________
В дрянном дешевом хостеле пахло пылью и сигаретным дымом. В каждом номере висели запрещающие курить таблички, но постояльцы быстро смекали, что в их комнатах не оборудовано никакой противопожарной системы, поэтому запрет периодически нарушали. В свой номер Уилл попал уже затемно. По дороге он позвонил Алане, извинился и попросил ее зайти покормить и, по возможности, выгулять его собак. Они уже делали так раньше. Стая любила зеленую ведьму, а ей ничего не стоило в пару щелчков загнать заигравшихся псов обратно в дом, да и жила она неподалеку, так что особых хлопот ей бы это не доставило. Тем более Блум сама просила Уилла в таких случаях обращаться к ней. Набирая номер, он был несколько смущен, но Алана только возвращалась с работы и звонок застал ее в машине. Она успокоила Уилла и пообещала выполнить его просьбу в течение получаса. На том и попрощались. Теперь тот задумчиво опустил голову, сидя на продавленной кровати. Глаза закрывались, но было рано и сон не шел, поэтому, накинув куртку и залив какой-то дрянной порошковый кофе кипятком, Уилл взял кружку и вышел на открытую площадку перед своим номером. Он уперся локтями в металлическую перегородку, рассеяно грея пальцы об обжигающее стекло. Уилл глубоко вдохнул ночной морозный воздух и окинул взглядом ряды дверей, расположенных вдоль второго этажа напротив: черные прямоугольники темнели на фоне светло-серой побелки. Все окна выходили на внешнюю сторону выстроенного квадратом здания. Такой же квадратный унылый внутренний дворик был пустым и весь сквозил каким-то душным бытовым одиночеством. Именно в такие тихие грустные мотели отчаявшиеся приезжали, чтобы пустить себе пулю в висок. Таких мотелей по всей стране понатыкано десятки и каждый из них — близнец другого. Джек все же отбыл в Куантико. После погружения Уилла судмеды продолжили изучать улики и паковать тела в специальные мешки, чтобы перевезти в лабораторию. Обыденная процедура, всегда вызывавшая у Грэма тошноту. Ему так часто приходилось заглядывать смерти в глаза, что, казалось, он уже сотню раз должен был к этому привыкнуть, но он не привыкал. Однако в этот день осознание обрушилось на него как гром среди ясного неба: Уилл смотрел на то, как свежее изуродованное тело последней жертвы снимают с алтаря, и не чувствовал ничего. Понял он это, когда, отойдя на пару метров машинально достал термос и налил себе еще теплый чай. С одной стороны, ничего необычного в этом не было. За небольшим переносным столиком Джимми и Брайан уже во всю хрустели крекерами, но для самого Уилла это было нетипично. Он удивленно посмотрел на поднесенную к губам металлическую крышку, заполненную чаем, а затем слил его обратно, тревожно хмурясь. В этот момент Грэм пытался нащупать в себе хоть что-то, что связало бы его с прежним отторжением, но в груди разливалось спокойствие. Он, в отличие от многих не привыкших к полевой работе, умел смотреть на трупы любой степени разложения и повреждения и не блевать, но испытывать такое безразличие? Уилл поморщился, когда сладковатый кофе обжег губы. Чёрные прямоугольники зловеще щерились, напоминая распахнутые проходы во тьму. Дюжины распахнутых проходов. Целый муравейник. Они словно смотрели на него со всех сторон и чего-то ждали. Его беспокоил Дракон. Очередное неизвестное в постоянно меняющемся уравнении. Если на сцене появляется такая фигура, значит близится действо, в котором она будет занимать центральную роль. В их театре ставились только самые кровавые представления, поэтому ничем хорошим такой поворот событий грозить не мог. Дракон не мог появиться и исчезнуть окончательно. Что-то ждало их за поворотом. Что-то нехорошее. Уилл испытал болезненное желание обсудить это с Ганнибалом. Он перевел замутненный тяжелыми мыслями взгляд на телефон и убрал его обратно в карман. Не