Бикфордов шнур

— Разве их было не больше? — Фредди деловито переступила порог дома, ее плечо оттягивал рюкзак. Он выглядел тяжелым. Собаки, почуявшие ее приближение еще за пару минут до прихода, толпились у входа и напряженно принюхивались, тыкаясь носами в ее кроссовки. Бастер пританцовывал на месте, стуча хвостом по бокам. Уилл вздохнул. Прекрасное начало. Он затворил дверь, наблюдая за тем, как женщина ставит на пол увесистую поклажу и вешает свою куртку на большой крючок прямо за капюшон. — Было. — С малышами что-то случилось? — приторно протянула Фредди и принялась гладить собак по беспокойным головам, сняв перчатку. Уилл наблюдал за тем, как эти предатели радостно льнут к ее руке. Ему явно не хватило сил воспитать в них хоть маломальскую тягу охранять свою территорию. Он был уверен, что, если к нему в дом проникнет вор или, не дай боже, убийца, то какой-нибудь из псов обязательно принесет ему теннисный мячик, чтобы тот с ним поиграл. В общем, стая была столь же безобидна, как и их хозяин, и Уилл уже ненавидел себя за то, что Фредди заметила это с первой минуты в его доме. Бастер хлопнулся на спинку, подставляя пузо. Уилл закатил глаза. — Случилась работа. У меня, — он потер глаза под очками. Общаться с Лаундс не хотелось, Грэм предполагал, что они будут просто нейтрально обмениваться информацией, но та взяла и заявилась прямо к нему домой. — Мне казалось, мы договаривались встретиться позже… на два часа. — Не звучи как мой братец, — все заходившие к Уиллу начинали резко испытывать какую-то иррациональную нежность к его собакам. Влажные носы, тихое ворчание и потявкивание, топот когтей по полу. Возможно, Фредди решила, что из него будет проще вытянуть что-нибудь интересное именно здесь. Многие журналисты предлагают интервьюируемым говорить в знакомой обстановке, она расслабляет. — Он мне тоже много чего обещал, но в итоге ускользал сквозь пальцы перед исполнением, — Лаундс закидывала удочку «ну, давай, анализируй». Она определенно знала, какую информацию следует подкинуть специалисту из отдела бихевиоризма — какое поощрение дать для начала обмена. Уилл лишь покачал головой. Джек изрыл биографию Фредди вдоль и поперек, собрав всю доступную информацию, но, как ни парадоксально, сухие факты дали все и ничего одновременно. Ничего существенного, кроме судебных разбирательств и последующих штрафов, найдено не было. Все правонарушения соответствовали ранее собранному психологическому профилю: лжесвидетельство, сокрытие фактов, проникновение на частную территорию. Классический журналист. — Я их раздал. Троих, — все же ответил на вопрос Уилл и поморщился, когда чужие брови встали домиком. — Не притворяйся, что тебя это беспокоит, — он махнул в сторону гостиной. — Боже, оставь Бастера в покое… Бастер, ко мне. Фредди прошла в большую комнату, внимательно окидывая помещение цепким взглядом: собачьи лежанки у камина, немного потрепанный диван, два кресла, небольшой столик и стол побольше с рыболовными снастями у дальнего окна. Не современная американская мечта, что-то ближе к прошлому веку, в таких домах уже пожилые американцы воспитывают новые поколения американцев помоложе. Немного пыльно, но уютно. Рука машинально потянулась к висевшему на груди скрытому серым кардиганом маленькому фотоаппарату, но в нерешительности замерла. Хлопнула дверь — Грэм выпустил четырех собак во двор. Послышался отдаленный лай. Фредди поджала губы, пряча мыльницу подальше в одежду, и опустилась в мягкое кресло, понимая, что этот вечер проведет, счищая клейкой лентой собачью шерсть со своей одежды. Что ж, она знала, на что шла. Лаундс вполне могла сделать это при помощи магии, но жизненный опыт научил ее не тратить силы на бытовые нужды, которые проще выполнить своими собственными