***
Канцлер Валорум откинулся в своем рабочем кресле, устало вздохнул и изо всех сил потянулся, благо никто не видел. Он только что покончил с утренним разбором документов, а теперь ему предстояло принимать представителей, которые, без сомнения, уже изнывают от нетерпения в приемной его рабочего кабинета, расположенного уровнем ниже зала Сената. Жаждут урвать хоть минуту его времени. — Что у нас на вторую половину дня? — спросил он у Сеи Тарья, когда она вошла в кабинет, аккуратно прикрыв за собой высокую, богато украшенную дверь. Молодая женщина посмотрела на экран портативного коммуникатора у себя на запястье: — У вас назначена встреча с Ади Галлия, потом повторное совещание с сенаторами Бейлом Антиллесом и Хороксом Риидером. После этого вы встречаетесь с представителями Корпоративного союза и делегацией торговцев с Орд-Мантелла, потом... — Достаточно. — Валорум устало потер глаза. Он махнул рукой в сторону двери в приемную. — Насколько там напряженная обстановка? — Я еще никогда не видела, чтобы в приемной собралось столько представителей, сэр, — сказала Тарья. — И боюсь, что это далеко не все, и даже не половина... Валорум встал и потянулся за плащом: — Дайте мне передохнуть. — Площадь запружена демонстрантами, сэр. Одни призывают распустить Торговую Федерацию, другие недовольны вашим упорством относительно налогообложения. Служба безопасности рекомендовала нам пользоваться для выхода площадкой на крыше. — Нет, — твердо сказал Валорум. — Это именно то, чего все ждут, а сейчас неподходящее время, чтобы прятаться от политических противников. Она одобрительно улыбнулась: — Я знала, что вы так ответите, и сообщила об этом службе безопасности. Они тогда сказали, что утроят охрану, если вы все же решите идти через площадь. — Очень хорошо. — Валорум расправил плечи. — Вы готовы? Она двинулась к дверям: — Только после вас, сэр. Когда Валорум вошел в приемную, двое рослых гвардейцев шагнули к нему и пристроились по сторонам. Они были одеты в длинные темно-синие плащи, перчатки и шлемы с двойным плюмажем, оставляющие на виду только глаза и рот. Их длинные, громоздкие винтовки были скорее церемониальным оружием. Пока Валорум добрался до наружной двери, гвардейцев стало больше: вторая пара присоединилась к нему у выхода и третья — в коридоре. В итоге он оказался в плотном каре боевого построения охраны. Широкий проход был битком набит представителями самых разных рас. Им приходилось тесниться за спешно установленными ограждениями. Гвардейцы, шедшие перед Валорумом, перестроились клином, чтобы раздвигать на его пути лес вытянутых рук. Некоторые страждущие всё же ухитрялись просунуть руки сквозь строй охраны и подбросить послания в глубокие карманы плаща канцера, но чаще всего они промахивались, и послания падали под ноги идущим, на гладкий, блестящий каменный пол. В коридоре стоял гул голосов — большей частью умоляющих Валорума уделить внимание тому или иному вопросу: — Верховный канцлер, о сроках мирных переговоров... — Верховный канцлер, относительно недавней девальвации ботанского кредита... — Верховный канцлер, вы обещали ответить на обвинения в коррупции, выдвинутые против сенатора Максима... Валорум узнавал некоторые голоса и многие лица. Вон, у левой стены, едва дышит полураздавленный сенатор от Нового Борналекса. Позади него — сенатор Греблипс и его трио большеглазых представителей Бродо-Асоги. А справа сенатор-гран с Маластера Акс Мо умудрился высунуться из толпы, когда Валорум проходил мимо. У выхода на площадь шум голосов в коридоре стал почти не слышен за ревом и скандированием демонстрантов, заполнивших проспект Первопроходцев с его высоченными статуями. Гвардейцы сомкнули ряды вокруг канцлера еще плотнее и только что не на плечах вынесли его на площадь. Командир отряда развернулся к Валоруму: — Сэр, мы проследуем прямо к северной антигравитационной платформе. Ваш личный челнок уже ждет. Никаких остановок по пути, чтобы ответить репортерам или протестующим. В случае непредвиденных обстоятельств вы поступаете под нашу опеку и подчиняетесь нашим указаниям. Вопросы, сэр? — Никаких вопросов, — механически ответил Валорум. — Но позвольте мне, по крайней мере, поздороваться с народом, капитан.***