сейчас. Но спустя пару секунд снова достал и быстро напечатал два сообщения: «Эби, все в порядке?» «Доктор Лектер, не найдется ли завтра вечером свободного времени?» Второе короткое сообщение он сочинял несколько минут, пока пальцы не начали замерзать и бледнеть. Как бы он ни подбирал слова, текст казался глупым и каким-то нелепым, однако, справедливо решив, что главное в этом сообщении — основной его посыл, не понять который было бы сложно, нажал на клавишу отправки. Уже после этого, перечитав, Уилл с тихим стоном стукнул погасшим экранчиком себя по лбу, осознавая, что смс выглядело скорее, как приглашение на свидание нежели… Нежели, что? Однако он разблокировал телефон и дописал: «по поводу дракона» Оправдался, молодец. Ведь это ни капельки не подозрительно. Тш. Тихо. Уилл поджал губы, взволнованно переминувшись с ноги на ногу, и выдохнул пар, нервно глотнув кофе, едва не подавившись. Формулировка одного сообщения Ганнибалу вызвала в нем больше противоречивых эмоций, чем новое место преступления и погружение в разум убийцы. Если бы Уилл рассказывал об этом Алане, то обязательно пояснил, что ему от такой расстановки приоритетов не по себе и стыдно. Но это было бы неправдой. Правду Алана бы принять не смогла. Он испытывал нечто близкое к облегчению. Уилл прикрыл глаза, тяжело сглатывая. Возможно Алане бы он сказал, что возвел в голове еще одну стену. Скорее всего, это бы даже ее обрадовало — ей не хотелось, чтобы работа приносила ему страдания, но Уилл видел все иначе. Ему казалось, будто произошло обратное — возведенную им когда-то стену прорвало. Она и до этого стояла не очень крепко, но теперь ее как будто не было совсем. Надо было ложиться спать, чтобы выехать пораньше, но он тянул. Добровольно идти в объятья ночных кошмаров было страшно. В последнее время во сне он видел сцену убийства Кэсси Бойл. Детально и чётко, как будто кто-то отснял это воспоминание на хорошую камеру и включил на повтор у него в голове. Ему следовало меньше думать о своем слепом пятне — подражателе. Рано или поздно он найдет за что зацепиться, но пока следовало это отпустить. Но оно отпускать его не желало. Он раз за разом каждую ночь своими же руками убивал этих несчастных девушек, но не мог найти зацепок, которые могли бы привести его к убийце. У него не получалось заглянуть дальше. Вот его руки вскрывают ее грудную клетку. Достают легкие. Лёгкие мелко вздрагивают, будто девушка все еще пытается сделать вдох. Из ее глаз утекает жизнь: взгляд останавливается, мутнеет, как у выброшенной на берег рыбы, голова заваливается набок. По телу проходят последние судороги — она что-то шепчет, но, возможно, ему кажется, так как шептать в таком состоянии люди просто физически не могут. Кэсси замирает. Его губы как-то сами по себе растягиваются в нежной улыбке. Рука в перчатке касается ее бледной щеки и смахивает с нее растрепавшиеся волосы. Он сделает из нее произведение искусства, не снившееся тому, кто уже в этот момент вел на нее охоту. Он оказался быстрее. Мисс Бойл все равно должна была умереть, но теперь они ее увидят. Не прочтут, как хорошую книгу, а увидят. Преступления похитителя были книгой, которую можно было только прочитать, а его — фильмом. Кинокартиной, поставленной на паузу. Он словно складывал из ледяных кубиков слово «вечность». Кэсси останется в их памяти навсегда. Не стервозной школьницей. Многие художники брали в качестве натурщиц куртизанок и возвеличивали их до богинь. Она останется запечатленной в тот самый миг… Уилл резко сел, по инерции откидывая одеяло на пол и садясь ближе к подушке. Пытаясь отдышаться и усмирить колотящееся о грудную клетку сердце, дрожащей рукой он с трудом нащупал гудящий и ездящий по тумбе телефон. Сработал будильник. Небольшой циферблат говорил, что на дворе четыре часа утра. Под ним висело