***
После пробежки предстоит далеко не самый короткий путь до квартиры, потому что бегает Широ в городе. Отчасти из-за того, что там постоянно меняется местность и голова не кружится, как когда бежишь по кругу закрытого стадиона, но отчасти и из-за того, что Широ хочет найти новые места, куда можно было бы сводить Кита, когда у кадетов начнутся каникулы. К слову, это примерно двадцать пять километров, и когда смотришь на Широ, его груду мышц, которую наверняка тяжело носить на себе каждый день для его суставов, последнее, о чем думаешь, — что он пробегает полу-марафонную дистанцию каждые выходные. Самому Широ плевать, болят ли его суставы, потому что по сравнению с дистрофией мышц это — меньшее, что он может отдать за еще семь лет дееспособного состояния. В конце концов, не зря в холодильнике стоит пять банок разных таблеток, а приемы к физиотерапевту, кардиологу, спортивному фразу и неврологу расписаны на месяцы вперед. Сейчас он, обильно вспотевший, в облегающей тонкой майке движется по коридорам жилого корпуса, где других офицер, а тем более их неодобрительных взглядов быть не может. Многие завидуют Широ и его форме. Многие смотрят на него искоса в зале, когда он поднимает штангу с огромными весами. Но многие кадеты считают его своим героем. Когда ты слишком хороший, слишком идеальный, кому-то это обязательно не понравится. Одно дело — считать Широ своим кумиром и восхищаться им. Другое — быть с ним, видеть, сколько усилий он прилагает каждый день, просто для того, чтобы держать свою форму; и поддерживать его во всем. Киту это не в тягость. Ему нравится заботиться о Широ. Нравится вставать раньше него и готовить полезный, питательный завтрак, получая вид Широ, улыбающегося как солнышко. Такого сонного, взъерошенного и помятого после сна, когда он стоит в одних шортах в шесть тридцать и трется щекой о волосы на макушке Кита. Почему-то обратной мысли о том, что Широ тоже в удовольствие заботиться о его самочувствии и здоровье через еду и просьбой не забывать отдыхать, Киту не приходит. Широ нравится. Ему нравится заботиться о своем любимом человеке, помогать ему, поддерживать во всем. Видеть, как он развивается, растет, достигает каких-то своих целей. Падает, встает, снова падает и снова встает. Как бы жизнь Кита не пинала, но он упрямый, поэтому встает и идет дальше.Сбит с ног — сражайся на коленях.
И Широ безумен в этом. Кит, этот маленький огонёк, который ничто не способно потушить, и с каждым преодоленным препятствием он становится все ярче и ярче. Его притягивает это пламя. Оно его подпитывает. Оно помогает ему жить. Кит помогает ему жить. И Кит такой милый, когда хочет быть самым хорошим, самым лучшим и самым послушным для Широ, но иногда это граничит с паранойей. Кит ему рассказывал, что его бессонница вызвана тем, что он слишком много думает обо ВСЕМ. Буквально обо всем. Что он говорит, как смотрит, что делает, какие жесты использует в повседневной жизни. И что сваливается это все. И поддержание высоких оценок, что дается очень сложно из-за его бессонницы, и тренировки, которые Кит стал очень часто пропускать просто из-за того, что ему сложно встать из-за рабочего стола. Там приходилось выбирать — или завтрашний тест по математике, или тренировка с парнями третьего курса, которые ходят в зал именно по тем дням, когда у Кита на следующий день этот проклятый мат анализ. Конечно же, он выбирал алгебру, и буквально чувствуют, как его мышцы атрофируются от длительного бездействия. Широ стучит в дверь и ему открывает Пидж. Она спрашивает, хочет ли он перекусить после пробежки, и Широ отвечает, что в холодильнике где-то должен быть его протеиновый коктейль, который он пьет с большим усилием воли, потому что сывороточный протеин обычно растворяется не до конца и ему приходится еще дополнительно растирать комочки между языком и небом, что доставляет некоторые неудобства, особенно когда ты очень сильно хочешь пить и твое горло и рот буквально пустыня Сахара. — Тебе стоит купить шейкер для них. Обычная