— Ты не говорила, что мы идем на митинг, — сказал Квай-Гон, когда они выбрались на бушующую и гомонящую площадь. — Я и сама не знала. — Ади действительно к её чести выглядела удивленной. Разношерстная в прямом и переносном смысле толпа заполнила собой всю площадь, от здания Сената до транспортного терминала на проспекте Первопроходцев. С его галереи открывался вид на площадь и неуклюжие скопления зданий, возвышающиеся над ней. — Где ты должна с ним встретиться? — Спросил Квай-Гон, перекрикивая равномерный рев толпы и периодические скандирования. — Снаружи, у северного выхода! — прокричала она ему на ухо. Высокий рост позволял Квай-Гону смотреть поверх большинства голов, чем он и воспользовался, чтобы изучить обстановку у купола здания Сената. — Мы к нему не пробьемся — или я не знаю гвардейцев. — Все равно давай попробуем, — сказала Ади. — А если не получится — отправимся в его личный кабинет в Президентской башне. Квай-Гон взял Ади за руку, и они ввинтились в толпу. На таком расстоянии от Сената неясно было, собрались на площади сторонники Валорума или же его ярые противники. Квай-Гон погрузился в Силу и прислушался к настроениям толпы. Под общим гулом злости и противостояния в воздухе витало что-то еще. К обычному реву Корусанта примешивалось ощущение угрозы. Квай-Гон чувствовал опасность. Причем не ту смутную угрозу, которую всегда создают такие сборища, но нечто необычное и целенаправленное. Квай-Гон на мгновение закрыл глаза и позволил Силе направлять себя. Открыв глаза, он обнаружил бита, стоявшего во главе одной из групп. Сила заставила Квай-Гона взглянуть налево — там, у подножия высокого пьедестала одной из статуй, притаились два родианца. Ближе к северному выходу из Сената стояли два тви’лека и ботан. Квай-Гон поднял глаза наверх, на непрерывные потоки транспорта, мельтешащие над северным краем площади. Его внимание привлекло зеленое аэротакси. На вид оно ничем не отличалось от других такси Корусанта — такое же дисковидное, с открытым верхом и полукружиями стабилизаторов под днищем. Но оно парило вне коридоров автонавигаторов, а значит, его пилот — еще один родианец — достаточно хорошо знает воздушные трассы, чтобы получить лицензию на свободные полеты. Недалеко от того места, над которым зависло аэротакси, парила восьмиместная репульсорная платформа, где ждал челнок канцлера Валорума. Квай-Гон резко обернулся к Ади: — Я чувствую волнение в Силе. Она кивнула: — Я тоже, Квай-Гон. Он снова взглянул на аэротакси, потом покосился на родианцев у пьедестала: — Верховный канцлер в опасности. Нам нужно поспешить. Сняв с поясов световые мечи, они стали пробираться сквозь толпу. И едва успели пробиться к северному выходу, когда на площадь выступила фаланга гвардейцев. За ними вышел Валорум со своей молодой помощницей в окружении еще шести гвардейцев. Стражи повели их к посадочной платформе. Квай-Гон посмотрел вверх. Аэротакси развернулось и заскользило над площадью. И одновременно к Валоруму устремились два тви’лека. Руки они прятали в рукавах мешковатых плащей. Самодеятельные хоры демонстрантов грянули с новой силой и пошли на крещендо. И вдруг откуда-то из толпы сверкнули заряды бластеров. Два гвардейца, шедшие впереди, упали на камни мостовой. Поднялся крик, толпа