Путь домой

       — Какой очаровательный мужчина заплыл в гавань нашей дорогой Анни.        Маленькая проворная старушка не сводит с него глаз. Глазки у неё тоже маленькие, но очень живые, зелёные, точно густая листва весной, и вовсе не старые. Одета она в симпатичный брючный костюм бежевого цвета, на ногах милые домашние туфли, в руках — небольшая шляпка. Весь её внешний вид воплощает любопытство.        — Софи, дорогая, ты смущаешь молодого человека, — вторая гостья спешит подать Гарри руку, и он по-джентельменски, целует запястье, — меня зовут Регина, я подруга Анни.        — Очень приятно, Регина, — улыбается он, — Гарри.        Регина выглядит совсем иначе, чем её подруга. В строгом вишнёвом платье, с тёмными, очевидно, недавно покрашенными, волосами, собранными в высокий пучок.        — Да, — деловито кивает Софи, — мы знаем, кто вы. Я всегда говорила Анни, что однажды вы снова сойдётесь, а она мне не верила. Теперь она должна мне сто долларов. Хотя я доллары не люблю. Мы теряем национальную идентичность. И доллар в этом очень виноват.        — Должна? — с интересом спрашивает Гарри, пропустив вторую часть реплики.        — Мы поспорили три года назад, что вы вернётесь. Анни сказала, что вы никогда не вернётесь, назвала меня выдумщицей. Но, как видно, оказалась, неправа.        Что Гарри остаётся делать? Лишь улыбаться. Подруги Анни ему понравились. Они степенные, как подобает взрослым женщинам, но, в то же время, живые, любопытные, энергичные. По привычке он тут же начинает думать, как можно вписать такой типаж в свою книгу.        — О, перестань, Софи, — отрезает Регина, махнув рукой, — ты смущаешь месье. Гарри, я принесла штрудель, вы не будете против, если поставлю его в кухне? Конечно, вы не будете против.        Гарри вряд ли бы успел возразить, даже если бы хотел. Регина с пирогом в руках, гордо шествует по направлению к кухне, оставляя с ним Софи один на один. Гарри же думает, что три года назад он даже не мыслил о том, чтобы вернуться, потому что женился на Марго. И снова чувствует себя козлом.        — Простите, — очнувшись от размышлений, он улыбается Софи, — я задумался. Проходите, пожалуйста.        — А где Анни, молодой человек? — подозрительно прищурившись, спрашивает Софи, и Гарри чувствует, что она устроила ему какую-то проверку, — с ней всё в порядке?        — Всё хорошо, — кивнув, отвечает Гарри, — она на кухне, режет салат.        — Надеюсь, вы о ней хорошо заботитесь, — пронзительный взгляд Софи не сходит с его лица, будто женщина решает, можно ли ему доверять, — как она того заслуживает.        Это странно. Подруги Энн говорят ему, что он должен делать. Впрочем, ничего удивительного, если хорошенько подумать, в этом нет. Всё это время они были рядом с ней. А он — человек из её прошлого, новый для них. Инстинктивно Гарри чувствует, что ему очень важно понравиться её друзьям. Они доверяют ему Энн. Для них она — не его жена, а их подруга.        Тряхнув головой, чтобы отогнать вновь возникшее чувство того, что он здесь лишний, Гарри кивает:        — Я забочусь, Софи. Пожалуйста, не волнуйтесь.        Женщина ещё какое-то время смотрит на него с прищуром, затем, видимо удостоверившись, что её не обманывают, кивает. И удаляется в кухню, вслед за Региной. Гарри даже и не думал туда соваться. Это территория Энн и её подруг.        Решив, что роль швейцара подходит ему намного больше, он идёт к двери. Сразу становится виден источник лая, который всё это время доносился с улицы. Грациозный пудель резвится на площадке перед домом, и угрожающе рычит на яблоню, где, на самой верхушке, расположилась Муза с самым царственным выражением морды. Улыбнувшись, Гарри достаёт телефон из кармана брюк и делает снимок. Почему-то захотелось запечатлеть этот момент. А ещё вспомнилось, как в детстве их огромный бульдог Стиви гонял соседского кота, а тот сбегал на вершину старого абрикоса.        Из-за угла показалось авто. Вскоре машина остановилась у дома. В окне он узнал Ивэтт, за рулём был её муж. Франсуа оказался симпатичным коренастым мужчиной, из тех, которых часто представляют фермерами или коневодами, средних лет. Выйдя, Ивэтт приветливо машет ему.        — Привет, Иви, — он с улыбкой подхватывает её пакеты, — рад тебя видеть.        — Франсуа — не дожидаясь, пока его представят, мужчина протягивает ему руку, — я — муж Иви.        Он говорит быстро, с каким-то странным акцентом. Приходится прислушаться, чтобы разобрать слова. Гарри улыбается:        — Привет. Меня зовут Гарри. Проходите. Что это вы привезли? Пакет довольно тяжёлый.        — О, — щебечет Иви, — это корнишоны, огурцы, картофель и помидоры. Мы привозим их для Энн, а она закрывает на зиму. Я давно обещалась, а тут повод подвернулся.        — И мы привезли соус к шашлыку — кивает Франсуа.        — Вижу, голодными мы не останемся.        — Анни поначалу ворчала, что гости тащат продукты к её столу, — улыбается Ивэтт, — а потом сдалась. Это ведь небольшой городок, здесь так принято. Если уж праздничный стол, то каждый что-нибудь приносит.        — Делает свой вклад? — понимающе улыбается Гарри.        — Точно.        — Мне нравится. У моих родителей было также. Все соседи и друзья что-нибудь приносили. А они — им. Энни, ещё гости пришли.        — Я побегу на кухню, а вы вытащите эту штуку для барбекю, — это обращено больше к Франсуа, чем к Гарри, — не могу никак запомнить, как называется.        Франсуа кивает. Едва Иви скрылась на кухне, он идёт в сад. Гарри ничего другого не остаётся, кроме как пойти следом.        — Я понятия не имею, где барбекюшница — признаётся, в конце концов, он.        — Анни хранит такие вещи в сарае.        На заднем дворе действительно стоит аккуратный сарайчик, из тех, в которые кладут сено или дрова. А Энн, наверное, использует его как склад. Или что-то вроде того. Он даже не интересовался, что там, в этом сарае. Поняв это, Гарри покачал головой, отгоняя чувство вины. С которым не так уж просто справиться.        Пока они доставали всё необходимое для барбекю, в том числе, аккуратные салфетки, прибыли ещё гости. Гарри заметил молодую пару, лет тридцати, что, держа в руках два больших блюда, шли в дом. Он порывается отправиться к ним, но Франсуа, не без удивления, спрашивает:        — Куда намылился?        — К гостям. Нужно их встретить.        — Их встретит Анни, не парься.        — Да?        — Да. Это же Шон и Сара. Чего их встречать? Они уже почти что свои.        Гарри молча кивает. «Почти свои». А вот он своим для этих людей не был. Хотя должен был стать. Ведь именно об этом они мечтали с Энн, до развода, когда думали, что, постарев, отправятся жить в каком-нибудь небольшом домике в уютном месте заграницей. А потом предали эту мечту. Хотя Энн и осуществила её. Одна.        — Нужно наколоть дрова — спешит убежать от удручающих мыслей в работу Гарри.        — Да. Давай я тебе помогу. Ещё Дора придёт с сыном. Дэниэль с дочкой приедут. Ну и Гас, конечно же. Куда без него.        — Угу, знаю. Энн говорила.        — Мы поспорили, придёт ли ухажёр Софи. Я считаю, что нет, у него духу не хватит. Взрослый малый, а так трусит.        Гарри улыбается за неимением ответа. Энни полагала, что кавалер подруги всё же явится на пикник, это он помнил. Не помнит только имя кавалера. Потому что, пока она об этом говорила, почти засыпал.        Дрова они кололи слажено, быстро.        Оторвавшись на миг, чтобы утереть пот со лба, Гарри слышит голос жены:        — Гарри! — зовёт она.        И он спешит к ней. Энни стоит на пороге в симпатичной рубашке в крупную клетку, в высоких джинсах. Волосы собраны в высокий хвост, а в руках — чайная ложка, о которой она, похоже, забыла.        — Да, милая? Тебе помочь с чем-то?        — Возьми шампуры и принеси мне. В сарае. Но вообще, я хотела спросить, как ты.        — Всё в порядке. У тебя замечательные друзья.        — Поверь, они притворяются, — она лукаво улыбается, но в глазах — тепло и любовь, — хотят понравиться тебе.        — Это желание взаимно.        — Ладно. О, а вот и Дора. А Стефан, похоже, сегодня не в духе. Ну ничего, увидит Лилу и растает. Они любят играть в компьютерные игры вместе.        Проследив взглядом, куда смотрит Энни, он замечает, что по дорожке к дому бойко шагают женщина с сыном. Дора оказалась женщиной, которую, наверное, можно было охарактеризовать как амазонку. Темные буйные волосы рассыпаются по плечам, присобранные на затылке ракушкой, на лице выделяются острый нос и массивный подбородок. Впрочем, она не выглядит грубой, а, когда смотрит сперва на Энн, а потом на Гарри, в глазах мелькает живой интерес и тепло. А ещё Дора очень высокая, с Гарри ростом.        — Привет, Дора, — они обнимаются и Энн целует её в щёку, — привет, чемпион.        — Здрасте, — немного хмуро, кивает подросток, вытянув наушники с ушей, — я читал ваши книги.        — Да? — с интересом спрашивает Гарри. — И как тебе?        — Мне не понравились. Очень нудные.        — Стефан! — Доре пришлось прикрикнуть на сына и, мягко посмотрев на Гарри, она сконфуженно добавляет. — Простите. Он совершенно не умеет держать язык за зубами.        — Ма!        — Всё в порядке, — спешит заверить Гарри, — я не должен нравится всем. Как и моё творчество.        — Но мне понравилось, как вы описываете Китай. И Тибет. Вы, правда, так часто там бываете?        — Да, правда.        — Я тоже хочу там побывать. Особенно мне нравится их письменность. Иероглифы прикольные, да?        — Да, очень интересные.        — О, разговор зашёл о Китае, — рассмеявшись, произносит Энн, — это надолго. Сейчас подойдёт Гас, начинайте готовить шашлык.        — Я принесу шампуры, — кивает Гарри, — а потом, Стефан, могу рассказать тебе о Китае, или о других странах, если захочешь. Идёт?        — Ага — с воодушевлением кивает подросток. — Я пойду с вами. У тёти Анн в подсобке несколько видов шампуров, вы в них точно запутаетесь.        — Не запутаюсь, если ты мне подскажешь, какие брать.        — Всё, они потеряны для общества, — смеётся Дора, — Анн, дорогая, пойдём в дом, я принесла лечо и печенье. Печенье, правда, из магазина, испечь ничего не успела. На этой неделе на работе был полнейший дурдом.        Энни берёт подругу под руку, и они отправляются обратно в дом. А Гарри идёт в сарай, позволяя Стефану себя вести. Причём, мальчишка проявляет просто чудеса коммуникации, болтая без умолку. За пять минут Гарри узнаёт о нём, кажется, всё — что мама ругает его за то, что быстро гоняет на велике, что он хотел бы иметь скутер, но мама запрещает, говорит, что он убьётся, и что на следующий год он планирует заняться воркаутом. А ещё — что он начал изучать китайский язык в июле, но пока у него не очень-то получается.        Очевидно, Гарри пропустил момент, когда пришёл Гас, и не заметил, как всё же прибыл на праздник воздыхатель Софи, имени которого он так и не смог вспомнить.        Но, когда к дому подъезжает «Пежо», в сердце у него что-то больно колется. И боль только усиливается, когда он видит, кто из авто вышел. Гость оказался симпатичным, статным мужчиной, средних лет, со слегка тронутыми сединой висками, в элегантном свитере и строгих брюках. Не то, чтобы его можно было бы назвать франтом, но выглядит он довольно презентабельно. А копна волос, небрежно зачёсанная назад, до нижнего крестца шеи, добавляет ему шарма. Он весь источает какое-то очарование, и даже его голос и мягкий тон, которым он обращается к дочери, стоящей рядом, заставляет Гарри напрячься.        Когда Энни выходит на порог, они тут же приветливо обнимаются. Девочку Энн целует в щёку, забирая у неё из рук коробку с тортом. Гарри не сводит с них глаз, и чудовище, проснувшееся коликами в сердце, теперь истошно вопит в голове. Ничего такого в мужчине нет. Очевидно, это и есть Дэниэль, сын Гаса, о котором он много слышал.        Очевидно, они с Энни давно дружат. Вот только Гарри ревнует. И ничего не может поделать с этим чувством. Он старается урезонить себя, гонит глупые мысли прочь, повторяет, что они — просто друзья с Энни, и это совершенно нормально. Но ревнивое чудовище внутри злится, ворчит, вопит, и почти что требует крови.        Он даже не слушает и не слышит, о чём увлечённо рассказывает Стефан, и, бросив на мальчишку беглый взгляд, торопливо поясняет:        — Мне нужно отлучиться ненадолго. Возьму соль и приправы. Скоро вернусь, и мы продолжим разговор, ладно?        — Ладно, — спокойно кивает Стефан, — Лила приехала, она, наверное, не станет вас слушать. Ей не нравится Китай. Она вообще не любит географию. А её мама преподаёт географию в школе.        Гарри испытывает жуткое раздражение, хоть оно совершенно не к месту. У мальчишки, похоже, попросту не закрывается рот. Но сейчас он его вовсе не интересует, а только новоприбывший гость. Потому, отделавшись от парня дежурным кивком, Гарри спешит в дом. А, прорвавшись туда, видит Энни на кухне, у шкафчика с приправами.        — О, а я как раз за ними, милая, — глаз цепляется за стоящего посреди кухни с молотком в руках Дэниэля, — вижу, у нас ещё гости?        — Да, — Энн улыбается, — это Дэни. Дэни, это Гарри.        — Очень приятно, — кивает пижон, — ладно, я пойду пока прибью полку.        — Я сам прибью.        — Да я просто долго Анни обещал, и всё никак руки не дойдут.        — Ничего, я справлюсь, Дэниэль. Идите к отцу, а я позже присоединюсь. Там уже мясо пора жарить. Лучше помогите нам, чтобы быстрее было.        — Ладно, — сдаётся пижон, и толкает дверь, выходя.        Чудовище внутри Гарри триумфует.        — Милая, дай мне соль и приправы, пожалуйста. И перец. Энн достаёт всё перечисленное из шкафчика.        — Держи. Передай парням, чтобы ставили стол. У нас уже готовы закуски и салаты.        — Хорошо.        Он быстро целует её в щёку, а потом — в уголок губ.        Его женщина, его — утробно рычит ревнивое чудовище внутри.        Только его, и ничья больше.