Краткое содержание
Проблемы начинаются. (Дополнительные примечания см. В конце главы.)Masks and Pills Глава 4 Арка I: проблема с нянями Часть III.
Какаши свободно вздохнул, когда мужчина закрыл дверь и вылез из-под кровати попутно отряхивая свою униформу. У Четвёртого было озадаченное лицо, но он решил спрятать его в тени. Он потер подбородок. Там была фотография мужчины и неправильная дата. Мишень садовника. А может, это был код, сообщение между ним и няней, а может, третьему лицу. Имея эти факты, Седьмой мог сказать, что имел дело с наемником или даже шпионом. Убийцей. В каком-то роде это имело смысл, учитывая, что он был союзником его няни. Они оба были опасны и он был прав. Этот гнилой запах крови было трудно игнорировать. Мужчина взял с собой черный портфель. Может внутри было какое-то оружие. Седьмой не был уверен, знал ли Реджинальд об их истинной натуре или нет, но он должен найти какое-то доказательство и предоставить его ему, возможно, на этот раз старик избавится от няни раз и навсегда. Ему не нужна ни одна из них. Он также мог быть вдохновителем запутанного текста, который имел смысл только для него. Какаши никогда не понимал загадки Монокля. Было бы неразумно отказываться от такой возможности. Харгривз был умным человеком с неясными намерениями и предупреждениями о неминуемой гибели мира. Он напомнил ему человека с тростью и забинтованным лицом, скрывающегося в тени. — Семь, что происходит? — голос Четвертого нарушил тишину маленькой комнаты. Просунув руку в волосы, он снова задумался, должен ли Четыре знать об этих людях. Он был неугомонным ребенком, боязливым, не умеющий хранить секреты. Как и Седьмой и Шестой, он плохо справлялся с физическими упражнениями, но в отличие от них, его оценки были плохими. Его способности могли быть полезны, но он никогда не хвастался ими и Седьмой был уверен, что это не из-за скрытой черты смирения. Это могло означать многое. В этом аспекте Четыре был похож на него. — Я слышал, как он что-то говорил о нашем дне рождения, но, похоже, это было пустяком, — ложь легко слетела с его языка, рот скривился в неестественной улыбке и он прикрыл глаза. Четвертый слегка прищурился, на мгновение задумавшись над словами, но потом молча пожал плечами. Ему стоило побеспокоиться, ведь в такие моменты напряжения он никогда не затыкался. Дорога к дому была тихой, он сосредоточил свое внимание на звуковых волнах, исходящих из здания. Не все няни были там, остальные остались в своих комнатушках. Умеренное дыхание и приглушенные голоса. Но они все еще планируют для них вечеринку-сюрприз, несмотря на приказ Реджинальда. Он не любил, чтобы они тратили время на несерьезные вещи, а получение игрушек или закусок было сложной задачей, им приходилось радовать его своей успеваемостью на уроках или индивидуальным обучением. Казалось, это делают только привилегированные дети. Голые стены его комнаты были тому доказательством, но игрушки ему не нужны. Книги ему нравились и даже без них Пого был богатым источником знаний, точно так же, как один старик в шляпе из его фрагмента памяти. Он пошел к лестнице, стараясь не издавать ни звука, и услышал голос Шестого, по-прежнему с одним из них. Остальные дети получали дополнительные уроки: физика, стрельба, он не знал что еще. Четвертый был позади него, вероятно, собираясь пойти в свою комнату, которая сейчас была полностью его. Семь лениво помахала ему рукой, прикрыв глаза, и закрыла дверь в ожидании. Посмотрел на часы увидела, что осталось два часа до прибытия садовника. Он осторожно открыл дверь и выверенными шагами вышел на третий этаж дома, выбрав комнату Пятого в качестве места назначения. К счастью, он был на занятиях, поэтому Седьмой не пришлось с ним иметь дело. Дверь была заперта. Используя