запаниковала и покатилась прочь от места перестрелки, круша все на своем пути. Квай-Гон активировал световой меч и двинулся к тви’лекам. Те выхватили оружие и принялись палить. Сверкающий зеленый клинок меча благополучно отразил все выстрелы. Бластеры родианцев присоединились к атаке, но джедай не стоял на месте и перенаправил и их тоже. При этом он успевал еще и заботиться о том, чтобы отраженные разряды прошли над головами разбегающихся демонстрантов и никого не задели. Сила подсказала ему, что Ади, с ярко-голубым клинком наготове, пробивается к Валоруму, которого его гвардейцы успешно прижали к мостовой. Глухой взрыв раздался неподалеку, над площадью поплыли облака едкого дыма, еще больше распугав демонстрантов. Квай-Гон сразу понял, что взрыв был только отвлекающим маневром. Настоящая опасность приближалась с противоположной стороны площади — еще двое профессиональных убийц с маленькими ручными бластерами. Кто-то сразил гвардейца, защищавшего Валорума, и в строю образовалась брешь. Туда-то и направил огонь один из убийц. Ади отразила два заряда, но третий достиг цели. Лицо Валорума исказилось от боли, и он повалился на бок. Подошло подкрепление гвардии Сената, паля из своих длинных неуклюжих винтовок. Оба наемника упали. Квай-Гон услышал, как аэротакси круто пошло на снижение. С дисковидной машины упали три троса. Тви’лек и двое родианцев пробились на свободное пространство и вцепились в тросы. Квай-Гон на бегу сдернул с пояса ручной гарпун и выстрелил. Крюк прочно застрял в днище такси, моноволоконный тросик принялся бешено разматываться. Квай-Гон запустил сматывающий механизм и стал подниматься к днищу аэротакси, левой рукой держась за трос, а правой сжимая активированный световой меч. Догнав и перегнав родианцев, он перерезал их тросы и отправил убийц в свободное падение обратно на площадь. А вот тви’лек оказался проворнее — он все еще был над Квай-Гоном, и приходилось признать, что опередить его уже не удастся. Аэротакси приближалось к северному краю площади с явным намерением стряхнуть Квай-Гона в первый попавшийся достаточно глубокий провал. Поравнявшись с самой высокой из статуй, Квай-Гон отцепился и спрыгнул изваянию на плечи, соскользнул вниз, на пьедестал, а оттуда соскочил на плиты площади. Тем временем один из упавших родианцев пятился, методично отстреливаясь. Так, пятясь, он и влетел прямо в объятия двоих гвардейцев, которые довольно грубо уложили его на мостовую. Второму родианцу было еще проще — сломанная нога приковала его к месту падения, где он и дожидался своей участи. Потеряв интерес к родианцам, Квай-Гон поспешил к Валоруму. Уцелевшие гвардейцы сомкнули вокруг канцлера каре и стояли с оружием на изготовку. Ади была тут же. Заметив Квай-Гона, она предупредила стражников, чтобы они его пропустили. Правая сторона плаща Валорума пропиталась кровью. — Надо доставить его в медцентр, — выпалила Ади. Квай-Гон подхватил Валорума под руку и помог ему подняться. С другой стороны канцлера поддерживала Ади. Так, с активированными световыми мечами, они и двинулись обратно к зданию Сената. Гвардейцы прикрывали отход.***
Кто-то — у кого было время и желание этим заниматься — подсчитал, что, если свалишься с крыши здания Галактического сената, приземлишься прямо в медцентре, где сенаторы пользовались исключительными привилегиями. При условии, конечно, что ветры, продувающие каньоны Корусанта, будут дуть как раз в нужном направлении и упавшему достаточно повезёт, чтобы его не сбили разнообразные летательные аппараты, когда он будет пролетать сквозь воздушные магистрали. Более безопасный способ попасть в медцентр Галактического сената заключался в том, чтобы спуститься на лифте из зала Сената или воспользоваться аэрокаром, как