***
Бой с незнакомым Чонгуку соперником Юн Джесином назначен на двадцать первое июня. Чонгук, работавший за последние две недели очень мало, все время отдавал тренировкам. Намджун завалил Чимина свадебными хлопотами, поэтому большая часть процесса происходила в зале-ресторане в их доме в Каннаме на первом этаже. На удивление Пак не был требовательным — он соглашался почти со всем, что ему предлагали, словно это была не его собственная свадьба. Количество гостей заранее оговорено, место проведения торжества — самый крупный ресторан Сеула, в котором была даже смотровая площадка с видом на реку Хан. Количество машин для подвыпивших гостей, которых будут развозить по домам, рассчитано. Осталось договориться о проведении гражданской церемонии бракосочетания, которую Намджун настаивал делать на улице возле ресторана. Еще одна помпезная локация, скорее подчеркивающая кошелек Намджуна, чем удобная для проведения церемонии. Чимину абсолютно без разницы, поэтому он молча кивает и ставит подпись в договоре. Кругленькая сумма за торжество отнюдь его не впечатлила — Джун вкладывает столько денег в собственный имидж, что это лишь еще один способ продемонстрировать мощь. После подписания договора Чимин хотел позвонить Гуку, чтобы тот отвез его куда-нибудь выгулять паршивое настроение, но смартфон засветился сам — звонила мама. Они с отцом были неподалеку, поэтому решили заглянуть в гости. В рабочее время, когда Джуна не было дома, родители любили приезжать чаще всего, будто боялись своего зятя. Пак не настаивал, но позвонил на пост охраны жилого комплекса, чтобы пропустили гостей. — Сынок, ты такой счастливый! — с порога улыбающаяся мама делает ему комплимент, но больше похоже на психологическую установку для человека, который лечится от депрессии. Сколько раз не вбивай в голову слово «счастливый», результат от этого не поменяется. — Наконец-то вы с Намджуни решили пожениться. — Мама, перестань нести бред, — Чимин обрывает улыбающуюся мать и целует в щеку отца. — Ты же знаешь, что все решил Намджун. — Чимин, пожалуйста, не надо так, — мать проходит в гостиную и попутно читает ему нотацию. — Тебе так повезло с женихом, а ты вечно недоволен. — Это вам повезло с зятем, — кидает Пак матери, а та победно улыбается. — Конечно повезло, и ты это тоже поймешь, упрямый мальчишка. Я беспокоюсь только о тебе и твоем счастье, ты же знаешь. — Мама! Очнись! — Пак уже не может слышать материнские увещевания. — О каком счастье ты говоришь? Я живу с ним только потому, что должен. Меня купили, как статуэтку для этого дома. Я — визитная карточка, мерило, которым Ким Намджун измеряет свою охуенность. — Чимин, да что ты несешь? Перед самой свадьбой, когда все решено, тебя вдруг перестал устраивать жених, — отец включился некстати в защиту госпожи Пак, и только Чимин сверкнул на него глазами, полными злости, он потух. — Как будто раньше он меня устраивал? Вопрос повисает в воздухе, а госпожа Пак так и сидит с открытым ртом. Намджун звонил ей на днях и попросил, чтобы она поговорила с сыном — никаких выходок и нервов перед свадьбой. Это событие слишком важно для деловой репутации Кима, которая и так не раз страдала от взбалмошного омеги. И если какие-то мелкие конфликты ему удавалось погасить, то в день свадьбы он просто не сможет ничего сделать — соберутся не только журналисты, но и сотрудники его компании, деловые партнеры из разных стран, а мероприятие осветят самые крупные новостные порталы, не говоря уже о том, сколько аккредитовано журналистов из разных омежьих журналов, модной прессы, бьюти-блогеров, которые будут, как через микроскоп, рассматривать Чимина. Все должно быть до идеального идеально. Со стороны Кима сделано все, чтобы свадьба прошла на высшем уровне, осталось дело только за Чимином. — Минни, прошу тебя, сынок, — госпожа Пак готова умолять, ползать перед ним на коленях, лишь бы сын образумился. Он столько времени рядом с Джуном, но Ким так и не смог приручить этого строптивца. — Мама, я не дурак, успокойся. Я просто не хочу, чтобы ты питала иллюзии — это сделка и больше ничего. Я никогда не любил Намджуна и не полюблю его. Он хороший человек и заботится обо мне, но этого всего мне не нужно. Мне не нужна квартира, его деньги и украшения. Единственное, что меня держит — это работа. Она отдушина для меня, и я ее потеряю, если не подчинюсь Киму. Он мне прямо это сказал. Быть у вас на содержании я не могу. Поэтому пока будет так, а там посмотрим. Ты знаешь, что… — Чимин хотел сказать, что единственной его любовью был Хосок, но промолчал, — обратной дороги нет. Не жди, что я буду с ним счастлив — на свадьбе мне предстоит сыграть свою главную роль любящего жениха. Надеюсь, мне хватит опыта, а гости отобьют ладоши, аплодируя мне. — Чимин, ты говоришь страшные вещи. — Обычные, мам. Все к этому шло еще давно. Он захотел меня — он меня купил. Этот мир продажен и жесток. И если бы все так не произошло, — Чимин не осмелился назвать имя Хосока, чтобы не бередить старые раны, — я бы никогда не был рядом с Намджуном. Ладно, все, хватит, не хочу больше о нем? Как Чихен, почему он не с вами? — Готовится к экзаменам, у него сейчас занятие с репетитором по математике, — расстроенно отвечает мать, все больше задумываясь о том, что сказал старший сын. — Ну вот и хорошо, а теперь извините, у меня еще много дел, — Чимин встал и дал понять, что им пора уходить. Визит получился крайне скомканным и неловким, особенно для родителей. Не впервые госпожа Пак видит такого циничного сына, но с тревогой на сердце уходит не часто. Сегодня тот случай, когда спокойствия ничуть, а червячок сомнений грызет еще больше. Стоило ли говорить тогда с Хосоком? Вытерпит ли господин Ким такое отношение Чимина? Видимо, он действительно его сильно любит, если до сих пор они не расстались. Ну, если любит, значит все образуется. Мама Чимина спешно кидает пару дежурных фраз на прощание, а Пак с облегчением закрывает за ними дверь и сползает по стене. Он начинает рыдать так сильно, что не может успокоиться. Омега перед родителями врал настолько мастерски, что даже сам поверил в то, что может говорить о свадьбе так беспристрастно, словно о сделке. Будто он подписал контракт на съемки дорамы, где он в главной роли, только играть ее предстоит всю жизнь. Черт возьми, да он не меньше Оскара должен получить за одну только свадебную церемонию. Пак