***
Четверть пути от портика пирамиды через открытое пространство площади они прошли, построившись клином. На острие атаки был Квай-Гон, а Оби-Ван, Тийн и Ки-Ади-Мунди прикрывали его с флангов. Женщины и двое уцелевших приставов шли в арьергарде. Квай-Гон чувствовал, что начинает уставать. Его зеленый клинок не останавливался ни на миг, звучно возвращая противникам их же выстрелы. Боевики падали с наружных лестниц, уступов пирамид и балконов дворцов, но никто из них и не думал отступать. «Вам придется перебить всех нас», — сказал тот высокий террорист... Тут шквал выстрелов поутих. Квай-Гон улучил мгновение, чтобы оглядеться, и обнаружил, что террористы перевели огонь на укрепленный периметр площади. Потрясая каменными топорами, ножами, самодельными копьями, примитивными сельскохозяйственными орудиями и вообще всем, что можно было заточить и использовать для нанесения увечий, с диким боевым кличем на площадь ворвались рабы. Их были сотни. Они сметали всё и всех на своем пути. Выстрелы бластеров косили их без счета, но на место убитых становились новые и новые бывшие рабы, полные решимости во что бы то ни стало покончить с теми, кто покусился на жалкие крохи их свободы. Квай-Гон прикинул, что из-за мятежа некоторое время террористам будет не до джедаев. Но одной решимости, чтобы выстоять против бластеров, недостаточно. Они с Оби-Ваном поднажали и перешли в наступление. Вержер рядом подпрыгивала высоко в воздух, раздавая широкие рубящие удары. Боевикам пришлось разделиться и обороняться на два фронта. Но тут террористов поджидал ещё один сюрприз. Вообще-то, Квай-Гон и сам опешил, когда несколько боевиков упали, сраженные разрядами бластеров. Казалось совершенно невероятным, чтобы рабы умудрились приспособить бластеры для своих лишенных пальцев конечностей. Но потом он увидел, кто стрелял. К ним короткими перебежками приближался отряд террористов. А вёл их тот самый бит, который был информатором Квай-Гона. Оставалось только предположить, что последние события серьезно обострили противоречия между радикальным крылом «Невидимого фронта», затеявшим покушение на жизнь Верховного канцлера, и умеренным, много лет ограничивавшимся ненасильственными методами противодействия Торговой Федерации. Радикалы явно не ожидали мятежа своих соратников. Битва за «Плащи» разгорелась с новой силой. Один из истребителей уже поднимался в воздух на репульсорной тяге. Сориентировавшись в ситуации, пилот развернул его на пол-оборота, направив на площадь носовые лазерные орудия. Сгустки неукротимой энергии принялись косить противников, от древних зданий по периметру площади камнепадом брызнули неудержимые осколки, уничтожая тех, кому повезло избежать смертельных лучей. Квай-Гон понимал, что один-единственный истребитель может коренным образом изменить положение, — и тогда не только союзу рабов и умеренных, но и джедаям придется туго. Не успел он это подумать, как парящий над площадью «Плащ» стал разворачиваться к ним носом. Лазерные пушки на несущих плоскостях крыльев уже начали наводиться на цель, но тут истребитель вдруг взорвался. Осколки крыльев угодили прямо в антенну луча захвата, а пылающий фюзеляж рухнул на площадь. Квай-Гон поднял глаза. Он и сам не заметил, когда успел броситься ничком на плиты площади и прикрыть голову. Теперь брусчатка была усеяна раскаленными обломками истребителя, а мелкие осколки в нескольких местах прожгли его плащ. Он поискал глазами, откуда был сделан столь своевременный и меткий выстрел, но ничего не обнаружил. Лишь казалось, что стреляли сверху. Над площадью на бреющем полете промчался небольшой корабль, окрашенный в багровые тона. Прошел он так низко, что у Квай-Гона заныли зубы. — «Ланцет» Судебного департамента, — констатировал Оби-Ван, когда рев стих и можно было без опаски подняться на ноги. Белые прожилки, расчертившие голубой купол неба, означали, что этот истребитель прилетел не