предпочел поступить сенатор Палпатин. Медцентр занимал верхние пять этажей заурядного здания с отвесными стенами, возвышавшегося до среднего уровня Корусанта. Его многочисленные входы были размечены разными цветами и символами — для каждой расы здесь был отдельный вход, ведь многим требовались особая сила тяжести и состав атмосферы. Ложи в зале Сената тоже поддерживали условия, комфортные для различных форм жизни. Сейт Пестаж посадил аэрокар на свободной площадке парковочной платформы, вблизи от входа, помеченного как предназначенный для людей и близких к ним рас, подальше от приемного покоя, пестревшего максимальным количеством символов. — Не теряй времени, — сказал Палпатин с заднего сиденья, — но будь осторожен. Пестаж кивнул: — Не сомневайтесь. Палпатин открыл заднюю дверцу округлого аэрокара, вышел, изящным жестом поправил складки плаща и прошел в двери медцентра. В холле он наткнулся на сенатора Орна Фри Таа. — Я слышал, вы видели все своими глазами, — сказал Палпатин. Пухлый тви’лек потряс тяжелой головой, — по-видимому, это должно было означать глубокую скорбь. — Настоящая трагедия. Воистину, это ужасно. Палпатин скептически приподнял бровь. — Ну хорошо, — раздраженно запыхтел Таа. — На самом деле Валорум отклонил мои требования снизить пошлины на экспорт рилла с Рилота. Если я смогу помочь делу, навестив его в медцентре, почему нет? — Все мы делаем что должны, — мягко сказал Палпатин. Таа некоторое время молча изучал его. — И я правильно понимаю, что ваш визит вызван исключительно искренней заботой? — Верховный канцлер — глас Республики, верно? — На данный момент, — с отвращением согласился Таа. По всему приемному покою были расставлены караульные гвардейцы, так что Палпатину пришлось не меньше шести раз предъявить документы, прежде чем его впустили в зал ожидания, зарезервированный для посетителей Валорума. Там он обменялся приветствиями с сенатором от Алдераана Бейлом Антиллесом — высоким привлекательным брюнетом — и со столь же представительным сенатором от Кореллии Комом Фордоксом. — Вы уже слышали, кто несет ответственность за все это? — спросил Фордокс, стоило Палпатину усесться на кушетку напротив него. — Только то, что «Невидимый фронт» наверняка замешан. — У нас есть доказательства их участия, — сказал Антиллес. Лицо Фордокса исказилось от гнева. — Это за пределами понимания! — Подобное нельзя оставлять безнаказанным, — согласился Антиллес. Палпатин сочувственно поджал губы и покачал головой. — Ужасное веяние времени, — сказал он. Чаще всего сенаторы попадали в медцентр вследствие злоупотребления едой или напитками, или травм, полученных на скупбольных кортах, или аварий аэротакси. Бывало, что им приходилось обращаться к медикам и после дуэлей. Изредка делегатов загоняла в медцентр болезнь и уж совсем редко — попытка покушения. Палпатин чувствовал свою ответственность. Надо выяснить, что произошло во время его встречи с Хаваком.* Этот юный радикал не раз подчеркивал, что Валоруму пора дать понять, насколько опасен «Невидимый фронт». Но Палпатин и не думал, что Хавак пойдет на покушение. Как видно, Хавак ко всему прочему довольно-таки глуп, и это делает его особенно опасным. Неужели он действительно верит, что, если во главе Сената будет стоять кто-то другой, дела «Невидимого фронта» изменятся к лучшему? И неужели он не понимает, что Валорум — их самый надежный союзник в деле обуздания Торговой Федерации путем введения налогов или еще как-либо? Попытавшись убить Валорума, Хавак только испортил дело. Теперь общественность охотно поверит заявлениям Федерации, что «Невидимый фронт» представляет угрозу для общества, и требования о наращивании оборонительной армии будут выглядеть более обоснованными. Стоит напомнить