несколько непрочитанных сообщений. Одно из них было от просившего приехать в Куантико «как только ты вернешься из гребаного Графтона, Уилл!» Джека. Профайлеру пришлось смириться с тем, что заехать домой ему, скорее всего, не удастся. Следом шло краткое подтверждение Ганнибалом их встречи. Тот сообщил, что вечерние сеансы заканчивает в шестом часу и с этого периода свободен и будет ждать Уилла к ужину. Грэм тихо убито застонал, ткнувшись лбом в колени, но оторвался от этого важного дела, чтобы открыть последнее сообщение от Эбигейл, в котором та радовалась тому, что Уилл наконец-таки придет к ним в гости «на чаепитие». Понять отсылку к «Алисе» было несложно, поэтому, отвлекшись, Уилл лишь усмехнулся. Спал он практически полностью одетым, поэтому на сборы ушло не больше пяти минут. Поставив подпись на разлинованной странице гостевой книги в напоминавшей большую конуру стойке хозяина хостела и вручив тому ключ (который тот, щурясь сквозь толстенные очки, подозрительно осмотрел), Грэм наконец вышел на парковку.________
Уже садясь в машину, он смутно осознавал, что такими темпами проведет за рулем добрую половину дня. Четыре с лишним часа до Куантико, три часа в лаборатории, две лекции для юных фбровцев. Уилл не был уверен в том, что выдержит еще хоть какое-то хотя бы малозначимое событие, но ему повезло — этот день больше не преподнес им никаких сюрпризов, поэтому, допивая четвертую чашку кофе, Грэм — все же вернувшийся домой, чтобы принять душ, переодеться и привести себя в относительный порядок — в начале шестого уже забирался обратно в машину, наконец ощущая себя человеком, а не куском размазанного по полу желе. Что-то, определенно, давало ему силы, и это не могло не радовать. Он был уверен, что начнет валиться с ног еще днем, но размеренное течение четверга, пусть и проведенного за рулем, не вытянуло из него все силы. Настроение было неуместно приподнятым, поэтому, выруливая на дорогу, Уилл, побарабанив пальцами по рулю, все же ткнул в радио и остаток пути преодолел под AC/DC, Guns N’ Roses, Led Zeppelin и другой классический рок, которому радиостанция посвятила целый вечер эфира. Правда, подъезжая к дому Ганнибала под «Kick you when you’re down», он сначала сделал звук потише, затем смущенно выключил вообще, рассеяно откинувшись на спинку водительского сидения и потирая шею. Все это снова напомнило ему о том, насколько разными были миры, к которым они принадлежали. Возможно, Ганнибал еще просто не до конца это осознал, хотя тот вроде бы не принадлежал к типу людей, до которых так медленно доходят подобные вещи. Насколько вообще типично для пациента влюбиться в своего психиатра? Скорее всего, такое случается часто. На своих спасителей многие готовы были едва ли не молиться. Уилл слышал их мысли, он знал, что они чувствовали себя обязанными тем, кто просто выполнял свою работу. Но Грэм не мог воспринимать Ганнибала ни как психиатра, ни как психотерапевта. Он уже не раз наведывался к разным специалистам (правда, практически не помогавшим, но все же). Это было чем-то другим. Насколько типично для пациента влюбиться в Ганнибала Лектера? Этот вопрос был поставлен правильнее. Ганнибал, с одной стороны, был отстранен, с другой — проявлял к нему участие и личный интерес. Они даже практически не занимались психоанализом. Большую часть времени тратили на обсуждения дел, так что тот был, скорее, консультантом по делам, нежели психотерапевтом. Еще Ганнибал помогал Уиллу распутывать клубок, приведший к короткому замыканию в его голове, и учил контролировать «дар». У Грэма уже получалось проводить кое-какие манипуляции с чужим разумом, но он никому об этом не рассказывал, даже Алане. Каждый раз, имея возможность об этом рассказать, он словно бы обо всем забывал, а, когда вспоминал, невольно впадал в размышления на тему законности