один. Квай-Гон обернулся посмотреть, как там Депа и остальные. Один из приставов как раз говорил с кем-то по комлинку-браслету. Почувствовав взгляд Квай-Гона, тот поднял глаза и взмахнул свободной рукой, показывая, что всё в порядке. Тогда Квай-Гон снова посмотрел на небо. С юга подходил кореллианский крейсер. Однако это впечатляющее зрелище вовсе не заставило радикалов отказаться от своей затеи — они упорно продолжали пробиваться к «Плащам». Ещё три истребителя террористов поднялись над площадью, но им было уже не до того, чтобы палить по рабам и прочим пешим противникам, — они на полной тяге устремились на запад, и пара «Ланцетов» бросилась в погоню. Четвертый как-то неуверенно поднялся в воздух, но умудрился сбить неосмотрительно приблизившийся «Ланцет». Слева от Квай-Гона заработала ионная пушка. Ещё один «Ланцет», получив прямое попадание, перекувырнулся и бесшумно спикировал вниз. Через мгновение где-то за южной пирамидой раздался взрыв. Пушка продолжала стрелять, но объединённые силы бывших рабов и умеренных террористов уже штурмовали здание, где она была установлена. Десяток воинов пали смертью храбрых, остальные укрылись за опрокинутым монументом и стали забрасывать огневую точку термическими гранатами. Минутой позже к небу взметнулся столб огня, и здание сложилось внутрь себя, как карточный домик. Поскольку на площади по-прежнему было неспокойно, крейсер садиться не стал, а просто завис на уровне вершин пирамид, открыл нижние люки, и вниз по канатам скользнуло около двадцати человек. Половина из них были вооружены бластерами, половина — световыми мечами. Через несколько минут все было кончено. Воинствующие радикалы оказались окружены, бросили оружие и опустились на колени. Рабы пинками и самодельными копьями выгнали на площадь тех, кто пытался укрыться в зданиях. Тийн, Депа Биллаба и еще несколько джедаев из подкрепления бродили по площади, подбирая оружие и помогая раненым. Квай-Гон нашел глазами Яддль — она стояла у портика северной пирамиды, с тревогой покачивая головой. Квай-Гон с Оби-Ваном разделились и отправились на поиски своего знакомого бита. Вскоре падаван замахал руками откуда-то из юго-западного угла площади. Квай-Гон вернул меч на пояс и бегом бросился через площадь. Но он знал, что уже слишком поздно. Бит скорчился на боку, зажимая руками с длинными тонкими пальцами зияющую рану в животе. Квай-Гон опустился рядом с ним на колено. — Я пытался связаться с тобой на Корусанте, — слабым голосом заговорил бит. — Но после Дорваллы Хавак и остальные заподозрили, что кто-то сливает информацию. — Хавак? — переспросил Квай-Гон. — Это тот, кто казнил рабов? Бит покачал головой: — То был просто подручный. А Хавак — главарь. Но его здесь нет. И многие из тех радикалов отсутствуют. — Он замолчал и перевел дыхание. — Они погубили всё, за что мы сражались., превратив нашу борьбу за справедливость в войну против Торговой Федерации, а теперь и против Республики. — Но всё кончено, — сказал Оби-Ван. — Вы их победили. Побереги силы, друг. Бит слабо хлопнул Оби-Вана по запястью: — Ничего не кончено. Они замышляют нечто ужасное. — Где? — спросил Оби-Ван. — Когда? Бит с усилием чуть повернул голову и посмотрел ему в глаза. — Не знаю, — сказал он. — Эти планы держали в секрете от большинства из нас. Но я знаю, что в этом замешан капитан Коул... Он умолк. Квай-Гон почувствовал на себе взгляд своего падавана. Глаза бита остекленели. — Он умер, учитель, — проговорил Оби-Ван. — Джедаи! — Раздалось сзади. К ним подошел рогатый гуманоид с приплюснутым лицом. Квай-Гон припомнил, что эта раса называет себя никто. — Не хотел вам мешать, но ваш друг был и моим другом тоже, — сказал незнакомец. Квай-Гон поднялся на ноги: — Вам что-нибудь известно о плане, к которому причастен некто Хавак и капитан Коул? — Я знаю, что это как-то связано с Карфеддионом, — ответил никто. — Карфеддион? — с сомнением в голосе