Хаваку, кто его настоящий враг. "А что, если, подумал Палпатин, Хавак не так прост, как кажется? Что, если за простодушной миной Хавака скрывается пытливый ум?" Палпатин предавался раздумьям, пока Фордокс и Антиллес наносили свой визит Валоруму. Он все еще продолжал размышлять, когда спустя какое-то время в зал ожидания вошла Сеи Тарья. Палпатин встал и поздоровался: — Как я рад вас видеть живой и здоровой, Сеи. С вами все в порядке? Она выдавила приветливую улыбку: — Теперь-то я нормально себя чувствую. Но это было ужасно. Палпатин напустил на лицо сочувственное выражение: — Мы сделаем все возможное, чтобы защитить Верховного канцлера. — Я знаю. — Как он? Она взглянула на дверь: — Он... очень хочет вас видеть.***
Палату Валорума охраняли вооруженные гвардейцы. Это было помещение без окон, одну стену полностью занимали медицинские мониторы и сканеры, за которыми надзирал меддроид — двуногий, снабженный щипцами-манипуляторами, с вокодером, чем-то напоминающим дыхательную маску. Валорум был бледен и мрачен. Тем не менее он упрямо сидел в постели. Его правая рука от плеча до кисти была заключена в гибкий цилиндр, наполненный бактой. Бакта — прозрачная студенистая жидкость, которую производила раса разумных насекомых, — обладала способностью ускорять регенерацию клеток и процесс заживления. Обычно после лечения этим веществом не оставалось даже шрамов. Палпатину нередко приходило в голову, что эта чудодейственная субстанция, как и джедаи, является ключом к выживанию Республики. — Верховный канцлер, — произнес он, подходя к постели, — я пришел, как только узнал. Валорум слабо взмахнул здоровой рукой: — Не стоило беспокоиться. Меня выпишут уже сегодня. — Он жестом предложил Палпатину стул. — Знаете, что сделали гвардейцы, когда притащили меня сюда? Они выставили всех из помещения неотложной помощи, а потом очистили весь этаж, ничуть не заботясь о благополучии пациентов. — У службы безопасности были на то причины, — сказал Палпатин. — Убийцы могли оставить засаду в приемном покое на случай, если покушение сорвется. Ведь нетрудно было предвидеть, что вас доставят сюда. — Возможно, — признал Валорум. — Но сомневаюсь, что действия моих защитников добавят мне сторонников. — Он нахмурился. — Хуже того, мне придется терпеть сенаторов вроде Орна Фри Таа, чей интерес в этом деле достаточно очевиден. — Даже сенатор Таа понимает, что вы нужны Республике, — сказал Палпатин. — Чепуха. Есть много достойных политиков, которые могли бы занять мое место. Бейл Антиллес, Эйнли Тим... даже вы, сенатор. Палпатин изобразил на лице ужас: — Да что вы! Валорум усмехнулся: — Вспомните хотя бы, как вас принимали во время последней внеочередной сессии. — Внешнее Кольцо вынуждено дорожить каждым голосом в свою поддержку. Я всего лишь один из многих. Валорум покачал головой: — Все не так просто. — Он немного помолчал. — Во всяком случае, я хочу поблагодарить вас за записку, которую передал ваш помощник. Но почему вы заранее не сообщили мне о своем плане выдвинуть предложение о саммите? Палпатин развел руками: — Меня осенило в последний момент. Нужно было что-то предпринять, пока проект налогообложения не передали на рассмотрение комитета, где его могли бы без труда завалить. — Блестящий ход. — На этот раз Валорум замолчал надолго. — Судебный департамент уведомил меня, что нападавшие были членами «Невидимого фронта». — Я тоже это слышал. Валорум тяжело вздохнул: — Теперь я на собственном опыте столкнулся с тем, что не дает покоя Торговой Федерации. Палпатин промолчал. — Но что заставило «Невидимый фронт» напасть на меня? — вслух удивился канцлер. — Я делаю все, что в моих силах, чтобы найти мирный выход из создавшегося положения. — Ваши усилия для них недостаточно