руками, оставив магию на что-нибудь посерьезнее. Восполнялись силы медленно. Ее матери было с этим намного легче. Фредди не нравилось быть уриском, каким был ее беспокойный деспотичный отец, но за двадцать семь лет успела выяснить, что большинству существ не нравилось быть теми, кем они рождены. Это ее успокаивало. Мир проклинающих себя и свою суть неполноценных — что может быть лучше. В гостиной царил уютный беспорядок, характерный для домов с детьми или большим количеством домашних животных. Несмотря на свою крайне подозрительную раздражительность и неприветливость, Уилл выглядел заботливым хозяином. Судя по всему, он был из тех, кто сердобольно подбирает дворняг на улице и тащит в дом, надеясь отправить в приют, а затем просто оставляет у себя. Грустный одинокий мужчина с кучей собак. Очаровательно. Джек, определенно, знал, кого эксплуатировать на такой неблагодарной работе. Однако Грэму не пришлось пройти семь кругов ада, чтобы оказаться в элитном отделе поведенческого анализа. Фредди знала, как мечтали многие стажеры туда попасть. Только вот на профайлеров с недоверием косились во многих штатах и структурах — профилирование чаще всего было методом ненадежным. К нему прибегали в крайних случаях и скорее от безнадеги, чем для получения реальной помощи. Однако Уилл был птицей редкой — он мог делать «нечто», чем не могли похвастаться другие его коллеги. Фредди слышала о том, что в неофициальные агенты бихевиористы периодически вербовали всяких сновидящих и других телепатов, но пока самым надежным вариантом оказался именно Грэм. Темная лошадка. Интуиция подсказывала, что Фредди сможет обнаружить у него пару-тройку скелетов в шкафу, но для этого, вероятно, стоило втереться в доверие, наладить контакт. Уиллу было явно неприятно сообщать о том, что ему приходится раздавать псов незнакомцам. Это как заявить, что отдаешь своих детей в детдом. Ему не нравилось выглядеть безразличным, но он точно не стал бы убеждать кого-либо в обратном. Тем более, Фредди. Она отметила противоречие, ей хотелось его по этому поводу поддеть, но Фредди сама как никто другой знала, как это — расставаться с домашними животными под гнетом обстоятельств. — Кофе? Журналистка мотнула головой: — Может позже. Уилл поморщился, но кивнул, замирая между противоположным креслом и диваном, определенно, чувствуя теперь себя не в своей тарелке в своем же собственном доме. Фредди и сама испытывала некоторый стресс, работая с потенциально опасным человеком, поэтому она и хотела сначала встретиться в какой-нибудь забегаловке, но в итоге решила, что стоит рискнуть и заявиться прямо к нему домой, что могло грозить еще и принципиальным отказом. Лаундс уже такое проходила. Она была готова к возмущению, но Уилл лишь пассивно помялся в дверях и пустил ее в жилище. Он был в свободных джинсах, мешковатом темно-синем свитере и, судя по всему, встал не больше чем минут за двадцать до ее неожиданного прихода. Как удачно она угадала с приманками. Аноним и Беделия дю Морье… — Ты говоришь, что знаешь анонима, — Уилл решил не развлекать ее разговорами о погоде и перешел сразу к делу. Фредди улыбнулась. Он не отрывал от нее взгляда. Прямого, немигающего. Ее пробрала дрожь. Однако было заметно, каких трудов ему стоило такой взгляд удержать. Грэм был человеком довольно робким — это было очевидно, только вот Фредди встречала не одного робкого, на первый взгляд, психопата. Они имели интересное свойство меняться буквально на глазах, превращаясь из забитых неуверенных в себе задротов в настоящих чудовищ. Фредди не думала, что тот притворялся. Ну, либо Уилл притворялся настолько хорошо, что смог создать убедительную иллюзию своей бесхитростности, но в это девушка не верила. — Что там? — Уилл кивнул на рюкзак, и Лаундс резко