Oh, fantasy, take me

— Не думаю, что твои родители одобрили бы это. Анастасий скрывал своё разочарование и раздражение под менторским тоном. Пятница, время к полуночи, сейчас бы отсыпаться после тяжёлой трудовой недели, а не играть роль няньки, но Стас не может поступить иначе. Как можно бросить этого наивного пацана здесь, в чужой огромной квартире, которая сейчас больше напоминала ночной клуб? Поля строит из себя отвязного, а о последствиях совсем не думает… Какой уж из него взрослый? Ипполит резко повернулся, так, что закружилась голова. Не зря же он вышел в уборную, оставив такую классную вечеринку. Марк был отвратительным студентом, хуёвым другом и вообще, не самым лучшим человеком, но тусы закатывал, что надо. И, разумеется, Ипполиту, маленькому чертёнку с ангельскими глазами, можно было приходить на каждую из них. Впрочем, судя по тому, что напротив него стоял Стас, на эту вечеринку пускали всех. Либо он грёбаный человек-паук и смог залезть в окно шестого этажа. — Что не одобрили бы? — Ипполит оскалился в ухмылке, хотя ему было совсем не до смеха. Сейчас ему больше всего хотелось лечь с кем-то в обнимку. И прекрасный Анастасий, по которому Поля откровенно сох ещё с девятого класса, был самым лучшим кандидатом. — Того, что ты шляешься по впискам. Презрение в собственном голосе осело на языке противной горечью. Анастасий поморщился, сглотнул. Из-за плотно закрытой двери доносились хиты нынешних популярных исполнителей, бессмысленные и беспощадные. Зато отвратительная вонь кальяна, сигаретного дыма и чёрт знает, чего ещё, почти не добиралась до просторной ванны. Здесь пахло свежестью и цитрусами. «Наверное, освежитель», — ещё при входе подумал Анастасий. Он отказывался даже предполагать, что так может пахнуть от Поли. Хватит и смоляных бровей, таких подвижных, живущих своей жизнью, его васильковых глаз в обрамлении пушистых чёрных ресниц, хватит аккуратного носа, который так замечательно краснеет. Хватит сладко замирающего сердца Анастасия при одной только мысли об этом юном очаровательном бесёнке. — А ты у нас теперь служитель полиции нравов? — огрызнулся Поля. Ему было откровенно плохо, он перебрал с алкоголем и не валялся в отключке только благодаря реакции своего организма на лошадиную дозу алкашки. В то время как остальным сносило башню, если они заливали в себя всё подряд, Ипполиту достаточно было прочистить желудок и несколько часов полежать. Но если последнее ещё можно было как-то провернуть в присутствии Анастасия, то блевать под чёрным взглядом внимательных глаз Поле вообще не улыбалось. А сейчас глаза у Стаса были именно такими, не карими, но антрацитовыми, как два угля. Того и гляди, прожгут дыру. — Я просто не хочу, чтобы Серёга потом мне плакался, что ты от рук отбился, — холодно отрезал Анастасий. Ипполит вспыхнул. Каким бы плохим человеком Поля ни был, он не хотел расстраивать брата. Всё-таки Серёжа сделал для него так много… — И что, часто он плачется? — с вызовом, но горящими щеками спросил Ипполит. — Каждую неделю. Анастасий сам не знал, для чего выставил всё именно в таком свете. Нет, Серёжа действительно звонил ему, как-никак, четыре года жизни они отдали журфаку. Для Стаса, приехавшего из маленького городка, учёба в Петербурге оказалось лучшим временем, во многом благодаря Сергею и его семье. Иван Матвеевич и Анна Семёновна всегда были приветливы с Анастасием, и он привязался к ним. Поэтому просто не мог смотреть, как их младший сын если не прожигает жизнь, то изо всех сил старается это сделать. — А мне Серёжа ничего такого не говорил, — нахмурился Ипполит. Он отступил, прислонился бёдрами к раковине. Ноги слушались плохо, хотелось сесть. Сердце выстукивало неровный ритм, Поля ощущал, как оно натужно билось о рёбра. Взгляд Анастасия не пронзал насквозь, скорее, действовал, как пресс. Казалось, он вот-вот раздавит Ипполита, и это было несправедливо! Никто не просил этого дурацкого Стаса приходить