очевидны, — сказал Палпатин. — Неужели они думают, что Антиллес или Тим на моем месте действовали бы иначе? — Сенатор Антиллес, — начал Палпатин, осторожно подбирая слова, — думает только о Центральных мирах. Вне всяких сомнений, он бы проводил политику невмешательства. А что до сенатора Тима, то он, возможно, удовлетворил бы все требования Торговой Федерации по вопросу дополнительных вооружений или дополнительных голосов. Валорум задумался: — Возможно, я ошибся, когда решил, что «Невидимый фронт» не должен принимать участия в саммите на Эриаду. Я опасался создать впечатление, что Республика признает их как политическую организацию. Более того, я как-то плохо представляю их спокойно сидящими за столом переговоров с неймодианцами. — Он смешался. — Но что они рассчитывали выиграть, убив меня? Палпатин вспомнил злобные разглагольствования Хавака по поводу того, что их не пригласили на саммит. «Нам нужен другой канцлер. Сильный», — сказал тогда Хавак. — Я задаю себе тот же вопрос, — ответил Палпатин. — Но вы были правы, когда не стали предлагать им принять участие во встрече. Они опасны — и они заблуждаются. Валорум кивнул: — Мы не можем рисковать, допустив их на Эриаду. Слишком многое стоит на кону. Нужно дать отдаленным системам возможность высказаться, не опасаясь нападок Торговой Федерации или вмешательства «Невидимого фронта». Палпатин задумчиво сплел пальцы, припоминая подробности недавней встречи с Хаваком, каждое его слово... — Возможно, пора обратиться за помощью к джедаям, — сказал он в конце концов. Теперь настала очередь Валорума надолго задуматься, внимательно разглядывая собеседника. — Да, наверное, джедаи захотят вмешаться. Двое из них сегодня помогли сорвать планы моих несостоявшихся убийц. — В самом деле? — Сенату придется дать санкцию на привлечение джедаев. Вас не затруднит внести предложение? Палпатин улыбнулся одними глазами: — Сочту это за честь, Верховный канцлер.***
Оставив позади парковочную платформу медцентра, Сейт Пестаж разогнался в воздушном транспортном коридоре среднего уровня, а потом на каждой развязке стал переходить на ярус выше, пока не оказался в зоне лимузинов и частных аэроспидеров. Движение здесь было значительно менее плотным. Такси, а тем более машины доставки тут встретить было трудно — обитатели высот пользовались личным транспортом, а грузы доставлялись на более низкие этажи и уже оттуда возносились к небесам на турболифтах. Пестаж продолжал подъем, пока не оказался на самой высокой магистрали, предназначенной исключительно для летательных аппаратов, пользующихся дипломатическими привилегиями, — мобильные сканеры могли в любой момент запросить подтверждение. Личный аэрокар сенатора Палпатина такие привилегии имел. Пестаж направил машину к платформе у роскошного небоскреба и припарковался. Потом достал из багажника небольшой чемоданчик и сумку. В сумке, сделанной специально для него, уютно устроился шар размером с дыню-липучку. Эту кладь Пестаж повесил на ремне через плечо. С сумкой и чемоданом он вошел в холл верхнего яруса, где его просканировали с головы до ног, прежде чем допустить к турболифту, ведущему в пентхаус. И снова ему пригодился мандат его хозяина, чтобы распахнуть множество дверей, которые иначе остались бы для него закрыты. Несколько обитателей небоскреба промелькнули поблизости, но никто из них не взглянул на него дважды — они свято верили, что если уж некто умудрился проникнуть в здание, значит у него есть на это полное право. Пестаж поднялся на турболифте в пентхаус, принадлежавший одному из коллег Палпатина по Сенату. В данный момент пентхаус был пуст, поскольку сенатор как раз вчера отбыл навестить родную планету. В саду на крыше Пестаж с багажом подошел к двери и набрал код на