Краткое содержание
Какаши знакомится со своей новой няней. Все становится немного темнее. (Дополнительные примечания см. В конце главы.)Masks and Pills Глава 2 Арка I: проблема с нянями Часть I
Когда ее предала собственная корпорация, она улыбалась, ведь, в юном возрасте узнала, что, чтобы не случилось, чтобы они ни бросали ей в лицо, она никогда не потеряет улыбку, потому что она поступает иначе. Она отсутствовала на работе три дня, оставшись умирать из-за неудачной миссии. «Большая ошибка», — усмехнулась она. Но больше ничего не имело значения, поэтому она взяла портфель, думая о свидании. 1995 г. Миссия была проста: устранить источник всех проблем. Она провела свое исследование, узнавая все о своей цели. Детали миссии были запланированы на год вперёд, ее начальник и сотрудники не имели ни единой подсказки. Она была не единственной, кто думал так же, они поблагодарят ее когда-нибудь. Для этого требовалось мужество. Она неодобрительно посмотрела на свое отражение в зеркале ванной. Ее глаза были опухшими, а кожа выглядела болезненной, поэтому она начала наносить ненавязчивый макияж. У ее растрепанных волос было решение, но этот светлый цвет, к сожалению, должен был исчезнуть. Она с отвращением посмотрела на коричневую краску для волос. Ей наверняка будет не хватать светлых волос, но брюнеткой быть более надежней. В конце концов, работа будет ее. Ожидание было долгим, но работа была сделана. Она похвалила свою цель, которая была необычайно хитрой и смертоносной, ее сломанная рука и порезы по всему телу были тому доказательством. Но она не ожидала, что у цели будет огнестрельное оружие. Нет лекарства, которое стоило бы ей больших денег. Выстрел в ногу и удар в голову. Миссия завершена. Она смотрела, как ее цель истекает кровью и чувствовала себя освобожденной. Крики рядом с ней испортили победу. Она, не раздумывая, спустила курок. Ах, тишина. Она думала о своем сыне, которому было обещано, что его жизнь не будет в опасности. Но это уже не имело значения.***
Какаши посмотрел на свое отражение с чувством дискомфорта. Маленькое лицо для больших карих глаз, маленького носа и женственных губ. Он не любил зеркала. При взгляде на его карие глаза или каштановые волосы он почувствовал давление на грудь, за которым последовало фантомное ощущение горячей жидкости, капающей из его рук. Он потер их друг о друга и вдалеке услышал крики дико машущих крыльями птиц. Позади него новая няня грубо расчесывала волосы, ее голова продолжала двигаться в направлении расчески. Она с досадой наблюдала за своей улыбкой, хотя это скорее походило на поджатые губы. — Хватит. Оставь это. — Но я еще не закончила, — он видел, как она сузила глаза. Няни становились все более и более неподходящими. Он не знал, каков процесс отбора, но Реджинальд, казалось, выбирал самых раздражающих и он не сомневался, что тот делал это специально. Может быть, он сказал им, что они должны попробовать любые способ заставить его потерять терпение. Он вспомнил одну из них, рыжие волосы и добрый голос. Не все из них. — Я сказал, — почти прорычал он. — Оставь это. Как только он это сказал, зеркало треснуло с одной стороны. Няня, похоже, не понимала опасности, в которой она оказалась, просто подняла брови и скрестила руки. — Вы свободны. Няня пробормотала о нем что-то негативное, явно раздраженное. Она положила расческу на кровать и, наконец, вышла из комнаты, оставив его наедине со своими мыслями. Он сосчитал до десяти. С новой няней было проблематично, так как, когда он увидел ее впервые, он почувствовал тревогу по всему телу. Именно то, как она шла, грациозно и уверенно, как хищник, отличало ее от других. То, как она посмотрела на него, с небольшой эмоцией на лице. Расчетной. От нее пахло кровью. Высокая, крепкого телосложения, тренированное тело, которое даже нельзя было спрятать в этой униформе. Она не казалась обеспокоенной тем, что