растирает слезы по щекам, а его плечи дрожат. Босыми ногами он запутался в теплом ворсистом ковре, но его еще больше колотит от внутреннего холода. Он так хочет, чтобы здесь оказался рядом только один человек, поэтому отправляет короткое сообщение «ты мне нужен». Чонгук приезжает меньше, чем через полчаса, открывая дверь электронным ключом. Он застает Чимина все в той же позе, но Пак относительно успокоился — то ли выплакал все слезы, то ли все еще копит в себе негатив. Чонгук встал перед ним на колени и прижал к себе, пока тот утопал в его объятиях. — Чонгук, я так больше не могу… — Минни, перестань, я не могу видеть твои слезы, — казалось бы, Чонгук должен радоваться от страданий Пака, но у него самого сжимается сердце, когда он видит его в таком состоянии. — Что случилось, малыш? — В том то и дело, что ничего не случилось. Все идет своими чередом и по плану. Сегодня я разговаривал с родителями. — И? — Мама и папа только счастливы от предстоящей свадьбы, а меня она душит, словно удавку на шее затягивает. Прости, мне больше некому об этом рассказать. Господи, ну почему все так произошло? Где же ты был раньше, Чонгук? — Чимин утыкается лбом ему в плечо и колотит по груди. — Ненавижу все, ненавижу. — Перестань, Минни, мы со всем справимся. — Не лги мне, пожалуйста. Ты тоже, как и я, знаешь, что мы обречены. Эта любовь не имеет продолжения, Чонгук. — Ты не прав. Наша любовь не имеет конца, малыш, — Чонгук прижимает его к себе и думает, почему врать так просто. Может быть потому, что он не врет? Гук старается отгонять от себя эти мысли и вспоминает о брате. Злость — лучший катализатор для принятия решений. Злость двигает им и способна перевернуть горы. Как на ринге, он видит противника, но спортивная злость заставляет его идти ва-банк, и Чонгук получает желанную победу. Почему же здесь сладость от победы так горчит, что аж скулы сводит. Почему от этих слов ему ничуть не легче? Почему этого Чимина хочется защищать, а не наказывать? Чонгук скрещивает ноги на полу и укладывает Пака, как маленького ребенка, прижимая к себе. Он наплакался и очень устал, поэтому тихонько сопит, прижавшись к широкой груди. Гук медленно раскачивается, как это когда-то делал Хосок, укладывая спать брата. — Хочешь, я увезу тебя в такое место, где не будет никого, кроме нас? Одобрительно сопение только подтверждает положительный ответ, и Чонгук продолжает. — Мы купим небольшой домик на окраине города и обязательно с участком земли. Я посажу там сад — яблони, сливы и вишни. Они будут цвести ранней весной, а слива — зимой, с первым снегом. Ты будешь выходить во двор и любоваться этой красотой. Я сорву несколько цветков и вплету тебе в пряди, как и мечтал. Ты станешь таким же красивым, как дерево дикой сливы, что распускается раньше всех. А когда придет время и лепестки сдует ветер, они станут кружиться в небе, словно снег, падая тебе на волосы и плечи. Я подойду к тебе и обниму, а наши дети выбегут за мной с восхищением, потому что лучшего они не увидят. Ты будешь стоять весь в белом, окруженный этой красотой, а я тебя поцелую и снова признаюсь тебе в любви. Мне не нужен первый снег или цветение сливы — я буду любить тебя всегда и везде, потому что наша любовь не имеет ни времени, ни пространства, запомни это. Везде, где бы ты ни был, я буду с тобой, и никто не заставит меня отказаться от тебя, Чимин. Чонгук, перебирая пряди волос омеги, не заметил, как тот заснул. Альфа приподнял Чимина и встал из неудобной позы, отнеся Пака в кровать. Он укрыл его и поцеловал, а тот спокойно спал, как ребенок. Гук провел по прядям белокурых волос, по подбородку и по шее, где была цепочка с маленьким кулончиком. Убедившись, что с Чимином все в порядке, он ушел, щелкнув дверью. Ему становится с каждым днем все тяжелее видеть омегу и скорее хочется, чтобы это все закончилось. Он должен отомстить за брата, а собственные чувства нужно засунуть куда подальше. По крайней мере, с этим он справится.***
В день, когда у Чонгука был назначен бой, Пак попросил, чтобы брат прикрыл его. Намджун как всегда был занят делами, но помнил, что у Чонгука сегодня выходной. У Чимина на сегодня планов не было, потому что Джун отклонил часть предложений по съемкам. Омеге нужно как следует подготовиться к свадьбе. Все проекты подождут, а лишнее напряжение Паку ни к чему. На сообщение, которое Чимин отправил на телефон, он ответил только коротким «не против». Пак сообщил, что Чихен заедет за ним и они поедут прогуляться по магазинам в окрестностях. Машина не понадобится, он будет в маске и в кепке, а для передвижения по городу воспользуется такси. Тем более, что будет с братом. Смартфон погас, и Джун окунулся в бумаги, не подозревая о проделках Чимина. В клуб, куда они с Чихеном приехали, Чимин не ходил никогда. Он бывал в разных заведениях, но здесь впервые. Неоновая вывеска «KITTY» не оставляла сомнений, что они пришли по адресу, но в самом клубе ничего не говорило о том, что здесь проходят бои — богатое убранство со вкусом, столики, вдали танцпол с приятной музыкой. Это клуб отнюдь не был похож на дешевую забегаловку, где толкают наркоту. Почему-то у Чимина было именно такое представление. Пробираясь через толпу, Пак оценил взглядом посетителей, а некоторые лица казались ему даже знакомыми. К счастью, в кепке и маске его никто не узнал. Чимин облокотился об стойку бара, чтобы написать Чонгуку, что он уже пришел. Чихен только и крутил головой вокруг — он в силу возраста вообще в таких местах не тусовался, поэтому ему все было в новинку и очень-очень нравилось. Как только омега собрался писать, ему на талию легли уже знакомые руки, от которых мурашки по телу всегда пробегали. Чонгук здесь. Он оборачивается и видит альфу, одетого в спортивный костюм с худи и накинутым на голову капюшоном. — Привет, — он наклоняется к Чимину и снимает с него маску. — Как ты узнал меня? Ответа на вопрос Чимин не получает, потому что Чонгук его целует — жадно, глубоко и мокро. У него в глазах возбуждение на адреналине замешано, словно Пак будет главным призом за этот бой. И обязательно достанется ему. Чихен неловко отворачивается от парочки и разглядывает посетителей от нечего делать. Его взгляд цепляется за невысокого альфу с черными смоляными волосами и красивыми глазами с разрезом, как у лисицы. Мужчина тоже замечает Чихена и улыбается ему, нагло