повторил Оби-Ван, с неодобрением разглядывая незнакомца. — Родная планета дома Вандрон, — пояснил Квай-Гон. — В самой глубине сектора Сенекс. — Он снова повернулся к никто. — Как вас зовут? — Синдар. — Вы знаете Хавака в лицо? — Знаю. Квай-Гон немного подумал и произнес: — Пойдемте с нами. И они отправились через площадь туда, где уже собрались Тийн, Яддль и ещё несколько джедаев. — Нет времени, чтобы разобраться во всем этом, — говорил Тийн. — Совет Ордена и Судебный департамент приказывают нам как можно скорее покинуть сектор Сенекс. — Но в пути нам придется сделать одну остановку, — сказал Квай-Гон. — На Карфеддионе. Тийн взглядом потребовал объяснений. — В эту минуту Коул работает над другим планом. — Квай-Гон кивнул на Синдара. — Этот никто готов помочь нам выследить его. Тийн и Яддль переглянулись. — Коул больше не работает на «Фронт», — высказался Тийн. — Это всем известно. — Этот план был тщательно засекречен. За ним стоит некто по имени Хавак. Мы должны лететь на Карфеддион. — Невозможно это, Квай-Гон, — проговорила Яддль, покачивая головой. — Покинуть Сенекс должны мы. Квай-Гон расправил плечи: — Тогда туда отправимся мы с моим падаваном. — Мы не дадим тебе корабль, Квай-Гон, — отчеканил Тийн. Квай-Гон, ничуть не смутившись этим заявлением, рассеянно огляделся по сторонам. — Хорошо. Тогда мы возьмем «Нетопырку», — заявил он. — Самоуправствуешь ты, — сказала Яддль. — Прямой приказ Совета нарушить хочешь. Квай-Гон и не думал с этим спорить. — Я следую зову Силы, мастер, — сказал он. Яддль долго и пристально смотрела на него: — Зачем, Квай-Гон? Куда ведёт тебя этот зов?***
Голографический лозунг, смутно мерцающий в клубах т’бакного дыма, заменявшего в кантине кислород, гласил: «„Пьяный майнок“ приветствует „Крушителей черепов“ Карфеддиона!» «Крушители черепов», местная команда по смэшболу, была широко известна в Сенексе своим глубоким презрением к правилам игры и жизням соперников. Шумная компания этих героев спорта занимала столик в углу «Пьяного майнока» и энергично поднимала уже не кружки, а целые бутыли перебродившего пойла в честь кого попало, всё глубже погружаясь в алкогольный дурман и все более преисполняясь желанием учинить потасовку, чтобы немного развлечься. Через несколько столиков от них сидели Коул и Бойни. Их внушительных размеров собеседник вполне мог бы сойти за «Крушителя черепов», будь он на несколько сантиметров ниже и не таким опасным на вид. Симпатичная девушка, взращенная на одной из ферм по разведению рабов, каких много было на Карфеддионе, поставила перед гостем Коула добрую порцию ярко-жёлтой жидкости. Тот прикончил ядреное пойло одним глотком. — Спасибо, капитан, — вполне искренне выдохнул человек, вытирая рот тыльной стороной кисти. — Не так-то часто доводится попробовать реальной выпивки. Коул окинул Скачка, как тот себя называл, изучающим взглядом. То, что тот умеет обращаться с кулаками, сомнений не вызывало. Но успех операции на Эриаду зависит не от грубой силы, а от сочетания мастерства и смекалки. Конечно, если придется воспользоваться одним из тщательно продуманных запасных планов, дойдет и до драки. Но Коул пока что не был убежден, что Скачок сгодится даже на этот крайний случай. — На чем специализируешься? — спросил он. Скачок водрузил локти на стол. — Виброклинок, оглушающая дубинка, парализующее копье. Но я и с бластером умею обращаться — с «BlasTech», «Мерр-Сонном», «Цзеркой»... — Но больше тебе по душе рукопашная? Скачок пожал плечами: — Ну, когда до этого доходит — то да, так мне сподручнее. А что за работа, капитан? Коул покачал головой: — Этого я тебе сказать не могу. Пока не решу точно, что ты летишь с нами. Скачок кивнул: — Понял, шеф. Я-то не прочь с вами поработать, капитан. Лучше вас не сыщешь. Эту мелкую лесть Коул пропустил мимо ушей: — Где тебе доводилось работать? — Да по всей Кореллианской дуге, в основном. Получил срок во время Войны