заколку для волос, он сосредоточенно открыл дверь, почти не заметив стоящую рядом фигуру Четвертого. Они переглянулись. — Я сказал тебе перестать преследовать меня. Четыре погладил свою воображаемую бороду. — Нет, ты этого не сказал. Он вздохнул, ущипнув переносицу. — Четыре, просто уходи. Шестой на кухне, пойди поиграй со своим другом и оставь меня в покое. — Но… — сузившиеся глаза Седьмого заставили его остановиться. — Мне скучно, — закончил он неудачно. Мальчик был довольно упрям. Семь решила это изменить. — Знаешь, Пятый мог бы с тобой что-нибудь сделать, если бы узнал, что ты здесь. Помнишь тот набор для рисования, который ты получил от Третьей? Ты больше его не увидишь, а может быть, найдешь в своей одежде или в записных книжках... — он задумался, покачав головой, и ждал реакции Четвертого. Мальчик расширил глаза. — Я так не думаю. Пятый - мой друг… Я думаю, он не возражал бы, чтобы я был здесь… В его комнате, — неловкая улыбка, нервные движения руками и высокий голос позабавили Седьмого. В этом отношении Четвертый не ошибался, опасаясь другого мальчика. Пять был надменным тираном, который никогда не уставал слышать звук собственного голоса. Он вспомнил спор между Вторым и Пятым, когда первый бросил вызов второму в поединке. Пятый использовал свои способности для победы и Второй, естественно, не обрадовался этому, заявив, что он жульничает и не сможет победить его иначе. Прошли дни и Пятый, чувствуя себя обиженным, разыграл Второго и, в отместку, тот поджег блокнот Пятого, который он использовал для записей своих индивидуальных тренировок. Поединок длился неделю, в нем были скверные слова и гневные слезы. Каким-то образом это закончилось тем, что Второй, Пятый и Первый, который присоединился к драке после того, как рассердил двух мальчиков, оказались на полу, а Третья подбадривала их издалека и кричала, чтобы они не попали ей в лицо. Седьмая решила присоединиться к ней в извращенной и, вероятно, садистской форме товарищества. Шестой, который не любил насилие, хотел остановить их, присоединившись к драке. Последнее, что он помнит - это вид крови на животе мальчика и странный, чужой звук. Соперничество было таким сложным делом. Четвертый отсутствовал, поэтому не мог посмотреть бой. После этого Пятый стал еще больше защищать свои вещи, даже угрожал им всем. — Ему не нужно знать, — признал Седьмой. Четыре кивнул. — Да, Пятый меня немного пугает. Он посмотрел на одну из стен и Четвертый сделал то же самое, там было написано несколько уравнений белым мелом. Этакая резервная копия на случай, если кто-то решит испортить его блокнот, как это сделал Второй. Седьмой не был уверен, что именно Пятый сделает, если узнает, что они здесь, потому что было загадкой, что он сделал со Вторым и чем вызвал такую реакцию. Но это не имело бы значения, потому что он уже был в черном списке Пятого. В конце концов, он съел все хлопья, и, подумав об этом, его любимая книга, та, что дала ему его бывшая няня, все еще отсутствовала. Со стороны Пятого было бы глупо испытывать Какаши дальше. Он посмотрел на Четвертого, который нервничал и прятался в шутках и легких улыбках. Но... — Подожди, как ты узнал? — озадаченно спросила Седьмая. — О том, что ты лжешь? — Четвертый спросил для уверенности. Какаши только кивнул. — Это было легко, ты ведешь себя по-другому, когда лжешь, твое лицо... Странное, — ответил Четвертый, наклонив голову и нахмурившись, словно воссоздавая в его голове образ выражения лица Седьмого, но не мог подобрать правильных слов. — И… Ты вёл себя странно в комнате того парня. Вот почему я решил пойти за тобой, — закончил он, глядя себе под ноги. Какаши хмыкнул, почти впечатленный. — Какая наблюдательность с твоей стороны, — похвалил он, легонько кивнув, несмотря на очевидное