и откровенно осматривая с ног до головы. Юноше льстит внимание к себе, но этот раздевающий взгляд ему крайне неприятен. Он будоражит и возбуждает, а Чихену всего этого не надо от слова совсем. К счастью, Чимин потащил младшего за собой, и он только успел увидеть, как незнакомец ему подмигнул. Они прошли по длинному коридору, дорогу к которому Чихен так и не запомнил, пока они пробирались в толпе. Находясь под впечатлением от незнакомца, он только крепче сжимал Чимина за руку. За неприметной дверью кипела другая жизнь, и омеги Пак так и замерли на месте. Огромный ринг посреди зала, где сновали пришедшие поглядеть на бой, впечатлял. Лампы светили целенаправленно на ринг, освещая прожекторами центральную часть. Вокруг стояли в несколько рядов кресла для зрителей, и создавалось такое впечатление, что весь зал был словно в дыму, хотя здесь не курили — запрещено. Чонгук привел их к первому ряду второго яруса, где зарезервировал самые лучшие места. С возвышения ринг лежит, как на ладони, только дураки стремятся купить первые ряды нижнего яруса, где ничего не видно. Зато весь адреналин кипит именно там — обычно самые ярые фанаты активно кричат и подбадривают своих бойцов. Чтобы не испугать Чимина, Гук выбрали им самые спокойные места. — Будьте здесь, вот билеты. Бой начнется через полчаса, поэтому мне нужно идти готовиться. Чимин все еще не выпускал руку Чонгука. — Чонгук, это… — он не знает, как спросить, но внутренний холодок по спине его будоражит и страшит. Пак не был в таких местах, это явно противозаконно и опасно, поэтому он смотрит на Чонгука с тревогой. — Скажи, что… — Не переживай, кроха, все будет хорошо. Я сделаю это ради тебя, ты мне веришь? — он берет испуганное лицо Чимина в ладони и смотрит в глаза. — Минни, я люблю тебя, помни это. — Будь осторожнее, пожалуйста. — Малыш, здесь нельзя быть острожным — или ты, или тебя. Не бойся за меня. Он стирает сбежавшую слезу и целует Пака в щеку. Кажется, позвать его на бой было плохой идеей, но что сделано, то сделано. Он последний раз сжимает его пальцы и уходит, не оборачиваясь. В толпе затеряться проще, но кто-то узнал его даже в капюшоне, и толпа начала скандировать его имя. Чон прикрыл лицо и пробежался до раздевалки, скрывшись в дверях. — Хен, я не ослышался? — Чихен смотрит на брата и улыбается. — Чимин, скажи мне, что это слуховые галлюцинации. — Нет. — О Господи, Чимин, я даже не думал, что ваши взгляды в ресторане зашли настолько далеко. Ты отменишь свадьбу? — Чихен с интересом смотрит на брата. — Не могу, Чихен. Этот процесс запущен слишком давно, он не может остановиться. К тому же, я потеряю работу. — Но обретешь нечто более ценное, Чимин! — Пожалуйста, Чихен, мне и так очень сложно. Я не хочу сейчас об этом говорить. — Как знаешь, хен, но я тебя всегда готов выслушать. — Спасибо, мелкий. — Эй, я не мелкий! Ты всего на два года старше меня! Ладно, давай ждать, — Чихен переводит тему и надевает маску, разглядывая все вокруг. Вот тот мужчина, по-видимому, рефери — он самый важный, с бабочкой, одет в костюм, как Чихен видел по телевизору. К нему подходят помощники, которые копошатся в углах, ставят стулья, приносят воду. Что-то не так и Чихен просто спиной чувствует на себе чужой взгляд. Вдали, у самой двери, в которую они зашли, стоял тот самый незнакомец с лисьими глазами. В его руках был бокал со спиртным, и он приподнял его, показывая, что пьет за омегу. Чихен не может отвести глаз от красивого альфы и вмиг краснеет от смущения. Он натягивает маску почти под глаза и смотрит на ринг. Юн Джесин — высокий малый, который много тренировался. По нему это видно, потому что гора мышц гордо и медленно движется к рингу, когда рефери объявляет его имя. Он поднимает руки, стучит перчатками для устрашения и строит такое злое лицо, от которого у Чимина сердце в пятки упало. Если бы он когда-то увидел подобного Чонгука, то точно бы не согласился нанимать его телохранителем. Бордовый халат чуть ли не трещит на мощных бицепсах, как специально обнажая грудь, играющую мышцами. Он молод, проворен и даже идет, будто пританцовывает. Такой из себя боксер-кураж — самоуверенный, хамовитый и слишком рисующийся на публику. Публика, тем временем, выкрикивает его имя, видно и здесь собрались почитатели Джесина. Когда рефери назвал имя Чонгука, у Чимина точно сердце упало в пятки. Он физически ощутил, как в груди екнуло и на секунду остановилось, будто замерло все и даже дышать нечем. Альфа выходит в темно-синем халате с капюшоном, из-под которого улыбается только одному человеку во втором ярусе. Чимин закусывает костяшки пальцев и выдавливает из себя ободрительную улыбку — ему самому сейчас бы поддержка не мешала, а тут еще и Чонгука поддерживать. Брат увидел переживания хена и обнял того за плечи, показывая боксеру большой палец. Чон только кивнул и пошел в центр ринга, где состоялась привычная процедура — знакомство, представление партнера, количество проведенных боев, победы, нокдауны — у Чимина в голове крутится куча незнакомых слов. По объявленным цифрам он понимает, что Чонгук хотя и круче, но и противник не отстает — у Джесина небольшая разница в победах. Первый раунд больше притирочный — боксеры пробуют тактики, прощупывают защиту и пытаются испробовать свои методы атаки. Чонгук хотя и мельче, но фигурой явно красивее. Чимин сглатывает слюну. Ему немного стыдно, но он не может не залипать на обнаженного Чонгука. Мощные мышцы прорисованы на спине, бицепсы красиво играют на руках, а икры на ногах выделяются так, что чуть ли не лопаются жилы, когда Чон упирается в мягкий пол на ринге, чтобы нанести удар. Его кулак работает четко, словно по заученной траектории — правильно, резко и точно. Джеб Чонгука достигает цели, и Джесин становится злее. Во втором раунде бойцы ведут себя живее, здесь демонстрируют скорость ударов, в которых Чонгук явно побеждает. Джесин большой, намного крупнее Чонгука, но он неповоротливый, поэтому Гук с легкостью боксирует. Третий раунд проходит почти также, как и второй, Чимин тот вообще разницы не видит. Для него это все месиво является одним сплошным действом, а перерывы между раундами только для того, чтобы он словил взгляд альфы. Чон сидит в углу и напряженно дышит. Он подмигивает Чимину и стирает рукой пот, катящийся градом. Волосы прилипли, по шее к ключицам льются соленые ручейки пота. Он