Старка. Я бы и сейчас порхал по Центральным мирам, если бы они не выставили такую высокую награду за мою голову после той мелкой мокрухи на Сакоррии. — Ещё где-нибудь тебя разыскивают? — Только там, капитан. Это Коулу понравилось, хотя и не слишком. Скачок был типичным бродягой вне закона, какие стекались в отдаленные системы, но не был профессионалом. — Ты имеешь что-нибудь против работы с другими расами, Скачок? Тот покосился на Бойни: — Против родианцев — ничего. Кто у вас еще в команде? — Готал. Скачок почесал давно не бритую челюсть: — Готал, говорите? Ну, с этим, пожалуй, сработаемся. У дверей в кантину внезапно возникла давка. Внутрь протолкались четверо здоровенных и неприятных типов. Коул решил было, что это «Крушители черепов» или, наоборот, члены какой-нибудь другой команды пришли свести с ними счеты, но тут один из типов влез на барную стойку и выпалил из бластера в потолок. — Скачок, я знаю, что ты где-то здесь! — Заорал неприятный тип, последовательно оглядывая столик за столиком, пока вокруг него оседали облака штукатурки и пыли. — Выходи, трус! Коул с интересом оглядел типа на стойке и перевел взгляд на Скачка: — Твой приятель? — Уже нет, — ответил тот, после чего встал из-за стола и призывно взмахнул рукой. — Вот он я, Пеззл! Тот повернулся на голос, спрыгнул со стойки и принялся проталкиваться и пропихиваться сквозь толпу в сторону Скачка. Его дружки к нему присоединились. — Ты — негодяй и обманщик, — заявил Пеззл, ткнув в Скачка толстым пальцем. — Что, вообразил, что сможешь удрать, не заплатив? Коул с профессиональным интересом следил, как Скачок с одного взгляда оценил всё: куда направлен ствол в руке Пеззла, где и как стоят остальные трое и сколько им потребуется времени, чтобы выхватить бластеры. — Вы не заслужили платы, — ровным голосом произнес Скачок. — Вы позаботились только об одном из них и оставили мне всю грязную работу. Коул и Бойни стали подниматься из-за стола с намерением убраться в сторонку, но Скачок положил увесистую лапу на плечо Коулу: — Погодите, капитан. Я быстро. Можете считать это частью собеседования. — Хорошо, — согласился Коул, устраиваясь поудобнее. Прочие посетители кантины не разделяли его уверенности в собственной безопасности: сшибая стулья и всё, что попадалось на пути, народ отхлынул прочь с линии огня. Пеззл хорошо пропотел, сглотнул и с некоторым трудом вновь обрел дар речи. — Ты нам заплатишь, — выдавил он, брызжа слюной. Коул так и не увидел, когда бластер Скачка успел покинуть кобуру. Он увидел только размытое пятно на месте правой руки Скачка, услышал четыре одиночных выстрела, а мгновением позже оказалось, что Пеззл и трое его приятелей уже грузно оседают на пол. Скачок, всё ещё с дымящимся бластером с руке, выжидательно смотрел на капитана. — Ты принят, — кивнул Коул.***
Космопорт Карфеддиона представлял собой нелепую мешанину причалов, ремонтных мастерских и питейных заведений даже более сомнительного толка, чем «Пьяный майнок». На причале под номером 331 стоял потрепанный грузовик, которым одарил Коула «Невидимый фронт», и копались несколько механиков. Коул, Бойни и Скачок кивнули механикам и подошли к кораблю. — А что случилось с «Нетопыркой», капитан? — спросил Скачок, без восторга оглядев старую развалину. — Там, куда мы направляемся, её слишком хорошо знают, — пояснил Коул. У подножия трапа стояли два человека, Коул представил им Скачка. — Капитан, — сказал один из них, — вас там, в носовой каюте, какая-то дама дожидается. — Кто? — спросил Коул. — Она не сказала. Коул и Бойни переглянулись. — Может, это та охотница за головами, которую мы разыскивали? — Предположил родианец. — У меня другая версия, — сказал Коул, но уточнять не стал. — Вы же не думаете... — А кто же это может быть? Понять бы ещё, как она меня нашла. — Может, подбросила вам куда-нибудь маячок, прежде чем смыться? — высказал ещё одну гипотезу Бойни. Они оставили