадет такая возможность? Кто, кроме меня? Бой продолжался и нам надо было вернуться в него. Скрыв улыбку за опущенным забралом высокого шлема, я поднял молот к небу и указал им на следующего врага…***
— Знамя красных гор похоже на моё. Тот же фон, цвета, даже знаки похожи. Может не зря меня гномом считают — Может и не зря, — ответила Амартиэль, потягиваясь и разминая уставшие кисти, — и знаменосцы ваши наверняка со схожей периодичностью ванну принимали — С Траком я познакомился в яме рабов, — продолжил свой рассказ-рассуждение эльф, — Орк организовал побег и, по случаю, помог спастись и мне. — Странно, что владыка Элронд не дал указа отметить особой главой эту историю — Да ну нет, это как раз понятно почему. Прочти её, как надо, и уже будет эльф, а не орк, гораздо более жестоким тупицей без чести и морали. Но пример Трака не отрицают хотя бы. А вот твою историю как будто бы и замолчали. Вот что меня куда больше бесит — Ты не знаешь мою историю — Может и знал бы, если бы ты рассказала — Вы не так уж и редко попадаете в плен, как получается. Этот раз — второй, как минимум, — отметила Лена, прерывая перепалку за столом — Да… Но, думаю, это история для другого вечера