ее жизнь была в опасности, другие его няни обладали хорошими инстинктами, оставляя его в покое при первом предупреждении и сразу же после этого увольняясь, зная, что они не подходят для общения со странным ребенком. Реджинальд был недоволен, даже наоборот. С неодобрением смотрел на него каждый раз, когда уходила няня. Но он, похоже, не понимал, что они ему не нужны, что он может сам о себе позаботиться. Возможно, это был тест, который Реджинальд создал, чтобы увидеть, сколько он сможет вытерпеть, никого не убивая. Иногда он не понимал, как думает этот старик. Он смотрел, как она переворачивает страницу своего журнала, устраиваясь в более удобном положении после завтрака, с пустой тарелкой напротив нее. Присмотревшись, он увидел красный пигмент на ее ногтях. Он ел хлопья с зефиром: "Lucky Charms" писалось на коробке. Он не хотел есть ничего, что она приготовила, из-за страха быть отравленным или накачанным наркотиками. Просто быть рядом с ней заставляло его чувствовать себя нелегко. Напряженно. Он следил за каждым ее движением и запоминал звук ее сердца для того чтобы знать, где она находится во избежание внезапной атаки. Но это ему было известно. Азарт охоты. — Эй, — он оторвал взгляд от миски с хлопьями и увидел возле двери Второго, касающегося его рубашки в нехарактерном для него нервном действии. — Ты видела один из моих новых ножей? Папа убьет меня, если узнает, что я потерял один. — Нет, — легко отрицал он скучающим голосом. — Но ты можешь спросить Пятого, он умеет прятать вещи других, — сказал он в странном акте мести. Он был уверен, что это Пятый вошел в его комнату, чтобы украсть и спрятать где-нибудь в особняке его любимую книгу. Второй нахмурился, щеки вспыхнули от гнева. Он съел еще одну ложку хлопьев, наблюдая, как тот бежит в направлении комнаты Пятого. Конечно, между ними начнется драка. — Пятый, вылезай из комнаты! — он перестал обращать внимание на спор между ними и доел хлопья, переместив руку в карман, нащупывая небольшой нож. Он по-детски хихикнул. Шиноби всегда готов. — Жуткий ребенок, — незаинтересованно пробормотала няня, переворачивая страницу своего журнала. И о, эта сцена была очень знакомой.***
Грудь Какаши поднималась и опускалась, с его висков капал пот после тяжелой дневной тренировки. Все его тело было теплым от гипервентиляции. Его выносливости не хватало и она была даже хуже, чем у других. Судя по всему, его предыдущие тренировки не принесли много пользы. Он глубоко вздохнул. Задержка дыхания и небольшое улучшение его физического состояния приводили в замешательство. Его биологическое тело было совсем другим, а отсутствие чакры усугубляло ситуацию. Он был физически слаб, но не только он. Поднявшись еще на одну ступеньку по лестнице, почувствовал, как его бедра напрягаются. Еще один шаг с меньшей силой. Он добрался до финиша одновременно с Шестым. Реджинальд посмотрел на них, приподняв бровь, явно недовольный их эффективностью. — Еще раз. Он закрыл глаза и спустился вниз. Шестой выглядел не лучше него. Дополнительный час физической подготовки был их наказанием за худшую эффективность в группе, в то время как остальных одаривали подарками, такими как особое угощение, игрушки или что-то, что они хотели. Иногда это было на два часа больше, если Реджинальд чувствовал себя особенно злым. Они закончили и пошли в спортзал, где увидели, как Второй и Четвертый оживленно разговаривают с комиксом в руке. Первый делает отжимания, Третья рядом с ним читает журнал, а Пятый чуть дальше пишет в блокноте. — Дети, вы можете уйти. Номер Шесть и Семь, остаётесь. Вы должны убрать эту комнату и лестницу из-за плохой работы. Свободны. Он услышал, как Шестой шумно вздохнул и несколько раз моргнул. Со своей стороны, он чувствовал раздражение, но не показывал никаких эмоций на лице. Когда Реджинальд вышел из комнаты, он лег на пол. Он закрыл глаза и услышал, как остальные