хорошо тренировался, поэтому не ощущает усталости — только привычная ломота в мышцах, по которой даже соскучился. Сидя в углу, Чонгук ловит себя на мысли, что, наверное, таким и есть его счастье — выходить на ринг и драться только лишь ради того, чтобы видеть эти глаза напротив. В них столько любви и страха за альфу, что он готов не уходить с ринга никогда, лишь бы видеть, как Чимин за него переживает. Это делает его таким уязвимым, и сейчас особенно не к месту — Юн Джесин показывает зубы с противоположного угла, пугая его своим зверским оскалом, но Гук только улыбается, чем вводит противника в ступор. В восьмом раунде Гук порядком помотал противника, но и сам получил в лицо. Рассеченная бровь стала заливать глаза кровью и к счастью, он не видел того ужаса, который застал во взгляде Пака. — Чонгук! — Пак вскочил с кресла, и только Чихен одернул его за рукав. — Хен, доверься ему, он справится, — Пак-младший тревожно смотрел на ринг, но был спокойнее, чем его испуганный брат. — Айщ, я не могу на это смотреть, — Чимин садится и складывает ладошки перед собой, утыкаясь в них лицом. Он не может видеть кровь на Чонгуке и затыкает уши, когда раздаются шлепки перчаток и удары об голые тела. Чихен успокаивается, когда видит, что Чонгук перенимает инициативу и противник устает. Гук выматывает его, выжимая до последней капли. Джесин уже шатается, из последних сил собирает свою злость, но делает непростительные ошибки, которые стоят ему выбитой челюсти. У Гука сил против Джесина в сто крат больше, потому что за ним Чимин. Маленький омега — его ангел-хранитель, за которого он будет бороться до конца. И ни одна слезинка не должна упасть с его глаз, пока Чонгук рядом. Последними ударами он отправляет противника в нокаут и, пока рефери считает, Гук неотрывно смотрит омеге в глаза. Вокруг Чимина начинают кричать болельщики, кто-то подбадривает Джесина, но в основном зал скандирует имя победителя. Гук стирает кровь с уголка рта, смахивает прилипшие волосы и улыбается Минни. Как жаль, что скоро этим глазам все равно придется плакать. С балкона, на котором Тэхен всегда смотрел бои своих подопечных, теперь за рингом следят две пары глаз. Хозяин «КITTY» стоит вместе с Джином, обнимающим омегу за талию. — Переживаешь? — Джин всматривается в лицо Тэ, который слегка побледнел. — Наверное да, ты же знаешь, я всегда ставил на Чонгука. — Тэ, я не о деньгах. — Я тоже. Я ставил на его силу и профессионализм, деньги меня не волнуют. Это был хороший бой, Джин. Что в планах дальше? — Пока не знаю, менеджер Джесина нашел меня сам. Остальные пока боятся связываться с Чонгуком. Да и сам он пока не горит желанием выступать. Рефери поднимает руку и оглашает победителя боя. Тэхен напряженно смотрит и в который раз убеждается в своей правоте — Чонгук пришел сюда не один и его пассия сидит в зале. Где же ты, Пак Чимин? Тэ следит за альфой и видит омегу, привставшего, чтобы похлопать. И хотя Чимина не узнать, Тэхен уверен, что он не ошибся. В глазах Чонгука столько любви и обожания… Господи, что же этот дурак делает. — Я спущусь, поздравлю победителя, — Тэхен целует Джина и сжимает его ладонь. Они уже несколько месяцев вместе, и Тэхен счастлив, что так все обернулось, но и Чонгук для него не чужой человек. Ему, как ребенку, нужен родительский подзатыльник. — Конечно, а я пока оформлю договор по выплатам. Давай встретимся уже в ресторане. Я люблю тебя, — Джин целует омегу в щечку, и они расходятся по делам. Пока Тэхен пробирается сквозь толпу, он видит, как Чимин бежит к Чонгуку, спускающемуся с другой стороны ринга. Его немного штормит, боксер шатается, но чувствует себя вполне нормально — Тэ знает, каким бывает Чон после боя, когда устает. Чонгук пытается издалека что-то крикнуть, но Пак прилетает в его объятия и прижимается к нему. Без разницы, что с него течет пот и кровь — он обнимает его, как самое большое сокровище, и Гук прячет омегу в своих руках. Чимин всхлипывает и что-то бормочет, а Чонгук его утешает, и Тэ мысленно просит у Всевышнего прощения за нарушение идиллии. — Добрый вечер! — Тэхен кланяется Чимину, натянувшему кепку на глаза. — Я Ким Тэхен, владелец этого заведения и давний друг Чонгука. Могу ли я украсть его на минутку? Тэхен специально делает все в одностороннем порядке. Он видит, что Чимин скрывает свою личность, поэтому представляться омегу не заставляет, чтобы не ставить в неловкое положение. — Конечно, — буркнул Чимин. — Подожди меня здесь, я сейчас приду, — Чонгук отдает Чимину свой халат победителя и отдаляется с Тэхеном в раздевалку. Чимина съедает ревность, что этот омега, взявшись ниоткуда, еще и «давний друг Чонгука». А он ему кто? Хуй с горы? Пак прикусывает губу и ищет глазами Чихена, который смирно ждал его на месте, вжавшись в кресло от страха перед снующими туда-сюда людьми. Захлопнув дверь раздевалки, Тэхен уставился на Чонгука немигающим взглядом. — Гуки, бросай эту идею. Вы зашли слишком далеко. — Тэ… — Я все видел. Ты можешь сколько угодно обманывать и себя, и его — у тебя это отлично получается, но меня ты не обманешь. Чонгук, я на десятку лет старше тебя, дорогой. Я прожил больше и тебя знаю лучше. Чонгук, как провинившийся мальчишка, опускает глаза в пол. Боль в голове отдает в виски, бровь дико болит, ее нужно еще смотреть, зашивать или нет, а пока он стоит по стойке смирно перед «мамочкой», читающей нотации. Отчасти стыдно, потому что КимТэ прав — он его слишком хорошо знает. — Чонгук! Опомнись! Ты разрушишь его жизнь! Он никогда не сможет тебя простить. Ты не знаешь, что произошло между ним и Хосоком, так почему ты так слеп! Ты же любишь его, придурок! Что ты делаешь со своей жизнью? Гуки, откажись от этой идеи пока не поздно. Ты еще сможешь ему помочь, помочь вам обоим. — Тэ, я уже все решил. Я не отступлюсь. Хосок заменил мне отца, ты сам все прекрасно знаешь, я ему должен за все. — А когда ты уходил из дома, оставив брата, ты не думал, что он заменил тебе отца? Может быть, этот мальчишка помог ему пережить твой побег. Ты бежал от проблем тогда и делаешь это сейчас. Очень удобная позиция страуса — засунуть голову в песок и не видеть ничего, что происходит вокруг. — Тэ, я должен отомстить за него. Это все, чего я хочу на данный момент. — Ты что, блядь, железный? Скажи мне, Чонгук? Тебе все мозги выбили? Или ты думаешь, что забудешь его? Просто так выкинешь из