оскорбление и оборванные предложения, думая, что с Четвертым, в конце концов, не все потеряно. Четвертый засиял, но наступила неловкая пауза, во время которой они просто уставились друг на друга. — Шестой сказал мне, как определить лжешь ли ты, — почти виновато признал Четвертый. Какаши вздохнул и отвернулся от него, почесывая затылок. У него возникло тревожное чувство в животе при мысли о том, что один из них проанализирует его без его уведомления или очевидности, но он не обращал на это внимания, были более насущные вопросы. Его взгляд остановился на левом окне и пошел к нему, ища способ открыть его. — Итак, почему мы здесь? Мы собираемся разыграть Пятерку? Или... — Мы? — Седьмой фыркнул и задумчиво посмотрел на Четвертого, через некоторое время вздохнул. — Помнишь записку? — восторженный кивок был ему ответом. — Было место, которое, я думаю, находится в этом… Городе. Я хочу пойти туда, а единственный выход - в этой комнате, — он жестом указал на Четвертого, чтобы тот посмотрел в окно. — Видишь? Есть пожарная лестница. Ты понимаешь? — мальчик хихикнул с озорным огоньком в глазах, осознавая план. — Хорошо, но мы должны сказать Второму и Шестому, а может, даже и глупому Первому. Третья тоже захочет к нам присоединиться. А это комната Пятого, так что он должен знать... — рука остановила его бессвязную речь. — Рассказывать им об этом - плохая идея, и у нас нет на это времени. Кроме того, если мы вдвоем исчезнем на пару часов, никто этого не заметит, — эти резкие слова, казалось, расстроили Четвертого, который снова кивнул, более сдержанно. Какаши сосредоточился на запертом окне, почувствовав размер заколки для волос на ладони, и понял, что ее нельзя использовать против винтов. Он повернулся к Четыре. — Эй, — позвал его Какаши, но не получил ответа. — Эй! — он попробовал еще раз и щелкнул пальцами перед Четвертым. — У меня есть идея, попробуй свистнуть возле винтов, — Четыре нахмурился, но выполнил приказ. Контролируемым движением его запястья высокий тон звука был преобразован в энергию, что разрушила винты. — Классный трюк, Семь! — он кивнул на это, глядя на треснувшее окно, но довольный тем, что не нанес большего вреда. Винты были вывернуты и окно, наконец, открылось. Осторожно повернув тело, он приземлился на лестницу, проверяя ее устойчивость. Подняв глаза, он с неодобрением заметил, что Четыре все еще находится в комнате. — Ничего страшного, если ты не хочешь пойти со мной, я вернусь через несколько часов. Отвлеки нянек или что-то в этом роде, — он подошел к перилам, ища способ безопасно приземлиться. — Что?! Нет, я тоже хочу поехать, я... — Какаши что-то напевал, не обращая внимания. Вместо этого, уставился на ящик с мусором, который можно было бы использовать, чтобы смягчить падение. Его нынешний рост был проблемой и его осенило: ему понадобится помощь Четвертого, чтобы вернуться в комнату. — Давай, я тебе помогу, — Какаши протянул руку колеблющемуся Четвертому и, борясь со своими неуклюжими ногами, приземлился на лестнице рядом с ним. Такие моменты заставляли его скучать по чакре, которая была повсюду в мире, где прыгать так высоко, как Первый, без перелома костей, было задачей, которую мог выполнить даже малыш. Где подняться на любую поверхность без рук было так же легко, как дышать. Теперь, когда он посмотрел на землю, он осознал опасность единственной ошибки. Колотящееся сердце Четвертого подсказало ему, что тот думал почти об одном и том же. Они подошли к последней ступеньке, где лестница закончилась, на мгновение сомневаясь, стоит ли искать неизвестное место, когда даже добраться до земли было трудной задачей. Но необходимость разгадать загадку была сильнее его сомнений. Глубоко вздохнув, он посмотрел на черные пластиковые пакеты с мусором