идут к выходу. — Пока, Семь, — он открыл один глаз, услышав Третью с другого конца комнаты и лениво поднял руку в знак прощания. Ей показалось это достаточным, потому что она просто ушла, несомненно, подумывая принять душ. Шестой сел рядом с ним, протирая глаза от непролитых слез. Казалось, он успокоился, потому что достал из сумки два полотенца и одолжил ему одно. Он молча взял и вытер пот. Прошло несколько минут, никто не хотел начинать уборку, все еще сидя, уставшие. Он увидел, как Шестой снова рылся в своей сумке, вытаскивая две бутылки с водой с разными этикетками, чтобы различать их. Он с любопытством посмотрел на него. — Вот, — Шестой протянул бутылку, он заметил, что она все еще холодная и устало поблагодарил его, но с вопросами в голове. Из всех детей, он был самым добрым, хоть и немного застенчивым. Это был не первый раз, когда они вдвоем были одни, большую часть времени им приходилось убирать тренировочную комнату. Как это ни парадоксально, он думал, что у них двоих самые смертоносные способности, вспоминая щупальца его живота. К сожалению, это не означало, что они были лучшими физически. Семь скосил глаза на Шестого в зеленом спортивном костюме и заметил, что они все ещё маленькие. Он узнал, что сила предопределена размером мышц и длиной конечностей. Он был уверен, что в рукопашном бою он не сможет победить противников сильнее него, так как один удар мог его нокаутировать. Он вспомнил гибкую блондинку с чудовищной силой из другого мира. Не было причин плохо себя чувствовать. Уверенный в своих силах, он все равно был шиноби, его рост был бы медленным, это правда, но он не был бы слабым. Первый был самым сильным физически из семи, но это было связано с его особыми способностями. Он не дискредитировал его, так как посвятил себя тренировкам и его успехи были быстрыми. Реджинальд казался особенно сосредоточенным на нем. — Мы должны начать, — он встал и подал Шестому руку, помогая и ему встать. — Да, я не хочу, чтобы папа снова злился на нас. Они начали уборку в уютной тишине. Ни одному из них не хотелось тратить больше энергии. Он посмотрел на часы на стене, обед через два часа. — Приближается наш день рождения, разве ты не взволнован? — он перестал подметать пол и посмотрел на Шестого, который, казалось, хотела подпрыгнуть от волнения. — Папа сказал мне, что если я справлюсь со своими способностями, я смогу получить в подарок все, что захочу, — он полагал, что обещание подарков было хорошим мотиватором. — Круто, — наконец ответил он. Реджинальд не обещал ему того же и он не знал, почему это его беспокоило. — Да! Так что у тебя на уме? — Шестой не бросил эту тему. — Он не сказал мне. — В самом деле? — спросил он, почему-то, удивленно. — Это... Это отстой, я могу спросить его об этом, если хочешь. — Незачем. Тишина была неуютной. Когда Шестой закончил, он пошел к выходу, но повернулся и немного улыбнулся, избегая взгляда, он заметил, что Шестому трудно смотреть ему в глаза. — Второй, Четвертый и я планируем переночевать в моей комнате, поэтому мне было интересно, не хочешь ли ты прийти, — он посмотрел на него с надеждой в глазах. Он не понимал, почему всегда приглашал его проводить с ним больше времени, зная, что он отвергнет, как и прежде. — Спасибо, но мне это неинтересно, — он попытался улыбнуться ему, но это было так неестественно на его лице, что ему удалось только вздрогнуть. Иногда он чувствовал свое лицо голым, осознавая все его выражения, которые могли прочитать остальные. — О, — сумел выговорить Шестой и посмотрев себе под ноги, явно чувствуя себя неловко. Прощался он со словами: — Ну что ж, увидимся за ужином. Он подождал, пока Шестой уйдет и, когда он не услышал никого, подошел к центру комнаты и поместил свое тело в одну из ката*, над которой он работал последние недели. Его мускулы были напряжены, но он проигнорировал дискомфорт. Он повторял движения, пока не устал и не почувствовал удовлетворения.***