бутылка не очень подходит для объемов твоих коктейлей. Когда Широ заходит в комнату, Кит лежит на диване полусогнувшись в телефон, но сразу же отрывает взгляд и его глаза устремляются на Широ. — Привет. — Привет, малыш. Кит улыбается ему и ложится на спину, животом вверх, как кот. Как-будто хочет, чтобы его погладили, но для Широ не существует никаких пресловутых ≪как-будто≫ и он просто подходит, садится рядом и гладит плавными движениями Кита вдоль живота, задумчиво смотря на него. — Ты взвешивался? Кит смотрит на Широ таким взглядом, что ему сложно определить, нежелание ли это что либо говорить, или Кит просто хочет погримасничать. — Малыш, извини, я знаю, это не самая приятная тема для тебя. И если ты не хочешь, я, конечно, перестану об этом спрашивать, но я только хочу, чтобы ты знал, что я беспокоюсь о тебе. И хочу, чтобы ты не умер от голода в ближайшее время. — Не волнуйся, я нормально ем. — Ворчит Кит, поворачивая лицо и утыкаясь им в бедро Широ. Он перекидывает одну руку и обхватывает ею ногу Широ, прижимая ближе к себе. — Я не буду об этом спрашивать. — Эй, Широ. — Кит щипает его за ляшку, на что Широ удивленно вдыхает, опуская взгляд на него. — Я не говорил, что запрещаю тебе спрашивать об этом. Ты можешь спрашивать у меня все, что угодно. Даже если это ≪больные≫ темы. Потому что я знаю, что ты не перейдешь черту и не скажешь чего-то, что вызовет у меня паническую атаку или что-то вроде этого. Ты можешь, вроде…прощупывать границы, так что я скажу тебе, если это будет слишком, понимаешь? — Серьёзно спрашивает Кит, смотря Широ в глаза. Широ утвердительно кивает своей солдатской манерой. — Отлично. — Тише проговаривает Кит, закрывая глаза. — Ты же знаешь, я буду чувствовать себя ужасно, если ты будешь придерживаться каких-то рамок общения между нами. Я тебе полностью доверяю. — Хорошо… Спасибо, Кит. Я очень ценю твое доверие. Кит издает какой-то звук, похожий на то, что Кит слышит слова Широ и уверен, что они дошли до него. Они находятся в таком положении — Кит лежит и обнимает Широ одной рукой, а Широ гладит его по голове, — еще несколько минут, перед тем, как Широ медленно начинает вставать. — Ты куда? — Сразу же преследует его вопрос Кита в спину Широ. Он даже не успевает встать. — Мне нужно в душ, Кит. Я не хочу лежать с тобой в одной постели грязный и потный. — А я хочу тебя любого. — Бормочет Кит себе в подушку, обняв её. Плохая замена Широ, но на десять минут хватит. Если учитывать, что десять минут — это самое большое время, за которое Широ принимает душ, потому что обычно он это делает за пять. Десять минут нужно Киту с его волосами до плеч, и если он ждет святую горячую воду, а не моется под холодной, потому что так быстрее. Широ улыбается, когда идет к шкафу и берет чистые вещи. — Это очень мило, но не надо забывать про гигиену, малыш. — Дразнит он. — Эй. — Кит хмурится, бросая в него его же носки. Широ смеется и оборачивается, поднимая их, бормоча ≪спасибо за помощь≫. — Ты такой ботан. Даже не целуешь меня утром, пока не почистишь зубы. — Кит скрещивает руки на груди, показывая, насколько его возмущает отсутствие поцелуев утром перед завтрака. — Утром у меня воняет изо рта, Кит. — Произносит Широ таким тоном, словно это все должно объяснить. Просто для Кита, который рос в детдоме и пользовался чуть ли не одной зубной щеткой даже без пасты на троих и бритвой на восьмерых — это не кажется чем-то мерзким. Особенно, если это Широ. Но Кит об этом не упоминает, потому что не хочет, чтобы ШИРО считал его мерзким. — Наши рты такая помойка… — Буквально описал меня в четырнадцать. — Усмехается Кит. Из Широ вырывается тихий смех, и он кивает, соглашаясь. — ≪Язык! Я заведую военной академией, а не притоном для бандитов!