сюда. Никто не просил его вообще появляться в ипполитовой жизни. — Будет ещё он тебе говорить, — фыркнул Анастасий. — И чего тебе дома не сидится? — А тебе? — огрызнулся Ипполит. — Ходишь за мной, следишь. Он вскинул голову, посмотрел на Стаса. Так лань смотрит в глаза хищнику, готовясь принять бой. Теперь уже Стасу пришлось отступить, не в буквальном смысле, конечно. Он не сделал шага назад, не опустил глаз, но задумался. И неизбежно упустил мысль, она утекла, освобождая место совсем другой. Чем дольше Стас разглядывал Ипполита, тем больше жалости он испытывал к мальчику. «Так ведь он уже давно взрослый, — с грустью думал Анастасий. — Смотри, вытянулся, стал шире в плечах, а какие мешки под глазами…». И всё же за этими чертами молодого мужчины проглядывал тот хрупенький неуклюжий мальчик с большими восхищёнными глазами, которого Стас увидел, будучи сам ещё юнцом. — Полька! — вдруг радостно воскликнул он, шагнул вперёд. — Ну, что ты дичишься? Смотришь, как на чужого. Если я и слежу за тобой, Поль, — Анастасий сделал ещё шаг, улыбнулся светло и открыто, тряхнул тёмно-каштановыми волосами, — так от того, что ты мне нравишься. Ипполит, не ожидавший такого напора, растерялся, сник, а потом ноги отказались его держать. Он позеленел, согнул колени, опустился на белоснежный эмалированный бок ванной. Холод обжёг даже сквозь новенькие джинсы. Это было кстати, потому что в запертой комнате было слишком душно, ещё и алкоголь разгонял кровь, и глупое сердце, которое от признания Анастасия забилось быстрее. — Меня тошнит, — слабо пробормотал Ипполит заплетающимся языком. — Нет, не от того, что ты мне сказал, просто тошнит. Он перевёл на Стаса умоляющий взгляд, потом поглядел на дверь. Поля искренне надеялся, что Анастасий всё поймёт без объяснений, потому что был уверен, если откроет рот, случится катастрофа. Но Стас вовсе не хотел уходить, хотя прекрасно всё понял. — Я тебя не оставлю, — сказал он, вмиг став серьёзным. Всё-таки Ипполита вырвало. Слава богу, он хотя бы успел добежать до туалета. Конечно, всё это было ужасной гадостью. На вписках Поля был всего лишь третий раз, предыдущие проходили в квартире у его хороших знакомых, так что не приходилось отсиживаться в санузле, всё не доходило до такой степени. А теперь вот он блюёт, как самый последний алкаш, да ещё и на глазах у Анастасия. Впрочем, тот галантно отвернулся, сцапал освежитель воздуха и под шумок распылил его. Запах свежести усилился, как будто только что прошёл дождь, а вот цитрусом почти совсем не пахло. «Наверное, такой запах у парфюма…», — Анастасий не позволил себе додумать эту мысль. Надо было сосредоточиться на том, чтобы помочь Ипполиту. Хотя, он и сам неплохо справлялся. Пару минут спустя, он, опираясь на сливной бачок, поднялся. Вдавив серебристую кнопку, Поля отвернулся, чтобы не видеть, как содержимое его желудка отправляется в канализацию. Пошатываясь, он добрался до раковины. — Три года смыты в унитаз, — резюмировал он, открывая кран. Вода приятно зашумела, ещё лучше стало, когда Ипполит принялся полоскать рот. Покопавшись в навесном шкафчике, Поля выудил оттуда зубную пасту и, не слишком долго сомневаясь, извёл четверть тюбика. Вряд ли кто-то хватится, и потом, Ипполиту нужнее, у него сейчас во рту как будто кошки насрали. — Три года? Ты о чём? — не понял Стас, прикипая взглядом к затылку Поли. Коротко стриженные волосы забавно топорщились, а ещё росли так смешно, треугольником. Анастасий хотел было пошутить про масонов, но вовремя одёрнул себя. — Забей, — Ипполит дёрнул плечом, выключил кран. Проведя ладонью по лицу, стирая лишнюю воду, он обернулся в поисках полотенца. Придирчиво осмотрев белую стопку, возвышающуюся на стиральной машине, он вытащил одну тряпку и тщательно вытер лицо. — Ладно, — легко согласился Анастасий. Поля глянул на него с подозрением, но ничего не сказал. Они вышли из уборной вдвоём, но все были слишком пьяны и заняты собой, чтобы обратить