Был понедельник, день индивидуальной тренировки с Реджинальдом. Войдя в комнату, он заметил, что на столе стоят разные стаканы. Судя по всему, упражнение будет похоже на первое занятие, на этот раз стаканы были поставлены в разные положения и некоторые из них были наполнены водой. — Это упражнение под контролем, номер Семь. Ты должна разбить чашки без воды. На этот раз за каждую разрушенную не ту чашку тебе придется потратить дополнительный час на физическую подготовку. Реджинальд считал, что физическая подготовка его разочаровывает. Да, это было утомительно, но он не мог думать ни о чем, кроме тренировки или чтения. На каждой тренировке Реджинальд увеличивал суровость наказания, разочаровавшись, увидев у него отсутствие контроля. Потолочные светильники меняли несколько раз. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, сосчитав до десяти - методика, которой научила его предыдущая няня, наблюдая, как он устроил самую ужасную истерику в своей короткой жизни. Воспоминания заставляли его стыдиться. Судя по всему, овсянка была спусковым крючком его гнева. Он скучал по ней и ругал себя, чувствуя себя глупо. Привязываться к кому-то не было необходимости. Он винил свои детские гормоны. Он открыл один глаз и увидел, что он на правильном пути, сумев разбить две чашки. Он снова сконцентрировался, прислушиваясь к звуку своего дыхания и ровному ритму своего сердца. Он услышал, как Реджинальд пишет в своем дневнике и повернулся к нему. — Я не говорил тебе останавливаться, — упрекнул он его. Он снова сконцентрировался, звук стекла эхом разнесся в его голове. Он признал, что это было трудно, все звуки можно было использовать в качестве энергии, даже звук вен в пальцах мог быть фатальным. Он сделал глубокий вдох и скромным движением пальцев направил звуковые волны на стекло, заставив их взорваться. Он повернулся и увидел Реджинальда, который все еще писал в своем дневнике. — Ты все еще борешься со своими способностями, Номер Семь, я глубоко в тебе разочарован, — вода капала со стола. Он снова потерпел неудачу. Реджинальд не стал ждать ответа и вышел из комнаты, не глядя. Он посмотрел на стакан, осколки которого разбросаны по столу. Он вспомнил отчет с миссии, мальчика, который выжил четыре года в резервуаре с водой, и других, которым не повезло. Вазы для органов и шрамы от экспериментов. Жуткий смех, напоминающий змеиный и одержимый бессмертием. Комната без звука. Пустота и видения прошлой жизни. Могло быть и хуже.***
Переворачиваясь с одной стороны кровати на другую и каждый раз, закрывая глаза, видел тело в луже крови. Седые волосы окрашены в красный цвет. Нож в животе. Он чувствовал тепло от тела, но пульса не было. Мертв. Дождь усилился. Окна тряслись от ветра. Он не мог уснуть. Это была не первая ночь, когда он не мог уснуть. Он глубоко вздохнул. Кто-то накачал его наркотиками, играя с его разумом. Он знал виновного. Она не сделала очевидного движения, но металлический запах, который он испускала, со временем стал более резким. Иногда она пропадала из особняка, как будто ее никогда не было. Он вообще не мог определить ее пульс. Реджинальд, похоже, ее не подозревал. Он сам готовил себе еду и она казалась невозмутимой, втайне рада, что у нее нет работы. Во время ужина он ждал, пока остальные откусят первый кусочек, чтобы посмотреть, нет ли побочных эффектов. Никто из детей не вел себя необычным образом, возможно, они стали более конкурентоспособными и мелочными, но это было по другой причине. Он знал, что атака предназначена только для него. Может быть, это было просто его безумием. Химия в его мозгу была нестабильной, его сила подпитывала любую реакцию, любые эмоции. Как паразит, влезающий в его мозг, становясь сильнее. Его тошнило от недостатка сна. Он снова закрыл глаза и сосредоточился на успокаивающем звуке дождя. Он заснул, но его разбудил тихий стон из комнаты Четвертого. Он посмотрел налево, часы на тумбочке. Он понял, что может спать три часа, еще не время вставать. Он раздраженно цокнул языком и натянул подушку на голову, чтобы не слышать хныканье Четвертого.***