≫ Какие-то два с половиной года назад Кит ругался так, что Айверсон бы точно пополнил свой словарный запас матерных выражений. Но Широ он никогда не обзывал. — Ну, не будем вспоминать, какими мы были, а будем думать о том, какие мы сейчас. — Ага. — Кит кивает, и на ощупь находит свой телефон, открывая приложение Здоровье. Он такой до ужаса прямолинейный, что просто заходит в показатели своего веса, игнорируя количество часов сна, окрашенных в красный, и разворачивает экран к Широ. — Так… ты спрашивал, сколько я сейчас вешу. — Да, а чт-… — Широ замечает цифры быстрее, чем движется его язык, поэтому он немного ошарашенно смотрит сначала на экран, а затем на Кита, словно у него аневризма мозга и Кит может умереть в любую минуту. — Кит. — Гм. — Лишь тупо вылетает из него, когда Широ берет телефон Кита из его рук и анализирует данные. — Ты потерял много мышц… Жир тоже, хоть он у тебя и так был ниже нормы. Вода, белок, гладкие мышцы… Кит. — Широ снова серьезно смотрит на него. — Ты в курсе, что еще немного, и твои собственные органы начнут есть себя? — Я знаю это, Широ. — Кит отводит взгляд, сжимая в пальцах простыни. — Два килограмма — это не шутки, Кит. — Я знаю, Широ. — Прошу, соблюдай мои рекомендации по поводу питания и сна. Или я отведу тебя к медику и тебя отстранят от занятий из-за плохого самочувствия. У Кита в этот момент что-то падает в животе. — Т-ты не сделаешь этого, Широ. — О? — Такаши разворачивается с грозным видом, упирая одну руку в бок. — Мх… — Кит неуверенно мнется и смолкая, мотая головой. Забудь. Забудь забудь забудь то, что я только что сказал. Широ видит, что Кит осознал только что им сказанное и кивает, хватая полотенце. — Давай, приготовь себе что-нибудь перекусить, пока я буду в душе. — Хорошо.***
Март. Недели идут мучительно долго. Тянутся. Каждый день, каждую пару Кит считает часы, когда кончится этот ад из бесконечных контрольных, тестов и новых сложных тем для углубленного изучения. Но несмотря на это, он ощущает странное чувство потерянного времени. Он понимает, что через несколько лет будет жалеть о том, что желал, чтобы время быстрее закончилось. Это невосполнимый ресурс, который нужно использовать грамотно, не расточать, но он тратит его на ненависть к своей жизни из-за учебы. Он ждет, пока закончится очередная пара, когда наступит четыре часа дня, чтобы он мог пойти домой или на отработку за дисциплинарный проступок, чтобы прийти, поесть хоть что-нибудь, потому что Широ попросил, и он тратит эти драгоценные пол часа, которые мог бы проспать, на то, чтобы приготовить себе еду и поесть, только для того, чтобы в пять опять сесть делать задания и учить учить учить. У Кита в голове крутятся только формулы, законы, экзамены, тупые лекции, на которые он потратил четыре часа пока только писал их, и еще полтора часа, чтобы выучить вещи, которые ему просто не пригодятся. Он не дорешал дополнительные тесты, он опять слишком поздно лег спать, он даже не сделал свои упражнения перед сном. Он просто так вымотан, что упал на кровать прямо в кадетской форме, которую не заметил, что забыл снять, а ведь только семь вечера, но он уже хочет умереть, только для того, чтобы в три ночи снова переродиться и продолжить учить физику и химию, литературу и историю, биологию и алгебру. Его режим сна… Кит — кладзень бесполезных знаний о том, когда какой писатель родился и умер и его самые популярные произведения, который несут в себе глубокий смысл нигилизма и как повлияла эпоха ренессанса на развитие американской литературы; почему Наполеон хотел захватить весь мир; и что ген карих глаз доминирует над голубым, хотя голубоглазых он встречал намного чаще, чем кареглазых, что значит, что голубоглазые чаще трахаются с такими же голубоглазыми и рожают голубоглазых детишек, а где-то там, в другом конце города, у двух кареглазых рождается голубоглазый, и он обвиняет её за трах с кем-то на стороне, а она в преддверии истерики отвечает, что нет, она не трахалась ни с кем. Тогда какого черта — спрашивает он — гребаная шлюха? — Пошел ты! — отвечает она; ах если бы Гитлер ограничился Польшей. Он как маленький ребенок-манипулятор, дайте одну, ну всего одну, пожалуйста! А товарищ Сталин — точно одну? — Точно! — Не обманываешь? — Не обманываю! — Ну хорошо, держи свою Польшу. А потом маленький