ощутила себя на таможенном контроле. — Личные вещи. Ноутбук, — в кармане у нее был небольшой переносной телепорт. Связи с научным отделом дали свои плоды, однако разработка была на альфа-тестировании и не соответствовала положениям о безопасном использовании. Немецкие флагманы были намного точнее, но не помещались в кармане и весили под три-четыре фунта. «На свой страх и риск», — шепнули Фредди при передаче оборудования, поразившего журналистку своей компактностью. Она надеялась, что ей не придется его использовать. — Я предполагаю, что знаю анонима, — Фредди положила ногу на ногу, сцепив пальцы на колене. Она держала спину прямо, ей нравилось гордо приподнимать подбородок. — Тебя отфутболил Джек, потому что просто тебе не поверил или потому что проверил информацию, и она оказалась ложной? Лаундс медленно оперлась о подлокотник, отвечая прямым взглядом и чуть плавно отклоняясь назад: — Они дали мне все, что могли, но этого было недостаточно. — Ну, конечно же, Джек не станет открывать еще один фронт расследования, чтобы провести обмен с желтой прессой… — пробормотал Уилл и запихнул руки глубже в джинсы. Он прошелся по комнате, наконец отрывая от Фредди тяжелый взгляд. На его красивом лице отразилось размышление, язык прошелся по нижней губе. Грэм, определенно, за всеми этими задротскими вещицами и ужимками был привлекательным мужчиной. Возможно, при должной степени вовлеченности у нее бы получилось… Фредди доверительно понизила голос: — Агент Кроуфорд сказал, что женщины, о которой я спрашиваю, Беделии дю Морье, не существует. Уилл слегка поморщился, словно от головной боли: — Смена имени? Псевдоним? — У меня появилась возможность проверить отпечатки пальцев, — Фредди следила за реакцией. Ее спонтанный иррациональный интерес не давал покоя и Грэму. Того явно занимало теперь множество вопросов. Он снял очки и отложил на столик, все же опускаясь на диван. Без очков лицо профайлера выглядело более открытым, будто тот носил маску и в такие моменты ее снимал. — Близорукость? — Гм… — Уилл отвел взгляд. Желваки напряглись. Он неуютно пожал плечами, будто не зная ответа на вопрос. — Погоди, они что — без диоптрий? — Психосоматика, — нехотя пояснил Грэм. — Мой мозг считает, что видит лучше в очках. Лаундс удивленно моргнула, думая сможет ли раскрутить того на этот разговор, но Уилл сменил тему: — Что дала проверка отпечатков? — Что этой женщины нет, — повторила Фредди. Голубые глаза Грэма закрылись — он коротко зажмурился — затем открылись. Он задумчиво смотрел перед собой. Журналистка скользнула взглядом по его профилю. Ей показалось, что Уилл ушел в себя, но в какой-то момент тот отмер и часто заморгал. — Джек в курсе, что ты эксплуатируешь его сотрудников? — профайлер, определенно, подразумевал и себя. — Периодически. — Если ее отпечатков нет в базе ФБР, то, скорее всего, она попала в страну нелегально. Они собирают «пальчики» со всех прибывающих, — Уилл потер лоб ладонью. — Вопрос в том — откуда она прибыла. — Кому-то заплатили, чтобы ее не существовало? — Фредди чуть прикусила нижнюю губу, склонившись в его сторону, надеясь хотя бы слегка подействовать на него своим даром обольщения. Грэм покосился на нее, но лишь индифферентно покачал головой, явно не ощутив в адрес журналистки никакой большей симпатии. Лаундс раздосадовано поджала губы. Чужой взгляд переместился на черные рожки на ее голове, и Фредди почему-то захотелось прикрыть их руками. — Есть много способов убеждения, — проговорил в конце концов Уилл тихо — практически одними губами — и приподнял брови. В его глазах возникло какое-то новое выражение. Фредди оно не понравилось. — Кто она — эта женщина? Какой вид? — А кто — звонившая? — Уилл откинулся на спинку дивана — более расслабленный, чем в начале