Скачка знакомиться с теми двумя членами команды, что топтались у трапа, а сами пошли в корабль. — Ну разве я не говорил, что она соскучится? — спросил Коул через плечо, когда они вошли в носовой отсек. В кресле Коула, скрестив длинные ноги, сидела Махви Лихнн. — Ты был прав, Коул, — сказал она. — Я не смогла оставаться в стороне. Но вовсе не потому, о чём ты думаешь. Весь её наряд — рубашка, брюки, плащ с капюшоном — был из серебристой ткани и переливался при каждом движении. — Глядя на тебя, я бы сказал, что ты слишком увлеклась покупкой нарядов и теперь твой пенсионный фонд нуждается в пополнении, — усмехнулся Коул. И разумеется, получил в ответ сердитый взгляд, но и хитрую улыбку тоже, ведь он не знал, что таилось в её наряде под блестящей оберткой - там были удобная туника и штаны, сделанные из плотно сплетенного шёлка паука-ракушечника. Материал способный выдерживать удары виброклинка и отражать маломощные радиоактивные лучи и даже лазеры - на него и ушла львиная доля её денег. Это была настоящая броня, но она такой не выглядела, а прикрытая блестящими одеждами сверху ещё к тому же была не заметна. — Здесь можно говорить, не опасаясь лишних ушей? — серьезно спросила Махви. Коул кивнул Бойни, и тот включил систему защиты. — До меня дошли слухи, что ты собираешь новую команду, — сказала Махви, когда Коул опустился в кресло. Он пожал плечами: — А что еще мне делать, когда ты ушла от меня? Она не улыбнулась: — Я слышала, ты нанимаешь ищеек и громил вроде того типа, которого только что привел. — На крутую работу нужны крутые ребята. Махви подозрительно покосилась на него: — Во что ты опять ввязался, Коул? Только не лги мне — в память о старых добрых временах. Коул подумал, потом сказал: — Ликвидация. — Кто объект? — Валорум — на Эриаду. Махви спала с лица. Похоже, подтвердились её худшие опасения. — Ты не можешь сделать этого, Коул. Он коротко хохотнул: — А ты посмотри сама, как оно будет. Приглашаю. — Послушай меня, Коул... — начала она. — Что, купила себе пару новых шмоток, чтоб никто не сомневался, что в новых шмотках — новая ты? — Шмотки? Не зли меня, Коул. — Ну так что там с Валорумом? Она покачала головой: — Дело не в нём и даже не в моём брате, что будет крутиться рядом и явно попадёт под обстрел, — как и всегда судьба родной ей семьи Антиллес её мало трогала, а вот на Коула она была действительно всерьёз зла. — Дело в тебе — в твоей репутации. Мне даже особо напрягаться не пришлось, чтобы выяснить, что ты побывал на Белсависе, Маластере, Клак’доре и Йетуме. По-твоему, другим заинтересованным лицам это будет сложно? Я не имею в виду головорезов, которых ты нанимаешь на дело. Я говорю о джедаях. — Я ценю твою заботу, милая, — желчно сказал Коул. — Но теперь это не имеет значения. Я уже набрал всех, кого нужно. Если, конечно, ты тоже не хочешь на это подписаться. Она выдержала его взгляд, оставаясь восхитительно хладнокровной: — Хочу. Он ошалело заморгал и не нашёлся что сказать. — Я не шучу, Коул. Коул вдруг стал серьёзным, потянулся к ней и взял её руки в свои: — Послушай, малышка. Молодец, что разыскала меня, но это дело — не такое, чтобы тебе захотелось лезть в него. — А я и не буду в него лезть, — сказала она, не отрывая от него внимательного взгляда и не отстраняясь. — Минуту назад ты вёл себя так, словно целой Галактике хвост накрутил. — Махви, я просто выделывался перед тобой. — Хочешь сказать, что жалеешь о том, что взялся за эту работу? — Может, годы мои уже не те... — замялся он. — Но... да, пора выходить из дела, пока не поздно. То есть, я хочу сказать, ведь... ну, эта, как её, ферма по добыче влаги, в ней же ничего сложного, верно? Освоим как-нибудь. И там тоже будут свои волнующие моменты... Махви широко улыбнулась, растянув свои соблазнительные губы: — Конечно будут, Коул. Просто брось всю эту дрянь. Ты ведь можешь уйти прямо сейчас. Он покачал головой: — Я дал слово. Я должен довести это дело до конца. Махви мгновение изучала его, потом вздохнула: — Тогда я тем более полечу с вами. Хоть пригляжу за тобой.***