Гитлер хочет скупить весь игрушечный магазин и начинает завывать как сирена, все громче и громче, пока не пойдет кровь из ушей, в то время как бомбы летят на Хиросиму и Нагасаки. — Кит? — Кто-то теребит его за плечо. В день человек теряет около сорока тысяч клеток кожи, которая превращается в пыль. Теперь вы знаете о происхождении большинства пыли в помещениях, где вы дышите. Занимаетесь каннибализмом. За всю жизнь вы съедаете около восьми пауков. Они заползают вам в рот, пока вы спите, или когда несете вкусный бутерброд на пикнике ко рту. А сколько вы съедаете насекомых. Это же такое мерзкое чувство, когда вдруг зеваешь на улице, а тебе в рот залетает комар или мошка. Она забивается у вас в горле, все бьется, бьется, а стенки вашего горла сжимают и смачивают её, а вы все спазмируете и спазмируете, пытаясь не выблевать свой кофе из Старбакса и выкашлять эту дрянь. — Малыш, ты спишь? Банан это не фрукт, а трава, а груша это яблоко. Кладезь тупых знаний. Что человек вообще за существо такое? Мозг — скопление нервных клеток, электричество между ними — импульсы — наши мысли, то есть мы. Мозг сообщатся с внешним миром при помощи глаз, ушей, носа, рта и кожи, и он окружен черепной коробкой, которая надежно защищает его, так почему мы боимся боли? В мозге нет нервных окончаний, операции проводятся на нем, пока люди бодрствуют, так почему мы так не хотим, чтобы нас ударили или пырнули ножом? Это же бьют тело, а не мозг. В мозге нет нервных окончаний, помните? Он не чувствует боль, что за бред вообще? Череп — кость, часть скелета, довольно прочная. Челюсть — тоже, а зубы — это причудливо торчащий наружу скелет, который может выдерживать давление до девяноста килограмм при укусе, так начерта нам коренные зубы? Мысли сумбуром образуются в его голове, в пространстве где-то между сном и бодрствованием. — Давай мы тебя переоденем… — Шепчет Широ, придерживая ладонью спину Кита, поднимая его. У Кита нет сил даже на то, чтобы просто мычать. Про сопротивление он даже не думает, просто позволяет Широ снять с себя китель, футболку, брюки и носки. Слышит, как Широ шуршит где-то рядом, складывая его одежду, но не может открыть глаза. — Ты так сильно стараешься, малыш… — Нежно шепчет он, касаясь сухими губами лба Кита. На его лбу образуются морщинку, когда он чувствует поцелуй, но Широ хмурится. — Черт возьми, да у тебя жар… — Его голос взволнованный, и ох, как бы он хотел успокоить Широ, сказать, что с ним все нормально, это он просто переучился и устал, ему нужно только пару часов вздремнуть. — Давай, сходим к врачу, он проверит твою температуру. Нет, Широ, черт возьми, куда ты меня несешь, мне еще готовиться к тесту по матанализу. Кит начинает чувствовать, как раннее упомянутый жар начинает распространяться по его лицу и шее, а голова стала настолько тяжелой, что если бы он не упирался ею в ключицу Широ, то шея точно бы не выдержала и атлант с эпистрофеем сдали позиции. Он слабо сжал в кулаках майку Широ, насколько у него хватало сил, потому что хотел просто почувствовать заземление, прежде чем потерять сознание. Хотя по мнению Широ он и так потерял его. Поэтому Кит собирается с силами и подает голос: — Ш…Широ… — Собственные звуки, хриплые, выходящие из горла, слышатся как сквозь толщу воды, и Кит повторяет громче. Его ресницы дрожат, когда он пытается открыть глаза. — Широ… — Я здесь, Кит, все хорошо. — Он целует Кита в переносицу, и парень бросает попытки раскрыть веки. — Ты как? — Широ замирает, внимательно смотря на свой маленький, хрупкий комочек, который сразила какая-то болезнь. — Мне плохо… — Шепчет он. — Я отнесу тебя к врачу. — Широ открывает носком стопы дверь и старается максимально тихо спуститься по лестнице, насколько это возможно, когда у тебя на руках другой человек. Он надеется, что Пидж и Мэтт сидят с домашкой и не прислушиваются к звукам в коридоре. Но стоит ему пройти мимо их дверей, как оттуда по очереди высовывается две головы, а выражения любопытства их лиц сменяются беспокойством. Пидж переглядывается