головы и из жизни? Твой поступок сожрет тебя изнутри, но ты уже ничего не сможешь сделать — время упущено. Ты, Чон Чонгук, будешь жалеть об этом. Тэхен стоит перед ним, уперев руки в бока. Он ощущает какую-то обязанность перед Хосоком вправить мозги младшему на место, пока тот не наделал глупостей. — Тэхен, пожалуйста, не вмешивайся. Я всегда ценил твое мнение, но сейчас попрошу тебя промолчать, ты не понимаешь, — Чонгук стискивает зубы до боли, иначе сейчас его мозг просто разорвется. — Чего я не понимаю? Что ты втрескался в него по уши? Что ты ушел от меня из-за него? Ты думаешь, я не замечал, как ты отстранился от меня в последнее время, когда стал работать на Кима. Ты даже в постели был не со мной, а с ним, Чонгук. Я не идиот и все видел. И в то утро, когда ты ушел, ты ушел из-за него. На тебе был его запах, Чонгук. Вы идеально подходите друг другу. — Вы с Джином тоже, — Гук делает комплимент с подколом, но на Тэхена это не действует. — Я сам разберусь со своей жизнью, а ты разбирайся со своей. Ты бы не был с Джином, если бы я не ушел, верно? Чонгук хитро улыбается, насколько может это делать, разворачивается и выходит из раздевалки. — Козел! — Тэхен кричит ему вслед, выбегает из раздевалки и громко хлопает дверью. Чимин только и смотрит на разъяренного Тэ и довольного Чонгука, который направляется к нему. — Вы поссорились? Это правда твой друг? — Чимин не знает, имеет ли права спрашивать подобное. — Ревнуешь, Минни? — Гук обхватывает его руками и зарывается носом в волосы, вдыхая запах омеги. Неужели он действительно пропах им? А Тэ заметил и терпел? — Немножко, — шепчет Чимин ему на ухо, встает на носочки и целует в шею. Соленый пот остается на губах, а рядом витает сладковатый запах крови, который пьянит так, что ноги подгибаются. — Не стоит. Ты единственный омега, которого я люблю. Даже не думай, что кто-то может сравниться с тобой. — Чонгук… — Я говорю правду. Спасибо, что пришел поддержать меня, я победил благодаря тебе, малыш. — Не стоит, я бы хотел делать это всегда. — Что тебе мешает? — Ты же знаешь, Чонгук. Не делай мне больно, пожалуйста, — Чимин вцепился в голые плечи альфы, и весь мир перестал существовать вокруг. — Мне пора, а то Намджун может вернуться раньше. — Позвони, когда доберешься, я буду переживать. Чонгук наклоняется и целует Чимина, привлекая к ним всеобщий интерес. Омега нехотя отпускает его руку и выискивает Чихена, который уже болтал с каким-то парнем. — Похоже, Чихен имеет успех, — усмехается Чонгук. — Посмотри, уже и кавалера себе нашел. Отличный парень, я его знаю, неподалеку работает. — О нет, ему еще учиться надо, а не с альфами гулять, — Пак машет брату и тот, прощаясь с незнакомцем, спешит к старшему. Они расстаются с Чонгуком и выходят из помещения, пробираясь по коридору и выходя на улицу, Чимин облегченно вздыхает. День выдался не из легких, но он был очень волнующим. Чихен, улыбающийся от счастья, вызывает такси. — Ты выглядишь таким довольным? Это потому, что Чонгук выиграл? — А ты улыбаешься, потому что познакомился с альфой? — подкалывает его Чимин. — Да, и мы даже обменялись телефонами. Он такой… — Эй, эй, прекрати, — Чимин толкает младшего в плечо. — Маленький же говорю. Ну и как его зовут? Кто он? — Он мне, — Чихен загадочно улыбается, — оставил визитку. — А ты и растаял, герой-любовник! Хвастайся уже, — Чимин берет протянутую картонку и читает — Мин Юнги. — Господи, только не это! — Что? Что не так? — Чихен смотрит с непониманием на реакцию брата. — Это друг Намджуна. Хорошо, что он меня не видел, — выдыхает Чимин. — И только попробуй признаться, что я твой брат. Они садятся в подъезжающее такси, и Пак успевает приехать домой до прихода Намджуна. Он кидает грязные вещи в стиралку, заваривает кофе и с улыбкой думает о прошедшем вечере. Когда будущий муж возвращается домой, омега уже отвернулся к стенке и делает вид, что спит.***
Сегодня для Чонгука важный день. В жизни каждого человека такие бывают, но не часто. Это как выпускной вечер, покупка первого авто, защита диплома — такие дни особенно торжественные и запоминающиеся. К ним идешь определенное время, учишься, копишь деньги. Есть какие-то цели и какие-то способы ее достижения, и, если все складывается удачно, то это такого дня ждешь с особым трепетом. Решающий разговор с Чимином сегодня и Гук его ждал. Он к нему готовился долго и просто не может оплошать, пустить все коту под хвост. Завтра у Пака свадьба, а это значит — отсчет пошел. Последний удар для омеги начнется именно завтра. Он растянет ему это удовольствие. Чонгук надевает легкий синий свитер, кепку и джинсы с рваными коленями. Сегодня он не бодигард, а самый обычный парень, пригласивший омегу погулять. Чимин, как ни странно, согласился. Уже вечер, но Намджун вернется поздно, скорее за полночь. Партнеры из-за границы, приехавшие на торжество, требуют внимания, и, если расселением других гостей занимаются менеджеры, то с несколькими лицам Джун должен встретиться лично. Чимин вертится перед зеркалом, будто забывает обо всем. С Чонгуком отключаются трезвые мозги, обнажая только чувства, которые пьянят не хуже алкоголя. Пак не хочет думать про завтра — жить сегодняшним днем и ловить каждый момент счастья — теперь его приоритет. Это он понял еще с Хосоком, но с Чонгуком впервые применил на практике, и ему несказанно понравилось. Отныне — только вперед, с гордо поднятой головой и открытым сердцем. Чтобы ни случилось, даже свадьба с Намджуном, это не должно омрачать его счастливые моменты. В конечном итоге от этого есть выгода его семье, а о себе Пак позаботится, не пропадет. Чимин берет такси до центра. Сегодня он не хочет пользоваться машиной Кима, да и Чонгук не на работе. Они самые обычные люди, как и миллионы других, которые просто встретились и просто полюбили. И напоминание о Джуне — последнее, что он хочет видеть в этот день. Чонгук его уже ждет, облокотившись о перила на смотровой площадке у реки Хан. Чимин неслышно подходит к нему и накрывает ладонями глаза. Отгадать не сложно — нежная кожа, обволакивающий омежий запах не оставляют сомнений. Гук ловко выныривает из его рук и, сориентировавшись быстрее Пака, заключает его в объятия. — Попался, — Чонгук смеется и приподнимает Чимина над землей, обняв за талию. — Чонгук, поставь меня, я тяжелый, — Чимин дергает ногами, но счастливо смеется, обхватив