на это внимание. Только какая-то девчонка, дежурившая у дверей, выпалила что-то вроде «наконец-то» и скользнула в уборную. Ипполит, с трудом держась на ногах, добрёл до первой попавшейся комнаты. правда, как только он сунулся туда, сразу получил путёвку на хуй. Очевидно, кто-то уже успел уединиться и Поля нарушил естественный ход вещей. Пришлось топать до следующей комнаты. По счастью, она не была занята, поэтому Ипполит доплёлся до кровати и рухнул на матрас. Поперёк, потому что ложиться по-нормальному было лень. От белья пахло порошком, как будто оно было только что постирано. Поля мысленно поблагодарил свою удачу, закрыл глаза, прислушался. Что-то щёлкнуло, заскрипело. Несколько секунд спустя рядом улёгся Анастасий. — Я запер дверь, — тихо сказал он. — И стул подставил. Так что не бойся, никто не зайдёт. — Ты же со мной, — совершенно неожиданно и пьяно рассмеялся Поля. — Чего мне бояться? Анастасий перевернулся на бок, рассматривая белую футболку Ипполита. В полумраке она фосфорически мерцала отчётливо выделяя тёмные кудряшки, которые едва доставали Поле до плеч. Теперь, когда не было сильных запахов, опять проявился лёгкий цитрусовый аромат. Анастасий непроизвольно облизнул высохшие губы. — Поля, — тихо позвал он. Тот немного помедлил. В голове было чисто, только глаза слипались от усталости, но всё происходящее Ипполит оценивал трезво. Он досчитал до семи, потом собрался с духом и перевернулся, оказываясь с Анастасием лицом к лицу. В полумраке комнаты его глаза казались совсем чёрными, и только на самом дне мерцали неясные блики, отражения рассеянного света уличных фонарей. Сердце снова забилось чаще, Поля почувствовал себя так же, как и три года назад. Тогда он, смущённый и очарованный другом своего старшего брата, не мог оторвать от Стаса взгляд, отчаянно краснея. — Про то, что ты мне нравишься, — медленно сказал Анастасий. — Я не шутил. Поле отчаянно хотелось что-то сказать, сделать, но он совершенно потерялся в своих чувствах. Пока он придумывал, что бы такое сказать, время шло, и Поля всё больше нервничал. Что, если Стас обидится на него? Вдруг скажет, что Ипполит черепаха, или тугодум, или ещё что-нибудь похуже. — Поль, расслабься, это не экзамен, — Анастасий с трудом подавил смешок. Вовсе не хотелось, чтобы Ипполит воспринял его на свой счёт. — Не сопи так. Я ни к чему не принуждаю, не надо клясться мне в вечной любви или вроде того. — А я собирался, — наконец, выдавил Поля. — Ну, может не в вечной… В долгой. Они замолчали, но эта тишина между ними не была напряжённой. Скорее, изучающей. Анастасий прислушивался к ритму дыхания Поли, пытался подстроиться под него. Бедолага так отчаянно сопел, словно пробежал стометровку. «Разволновался», — с нежностью подумал Стас, двинулся ближе, подавая Ипполиту пример. Тот, краснея, и это было видно даже во мраке, заёрзал, оказываясь ещё ближе. Теперь между ними было так мало пространства, что Поля чувствовал на своих щеках размеренное тёплое дыхание Стаса. Вдруг стало стыдно. — Ты же не думаешь, что я шлюха? — грустно спросил Поля. — Нет, — почти сразу ответил Стас. — Потому что ты не можешь быть ей по определению. Если бы я захотел тебя так обозвать, то ты был бы шлюх. Это во-первых. А во-вторых, мы просто лежим рядом. Это самое невинное, что только можно себе вообразить. Поля, поначалу сжавшийся от страха, теперь расслабился и даже тихонько хихикнул. Теперь Анастасий казался ему ещё более милым и забавным, чем прежде. — Спать хочу, — выдохнул Поля, закрывая глаза. Под веки словно бросили пригоршню песка, они жутко чесались и хотелось тереть их до бесконечности. — Тогда надо перелечь. Анастасий практически перетащил Ипполита, чтобы его голова оказалась на подушке, потом улёгся сам. Одной рукой он всё ещё прижимал Полю к себе, ощущая кожей тепло, которое исходило от него даже через одежду. — Укрыть тебя? — спросил он, но ответа так и не дождался. Поля уже крепко и сладко спал.