с братом, и Мэтт выходит. — Что с Китом? — Спрашивает он взволнованно. Кит тоже его друг, и Мэтью беспокоится о нем, как о парне своего лучшего друга. Сам же Кит отворачивает лицо и сильнее вжимается в Широ, пытаясь…спрятаться. Он ненавидит, когда другие люди видят его слабость, если это не Широ. Широ закусывает губу и снова целует его в лоб, недовольно ворча от того, насколько он у Кита горячий. — Жар. Я пришел, когда он лежал на кровати и что-то бормотал. Я подумал, ему просто снится сон, но он был весь в поту и когда я прислушался, говорил какой-то несвязный бред… — В это время Широ обувался в тапочки, стоящие в коридоре, потому что его руки были заняты дрожащим Китом и он не мог отпустить его. — Так что мы сходим к врачу. Если придет Сэм или Колин, то прошу, успокой их, потому что, если Киту не станет лучше в ближайшие два часа, я останусь с ним на ночь в лазарете. Мэтт серьёзно кивнул и проводил Широ, закрыв за ним дверь. Он не стал пытаться донести до Широ, что от их квартиры до лазарета буквально десять минут ходьбы по внутреннему коридору корпуса, потому что когда этот идиот одержим здоровьем и безопасностью Кита — его ничто не остановит. Пидж очень тихо открыла дверь, ожидая от Мэтта хоть каких-то слов о том, что происходит с их другом. Как-будто она не подслушивала из-за двери. — Он выглядит неважно. — Тихо произнес парень, вздохнув. — Я бы сказал, что у него температура под тридцать девять. Он весь дрожит и истекает потом. Похоже на грипп или еще что-то. Девушка задумчиво нахмурилась. — Или истощение. Ты не видел его после занятий. Он буквально еле ходит. Оба Холлта недовольно покачали головами. — Широ приходит поздно и не может следить за ним весь день. Обычно это делаю я, но Кит говорит, что если он ≪прямо сейчас≫ не ляжет в кровать, то он просто не дойдет до нее. К тому же, я не видела его в столовой ни разу за весь год, понимаешь? Я думала, что он ест в комнате или… в общем, я думала, он обедает, а он вообще не ест. — Я бы умер в первый же день, если бы остался без обеда и тупых шуток Широ во время ланча. — Понимаю. Лэнс и Ханк тоже неотъемлемая часть моего процесса поглощения пищи. Холлты обменялись их мнением насчет важности приема пищи в течении дня, прокомментировали безответственное поведение Кита по отношению к своему здоровью и разошлись по комнатам. Пидж также сидела и делала задания, потому что она ботан, и Мэтт ботан, но она иногда ботан даже больше. Ну а еще она поспорила с Лейфсдоттер Иной, что решит какой-то замудренный пример из диссертации одного студента в университете Колорадо, поэтому у нее была причина сидеть до десяти вечера. Мэтт же играл в приставку.***
Широ заходит в кабинет медсестры с корчащимся Китом на руках. Взгляд девушки тут же падает на мальчика, а затем и на офицера. — Офицер Широганэ. — Приветствует она кивком, вставая из-за стола, отрываясь от заполнения бумаг. — О, нет-нет, Клэр, не вставай. — Торопливо говорит Широ, встречаясь с её утомленным взглядом. Ручка от резкого движения катится к краю стола и падает на пол. Девушка с усталым вздохом поднимает её и кладет обратно. — Что с Китом? — Я не знаю, я пришел в нашу квартиру, а у него был жар. Посмотри, что с ним? — Конечно, — кивает она, взглядом указывая на койку, куда Широ незамедлительно, но очень бережно кладет Кита. — Это моя работа. — Клэр быстро надевает перчатки и маску, подходя к мальчику и приступает его осматривать. Кит жмурится и отворачивается к стене, подальше от яркого света. — Кит, давай, мне нужно тебя осмотреть, чтобы узнать, что с тобой происходит. Кит мотает головой. Из-за спины слышится размеренный вздох Широ и звук его шаркающих шагов. — Кит, тебе не сделают хуже или неприятнее. Мы хотим тебе помочь. Девушка перевела взгляд на Широ. Она не собиралась нянчиться с Китом, потому что ему почти семнадцать, но мальчик известен своей замкнутостью и недоверием к окружающим. — Кит… — Тише произносит он, присаживаясь рядом и кладя ладонь на спину Кита. Мышцы напряжены, плечи сгорблены. — Вам