альфу за шею. — Ты ничего не весишь. Опять на диете? — Ну такое. Семидневный марафон по очистке организма. Полезно для кожи, улучшает внешний вид. — Ты и так самый красивый, тебе не нужны диеты, — Чонгук смотрит на него с такой любовью, что сомнений не остается. — Пойдем пройдемся. Он берет Пака за руку и ведет его по набережной. Прохладный ветер с реки треплет Чимину отросшие волосы, отчего те развеваются пушистыми прядями, ложась на плечи. В них хочется зарыться руками и перебирать каждый локон по волосинке, но Чонгук сдерживает себя. — Странно, ты первый об этом говоришь. Намджун только и твердит, чтобы я выглядел на все сто — партнеры, пресса, все дела, — немного устало замечает Чимин. Светская жизнь ему осточертела, а предстоящая перспектива не радует, но он старательно выкидывает грустные мысли из головы. — Ты само совершенство, жаль, что он этого не понимает. — Нет, он так не считает. Для него я взбалмошный, избалованный и неуравновешенный псих. Он тебе, наверное, так и сказал, когда на работу брал, — Чимин поднимает пряди и делает рожки. Ну настоящий чертенок! — Тогда зачем ты согласился выйти замуж, — Чонгук делает вид, что ему интересно и ждёт ответ. — Зачем такие жертвы? — Чонгук, моя жизнь — сплошная жертва. Вокруг меня те, кого я любил, а они меня нет. — Тот парень… — Тот парень, — обрывает Чимин, — тоже сделал мне больно, когда исчез без объяснений. Правильно говорят, кто любит — найдет любую возможность быть вместе, а все остальное — отговорки. Эта односторонняя любовь так выматывает. Будто играешь в одни ворота, причем забиваешь сам себе — никакой отдачи. Проходил, знаю. Моя семья, Чихен — все они зависят от Намджуна. Так почему бы мне не узаконить свою жертву. По-моему, это честно. Теперь Намджун будет иметь меня как законного супруга — я отплачу ему за все хорошее и не больше. — А сам-то ты как? Как ты будешь жить с мыслью о том, что ты его не любишь. Чимин, ты видишь мир слишком узко. У любой ситуации есть выход, а ты сознательно от него отказываешься. Я тебя не узнаю, ты же боец. — Чонгук, все слишком запутанно. Тем более, что боец это ты, — Пак толкает Чонгука в крепкие мускулы и специально делает вид, что ударился. — Ой, ой, больно, больно. Поцелуй, тогда пройдет. Чонгук берет омегу за руки и останавливается у спуска к реке. На аллее удивительно мало людей, хотя вечер тихий и только располагает к прогулкам. Он берет его руки и целует каждый пальчик. Хитрюге совсем не больно, он довольно улыбается, поглядывая на Чонгука. Альфа раскусил Чимина сразу и не остался в долгу — интимные прикосновения Пака так заводят, что он уже и сам не рад, что попросил. Волна дрожи прошибает его до пят, а сердце останавливается, когда Чонгук, прижимая его руки к себе, спрашивает: — А я? Тебе плевать на меня? — Гук забрасывает удочку, а у самого сжимается сердце. Он очень бы хотел сказать эти слова при других обстоятельствах. — Чонгук… — Пак всматривается в его глаза и высвобождает руку, чтобы погладить Чонгука по щеке. — Мое отношение к тебе никогда не изменится. Ты лучшее, что было со мной в этой жизни, но увы — мы поздно встретились, Гуки. — Ты рассуждаешь, как умудренный опытом старец. Разве можно говорить «поздно», когда время бесконечно. Впереди — будущее и только от тебя зависит, каким оно станет. Не делай глупостей, Чимин. — Что ты предлагаешь? Завтра карета превратится в тыкву, а кучеры в мышей — Чонгукки, моя сказка закончилась. Но в ней был ты и надеюсь, что останешься, — Чимин замирает и слушает свой приговор. Он понимает, что поступает подло. Чонгук — не игрушка. Его нельзя держать возле себя постоянно. Он должен жить своей жизнью, найти омегу, жениться, иметь с ним крепкую семью, а не надеяться непонятно на что. Если испорчена жизнь Чимина, то он просто не может портить ее другим. — Чимин, ты не имеешь права так делать! Ты не можешь решать за двоих. Почему в этом мире тебе кажется, что ты бог? Ты жертвуешь нашими отношениями ради чего? Неужели счастье в деньгах? Не ты ли мне говорил, что для тебя деньги не имеют значения. — Чонгук, ты не делаешь мне лучше. — Чимин, опомнись! — Чонгук трясет его за плечи, но Пак не пробиваемый. — Ты никогда никому ничего не должен. Единственное, что ты должен себе — быть счастливым. — Чонгукки, ты такой идеалист и мне это нравится. Живешь в своем мире, словно вокруг нет проблем. Нет людей, которые зависят от тебя, нет тех, от которых зависишь ты. Раньше я тоже был таким. — Что тебе мешает перестать жить в скорлупе, Чимин? Я прошу тебя, не делай этого. Ты не станешь счастливым с Намджуном, ты же знаешь это. Прошу тебя, дай себе шанс! Еще не поздно все изменить. — Чонгук, ты давишь! — А ты сомневаешься. Ты знаешь, что не любишь Намджуна и упорно пытаешься доказать себе, что сможешь с ним жить. — Знаешь, я как-то делаю это уже давно, если ты не заметил! — раздраженно бросает Чимин, понимая, что Гук прав. — Заметил, — Чонгук хватает Чимина за талию и притягивает к себе. — А еще я заметил, как твое тело реагирует на меня. Не на Намджуна, а на меня. Он прижимает Чимина к себе и прикусывает его шею. — Чонгук, следы! — Боишься, что Намджун увидит? — Гук шипит от злости, только думая о том, сколько раз Пак спал с Кимом, сколько раз отдавался ему, прогибался на мягкой кровати. Ему противно от того, что это было, а еще противнее от того, что так будет и дальше. — Беспредметный разговор, милый. Увидит, не увидит, это уже не изменит того факта, что свадьба состоится. Намджун будет терпеть, потому что боится за свой имидж. — А ради чего будешь терпеть ты? Чимин молчит. Порой ему кажется, что все его аргументы — детские отговорки, а Чонгук чертовский прав. Благополучие родителей, судьба брата, карьера самого Чимина — стоят ли они того, чтобы коротать жизнь с нелюбимым человеком. Пак только представляет, какой разразится скандал, если они отменят свадьбу. Намджун будет опозорен и не простит его никогда, а сам Чимин потеряет то, что наживал годами — о нем забудут все и скандального актера не возьмут даже в рекламу собачьего корма. — Уже поздно, Гуки, мне надо выспаться, — Чимин целует его в щеку и обнимает за шею. — Мне так нужна твоя поддержка, пожалуйста, будь рядом. — Я же сказал, что я спасу тебя. Я люблю тебя, Чимин, — альфа сжимает его так крепко, как только может, чтобы не отпускать. Такси, стоящие на набережной для туристов, постепенно разъезжаются. — Я тоже люблю тебя, Чонгук. Пак отстраняется и гладит его по груди, а потом разворачивается к машинам и называет адрес. Хлопок двери и рев автомобиля — Чонгук только смотрит вслед уезжающему такси и думает о том, как пережить завтрашний день. Решающий день в их жизни.***
