***
Время идёт, набирая обороты, а пары идут на двойное свидание. Непривычно, правда, видеть Её Величество рядом, в неофициальной обстановке, но привыкнуть удастся скоро. Они будут ещё долгое время дружить между собой. Более непривычно окружающим. Но Бора спрятала блеск выдаваемых скул под свинцовой маской, одолженной Минджи. Она прикрывает сегодня её везде — собою. От нелицеприятных глаз отгораживает и много-много смотрит своими на девушку. Свою. Не верится, что взяла золото практически в руки за старания в преодолении одинокой и однообразной жизни. Где-то близко держатся Юхён с Шиённи. Люди так и норовят их отбить друг от друга частыми толчками, но их руки крепко переплетены красной лентой и пальцы лежат на других в замочном виде. Сегодня много людей на улице днём. Одна из центральных Лондона. Заведение находится в глубине города. В конечном повороте главной улицы, за тёмно-коричневыми створками, что предназначены для проветривания и открыты. Через двадцать минут ожидания на подоконник садятся два выживших воробья и трезвонят друг другу о чём-то, разбивая относительную тишину помещения. Растения на том же подоконнике пытались тоже выжить, превратить углекислый газ в кислород. Воздух в центре был смешан с тяжёлыми массами, и с таким справлялась не каждая зелень. Поэтому в замену ей в углах помещения стояли искусственные, декоративные, склоняясь под медными шестернями на стенах — тоже для декора. Оттенки вьющихся тёмно-зелёных листов, распространившихся по всему помещению, и ржавость с некоторым блеском от слабого освещения заполняли всё без окислившегося запаха, но он присутствовал от гостей. Появлялись хоть какие-то краски в воздухе. Первыми пришли Минджи и Бора. Вторая ждала девушку, когда та отошла не надолго (кто знает зачем?). Расселась и демонстративно полулежит на удобном диване. Недовольна количеством людей на улице. Не любит большое число. Как только Бора засматривается на оконных воробьёв и успокаивается, Минджи возвращается, к ней усевшись справа в мягкость со спинкой. Вторыми пришли и Юхён с Шиён. Припоздали. И правда. Ким Бору так трудно видеть в чём-то повседневном, в обычной кафешке, с обычными людьми. Тем более девушкой Минджи со вчерашнего дня. Сначала в заказе была еда, после — выпивка. Ожидаемо. Их различие пар только в том, что Шиён и Юхён стали встречаться раньше, чем Бора с Минджи. А так — они похожи. Обе смотрят друг на друга по парам, когда одна из половинок отвлекается на еду; играют в переглядки. Громкий шум города снаружи уже утихал. Он, как белый, слышался незаметно, но взбудораживал, вызывая негатив. Но на компании это никак не сказалось. Девушки всё так же разговаривали о жизни и их интересующем: Юхён хотела собаку, Шиён же обсуждала с ней какую и когда — она не против; Минджи с Борой ещё ближе узнавали друг друга, затрагивая тему искусства, где уже подключилась Шиён. Люди на улице уже говорили меньше, и город стихал, как и его медные краски домов, что отражали красное солнышко. Красное. Такой же жилет со всеми своими смешениями привлекал внимание Минджи. Бора любит этот цвет. И такое же вино. Бора любит такого оттенка отлив глаз старшей, когда та смущается, но горит желанием: Минджи хочет быть ближе. Она предлагает кольцо Боре, выбрав самый тихий момент, когда она решилась предложить ей руку и бешено бьющееся сердце в груди. Атмосфера стала ещё тише, и две девушки радуются, выходя из помещения, где только что было принято безотказное предложение; скрепляют пальцы с кольцами в замок. «Донги, а может, мне снова сделать это, но уже в кафе?» — слышится вопрос уже за дверью, а после ответ: «Ю, а ты хочешь?». Смех девушки исчезает с расстоянием, а борин — нет, после радостного вскрика. Королевский ребёнок.***
— А может, мне тебе тоже предложение сделать? — проговаривает Шиённи фразу нетерпеливой и успевает снять серебро с лица, оторвавшись хоть на пару секунд. — Ты и без него привязываешь крепко к себе… — целует Юхён, снова затыкая ту на романтике, и всё больше льнёт языком к нёбу другой. В отдышке после друг друга слетает рубашка одной. Трясущимися пальцами Юхён расстёгивается другая и спускается на пол. А они на кровать в комнате Шиён, не выключив пару тусклых лампочек. Их жёлтый свет отлично подходит для танцующего сверху (пока что) тела Юхён. Оно мягкое, и, кажется, плавится медь на лице и шее от долгих шиёновых поцелуев. Кожа к коже. Горячая к оголённой. Соприкосновение и трение между ними приятно до мурашек. А узел верёвок вокруг запястий и талии Юхён преобразует недавно сказанную фразу в прямой смысл. Птицы в три часа ночи поют не так громко, как слышно по соседним комнатам дома госпожей и окнам в шиеновой комнате, трясущимся от голоса, что затыкается ладонью или поцелуем периодически, а также от воя. Новолуние.***
— Но рядом же нет лесов? — недоумевает госпожа Гахён, которая слышала лишь конец всего под утро. Она крепко спала, как и другие после своей вечеринки в доме. А после догадывается, когда слышит хриплый голосок Шиённи. А за ней и такой же голос ночной птицы. — А где Минджи? — отвлекает себя вопросом от личной (ночной) жизни подруг. А Луна светилась ярко этой ночью озарением Солнца.