"Aut viam inveniam, aut faciam."

В первое время после всего произошедшего Джеймс был обозлен на всех и вся: никто не поддержал его мыслей, не понял, не захотел помочь. Но постепенно реальность отрезвляла его всё больше и больше, ставя неразрешимые вопросы: "А кто он вообще? Чего добился в этой жизни, чего достиг? Есть ли люди, которые будут помнить его после смерти?" Отвергнутый обществом, непонятый одержимый фанатик, выживший из ума из-за стремления не выжить из ума, втемяшивший себе в голову, что он рождён, чтобы сделать великое открытие и перевернуть мир, оттолкнувший от себя всех, кому был по-настоящему нужен и дорог? Ни одно слово в этом предложении не радовало Джеймса. Только после того, как он остался совсем один, Стивенсон понял, как много потерял. Он жил, вроде-бы и зная свою цель и приоритеты, но цель эта теперь казалась ему такой бесполезной и призрачной, что хотелось выть от отчаяния и беспомощности от отсутствия возможности повернуть время вспять и исправить всё, совершённое им. Джеймс стал заливать все тяжкие чувства, что были у него на душе, а точнее, на выжженном пепелище, где она раньше была, алкоголем. Если одна выпитая бутылка заставляла чувствовать себя чуть веселее и лучше, то вторая и последующие только усугубляли его состояние. Он пытался забыть всё, что было с ним до этого, как страшный сон, но с каждым днём, вместо того, чтобы уходить в небытие, все ужасные ошибки Джеймса представали пред ним в ещё более ярком свете. Тогда, три года спустя, холодной февральской ночью он вышел из бара, где проводил всё своё время, и постояв на тротуаре в тяжелых раздумьях, сделал шаг и ступил на скользкое от снега шоссе... Скрип колёс, крик водителя, холод и отсутствие страха - последнее, что пронеслось в угасающем сознании...