сенсорной панели в стене. Когда сканер запросил сверку рисунка сетчатки, он отстучал второй код, который, по сути дела, приказал сканеру отказаться от обычной процедуры подтверждения личности и просто открыть дверь в апартаменты. Хакерский код сработал, и дверная панель скользнула в стену. Стоило Пестажу шагнуть в элегантную прихожую, включилось мягкое освещение, позволив увидеть мебель и произведения искусства, соответствующие утонченному вкусу сенатора. Пестаж, не задерживаясь, вышел на террасу. Внизу, за выложенными черепицей перилами, гудели транспортные потоки. Огни других высоких зданий освещали площадку. Воздух здесь был градусов на десять холоднее, чем на среднем уровне, и гораздо менее грязный. Из-за высокого, по грудь, ограждения Пестаж мог любоваться видом здания Галактического сената в одной стороне и башен Храма джедаев — в другой. Но эти виды его не интересовали. Ему нужен был пентхаус напротив, от которого его отделяла пропасть между небоскребами. Пестаж поставил багаж на пол и распаковал его. В чемоданчике скрывался компьютер со встроенным дисплеем и клавиатурой. В сумке был дроид-разведчик, черный и круглый. Из его макушки и по бокам торчали три антенны. Пестаж поставил дроида и компьютер рядышком. Они посовещались на своем языке трелей и гудков. Потом дроид согласился взлететь и поплыл к пропасти. Пестаж переставил компьютер так, чтобы можно было следить за полетом дроида и одновременно вводить команды на клавиатуре. К тому времени черный шар уже перелетел пропасть между зданиями. Теперь он парил перед окнами одной из освещенных комнат пентхауса напротив и исправно передавал цветное изображение на дисплей компьютера. На небольшом экране показались пять тви’лек, нежащихся на диванчиках, кушетках и прочих комфортабельных предметах мебели. Одна из них была краснокожая летанка, супруга сенатора Орна Фри Таа. Прочие могли быть младшими женами или просто её подругами. Они болтали и выпивали, пока толстомордый сенатор отлучился навестить Валорума в медцентре. Пестаж остался доволен. Женщины так увлеклись гулянкой, что вряд ли помешают его делам. Он скомандовал дроиду-разведчику переместиться к одному из неосвещенных окон и перейти на инфракрасный режим. Мгновение спустя на экране появился крупный план компьютерного терминала Таа, который, хотя и мог в принципе работать дистанционно, для удаленного доступа был заблокирован. Пестаж быстро набрал команду. Дроид прижался к окну, активировал встроенный лазер и вырезал в звукоизолирующем и бронированном окне аккуратное отверстие — не больше чем требовалось, чтобы просунуть манипулятор, который телескопически выдвинулся из его круглого корпуса. Магнитный захват на конце манипулятора дроид вставил в порт доступа системы Таа. Компьютер загрузил операционную систему и запросил пароль. Нужная комбинация символов Пестажу была известна. Новичок в таких делах мог бы поинтересоваться у Палпатина, откуда он берет нужные пароли и коды. Но Пестаж потому и был настоящим профессионалом, что никогда не задавал лишних вопросов. Компьютер Таа распахнул перед ним свои виртуальные двери. Теперь оставалось просто взломать нужные файлы и припрятать зашифрованную информацию в памяти компьютера. Но все равно пришлось повозиться. Прежде всего требовалось замести следы, то есть сделать все так, чтобы компьютер был уверен, что данные на самом деле просто только сейчас были выявлены, а не введены со стороны. Потом нужно было запрограммировать компьютер, чтобы он выдал данные только в ответ на определенные запросы Таа. И самое главное, Таа должен увериться, что он самолично обнаружил эту сногсшибательную информацию. Такой неоспоримой важности, что ему захочется немедленно начать выкрикивать её прямо с крыши.