Мальчик ищет маму

Снаружи здание было точно похоже на психушку, с белым высоким забором и небольшой колючей решеткой на нем. Пускать на территорию Ивана категорически не желали. Так Ваня и спорил с охранником на входе, пока к ним не подошла молоденькая медсестра. Тихонов быстро описал ей всю ситуацию, девушка недолго подумала и жестом указала Ване следовать за ней. Она сразу поняла, о какой женщине рассказывал ей Тихонов. Девушка провела Ивана на задний двор больницы, где тихонько по аллейкам расхаживали люди. Ваня всматривался в лица, пытаясь найти и узнать в них свою маму. Люди вокруг лишь сумасшедшими глазами смотрели на мимо проходящего парня. Одна женщина полезла даже к нему обниматься, называя его при этом любимым Эдиком, но ее быстро увели двое крепких парней. Медсестра провела Ваню в самый конец сада. В небольшой деревянной беседке, в кресле-качалке, отвернувшись от всех, сидела женщина. Девушка указала Тихонову на нее рукой и удалилась. Ваня молча стоял за спиной женщины. Она также молча сидела в кресле, даже не дернулась, не повернулась. Сердце Вани бешено билось в груди. Неужели это она и есть? Та, которая родила, подарила жизнь. Которая спустя четыре года отдала в детский дом, которую он даже не помнит. Которую он, если честно, никогда не хотел найти, до недавнего времени, разумеется. Та, которую он, несмотря ни на что, в глубине своей души очень любит. Иван, как маленький дрожащий котенок, несмело обошел женщину. Она сидела опустив голову вниз. -Мама, - жутко дрожащим голосом произнес Ваня. Именно эти слова, именно этой женщине он хотел сказать долгие годы. Женщина ничего не ответила, даже голову не подняла на Ивана. -Мам, - Ваня присел на корточки, взял за руки маму и попытался заглянуть ей в глаза. От прикосновения Ивана женщина вздрогнула и подняла голову. Вытянутое худощавое лицо. Большие карие глаза тускло смотрели на Ваню. Женщине было лет пятьдесят всего, но выглядела она намного хуже. Она смотрела на парня абсолютно пустым, потухшим, безжизненным взглядом, ничего не говорила. Ване было больно и даже жутко на нее смотреть. Но он чувствовал, что она его узнала. Тихонов сильнее сжал ее худые пальчики в своих руках. -Мама, ты меня узнала? - Ваня совершенно не знал, что сейчас следует говорить. Хоть в последнее время он уже не раз обдумывал этот момент встречи с матерью, думал, что ей скажет, как она отреагирует на его появление. Сейчас же все правильные и нужные слова вылети из его головы. И он даже не ожидал увидеть свою маму такой. Она что-то прошептала своими тонкими бледными губами, но Ваня не понял, что. Женщина вырвала свои руки из рук Вани повернула голову в другую сторону, больше ни слова не сказав. -Скажи, зачем так, мам? - в ответ снова молчание. Видно, что женщина абсолютно не желала вести разговор с парнем. Она подняла своими дрожащими руками лицо Вани и внимательно посмотрела ему в глаза. -Прости, родной, - одними губами прошептала она. Откинув плед, она тихонько встала. Потрепала Ваню по волосам. Об этом она мечтала всю свою жизнь. Быть рядом со своим любимым мальчиком. С родным сыном. Но жизнь такая штука, жестокая и абсолютно несправедливая. Никто тогда не знал причины, по которой Ольга Тихонова решилась на такой поступок. Она хотела сделать своему сыну как можно лучше. После смерти мужа она осталась совершенно одна с маленьким ребенком на руках. Из квартиры, которую они снимали, их с Ванечкой выселили, так как платить за жилье было нечем. С матерью отношения у Ольги всегда были сложные. Просто не понимали друг друга. Так она и оказалась на улице. Долго думала, как поступить дальше. И решила, что в детском доме о Ванечке обязательно позаботятся. Ольга себе твердо пообещала, что как только найдет хорошую работу и квартиру, то обязательно заберет сына домой. Только так она и не нашла своего места в жизни. Везде требовали высшего образования, коего у Ольги не было. Да и учиться уже было поздно идти. Так и скиталась она по грязным коммуналкам одна, пока не познакомилась с Григорием. Он и научил ее пить. Было дело, что даже наркотиками баловались, но женщина вовремя успела остановиться. Только теперь о нормальной жизни даже и мечтать не стоило. Что она может, бедная, бездомная алкоголичка? Совершенно ничего. Когда мать Гриши умерла, ему и досталась небольшая однокомнатная квартирка на окраине Ярославля. Так десять лет там они и прожили. Никто из них работу себе найти не мог, жили на инвалидную пенсию Гриши. Но вот два года назад он умер. Оставил ее совсем одну. Из квартиры снова выселили и впихнули в эту самую, так называемую, больничку для тех, кому в жизни не повезло. Постоянные уколы и непонятные пилюли. Но о мальчике своем, о своем Ванечке она помнила всегда. Всегда помнила и чувствовала огромную вину. Не раз она хотела прийти в тот самый детский дом, посмотреть на сыночка, но было до ужаса стыдно, не могла. Зато он ее нашел. Она узнала его, несомненно. Он удивительно был похож на своего отца. Любимый мальчик. Ваня опустился в кресло, в котором минуту назад сидела его мама. Женщина тихонько уходила от него по зеленой аллее вдаль. Лишь в конце она медленно повернула голову и посмотрела на Ивана. В глазах слезы, а на бледных губах появилась слабая улыбка. Издалека она смотрела прямо Ване в глаза, пытаясь понять, держит ли он на нее обиду. По добрым глазам Ивана сразу было ясно, что он простил. Простил уже давно. Он хотел вскочить и броситься в объятия матери, но та слабо качнула головой, тем самым говоря об обратном. Не надо, не стоит. Вскоре к Ване подошла все та же молоденькая медсестра и, сообщив о том, что у пациентов сейчас начинается тихий час, попросила Ваню покинуть территорию. Он ничего в ответ не сказал, лишь тихо отправился к воротам. Девушка его проводила. -Знаете, она очень плоха. Наши врачи давно говорят, что ей немного осталось. Они даже удивлены тому, что она так долго держится. В ее ситуации это правда чудо. Будто она не желает покидать этот мир лишь по тому, что чего-то ждет от судьбы еще, - тихонько проговорила девушка. -А мне вы зачем это говорите? Думаете, мне и так сейчас хорошо? -Извините. Я подумала, что это ваша мать и что вы должны знать, - виновато пробормотала девушка. -Я завтра еще зайду.