Скучный, серый мир скудных морей и труднопроходимых континентов, Эриаду давно стремился стать Корусантом Внешнего Кольца. Этому способствовало крайне удачное расположение — в самом сердце сектора, на пересечении Римманского и Хайдианского торговых путей. Но если на Корусанте заводы и фабрики располагались исключительно в промышленных зонах, то на Эриаду промышленность царила везде, засоряя воздух, почву и воду непрерывными выбросами ядовитых отходов. Хуже того, хотя Эриаду был весьма зажиточным миром — по сравнению с соседями, — его правители продолжали вкладывать деньги в наращивание производств, не заботясь об инвестициях в воздухо- и водоочистные сооружения и системы переработки отходов, которые делали Корусант пригодным для жизни. Главный город планеты располагался в Южном полушарии. Процветающий морской порт, основанный в устье судоходной реки, теперь он простирался почти на сотню километров в глубину суши, растекался по берегам вытянутого залива на западе и карабкался вверх и вниз по когда-то лесистым холмам. Сидя на заднем сиденье укрытого силовым полем репульсорного лимузина, который нёс его над толпами демонстрантов, Валорум подумал, что когда-то, давным-давно, это был на редкость живописный городок. А сейчас столица представляла собой мрачный муравейник черепичных крыш, узких переулков, высоких арок и башен, а ещё открытых рынков. На них копошились торговцы в тюрбанах и женщины в чадрах, какие-то бородатые личности тянули куда-то фонтанирующие шланги, а среди всего этого возвышались шестиногие вьючные животные, нагруженные товарами и не уступающие по размерам ржавым лендспидерам и древним грависаням, теснившимся тут же. Валорум не мог отделаться от мысли, что вот так же, наверное, выглядят грязные и убогие трущобы Тида, столицы Набу. Гвалт голосов и шум машин пробивались даже сквозь звуконепроницаемые тонированные окна лимузина, хотя движение на многих улицах было закрыто в честь приезда канцлера. Транспорт пустили в объезд, и почти на каждом перекрестке стояли охранники и дроиды службы безопасности. Горожане могли любоваться проездом канцлера, сгрудившись на узких тротуарах, но всякий, кому вздумалось бы поглазеть на Валорумов кортеж из окон верхних этажей или с нависающих над улицами галерей и переходов, рисковал пасть от руки снайперов Судебного департамента, расставленных по крышам и эскортирующих на мотоспидерах машину канцлера. Валорум знал, что от космопорта в город отправилось еще несколько подставных кортежей и что маршрут его проезда был изменен в последний момент из соображений безопасности. В переговорах приставов, гвардии Сената и охранных дроидов персона Верховного канцлера обозначалась кодовым словом «Багаж». После того как было решено отослать для разрешения кризиса на Асмеру половину контингента джедаев, начальники расчетов охраны настояли на том, чтобы Валоруму был временно имплантирован пеленгатор. Ирония судьбы: весь смысл саммита был в том, чтобы привлечь внимание к мирам Внешнего Кольца, а в результате всех событий в центре внимания оказался сам канцлер. И все же Валорум был рад, что у него хватило здравого смысла прислушаться к совету сенатора Палпатина и не переносить сроки саммита, несмотря на происходящее в секторе Сенекс. Еще более забавно было то, что семья Валорума внесла свой вклад в загрязнение атмосферы Эриаду: именно ее усилиями на окраине города воздвиглась труба, периодически извергающая в воздух гигантские огненные шары. Его семье принадлежал кораблестроительный и транспортный концерн. Производственные мощности размещались как на орбите, так и на поверхности. По объему выпуска продукции концерн и рядом не стоял с «Тагге и компанией», а по объему перевозок и в подметки не годился «Перевозкам Дуро», не говоря уже о Торговой Федерации. Но отчасти благодаря имени Валорумов компания всегда оставалась прибыльной. У Валорума были родственники на Эриаду, и они наперебой предлагали ему почтить своим присутствием их дома и усадьбы. Но канцлер и здесь решил последовать чужому совету и остановиться в доме знакомого Палпатина. Заместителя губернатора звали Уилхафф Таркин, и из его резиденции открывался замечательный вид на неестественно голубые воды залива.***