разговора, теперь больше напоминая хозяина дома. Он кинул взгляд на часы. Скоро ему придется запускать собак и мыть им грязные после прогулки лапы. Лаундс кивнула, принимая правила игры: — Года три назад должен был выйти один серьезный репортаж, я тогда еще работала в другом издании — брала интервью у молодой женщины, свидетельницы, но расследование свернули, пригрозив нам закрытием и судебными исками. Угрозы поступали от серьезных дяденек, поэтому мы были вынуждены уступить, но к нам все равно ворвались какие-то бандюганы с пушками и вынесли половину офиса. Полиция наше заявление отложила в долгий ящик. С тех пор оно там и лежит. Я уже и забыла о том случае, но, когда услышала голос анонима, вдруг осознала, что это она. — Какой-то публичный скандал? — между бровей Уилла пролегла морщинка, он потер ладони, явно перебирая в голове варианты. — Политика? Фредди покачала головой: — Нет, это не было связано с выборами, но у человека были связи. — То есть это кто-то при деньгах. Это, определенно, сужает круг подозреваемых, — голос Уилла был буквально пропитан сарказмом. Фредди вежливо улыбнулась одними губами. — Это не община — ведь эту версию отрабатывает агент Кроуфорд? Уилл не собирался, но медленно кивнул. От попыток Фредди воздействовать на разум, его слегка вело. Краем сознания он понимал, чего именно добивается от него журналистка. Ему это не нравилось, он как-то читал студентам небольшой общий курс по магии фейри. Многие преступники при задержании начинали пользоваться своими видовыми особенностями для получения преимущества. Для неподготовленных новичков это могло стать серьезной проблемой, если они не знали, как этому противостоять. Не смотреть в глаза, держать дистанцию — эти два правила он уже нарушил. Концентрация на болевых ощущениях может вернуть в реальность при условии, что ты знаешь, что подвергаешься воздействию. Морок, насылаемый фейри, часто напоминает сновидение, от которого легко проснуться. Как менталист, Грэм это вмешательство ощущал на физическом уровне, так что врасплох оно застать его не могло. Вопрос стоял в том, сможет ли он ему сопротивляться. Только слепой и глухой не знал, насколько активно Фредди пользуется своими способностями для вербовки информаторов. — Чего ты от меня хочешь? — Мисс дю Морье — кто она? — Я не знаю, я видел ее всего раз — столкнулся в дверях. — Уилл, я верю, что ты хоть что-то отметил, ты же спе-ци-а-лист. Грэм раздраженно закатил глаза. Специалист. Ага, как же. «ФБР теперь не только охотится за психами, но еще и нанимает». Ганнибал говорил, что Беделия психиатр. Психиатр. Практикующий. «Он соврал.» Уилл побарабанил пальцами по колену, прокручивая в голове их разговор. Как он тогда ее назвал? Супервизор? «Они точно связаны…» — Грэм ощутил укол ревности, что-то в груди неприятно сжалось. Он приподнял подбородок. Фредди терпеливо ждала — она не раз видела его на местах погружений и точно знала, что в такие моменты профайлер мог выпадать из реальности на долгие минуты. «Мог ли Ганнибал сам привезти эту женщину в Мэриленд? Но зачем? И — когда?» «Мистер Грэм, полагаю…» — она знала Уилла. У нее были ясные холодные голубые глаза, выразительное лицо. И абсолютно чистый закрытый разум. Закрытый разум. Он остановился на этой мысли. Если она не состоит на госслужбе, значит, ее разум закрыт в силу видовых особенностей. Что-то было в ее разуме странное. Его дар не натыкался на стену, а как будто проваливался сквозь нее, словно мисс дю Морье была голограммой или миражом. «Выразительное лицо…» Уилл закрыл глаза, визуализируя мисс дю Морье. Какой она оставила в нем отпечаток? Как в тот застывший момент, когда они столкнулись в дверях. Она выглядела плохо. Какое-то сравнение возникло у него на задворках сознания и рвалось-рвалось