подобных действий. По-хорошему, Лектер должен был взять все под контроль и наложить еще одну печать, но он этого не делал, а Уилл почему-то с ним об этом не говорил, будто происходящее было абсолютной нормой. Джек вроде бы все понимал, но тоже не вмешивался. Уиллу казалось, что все они состоят в каком-то преступном сговоре и дружно нарушают закон, поэтому в итоге всегда приходил к выводу, что стоит держать язык за зубами. С одной стороны, это не могло не тревожить, с другой — по прошествии нескольких месяцев Уилл стал относиться к этому по-философски. Это было для него несколько несвойственно, но с Ганнибалом, хочешь или нет, учишься мыслить о таких вещах отстраненно. Уилл не мог считать подобную прагматичность качеством отрицательным, скорее наоборот. Его мысли снова вернулись к музыке и внешнему виду. Грэм до сих пор помнил сковавшую тело неловкость, когда он впервые ступил в кабинет доктора Лектера. Эта роскошь пугала, как пугало его и внимание со стороны Ганнибала. Уиллу было легко поверить в то, что к нему испытывала теплые чувства Алана, но она была ближе — обычная женщина, коллега. Как бы та ни выделялась среди других, она была во многих смыслах рядом. Дружить с ней было приятно и тепло. Дальше они после того поцелуя не зашли, однако Уилл вполне мог представить их в будущем, завтракающими какими-нибудь дешевыми хлопьями на кухне под песни Queen или Майкла Джексона. Но разве возможно что-то подобное с Ганнибалом? Грэм попытался представить и едва не рассмеялся — настолько картинка казалась нелепой. Нереалистичной. Возможно ли такое, что Ганнибал заигрался? Профайлер глубоко вздохнул, понимая, что следовало бы уже выйти из машины, но все никак не решался. Зачем Лектеру говорить с ним о драконе? Почему Уилл вообще решил это обсудить? Дракон не занимал его мыслей, он был важен как фактическая фигура, но не больше. Эбигейл наверняка рассказала обо всем, едва вернувшись домой в среду, а добавить Грэму было нечего. Какие-то незначительные мелочи, не тянущие на полноценное обсуждение. Уилл все же силой воли вытолкнул себя из машины и оправил пальто. Он уже привык приходить к Ганнибалу в вещах поприличнее. Возможно тот видел в этом какие-то намеки или флирт, но дело было в том, что в какой-то момент Уиллу стало некомфортно так сильно не соответствовать окружению. Когда его разум просветлел, ему стало немного проще думать о таких обыденных вещах. Раньше у него не хватало на это сил. Ему едва их хватало, чтобы заботиться о своих питомцах и ездить на работу. На этом его лимиты исчерпывались. Сейчас на нем был мягкий серый свитер и темные джинсы. Он решил, что мучить себя рубашками и костюмами после тяжелых рабочих дней даже ради Ганнибала — перебор. Уиллу пришлось напомнить себе, что он идет не на свидание. Обыденность течения мыслей слишком уж его расслабляла, поэтому Уилл попытался нащупать в голове что-то, что могло бы держать его в легком напряжении. Текущее дело? Скучно. Подражатель? Слишком… Размышляя, Уилл нервно пытался попасть ключом от машины во внутренний карман пальто. Очки сползли на кончик носа, и он поправил их прежде чем занести руку над звонком, но дверь открылась сама, и профайлер столкнулся нос к носу с женщиной. У нее были светлые аккуратно уложенные волосы, слегка вытянутое аристократичное лицо и полупрозрачные лазорево-голубые глаза. Обескураженность в них сменилась узнаванием, затем спокойствием, из-под которого слишком явно сочились нервозность и страх. — Мистер Грэм, полагаю, — голос у нее был едва слышный и какой-то замученный, сдавленный, будто после истерики или нервного срыва, но никаких покраснений на коже заметно не было. Она попыталась его отстранить, но профайлер сам сделал шаг в сторону, неотрывно наблюдая за тем, как женщина медлительно спускается по ступенькам, будто с