Таркин, по слухам, был человеком тщеславным и с грандиозными амбициями. Его вилла у моря полностью этим слухам соответствовала. Резиденция не уступала по размерам усадьбам зажиточных родственников Валорума и была выстроена в кичливом стиле, представляющем собой дикую смесь классицизма Центральных миров и рококо Среднего Кольца. Проявлялось это в высоких стенах, куполах, золоченых колоннах и отполированных до зеркального блеска каменных полах. Но во всех этих величественных колоннадах и просторных залах было что-то холодное, безликое, официальное. Словно бы вся эта дорогая мебель и произведения искусства были выставлены здесь только для виду, а сам хозяин отдает предпочтение стерильному блеску добротного космического грузовика. В резиденцию Таркина Валорум вошел, окруженный кольцом гвардейцев. Сеи Тарья и дюжина членов делегации Корусанта тоже шли в сопровождении охраны. За ними следовали Ади Галлия и еще трое джедаев, которые, выполняя пожелание канцлера, старались держаться в тени. Когда они вошли в здание, гвардейцы немного расступились, дав Валоруму некоторую свободу, да и то только потому, что каждый из гостей и дроидов в доме был тщательно просканирован задолго до прибытия канцлера. А само помещение от подвалов до чердаков нашпиговали аппаратурой. Командир расчета охранников, который об этом позаботился, оборудовал там целый командный центр и штаб. На деревьях и парапетах засели снайперы, а воды залива патрулировали штурмовые корабли. Валорум, естественно, предполагал, что ему окажут соответствующие чину почести, но к такому великосветскому приему, который ждал его на вилле, он готов не был. Он, вместе с Сеи Тарья, вошел в огромный бальный зал, заполненный высокопоставленными представителями миров Среднего и Внешнего Колец — Салласта, Маластера, Беспина и Рилота. Немногие из гостей были преданными поклонниками Валорума, но все они очень хотели высказаться по вопросу налогообложения зон свободной торговли. — Верховный канцлер Валорум, — сказал тот, кто все это устроил, — для Эриаду большая честь приветствовать вас. Заместитель губернатора Таркин оказался жилистым человеком с пронзительными голубыми глазами, ввалившимися щеками, невыразительным тонкогубым ртом и высоким лбом с залысинами. По его туго обтянутому кожей лицу студенты-медики могли бы изучать анатомию лицевых костей. Редеющие чёрные волосы Таркина были зачесаны назад и аккуратно подстрижены. Его безупречная осанка выдавала офицерскую выправку, и весь он источал некую аристократическую ауру. Валорум смутно припомнил, что Таркин и в самом деле служил в армии в те времена, когда Эриаду был частью так называемых Дальних регионов. — Сенатор Палпатин прибыл вместе с вами? — спросил Таркин. — Неотложные дела требовали его присутствия на Корусанте, — ответил Валорум, — но я уверен, что делегация Набу успеет к открытию саммита. Таркин объявил собравшимся о прибытии Валорума, и они стали неспешно прогуливаться по залу. Толпа почтительно расступалась перед ними. — Это очень редкий случай, когда лицу, вовлеченному в политическую жизнь Республики, доводится покидать Корусант, — говорил Таркин. — Это ведь своего рода тюрьма, не правда ли? Если бы мои обязанности требовали от меня постоянного присутствия на одном и том же месте, я бы, по крайней мере, потребовал, чтобы вокруг меня было просторно. — Он обвел зал костлявой рукой. Валорум выдавил улыбку: — Путешествие было коротким и необременительным. — Да, но