в разум. Кто она? Выразительное лицо. Неочевидное сравнение. Он поджал губы, выдыхая. Какая первая мысль возникла у него в голове? «Пациентка?» — тогда спросил он. Нет-нет. Не то, что он озвучил. Уилл уперся в колени локтями и сжал виски ладонями, вплетая пальцы в волосы. Он знал, что Фредди следит за ним, как за умалишенным. От нее исходил страх. Уилл не мог чувствовать запаха страха, но ощущал его волны кожей. Фредди смотрела на него широко распахнутыми глазами, напряженная, натянутая, как струна, готовая к решительным действиям, считающая, что он находится на грани помешательства. Сейчас нужно думать не о Фредди. «Мисс дю Морье…» — звучал в голове голос Ганнибала снова и снова, что-то было в его словах, что-то глубже. Какая первая мысль на самом деле возникла в момент, когда Уилл увидел Беделию? Точно. Ему на секунду показалось, что она родственница. Родственница Ганнибала. Редкий типаж: утонченная холодная красота, светлые волосы, резко отчерченные скулы, выраженная внешность аристократки. Тонкокостная, немного суровая на первый взгляд… Как же мало он знал про Ганнибала. Практически ничего. Уилл отмер, резко отнимая руки от волос и поворачиваясь к Фредди. Та дернулась от неожиданности, но в лице не изменилась. — Почему тебя, на самом деле, так интересует мисс дю Морье? Журналистка отвела взгляд, слегка качнувшись из стороны в сторону, и, несмотря на страх, выдержала драматическую паузу, видя, насколько сильно Грэм хочет получить ответ на заданный вопрос. В конце концов, она коротко улыбнулась этой своей обманчиво открытой улыбкой и заговорила: — У меня есть основания полагать, что эта женщина кое-кого убила. Уилл замер, удивленно смотря ей в глаза.

________

Мейсон Вергер был из тех, чья безобидная внешность сбивала с толку и легко вводила в заблуждение при первом знакомстве… если, конечно, человек был слепым и глухим одновременно. Тогда, да. Замашки психопата были настолько очевидны, что считывались с первых минут взаимодействия. Многие признавались, что, общаясь с Вергером, ощущали себя сидящими на пороховой бочке. Когда он смеялся — его смех был взрывным и часто ничем не мотивированным, — непривычные к этому люди, вздрагивали и испуганно озирались, чтобы не смотреть тому в глаза. Со временем, правда, привыкали. Его телохранитель Карло — мужчина, выглядящий, как типичный портовый грузчик, — в такие моменты стоял неподвижно с застывшим выражением лица. С таким же выражением за день до этого он скармливал несчастного Джонни свиньям. Ему платили достаточно, чтобы у него вошло в привычку не задумываться над приказами. Как-то краем уха Марго слышала, что у Карло была большая семья где-то на юге Италии. Четверо детей, жена и их родственники. Та самая дружная семья, собиравшаяся по праздникам за длинным столом в полном составе. Настолько длинным, что приходилось занимать стулья и лавки у соседей, чтобы за ним поместились все Деограциасы. Один из них — Маттео — так же, как и брат, работал на Мейсона. Маттео держал Джонни, пока Карло готовил того к спуску к хрюкающим дьяволам, натасканным пожирать жертв живьем. Знали ли дети, что их отец — профессиональный наемный убийца? А знала ли жена? Скорее всего, нет. Марго заплела тугую косу и обернула вокруг затылка, закрепляя невидимками. Окно было приоткрыто. Сквозь искусную решетку в комнату задувал морозный воздух. Из небольшой церкви раздавались ласкающие слух звуки детского хора. Марго вскочила и с треском захлопнула окно, плотно поджимая губы, но это не спасло — ее острый слух продолжал улавливать нежные голоса. На территории поместья, граничащего с фермой Маскрет, находился христианский лагерь для детей из неблагополучных семей. Скотобойня и христианский лагерь на расстоянии вытянутой руки. Ну не прелесть