— Семь! — закричал Пятый, когда искал свою коробку с хлопьями и увидел, что она в мусорном ведре. Он почувствовал резкую боль в ушах, он был не в настроении с ним разбираться. Он уловил момент, когда тот телепортировался перед диваном, где он читал детективный роман. Он решил запомнить звук сердца Пятого, чтобы знать, где он находится и не удивляться, если тот вдруг решит телепортироваться. — Ты съел все мои хлопья! И не пытайся отрицать это, я также знаю, что ты солгал Второму! — он снова повысил голос и в ярости поджал губы. Из семи детей, Пять был тот, кто предпочитал сладкую пищу и, похоже, попросил Реджинальда в награду коробку хлопьев. В любом случае, ему не понравился его тон, поэтому он не стал извиняться. У него болела голова и крики не помогали. — И что с того, даже если это сделал я, — ответил он ровным голосом, не отрываясь от книги, что еще больше его спровоцировало. Пятый не ответил, но попытался вырвать книгу из его рук. Он увидел, что рука приближается, поэтому он отодвинул книгу подальше от Пятого и правой ногой сильно толкнул его, заставив отшатнуться. Пятый на мгновение выглядел удивленным, но затем бросился к нему с гневной решимостью, все еще намереваясь отобрать у него книгу, вероятно, думая вырвать листы. Он снова использовал свои ноги, чтобы оттолкнуть его, но Пятый отошел в сторону, чтобы телепортироваться налево, с высокомерной улыбкой на лице. Не задумываясь, он встал с дивана, забыв о книге и попытался ударить его несколько раз, но Пятый телепортировался от него, чтобы избежать ударов. — Ребята, идите сюда! Пятый и Седьмая дерутся! — он услышал голос Четвертого у входа в комнату, скорее удивленный, чем обеспокоенный. Он использовал отвлечение, чтобы переместить ногу за пятку и рукой оттолкнул его назад, в результате чего Пятый потерял равновесие и упал на спину. Он услышал глухой звук и стон боли и, не чувствуя удовлетворения, он бросился к нему, но был остановлен тем, кто держал его сзади. Он не слышал, как кто-то крадется со спины. — Прекратите драться. Папа разозлится. Он не перестал двигать конечностями, пытаясь вырваться из хватки Первого. Конечно, одним из правил Реджинальда было не драться за пределами спортзала, так как он не хотел платить за сломанную мебель. — Неважно, — ответил Пятый и телепортировался из комнаты. — Пять, вернись! Убери свой беспорядок, — крикнул Первый, освобождая его от хватки. Он посмотрел на состояние комнаты, стулья не на своем месте, разбитую посуду. Некоторые фотографии в комнате были не на своем месте. — Что произошло? — спросила Третья, подошедшая к Четвертому, пропустив бой. — Пять и Семь дрались, — ответил Первый, почесывая висок. Третья посмотрела в его сторону с понимающей улыбкой. — Я не виню тебя, Пятый, в последнее время, стал невыносимым. Он пожал плечами.***
Настала его очередь мыть руки, он был последним. У него было время, чтобы добраться до назначенного ему стула и избежать ярости Реджинальда, который был одержим пунктуальностью. И, все же, его всегда что-то отвлекало. Он опоздал на обед на десять минут, остальные молчали, но смотрели на него с разной степенью неодобрения и шока. — Я вижу, вы решили "осчастливить" нас своим присутствием, — раздраженно сказал Реджинальд. — Извините, я... — начал он, слова легко слетали с его губ. "Что я собирался сказать?" — подумал он. — Мне плевать на твои отговорки, завтра у тебя будет дополнительный урок этикета с мистером Пого, — он слышал смех остальных. — Похоже, твоим братьям тоже нужны уроки, — небрежно заметил он. Иногда, если один из них был наказан, то и с остальными обращались так же. — Но отец я... — ответил Перый. Он