дать минуту? — Тактично спрашивает она. — Нет-нет, мы сейчас. — Широ вежливо приостанавливает её намерение встать и вернуться к заполнению бумаг. — Кит. — Строже проговаривает он и, хоть и с неприятно тянущем под ложечкой чувством, наблюдает, как парень вздрагивает от командного тона и медленно разворачивается к Широ. Главное сейчас — не дать слабину. — Дай Клэр осмотреть тебя. Я не хочу, чтобы тебе стало хуже. Ты уже не ребенок, должен понимать, что мы хотим тебе помочь. Он долгие несколько секунд смотрит на своего самого родного и любимого человека, и наконец, Кит с глубоким вдохом переворачивается на спину. Парень закрывает глаза от света в стиле ≪вырви глаз≫ и ложится ровно, вытягивая руки вдоль тела под одобрительное ≪молодец≫ от Широ. Клэр возвращается к Киту через несколько секунд и просит Широ выйти за перегородку между кушеткой и остальной частью кабинета. — Как будто он не видел меня голым. До Кита только через минуту доходит, почему Широ так резко покраснел. Он не спешит ничего объяснять, решая, что плевать, что медсестра там подумает. В первую очередь она измеряет температуру и озвучивает для Широ, как ответственному за этот вулканический кошмар, что она равна тридцати девяти. Кит слышит сиплый вздох Широ и жалеет, что не может взять его за руку. Затем проверяет горло этой мерзкой деревянной палочкой, и без особого удивления обнаруживает, что оно все красное. Казалось бы, можно прийти к заключению, что это простуда или грипп да положить Кита на ночь-другую в одну из палат, но Клэр делает следующее: Она придвигается ближе и берет его ладонь, осматривая сбитые костяшки пальцев. Раны, местами свежие, местами покрытые корочкой новой соединительной ткани, местами вовсе с вздувшимися пузырьками кожи и кровью под ними. Поднимает на него взгляд. Кит думает, что она ждет объяснений, и уже открывает рот чтобы выдать очередную отмазку про драку, но она опережает. — Ты хорошо дерешься.Пауза.
— Давно тебя на боях не видела.Блять.
— Блять. — Шикает он пораженно. Его глаза в ужасе раскрываются, и на несколько секунд воцаряется тишина. Кит прислушивается, не услышал ли Широ. — Теперь ясно, почему ты так давно не ходишь.БлятьБлятьБлять
— Красный.Сука. Еб твою ж мать.
— Первое правило клуба? — Никому не говори о Клубе. — Нервно сглатывая, отвечает он. И спрашивает в ответ. — Второе правило Клуба? — Никому никогда не говори о Клубе. — Ты же в курсе, что эта тупая хуйня из книжки? — Разумеется. Иначе как бы они брали ставки? — Я и понятия не имел, что там могут быть люди из Гарнизона. — Кит садится и свешивает ноги с кушетки. Его острые локти упираются в колени, и он обхватывает лицо одной ладонью. Жар как рукой сняло — вместо него теперь мертвецкий холод от спины вдоль всего тела. Кроме Лэнса, Ханка и Пидж, разумеется. Всего-то три курсанта. — Я медик. Что здесь, что там. Обычно организаторам сложно найти врачей, которые будут молчать. Поэтому нас проводят через несколько ≪собеседований≫, одно из которых у главной семьи. — Так ты не расскажешь? — Кит подозрительно выгибает бровь. — Еще чего. И солью своего любимого бойца? Нет, Красный, у меня на тебе три сотни лежит. — О, передам своему букмейкеру, чтобы не сливал их все. — Кит морщится от резкой боли в голове. В глазах начинает темнеть, и Клэр укладывает его обратно в горизонтальное положение. — Здесь я другой человек. В Клубе и за его пределами. Это две совершенно разные личности. — Кит надеется, что его слова не звучат как бред сумасшедшего. Медик лишь кивает, соглашаясь с совсем уж очевидными вещами. В жизни ты можешь быть невысоким замкнутым мальчиком, который хочет объятий и нежности от своего парня, а на ринге — монстр, с налитыми кровью глазами и желанием разорвать каждого чертового мудака, осмелевшегося встать напротив. Потому что все это дерьмо все копится копится копится, и в один момент его нужно выпустить, иначе случится то, что происходит с Китом. — Я предполагаю, что у тебя истощение. Голос звучит как из-под толщи воды. Кит закрывает глаза.