ли? Неужели кто-то, действительно, верил в то, что ее брат создал «это» под влиянием альтруистичного благочестивого порыва? Дошколят привозили каждое утро на большом полупустом автобусе. Вторая «партия» ребят — уже младшего школьного возраста — приезжала на том же автобусе после полудня. Ближе к вечеру уже один автобус увозил детей обратно. Хоровое пение, чтения библии, игровая комната… Марго прижалась лбом к стеклу, не чувствуя ничего, кроме тихой ярости. Мейсон собрал нескольких новичков, чтобы проверить их на прочность представлением. Он прохаживался туда-сюда, заложив руки за спину и счастливо улыбаясь, словно ребенок в предвкушении долгожданного рождественского подарка. Марго не представляла, как в одном существе может сочетаться такой острый ум и такое явное, осязаемое безумие. Мейсон спятил. И его помешательство становилось все очевиднее с каждым годом. Они были двойняшками. В представлении Марго это означало, что рано или поздно безумие завладеет и ею. Она боялась, что отправится следом. Если бы кто-нибудь спросил о том, знала ли она, на что шла, Марго бы сказала «да». Джонни Доу был единственным из людей Карло, кто проявил к «прелестной мисс» сочувствие. Марго хотела воспользоваться этим, чтобы сбежать. Джонни был влюблен, Марго же всячески поддерживала в нем это чувство — он был обязан помочь ей по своей воле. Едва узнав о своей беременности, она поделилась с ним новостью. Это был знак. А ведь у них практически получилось. Марго не жалела несчастного Доу, она жалела себя. Теперь ей и ее будущему ребенку помощи было ждать неоткуда. В дверь постучали три раза. — Марго? — раздался приглушенный голос брата. — Я вхожу! — в замке провернулся ключ. Дверь распахнулась. Мейсон всплеснул руками, выдерживая ее прямой враждебный взгляд. — Как я рад тебя видеть, как тебе спалось? Женщина передернула плечами. Брат воспринял это как «не знаю». — Ты сегодня такая молчаливая, Марго… а я хотел пригласить тебя на завтрак, — Мейсон подошел к окну и оперся рукой о подоконник, с видом хозяина жизни окидывая взглядом открывшийся вид на поместье. — Ангельские звуки, да? — его лицо замерло, лишь глаза повернулись за тонкими очками — он снова смотрел на сестру. — Да, Мейсон, — Марго послушно кивнула. Ее сковало напряжение. С психопатами нужно вести себя осторожно. Избегать провокаций. Она содрогнулась, когда брат протянул к ней руку, но он лишь ухватился за ручку окна, повернул ее и снова его открыл. — Чудесно-чудесно… — пробормотал он, как бы забивая эфирное время их разговора, изображая что-то между нерешительностью и легким раскаянием; он часто так делал, когда с ней говорил. — Мне жаль, что все произошло именно так. Надеюсь, ты сможешь найти в своем сердце прощение. Твой брат потерян, потерян, но идет к свету… ты же видишь, Марго? — Мейсон взял ее за локоть, крепко, до боли его сжимая. — Этот ужасный… грязный перевертыш попытался выкрасть мою сестру. Ты же знаешь, что ты — моя главная ценность, Марго? Вергеры всегда ценили свою семью превыше всего, — он сделал жест запястьем, и Карло отошел от проема, выпуская их из комнаты. Мейсон тащил сестру за руку, но она не упиралась. Ее лицо уже давно перестало выражать страх и застывало в безразличной отсутствующей мине. — Моя сестра достойна лучшего — а не какого-то беспородного блохастого… Карло, без обид, без обид, Карло — породистый, да, Марго. А тот… — брат сделал неопределенный жест рукой, слегка поморщившись в задумчивости, смотря при этом куда-то вверх. — Как его, бишь, звали? Джонни? Джон Доу? Как удачно… Они шли по коридору в сторону столовой. Марго пришлось ускориться, чтобы не плестись следом за Мейсоном, шаг которого был по-деловому быстрым и легким, прицепом. Он вообще весь был импульсивным и резким, как рассекающий