Ресторан «Импреза» — одни из самых больших в Сеуле. Пообедать здесь одни раз — половина зарплаты матери Пака, когда она работала, и совсем ничего для Ким Намджуна, который бывает здесь часто, а владелец ресторана — его давний друг. Именно поэтому «Импреза» была выбрана местом для проведения торжества — уровень заведения говорил сам за себя. Здесь все безупречно — от вышколенного персонала, встречающего еще на подъезде к ресторану, до блюд, приготовленных лучшими поварами Сеула, да что там — всей Кореи. Родители Чимина еще с утра ожидали приезда сына. Не годится, чтобы Намджун и Чимин приехали из одной квартиры, поэтому Чонгук отвез омегу туда, ожидая дальнейших распоряжений. Пресса уже столпилась у входа в дом, но нанятые ребята из службы частной охраны сдерживали их. Щелчки фотоаппаратов и вспышка ослепили, как только ламба остановилась у крыльца. — Черт, как они пронюхали, — расстроенно произнес Чимин. — Я совсем не планировал вживаться в роль с самого утра. — Придется что-то придумать. Сиди здесь, как только я открою дверь, я закрою твое лицо и выведу из машины. Доверься мне, иди вперед и ничего не бойся, — Чонгук оценивает, насколько сильно ребята сдерживают журналистов и надеется, что сможет провести Чимина. — Я ничего не боюсь, когда ты рядом, — грустная улыбка и взгляд в пол. Чимину не нужны лишние нервы. Чонгук вышел из машины и понял, что переоценил ситуацию — толпа прессы среагировала даже на него, нехило двинув охранников, которые сцепились между собой локтями, стоя в два ряда. Еще бы — свадьба известного актера и модели были названа событием года, и отщипнуть кусочек от лакомого пирога хотели многие. Журналисты солидных изданий аккредитованы и собрались в ресторане, а вот мелкие папарацци, кому не повезло получить заветный пропуск, довольствовались крохами с барского стола, поэтому не гнушались тем, что нарушали личную жизнь и даже готовы вторгнуться в частную собственность. Хорошо, что Ким об этом подумал заранее. Чонгук быстро открыл дверь автомобиля и закрыл глаза Чимина рукой, уводя того за собой к калитке. За мощной спиной бодигарда они увидели лишь бежевые брюки и простенькую футболку в полоску. Гук толкнул калитку и провел омегу в дом. — Ну слава Богу, сынок! — мама кинулась первая к Чимину и обняла его. — Они дежурят здесь с рассвета. — Видимо среди них есть тоже фанаты нашего Чим-Чима, — рассмеявшись, сказал Чихен, спускавшийся со второго этажа. — Привет, Чонгук! — Доброе утро, госпожа Пак, Чихен, — Чонгук поклонился и обернулся на дверь. К счастью, крики стихли, но надежда на то, что они выберутся без происшествий, таяла все быстрее. — Чиминни, сынок, твой свадебный костюм уже готов, а визажист должен приехать с минуты та минуту. Цветы от флориста я поставила в вазу, их нужно забрать перед самым отъездом, — госпожа Пак суетится больше всех и наводит полный балаган. Удивительно, в кого Чимин такой спокойный и рассудительный — точно не в мать. — Я пойду, — Чимин отворачивается к Чонгуку и кажется, что задерживает взгляд непозволительно долго. Мать в своих хлопотах не замечает ничего, а Чихен с интересом наблюдает за реакцией Чонгука. У него поджаты губы и в глазах ни одной эмоции — профессиональный бодигард или хороший актер. — Я провожу Чонгука на кухню, — Чихен разрывает слишком долгий взгляд и все трое облегченно вздыхают. На кухне уже раздается запах кофе, который всегда варит господин Пак по утрам. А вот любовь к кофе у Чимина явно от отца. Чихен наливает чашечку, пока отец отвлекается на крики жены помочь выбрать брошку. Мама стремится быть на уровне, а Чихен только вздыхает — им никогда не стать рядом с Кимами. — Чонгук… что ты будешь делать, — он пододвигает вазочку с печеньями, но Чон пьет только напиток. — Ну после… — Все останется так, как захочет Чимин. Я уважаю любое его решение. — Но это неправильно. — В жизни много чего неправильно, Чихен. Ты еще слишком молод, поэтому учись на ошибках брата, — Гук рассматривает мелкого и замечает такой же блеск в глазах, который иногда проскальзывает у Чимина. Отец, вернувшийся на кухню, заболтался с Чонгуком о многом — о спорте, рыбалке, они нашли общий язык даже в автомобилях. Время пролетело незаметно, и к дому приехали машины от Намджуна. Семью Паков забирали не на такси, а на представительских автомобилях, нанятых Кимом в транспортной компании. Даже здесь он предусмотрел все. Через пару минут, когда все были готовы, спустился Чимин. От его вида у Чонгука пересохло во рту, и он не нашелся, что сказать. Пак был в красном костюме, на котором настоял Намджун, а в его руках был букет из белых и розовых цветов. Дорогая брошь от известного дизайнера с настоящими драгоценными камнями дополняла образ. Лицо идеальное, губы подчеркнуты немного броско, а укладка локонами спускалась по вискам, идеально ложась на плечи. — Поехали? — Чимин уже начал свое представление, поэтому вышел с улыбкой и обвел всех присутствующих взглядом. — Чего вы замерли? Поехали! Ему не терпелось закончить весь этот фарс. Только середина дня, впереди еще церемония бракосочетания, но до нее, как минимум, два часа — до этого тупые фотосессии, интервью для прессы с красивой придуманной историей любви, которую Чимин выучил на зубок, знакомство с гостями и партнерами Кима. Деловой этикет хорош для тех, кто заключает брак по любви, а для Чимина это как гильотина, лезвие которой зависло в воздухе и не опускается. Время начало отсчет последних счастливых часов. Они подъехали к ресторану со всей помпезностью. Кортеж из украшенных машин медленно остановился у входа, высаживая гостей и жениха. Намджун вышел к машине и открыл дверь. Ким поцеловал вышедшему Чимину руку и улыбнулся на все стороны, откуда доносились щелчки камер. — Господи, пойдем уже, хватит устраивать этот цирк, — зашипел на него Чимин с улыбкой, придерживая за локоть. — Какая же ты циничная змея, — отвечает ему Намджун и улыбается так, что видны его очаровательные ямочки на щеках. — Ты выпил противоядие? — Каждый день по утрам вместо апельсинового сока, иначе бы сдох давно от