и, не раздумывая, прыгнул. Как в замедленной съемке, по глупой ошибке, он заметил, что его лицо вот-вот врежется в одну из сторон мусорного ящика. Он выставил руки вперед, как будто это действие могло остановить удар. Его барабанные перепонки завибрировали, когда Четвертый прокричал предупреждение, но боли так и не последовало. Так и не случилось, потому что... — Семь, ты летишь! — он не совсем летел, но счастливый голос мальчика был заразителен. Он повернулся к нему с улыбкой на лице и Четвертый изумленно уставился на него, заставив его упасть в мусор, потеряв концентрацию. — Ой. Четвертый потерял всякое колебание, потому что, через мгновение, он тоже прыгнул. — Семь, поймай меня! — Подожди, нет! — он не уловил слов Седьмого, и в одно мгновение вес тела Четвертого чуть не раздавил его. Четыре беззаботно рассмеялся, легкий звук контрастировал с его низким рычанием. Это было опасно. — Извини, но ты должен был видеть свое лицо, — он глупо изобразил его лицо, что почти заставило его повторить смех, но, вместо этого, он ударил того по голове. Четвертый поморщился. — Грубиян. — Давай выбираться отсюда, — изогнувшись, он вылез из мусорного ящика и стал ждать его. — Ты не веселый, — скулил Четвертый, подражая ему. — Я не знал, что ты умеешь летать. Так круто. Я завидую. Он наполовину пожал плечами, пытаясь успокоить возбужденное сердце. Каким-то образом, болезненный звук голоса Четвертого был использован в качестве энергии, чтобы подвесить его тело в воздухе, как если бы у его способностей был собственный разум. Эти силы временами были почти безграничны, если бы только он мог ими управлять. Семь заметил людей, идущих большими шагами по тротуару, и сухо сглотнул. Впервые в жизни они вышли из дома. На уроке истории Пого иногда рассказывал о технологических достижениях, которые были изобретены во время войны, и невозможно было подделать изумление в его глазах, когда Шимпанзе объяснил все, когда он, сформулировав вопрос, желал знать все об этом мире. Они вышли из переулка и Четвертый выглядела так, словно хотел прыгать от восторга и смотрел на все своими большими оленьими глазами. Седьмой остановился, чтобы запечатлеть момент, и вдалеке услышал болтливые голоса старушек. Слева от него, дети и родители держались за руки, пока счастливые торговцы продавали свои товары. Он почувствовал, как свежий ветерок последнего дня сентября растрепал ему волосы. Это было красивое зрелище, одновременно знакомое и чуждое. Они остановились, поскольку фотографии из класса Пого формировались у них на глазах, когда машины проезжали мимо них. Люди были изобретательны, когда у них не было возможности путешествовать быстрее. Он почти забыл, зачем они вообще здесь. — Семь, это действительно круто! — он собирался согласиться, но записка того садовника мелькнула в его голове как напоминание. Он взял Четвертого за руку на случай, если тот решит убежать от него, и пристально посмотрел на него. — Не забывайте о миссии, — серьезно сказал он, они пришли сюда не для того, чтобы вести себя как туристы. — Миссия? — он полностью забыл и Какаши закатил глаза. — О да, твоя миссия. Не волнуйся, Семь, мы как Бэтмен и Робин! — Правильно, — Седьмой начал замечать странные взгляды окружающих. Он потащил Четвертого, чтобы уйти от них. Он почувствовал вопросительное лицо Четвертого, но бросил на него острый взгляд, заставляя того молчать. Ему было интересно, ищут ли их няни или Реджинальд, находящийся далеко от дома, уже знает об их побеге. Они пошли в другой переулок и спрятались за помойками. — Почему мы прячемся? — приглушенно спросили Четыре. — По какой-то причине мы привлекаем нежелательное внимание, — сказал он, нахмурив брови, и остановился, когда Четвертый издал звук своим языком. — Потому что мы дети, — объяснил