ведь для вас покинуть Центральные миры и забраться в такую даль — исключительное мероприятие! — Это всего лишь необходимое мероприятие, — сказал Валорум. Таркин выразительно выгнул бровь: — Возможно, это и необходимо, но определенно не имеет прецедентов в прошлом. И я верю, что это говорит о вашем стремлении сделать все возможное для блага отдаленных систем. — Он понизил голос и добавил: — Я надеюсь, эти беспорядки вас не очень огорчили? Валорум нахмурился: — Я не заметил никаких беспорядков. В космопорту была, помнится, какая-то толпа недовольных, но... — Ах да. Конечно, вы не могли видеть никаких беспорядков, потому что маршрут вашего кортежа был изменен в последний момент. Валорум не нашелся что на это ответить. — Позвольте мне сказать, как мы все были обеспокоены этой недавней попыткой покушения на вашу жизнь, Верховный канцлер. Но с другой стороны, полагаю, у всех нас хватает забот на местах. У Рилота — контрабандисты, у короля Набу Веруны — его клеветники, а у Эриаду — Торговая Федерация и возможность обложения налогом торговых путей. Валорум и без того уже уловил несколько не слишком доброжелательных взглядов со стороны гостей Таркина. — Похоже, известия о попытке покушения не прибавили мне популярности в этом зале. Таркин величественно отмахнулся: — В том, что касается налогообложения, мы больше всего боимся роста коррупции. Ведь введение налога добавит еще одну ступеньку бюрократической лестницы между теми, кто во власти, и теми, кто вне её. Но это вовсе не означает, что мы поддерживаем сепаратизм или поощряем открытый мятеж. Как и на многих планетах, расположенных вдоль Римманского торгового пути, на Эриаду хватает сторонников «Невидимого фронта», но ни я, ни кто-либо еще из администрации губернатора к ним не принадлежим. Угрозе мятежа может противостоять только сильная централизованная власть. Иначе кто угодно сумеет нанести удар, улучив удобный момент. — Таркин постарался смягчить впечатление от этой пламенной речи, с легкой самоиронией рассмеявшись. — Не обращайте внимания на бредни ничтожного заместителя губернатора, Верховный канцлер. Кроме того, я же понимаю, что Республике вовсе не пристало отвечать жестокостью на жестокость. — Я тоже до недавнего времени так полагала, — вдруг раздалось поблизости. В аристократичном голоске смешались презрение и вызов. И его обладательница была, несомненно, благородной дамой — от зубцов бесценной короны до кончика шлейфа безумно дорогого платья. Таркин, мило улыбнувшись, предложил руку отнюдь не хрупкой женщине: — Верховный канцлер, имею честь представить вам госпожу Теалу Вандрон из сектора Сенекс. Захваченный врасплох Валорум немного смутился. — Госпожа Вандрон, — произнес он без выражения, почтительно наклонив голову. — Может, вам будет интересно узнать, Верховный канцлер, что ситуация с заложниками на Асмеру была, с позволения сказать, разрешена. — Асмеру? — переспросил Таркин. Валорум уже взял себя в руки: — Республика направила мирную делегацию сотрудников Судебного департамента и джедаев на переговоры с агентами «Невидимого фронта», которые разместили там свою базу. Таркин недоверчиво покосился на него: — Для переговоров? Или для противодействия? — Как вам будет угодно. На лице Таркина отразилось понимание. — Так вот почему несколько приставов и джедаев были отозваны с Эриаду. Ну, в любом случае это означает, что наши политические взгляды не так уж несхожи, Верховный канцлер. — Сразу после покушения Верховный канцлер предпринимает прямые действия в не принадлежащих Республике областях, — проговорила госпожа Вандрон, обращаясь исключительно к Таркину. — Остается лишь восхищаться тем, что он решился предпринять путешествие в столь непростое время. Валорум ответил на этот сомнительный комплимент с аристократическим спокойствием: — Могу только заверить вас, мадам и господин заместитель губернатора Таркин, что Корусант в надежных руках.