твоего жала. Перебрасываясь гадостями, они с идеальными улыбками проходят мимо череды гостей, которые стоя по обе стороны от ковровой дорожки. Впереди, пройдя через зал ресторана, лужайка, на которой установлена арка из цветов для сотрудника регистрационной службы. Он должен приехать совсем скоро, и Чимина передергивает — так вот как выглядят ворота в ад. К Намджуну подходят его партнеры, он знакомит Чимина с ними, а омега дежурно кивает и так нежно кладет руку мужу на грудь, что госпожа Квон и госпожа Со достают платочки, чтобы смахнуть слезу. — Они идеальная пара… — Он так любит своего альфу… — Да, у них буду красивые детки… Еще немного, и эти две курицы зарыдают в голос — Чимин слышит их разговор за спиной и мысленно дает себе Оскара. Он столько раз играл в любовь, что даже здесь делает это легко, как на съемочной площадке. — Я устал, — Пак тянет Намджуна к столикам позади и берет шампанское. — Не вздумай напиться, — Ким выхватывает бокал и выливает содержимое на траву. — Когда ты пьян, ты несешь всякий бред. — Ты обо мне такого мнения? Прекрасно, Ким Намджун! Еще не поздно все отменить! — Чимин вырывается из крепкой хватки будущего мужа и нечаянно выбивает из его рук бокал. Стекло со звоном падает на плитки и разбивается вдребезги. — Все в порядке? — Чонгук оказывается рядом за считанные секунды и становится перед Намджуном, пряча Чимина за спину. — Господин Ким? — Уйди, Чонгук, — ох как же Джуну хочется потрепать этого омегу и вбить ему в голову, чтобы он даже не смел устраивать подобное. — Чимин, ты пожалеешь, если выкинешь очередную хрень, запомни это! — Отойдите, господин Ким, — Чонгук позади себя держит перепуганного Чимина за руку и не отходит ни на шаг. Хорошо, что журналисты берут интервью у собравшихся богачей и третируют семью Пак расспросами о волшебной истории любви их сына и самого крупного медиамагната Кореи. Если этой свадьбе нужна драка для большей сенсации, он ее обеспечит. — Что ты сказал? — Намджун думает, что он ослышался. Да как он смеет ему перечить! — Чонгук, не забывай на кого ты работаешь. — Я выполняю исключительно свою работу и безопасность Пак Чимина превыше всего, — чеканит бодигард. — Щенок, я увольняю тебя! Чтобы завтра утром получил расчет и вернул ключи от машины. — С удовольствием, господин Ким, а пока остыньте. Я не могу рисковать жизнью и здоровьем моего клиента, — Чонгук смотрит тому в глаза и выдает все, что накопилось за долгое время. Уже сегодня все должно решиться, иначе ему нет дальше смысла оставаться рядом. Цель должна быть достигнута. Раздраженный Намджун разворачивается и уходит. К счастью, произошедший казус закончился быстро, и Чимин снова натягивает улыбку, а в глазах стоят слезы. — Хорошо, что я оказался рядом, не плачь, — Гук отходит на шаг, чтобы вести себя, как профессионал, и не вызвать подозрения у окружающих. — Ты выглядишь сегодня сногсшибательно, прости, я не сказал раньше. — Чонгук, уровень подкатов — бог, — криво усмехнулся Чимин. — Все женихи на своей свадьбы выглядят красиво. — Но не все играют так, как ты. Я почти поверил. — Почти? Где я не доработал, скажи мне, — Чимин заинтересованно смотрит на телохранителя. — Глаза. Твои глаза не улыбаются. Чимин, только скажи мне, и мы прекратим весь этот фарс. У тебя еще есть шанс. — Чонгук, мне нужно на интервью, — Чимин заметил спешащего к нему главного редактора «Сеульских новостей». Надо же, какая птица, сам господин Кан! — Я буду ждать, — Чонгук посмотрел на часы. До церемонии оставалось чуть больше часа. Чимин отошел к журналисту и начал нести бред про красивую историю любви. Издали он наблюдал за Намджуном, который больше занимался своими деловыми контактами, чем будущим мужем. Сегодняшняя ссора с Кимом подпортила ему настроение, но не стала чем-то непредвиденным — они часто так ругаются, поэтому это скорее норма, чем исключение. Неподалеку стояли родители — мама тщательно разглаживала края платья, а отец вертел головой по сторонам. Они оба не в своей тарелке, и вся та «обеспеченная» жизнь — чистый самообман. Им никогда не сравняться ни с одним из тех, кто пришел сюда, да и Пак, откровенно говоря, здесь тоже по ошибке — только за красивое лицо и тело, которое захотелось Ким Намджуну. В чем он виноват, что родился в обычной семье и хотел обычного человеческого счастья? Он мечтал жить с Хосоком, родить ему детей и каждый вечер встречать его с работы теплым ужином и посиделками с чаем допоздна. Иллюзии так недолговечны, что могут разбиться в любой момент. Пак закончил интервью и отошел за стаканом воды. Ему жарко и душно здесь, такое впечатление, что паническая атака уже близко. Он оглядывается, чтобы поставить стакан, и видит спину Чонгука. Тот наблюдает за гостями, но не сводит глаз с Намджуна. Единственный человек, который защищает его от всех. Которому он важен и нужен. Пак опять смотрит на родителей, на брата, который уже встретил Юнги и кокетничает с ним напропалую, а потом на Чонгука. Альфа так напоминает ему Хосока, что в груди сжимается сердце. Хоби учил его жить моментами, радоваться тому, что имеешь. Так почему же сейчас он делает все наоборот? Чимин мысленно просит у Хосока прощения и признается сам себе, что безбожно влюбился и это факт. Он хочет быть только с ним, с Чонгуком, который обещал ему дом и сад с вишнями, яблонями и сливой… — Чонгук, — Чимин зовет не голосом, а сердцем. — Чонгук… Бодигард разворачивается, словно услышал этот немой крик, и смотрит на омегу, у которого руки дрожат, сжимая букет. — Ты решился? — Да. Чонгук хватает его за руку и выводит его через кухню, шокируя персонал, который только выглядывал в зал, чтобы увидеть самого Пак Чимина. Альфа пробирается по узким проходам, извиняясь и чуть ли не задевая груды тарелок и кастрюль — без разницы, когда время играет против них. Со двора на парковку для автомобилей ведет небольшая дорожка, по которой они убегают к белой ламбе. Приближаясь к машине, альфа разблокировал автомобиль и открыл дверь. — Садись быстрее, Минни! Бросив цветы у дороги, Чимин плюхается на переднее сиденье и хлопает дверью. Камеры репортеров, которые фотографировали приезжающих гостей, только и щелкали, делая снимки Чимина и Чонгука. Резкий свист автомобиля и вспышки десятков фотоаппаратов. Последний снимок жениха — фак, который он показал из окна своей прошлой жизни. Теперь он готов послать все к черту!