трудом удерживая себя на ногах. Уилл не смог уловить ни единой ее мысли, поэтому решил, что она так же, как и Ганнибал, состоит на госслужбе. Он быстро отмер, намереваясь предложить свою помощь, но на его плечо легла чужая ладонь. От неожиданности Уилл чуть не подпрыгнул и удивленно уставился на Лектера, который провожал внимательным взглядом удаляющуюся фигуру. — Не стоит, — коротко проговорил мужчина, поджимая губы, и его и без того тонкий резко отчерченный рот стал выглядеть еще более гротескно. Что-то внутри Грэма сжалось, он не мог отвести взгляда от чужого лица. — Кто это? — Мисс Беделия дю Морье, — наконец Ганнибал отпустил его плечо и, тепло улыбнувшись, сделал шаг назад, жестом пропуская Уилла в дом. Тот повиновался, проходя в тепло. В голове до сих пор звенел чужой тихий голос. «Мистер Грэм, полагаю…» — Пациентка? — Уилл не был уверен, что имеет право задавать такие вопросы, но, вопреки всему, сейчас в нем говорила не ревность, которая, возможно, возникла бы в иных обстоятельствах. От одного вида этой женщины по его спине пробежал холодок, а руки повлажнели. Непослушными пальцами Уилл расстегнул крупные пуговицы и передал пальто поощрительно прищурившемся Ганнибалу, не выразившему никакого недовольства по поводу его вопросов. — Мой психотерапевт, — Лектер, как обычно, грациозным и точным движением отвернулся, вешая верхнюю одежду в шкаф. Ему почему-то нравилось этим заниматься. Уиллу казалось, ему в принципе доставляет удовольствие любое движение или жест. Грэм пригладил волосы, тупо переспросив: — Психотерапевт? — Уилл, каким бы профессионалом ни был психотерапевт, ему нужен супервизор, который отделит его личные проблемы от проблем пациента, чтобы не возникло ненужных проекций. Профайлер замер, в его голове сейчас крутились тысячи мыслей. Несколько секунд он молча смотрел на дверь: — Значит, либо сеанс супервизии с тобой ее как-то травмировал, — Грэм иронизировал, но ощутил, как в солнечном сплетении сжимается тревожный комок, — либо произошло что-то еще, и у нее возникли какие-то проблемы. — Неприятности на работе, — подтвердил доктор Лектер, на его губах снова возникла та самая улыбка, которой он наградил Уилла в первую их встречу, а у глаз собрались тонкие морщинки. — На доктора дю Морье напал пациент. Грэм нахмурился. Тревога не отступала. — Она выглядит здоровой, — профайлер запнулся. — Физически. — Она напугана. — Ей в таком состоянии стоит оставаться одной? — Ей будет намного проще переосмыслить все, если она останется один на один со своими мыслями, — голос Ганнибала успокаивал, поэтому Уилл медленно, задумчиво кивнул. — Люди нашей специальности тяжело переносят профессиональные неудачи, — Лектер сложил руки за спиной, чуть понижая голос. — Недоверие и осуждение преследуют нас с самого начала пути. Никогда не знаешь наверняка, кому ты сможешь помочь, а кому — нет, поэтому, соглашаясь работать с проблемами конкретного пациента мы всегда, как и любые врачи, испытываем судьбу. Частная практика развязывает руки, но имеет ряд недостатков в виде свободы выбора. Однако лично я считаю это исключительной привилегией. Грэм отвел взгляд, неопределенно приподнимая и опуская плечи, но промолчал. Его мысли все еще были заняты странной женщиной. — Уилл, мне очень приятно с тобой беседовать вне зависимости от места, но предлагаю продолжить наш разговор за столом, — Лектер подошел ближе, но профайлер ушел в свои мысли и даже этого не заметил. — Уилл? Когда Ганнибал приподнял его лицо за подбородок, Уилл вышел из ступора — в его взгляде появилась осознанность. Он удивленно посмотрел Ганнибалу в глаза, будто не понимая, откуда тот возник рядом с ним, тем более так внезапно. — Ты хочешь уйти? — уточнил Ганнибал, и Уилл слабо покачал головой, слабо выдыхая. — Нет. Конечно, нет, — едва слышно сорвалось с его губ.