воздух взмах сабли. У стола брат отпустил ее, проследив, чтобы Карло и Маттео встали в дверях у двух выходов, и практически галантно отодвинул перед сестрой стул. Когда она начала садиться, он грубо придвинул ее к столу так, что столешница врезалась ей в солнечное сплетение. Марго выдохнула, ее глаза заблестели, но она лишь осторожно отодвинулась, чтобы сесть удобнее. — Слишком долго, — прокомментировал Мейсон, занимая свое место. Было что-то забавное в том, что владельцы одной из самых крупных скотобоен в стране никогда не употребляли в пищу мяса. — Итак, Марго… у меня есть к тебе разговор, не терпящий отлагательств, — брат побарабанил пальцами по столу, наблюдая за тем, как человек в форме ставит перед ними тарелки с завтраком. — Так как в дисциплинарных целях я был вынужден ограничить твои контакты с внешним миром, то ты, скорее всего, не знаешь, о том, что того несчастного Ника Бойла каким-то невероятным образом нашли федералы… — мужчина потер ладони и с непринужденным видом заправил белую салфетку за ворот своей рубашки. — Даже не представляю, как же так получилось. Странные стечения обстоятельств… ты же помнишь? Ты помогала нам его искать. Ну же, Марго, хоть каплю осознанности на твою красивую мордашку, бога ради. Спасибо, Марго, да, так намного лучше, — Мейсон поковырялся вилкой в тарелке, щурясь сквозь очки. — Честно говоря, я думал, что смогу прищучить этого докторишку… проучить, знаешь, но он снова улизнул. Странно-странно… — Бадж не справился, — подала голос Марго. — Думаешь, ему просто не повезло? — Как знать, в любом случае, я ставил на него. Тобиас был одним из моих лучших экспериментов, — Мейсон принялся поглощать омлет, низко склонившись над тарелкой, яростно распиливая его вилкой. — У доктора Лектера связи с ФБР, но и мы не пальцем деланные, да, Марго? — Тебе настолько нужна эта девочка? — Марго пользовалась вилкой и ножом. — …Мне пришлось неплохо заплатить тому олуху, чтобы наша с тобой фамилия больше никак не фигурировала в запросах на удочерение. Корделл все проверил — мы чисты, как слезы младенца, понимаешь, да? Понимаешь? Марго сдержанно кивнула. Для Мейсона все это было лишь детской игрой для всей семьи. Его представления о добре и зле перемешались и стерлись со шкалы ценностей. Так часто происходит с теми, кто чувствует себя неуязвимым, но у ее брата это было, скорее, связано с тем, что у него напрочь отсутствовало чувство страха. Несколько лет назад суд назначил ему психиатрическое освидетельствование, но в итоге этого так и не произошло. И Марго прекрасно понимала, почему: Мейсон не мог допустить, чтобы его лишили главного источника удовольствия и развлечения. От этой мысли ее передернуло. — Та девочка? Банши? Да, она интересна, но любезный доктор не настолько любезен, чтобы поделиться, — брат причмокнул. — Мне кажется или маловато соли? — он поискал взглядом солонку, но, не найдя ее, отмахнулся и продолжил жадно есть. — Ты хочешь его шантажировать?.. — Или ее… ведь это она убила того кретина, ты же знаешь? Или нет? Знаешь, Марго, во многих вопросах… спешка хороша только при ловле блох, да. Пока все достаточно любопытно, я не вижу поводов для беспокойства. Ведь у моей дорогой сестры все в порядке? Повисла тишина. — О, Рендал, это что? Газета? — Мейсон отвлекся, но, когда юноша скрылся за дверью, быстро вернулся к разговору. — Все в порядке, Марго? Рендала Тира Марго обычно встречала в подвале. Молодой парень — не больше двадцати пяти лет. Он всегда ходил в медицинском халате и, кажется, был по специальности палеонтологом, увлеченным таксидермией. Брат хорошо платил ему за создание персонального «музея» для избранных посетителей. — Да, Мейсон. Да. Марго в порядке, — голос дрожал. Марго почувствовала, как из ее глаз потекли слезы.