он. Семь скрестил руки, не понимая этого. — И что? — Что ж, странно видеть детей без родителей или без взрослых. Значит, мы заблудились или что-то в этом роде. Иногда полиция занимается делом, например, когда ребенок потерялся… — с каждым словом Четвертый, казалось, терял храбрость. — Я думаю, это плохая идея, давай вернемся. Семь схватил Четвертого за пиджак, прежде чем тот успел бежать. Это имело смысл, в их глазах они были просто гражданскими детьми. Уязвимая цель, в каком-то смысле. Миссия усложнялась. — Мы не можем вернуться, Четыре, — мальчик сглотнул, но снова сел. — У меня есть полтора часа, чтобы найти это место, — размышлял он, сосредотачиваясь на голосе людей и ожидая, пока кто-нибудь подскажет. — Как называется это место? — спросил Четвертый после того, как успокоился и, казалось, принял план действий. — "Griddy’s Doughnuts", — рассеянно ответил он. — Звучит вкусно. Он бросил это дело через несколько минут, никто не говорил о пончиках и не произносил слова "Griddy". Справа мальчик барабанил пальцами и издавал раздражающие звуки. — Это бесполезно, давай спросим дорогу, — Семь сказал Четверому, который остановил издавать шум и поднял палец вверх. Они встали и снова пошли по тротуару, было бы неразумно спрашивать не тех людей, не зная, как они отреагируют. Может, им было все равно, и он слишком остро реагирует? — Если мы собираемся это сделать, то после мы должны исследовать город, — Седьмой хотел было возразить, но покачивание пальцем Четвертого и внезапный прилив уверенности остановили его. — Ты помогаешь мне, а я помогаю тебе. Мы же команда, да? Вот как это работает. Он оттолкнул палец. — Мне действительно не нужна твоя помощь, — Какаши проигнорировал риторический вопрос. — Ты уверен? — он шевелил бровями и смотрел непроницаемыми глазами. — Я почти уверен, что тебе понадобится моя помощь, чтобы вернуться в комнату Пятого, — он сделал паузу и добавил на всякий случай. — Коротышка. Седьмой раздражался. Он не ошибался в том, что Четвертому всегда удавалось его раздражать. — Как будто твои вялые ручонки помогут, — казалось, это его обидело. Хорошо. — Эй! Я растущий мальчик, а твои ничем не лучше. Ты просто завидуешь, потому что я стану все выше и выше, а ты останешься карликом навсегда! Семь фыркнул. Настроение Четвертого было как настоящие американские горки для мальчика. — Хорошо, — наконец сказал он. —Хорошо? — Четыре повторил, как попугай. — Мы находим место, а затем немного исследуем город. А теперь. не будем терять время зря.Примечание Автора
— Я читал, что Четвертый бы «ранимым и милым» ребенком. Довольно труслив, по словам Реджинальда. Я думаю, что с детства его считали неудачником, поэтому, я думаю, что у него также есть некоторые проблемы с уверенностью. Эксперименты Реджинальда испортили его личность, сделали его жестоким, по словам Вани. В сериале/комиксах он не справляется со своими способностями и начинает употреблять наркотики в молодом возрасте. 13 лет, я думаю. Он чем-то напоминает мне Обито, бывшего лучшего друга Какаши, который был хорошим ребенком, но стал злым. Ваня в сериале имеет сходство с Четвертым: они оба сидели взаперти, использовали наркотики для своих способностей, и их семья игнорировала их. — Реджинальд инопланетянин. — Реджинальд хочет предотвратить конец света, но не использует красивых слов или «воли огня», чтобы завоевать лояльность детей. В некотором смысле, он похож на Данзо, которого больше интересует собственная сила, чем альтруизм. — Я думаю, что дети Академии Амбрелла похожи на команду 7, если у команды 7 никогда не было возможности расти и развиваться, а у некоторых из них не было :( Я имею в виду, что у нас есть высокомерный, безрассудный, мелкий, безжалостный лидер, мягкий, «измененный» и Какаши...