увидел, как Третья и Четвёртый открывают рты, думая, как избежать наказания. — Я слышал, Пятый и Семь подрались, — Шестой резко сменил тему, свой способ уйти от наказания. Он удивленно посмотрел на него, чувствуя себя странно-преданным. Реджинальд приподнял бровь. — Я бы не назвал это дракой, — обиженно фыркнул Пятый. — Я слышал, что она победила, — добавил Второй, запинаясь, что звучало как оскорбление. Четвёртый весело усмехнулся. — Это потому, что я не бью маленьких девочек, — защищался он. — А разве вы не хотите знать, почему мы ссорились? — добавил он, глядя на Семь. Он вздохнул. Неважно, если он скажет Второму, он может украсть другое оружие. Как обычно. — Скажи, — он смотрел на него в ответ, заставляя его сказать хоть слово. — Подожди, что ты имеешь в виду под девочками? Вчера я надрала тебе задницу, — вставила Третья, действительно обиженая. Он резонировал с этим чувством: не любит, когда ему напоминают о его поле. — Тишина! Разговор закончился. Няня Шестого прибыла с тележкой готовой теплой пищи, у него пошла слюна от запаха мяса и свежих овощей. Она закончила приготовления и улыбнулась им, гримаса выглядела болезненной, морщинки в глазах стали более заметными на ее лице и она выглядела старше. Он неуклюже разрезал еду ножом и вилкой и откусил сочное мясо. Еда была вкусной. Он взял двойную порцию.***
Какаши прошел по холлу и увидел свое отражение в одном из зеркал: темные круги и бледная кожа. Он опустил глаза, чтобы посмотреть себе под ноги и потер правую руку. Он услышал смех Четвертого и Второго, когда они проходили через комнату последнего. Это было в воскресенье вечером и он задавался вопросом, какое упражнение он будет делать завтра на своей индивидуальной тренировке. Он услышал звук в направлении своей комнаты и подбежал к ней, держа руку в кармане. Другой он открыл дверь и подозрительно посмотрел на свою няню. — Что вы делаете? — он смотрел, как она укладывает одну из своих подушек, делая вид, что заправляет кровать. — А ты что думаешь? Здесь беспорядок, — ответила она, как будто это было очевидно. Он скрестил руки на груди и смотрел на нее, казалось, у нее не было оружия и ее сердце беспрерывно колотилось. Он не думал, что она делает что-то, что может навредить ему, но лучшие убийцы были еще и лучшими актерами. Няня раздраженно подняла руки. — Слушай, малыш, иди и поспи, ты выглядишь как черт из ада. Без лишних слов она вышла из комнаты. Он запер дверь и вздохнул. Он сидел посреди кровати с намерением медитировать, желая иметь пустой ум и не видеть больше мертвых тел. Он устал и его эффективность ухудшилась из-за большего количества наказаний, чем обычно. Даже няня, казалось, была занята другими делами, проводя больше времени с новым садовником, крупным мужчиной, который источал такое же опасное присутствие. Он услышал голос своей няни за пределами особняка и выглянул в окно, наблюдая, как она спорит с садовником. Он сосредоточился на голосах. — …Она умна, мне нужно быть осторожным. — ...Да, просто постарайся помолчать об этом... — ...В течение нескольких дней... Он слышал больше слов, но на другом языке, которого не понимал. Он увидел, что няня достала из кармана маленькую оранжевую бутылочку и протянула садовнику. Они обменялись еще словами, но, наконец, попрощались. Он увидел, как в парадную дверь вошла няня. Он сунул руку в карман, его успокаивал вес двойного ножа. Ночь обещала быть долгой.Примечания Автора
Ага. Когда я пишу о Какаши, я думаю о его детской версии, но с некоторым посттравматическим стрессовым расстройством и амнезией, добавьте его новые способности и БАМ! - это оно. С другой стороны, я не хотел, чтобы он просто убивал своих нянек, как бы он ни ненавидел вкус овсянки (вините канон и Ванины вкусовые рецепторы!) И да, Пять и Какаши получили проблемы, ха-ха. Не стоит им связываться друг с другом. Надеюсь, вам понравилось и спасибо, что прочли!