Путь домой

       Хоуп Майкинс, его издатель, пытливо глядит на него, прямо в глаза. Он знает Хоуп второй десяток лет, с ней начал сотрудничать ещё до развода, через Мадлен, когда та стала единоличной владелицей издательского дома. И знает этот резкий, въедливый взгляд. Он значит только одно — она недовольна.        — Гарри, я буду с тобой максимально откровенна, — сняв очки, она стала крутить их за дужку, — продажи твоей последней книги во Франции оставляют желать лучшего. Они просели на пятнадцать процентов в сравнении с прошлым романом. И это, скажу тебе, не лучший сигнал.        — Мы ведь говорили об этом в прошлом месяце, — устало вздыхает Гарри, — ты сказала, что нам удалось достичь стабильных показателей.        — Да, но, если сравнивать, виден спад продаж. Я надеялась, что всё будет в порядке, потому и не спешила тебя тревожить, — она снова въедливо глядит на него, а        Гарри хочет исчезнуть, потому что очень устал, — но за месяц ничего не изменилось. Уже точно можно говорить о спаде продаж.        — Хорошо, — кивает Гарри, — я понимаю. Но чего ты хочешь от меня?        Хоуп щурится. Её взгляд больше похож на взгляд опытного следователя, а Гарри думается, что это — допрос. Прикусив губы, она достаёт ручку и принимается стучать по столу. Равномерно выстукивать ритм — два сильных хлопка, один — долгий. Гарри это раздражает, но он делает то же, что и всегда — старается игнорировать.        — Ладно, Гарри, — Хоуп сдаётся под чёрствым взглядом Мод, не то съела бы уже его на обед, велев подать себе к чаю, — хорошо. Я считаю, что читатели отвыкли от тебя. Между выходом предпоследней и крайней книги прошло три с половиной года. Это довольно много. За это время книгу успеют несколько раз перечитать, и уже забыть. Она, в конце концов, может наскучить.        Мод закидывает ногу за ногу, откинувшись в кресле. Кажется, Майкинс её уже допекла. Взгляды женщин схлестнулись в незримом бою. Гарри чувствует себя так, словно попал под перекрёстный огонь. Неприятно.        — Хоуп, — холодно чеканит Мадлен, — давай перейдём к делу. У нас много работы. Нужно ещё заглянуть в типографию. Если ты хочешь кого-то отчитать, найди себе другую жертву.        — Я не собираюсь никого отчитывать, Мод — качает головой Хоуп. — У меня тоже множество дел на сегодня. Но я знаю, что ты будешь защищать Гарри. И не думаю, что это нужно, в данном случае.        Гарри устало вздыхает. Перевесившись через стол, так, чтобы оказаться к Хоуп ближе, он, как обычно, спокойно, но с присущим усталым равнодушием, говорит:        — Хоуп, пожалуйста, давай обойдёмся без воспитательных мер. У нас, действительно, много работы. Я не знаю, за что ты на меня обижена, но, в любом случае, наше сотрудничество продолжается. И я хочу его новые условия.        Женщина усмехается. Не то, что триумфально, но с самодовольной радостью. Похоже, её какая-то въедливая муха укусила.        Она ещё недолго стучит ручкой по столу и, наконец, возвращает её на место. На Мод тоже смотрит с плохо скрываемой враждебностью. Губы складываются в неприятную улыбку:        — Ты должен сократить срок написания книги. Сейчас он составляет два года, но, по моему мнению, которое разделяет абсолютное большинство коллег, в том числе, и твой редактор, его следует значительно сократить. Справься за пятнадцать месяцев. Нам нужно поднять количество продаж.        Гарри удивлён, а Мод не скрывает своего возмущения, громко хмыкнув:        — Это невозможно. Наше издательство уже назначило срок в два года. Автор с ним согласился. Сперва книга, как водится, выйдет в Британии, а только после разойдётся по миру. Тебе стоит объяснить, Хоуп, чем твой издательский дом отличается от других. И тогда, может быть, мы хотя бы подумаем над твоим предложением.        — Это не просто предложение, Мод, — язвительно парирует женщина, — это настойчивая просьба. От самых крупных клиентов на материке. Наше сотрудничество взаимовыгодно. Не заставляйте меня приказывать.        — Хочешь попробовать что-то приказать мне? — тонкая бровь Мод изгибается в неподдельном удивлении. — Я думала, ты умеешь только тихо шептаться за спиной, Хоуп.        Гарри качает головой. Вот-вот перепалка выльется в ссору. Этого ему меньше всего хочется. Он и так бесконечно устал:        — Ладно, Хоуп. Я согласен. Буду писать быстрее.        — Пятнадцать месяцев? — она не сводит с него пристального взгляда. Гарри чувствует, что она очень взвинчена.        — Да.        Теперь он окончательно окружён — Мод пожирает его полным возмущения взглядом. Гарри мысленно напоминает себе, что вскоре всё будет кончено. И они смогут пойти в кафе, в котором обычно обедают, когда приезжают в Париж.        Хоуп довольно хмыкает, поражая не самой приятной улыбкой:        — Хорошо. Новый контракт будет готов в течении часа.        — Мы подождём.        — Нет, — отрезает Мод, — не подождём. То, что ты предлагаешь, Хоуп — безумие. Невозможно написать хорошую книгу в подобном жанре за такое короткое время. Только сбор матчасти занимает около полугода. И мы ещё не получили согласия некоторых участников событий на интервью.        — В таком случае, Мод, — улыбка Хоуп становится приторно-сладкой, — будет стимул ускориться. Насколько мне известно, сейчас, чтобы взять интервью, как и получить на него согласие, достаточно просто написать на электронную почту или связаться по телефону.        — Ах да, — такой же издевательской ухмылкой отвечает Мадлен, — спасибо, капитан очевидность. Мы, конечно, сами не догадались.        Мадлен толкает его в бок:        — Гарри, скажи ей.        — Всё нормально, Мод, — потирая переносицу, произносит он, — я справлюсь. Успею.        — Как пожелаешь, — пожав плечами, отрезает подруга, — книгу писать тебе.        — Угу — кивает Гарри, не зная, что ещё сказать.        Хоуп чрезвычайно довольна. Наверняка, она чувствует себя победительницей.        Впрочем, так и есть — она выиграла этот поединок. Всухую. Потому что её соперник и не думал драться, сопротивляться не хотел.        — Я подготовлю контракт, — улыбается она насквозь фальшивой улыбкой, — зайдите часа через полтора.        — Свяжись со мной, Хоуп.        — Хорошо, — снисходительно кивает издатель, — я позвоню.        Гарри снова кивает, покорно, как будто болванчик. Он чувствует какую-то экзистенциальную усталость. Хочется поскорее выйти отсюда, уйти из этих стен. И забыть об этой встрече, хотя бы до момента, когда вернётся домой и продолжит писать.        Когда они выходят из здания, обоих пронзает холод. Ветер, по сравнению с утром, усилился, стало прохладнее. По воздуху разливается осень. В маленьком мире маленького городка, где живёт Энн, ещё не остыло солнце. Вскоре осень придёт и туда, но для Гарри это место отныне навсегда ассоциируется с весной. Потому что там живёт Энн, его любимая женщина.        Мод кутается в шарф, Гарри поднимает ворот пальто. Новый порыв ветра портит причёску — волосы закрывают лицо, лезут в рот. Мод идёт позади, подчёркнуто громко стуча каблуками.        — Не стоит — подняв руку, предупреждает Гарри.        — Ты не желаешь этого слышать, но я обязана сказать, — упрямится Мадлен, — потому что это — часть моей работы и непосредственно коснётся работы моего издательства. Хоуп злится. Она, конечно, уже знает, что вы с Энн снова вместе.        — Откуда ей это известно? Я не говорил. Мы вообще всего пару раз за всё это время общались — немного нервно пожимает плечами Гарри.        — Ты не говорил, — усмехается без злобы Мадлен, — просто выставил ваше совместное фото на личной странице в Инстаграм. На которую, насколько помню, Майкинс подписана. Она сделала выводы, не сомневайся. Ты ведь знаешь её отношение к Энн.        — Прекрасно знаю, — громко хмыкает Гарри, — в прошлом она меня донимала тем, что отношения с Энн плохо влияют на мою работу. Ты, надеюсь, так не считаешь?        — Нет, хотя у тебя были разные периоды за эти годы, — Мод опирается на его согнутую в локте руку, — но Хоуп одержима своей работой, способна думать только о карьере и деньгах. Пожалуй, я, скрепя сердце, могу её понять. Не удивительно, что она сегодня стала тебя третировать.        — Я был готов к этому.        — Поэтому совершенно не защищался от её нападок?        — Нет, — Гарри пожимает плечами, и они заходят за угол, — мне всё равно. Меня не трогают её нападки.        — Пусть так, но ты действительно считаешь, что сможешь дописать книгу так скоро? — Мод с удивлением смотрит на него, заботливым, искренне обеспокоенным взглядом, — Я, в любом случае, твой друг, и верю в тебя долгие годы, но, кажется, ты переоценил себя.        — Всё в порядке, Мод. Я допишу в срок. Справлюсь.        — Не понимаю, почему бы тебе не сказать, что семейные обстоятельства не позволяют тебе много времени для писательства. Обстоятельства можно и не раскрывать, но тебе нужно заботиться об Энн. Никто не знает, что будет дальше. У тебя, если хочешь знать, должен быть больший запас времени, чем обычно.        Они уже практически добрались до знакомого кафе, ставшего уже практически родным за эти годы. Гарри мысленно называет его «наше кафе». Он устало улыбается подруге, покачав головой в отрицании:        — Нет. Ни Хоуп, ни кто-то другой из нашей команды не должны знать, что происходит в моей личной жизни. Это исключительно моё дело. Энн больна, я признаю. Но не собираюсь каким-либо образом спекулировать на этом, к тому же, не хочу, чтобы кто-нибудь из коллег вторгался в нашу жизнь, знал нашу тайну. Мы с Энн договорились хранить её болезнь в секрете, пока это ещё возможно. Я дал ей слово, и намерен его сдержать. Но, кроме того, я и сам не стал бы смешивать работу с личной жизнью. Это неправильно. Ты ведь знаешь, я никогда не использовал такой подход. Писал, даже когда мне было плохо.        — Этого я и боюсь, — подумав, признаётся Мадлен, — я прекрасно помню, как отчитывала тебя, когда ты был в состоянии выгорания, и клепал тексты исключительно для денег. Не думай, что я забыла.        — Я принял к сведению все твои слова, — кивает Гарри, — тебе не стоит переживать, Моди. Я справлюсь.        Она вздыхает в ответ. Не согласна. Но признаёт, что не станет больше спорить. А ещё с возмущением размышляет, что теперь нужно сдвигать сроки, думать о том, когда и каким образом издать книгу на островах, переписывать план.        Подытожив, что однажды убьёт «эту отвратительную женщину», Мод легко падает на плетённое кресло, едва они очутились в кафе, внутри.        — Не стоит никого убивать, милая, — с улыбкой ласково возражает Гарри, покачав головой, — Хоуп, может, не самый приятный издатель, но профессионал. И в её словах есть доля правды — если читателя не баловать новинками регулярно, он начинает остывать к твоему творчеству, терять к нему интерес. Всё как в человеческих отношениях. Я это прекрасно понимаю. Поэтому и согласился на её условия.        — А если в следующий раз она потребует написать книгу за полгода? — въедливо фыркает Мадлен, — если она профессионал, то должна понимать, что требует практически невозможного. На твоём месте я не была бы так в ней уверена.        Гарри не хочет возражать, только улыбается. Официантка не новичок, и узнала их. Появившись у столика, приятно улыбнулась, спросила, что они будут заказывать, хотя каждый раз оба заказывали одно и то же, с разными вариациями кофе. И в этот раз Гарри пожелал грибной суп, сырную запеканку и помидорный салат, а Мадлен выбрала крем-суп, курицу под острым соусом, и овощную нарезку.        — Какой подать десерт? — спрашивает девушка, записав заказ.        — Кофе без сахара, пожалуйста.        — А мне, будьте добры, латте.        Девушка кивает и, бросив «Ожидайте!», ускользает от столика с грациозностью, свойственной юности, которой Гарри, как поэт, невольно залюбовался.        — Любуешься другими женщинами? — уколола Мадлен, посмеиваясь. — Энн бы этого не одобрила.        — Я исключительно с художественной точки зрения, — Гарри, сдаваясь, поднимает руки, — вдруг осознал, что, когда сын представил нам Стеллу, та была примерно в таком же возрасте, как эта девушка. Теперь оба — уже взрослые люди, у них подрастает дочка. Порой даже не верится, что время так быстро летит.        Мод улыбается:        — Харпи очаровательна. Она подросла, вытянулась.        — Да, и уже заглядывается на мальчиков, — посмеивается Гарри, — недавно спрашивала меня, как привлечь внимание Тима Роттона, рыжего мальчишки из соседней группы.        — И что? Ты выкатил более сотни советов?        — Только один, — он продолжает посмеиваться, — я сказал, чтобы она улыбалась Тиму почаще.        Мод качает головой. Улыбается, и в уголках глаз появляются морщинки, целая россыпь. Но она всё равно прекрасна. Гарри считал своё умение оценить красоту и величие взрослых женщин благословением свыше. Это всегда помогало ему — в творчестве и в личной жизни.        Официантка возвращается с заказом. Поблагодарив, Гарри расплачивается сразу, оставляя, как полагается, чаевые. Платит за двоих — позволить подруге заплатить за себя не позволяет воспитание. Мадлен его излишняя галантность в этом случае никогда особо не нравилась, но, видимо, со временем она привыкла, смирилась. И сейчас молчит. Они только приступили к обеду, как в кармане брюк вибрирует мобильный. Достав телефон и, поднеся ближе к глазам, Гарри открывает присланное сообщение: «С Энн и Харпер всё в порядке» — коротко сообщает Гас, и Гарри улыбается. Улыбка становится ещё шире, когда следом прилетает фотография, с подписью — «Тихий час». На ней Энн и Харпи сладко спят в обнимку. На кончике носа Энн кое-как нацеплены очки. Наверное, уснула за чтением.        — Что там? — интересуется Мод. — Новости из дома?        — Смотри-ка — Гарри протягивает ей телефон, и, посмотрев на фото, Мадлен улыбается.        — Хорошо, что Энн встретила Гаса.        — Да, — кивает Гарри, — не скажу, что я не ревновал, да и сейчас всё ещё немного ревную, но мне спокойнее, что он рядом. Наверное, я сошёл бы с ума от волнения, если бы Энни осталась одна.        Мадлен просто кивает в ответ.        — Знаешь, — отпив из чашки, непринуждённо делится мыслями Гарри, — Энн твёрдо вознамерилась дожить до Рождества. Она упряма, так что, я не сомневаюсь, что так и будет. Наша прошлая совместная поездка сюда не задалась. Возможно, если она будет хорошо себя чувствовать, мы встретим Рождество здесь, в Париже.        — Хорошая идея.        — Да. Только для нас с ней это грустный город. А должен стать, как для всех, городом любви.