Судьба неизбежнее, чем случайность. «Судьба заключена в характере», — эти слова родились отнюдь не зря. Рюноскэ Акутагава (1892–1927) — японский писатель
— Какой интересный тандем, — Фредерик медленно постукивал пальцами по столу, следя за вошедшими цепким маслянистым взглядом. — Чего не ожидал — того не ожидал. Все же решили принять мое предложение обследоваться, мистер Грэм? Уилл кратко растянул губы в скупой улыбке — дань вежливости — и поправил очки, покачав головой. На нем была черная рубашка по фигуре и темные джинсы, Фредерик отметил, что выглядел тот намного лучше, чем в их последнюю встречу. Фредди с исключительной деловитостью перевела взгляд сначала на Грэма, затем на главного администратора BSHCI, и, убедившись, что Уилл не собирается отвечать, заговорила: — Здравствуйте, доктор Чилтон, — в ее голосе звучало слишком уж искреннее почтение, но Фредерик, судя по всему, не уловил фальши, поэтому продолжил: — И пресса тоже тут? Не сочтите невежливым, что вас обыскали на входе… сами знаете, какое у нас тут заведение. Особенно после нескольких нападений… все на взводе. Но все ваши личные вещи будут возвращены вам на выходе в целости и сохранности, — он утоп глубже в кресле и развел руками, указывая на стулья. Сама любезность — радушный хозяин. — Любые средства записи запрещены, магическое воздействие блокируется. — Я помню. В прошлый раз вы разрешили мне конспектировать исключительно ручкой. — Ах, да, мисс-... — Вы согласились на встречу, — перебил его Уилл, опускаясь на стул. Лаундс села на соседний, сложив руки на коленях, как прилежная ученица. — Мне стало интересно, — доктор Чилтон слегка склонился вперед, опираясь на стол. После крупной, связанной с Авелем Гидеоном неудачи, он притих на пару месяцев и практически не подавал признаков жизни. Уилл обсуждал его с Аланой, та шутила, что он «притворился мертвым». — … Уилл, Фредерик он, как коза. В тот день Грэм заехал к Алане. Он уже готовился к тяжелому разговору, но та встретила его в приподнятом настроении, причиной чему, как понял Уилл, являлась приговоренная до его прихода бутылка вина. Не то, чтобы он считал Алану слишком сложным человеком, но во многих вопросах в обычное время ее принципиальность перевешивала даже здравый смысл. Она вполне могла ему отказать. И имела на это полное право. Они сидели за столом. Дом доктора Блум был украшен к рождеству, поэтому единственным источником света помимо гирлянд был лишь небольшой стоящий в углу гостиной торшер. Алану и ее гостя окружал приятный для уставших после тяжелого рабочего дня глаз полумрак. Уилл покрутил в руках стакан с предложенным виски и поднял на нее взгляд, вдруг понимая, что совершенно потерял нить разговора: — Коза?.. — он изогнул бровь. Алана посмеивалась. Она подняла указательный палец вверх, взглядом скользя по комнате, явно пытаясь что-то вспомнить. — Миото-…мио-…миотоническая коза, — выговорилось не сразу. — Есть такие, знаешь… обморочные козы. Их любят пугать дети — они после этого забавно падают — myotonia congentia. Уилл осознал, что его губы против воли растягиваются в улыбке. — Алана, погоди, — но он все же решил вернуться к сути беседы. — Ты уверена, что именно он ставил диагноз? — Более чем, но я не уверена, что вообще имела право с тобой об этом говорить, — веселье улетучилось, уступая грусти. — Это конфиденциальная информация. — У кого еще есть к ней официальный доступ? Ведь не только у тебя? — Не только. Повисла тишина. Уилл молча смотрел на свои пальцы, сжимающие толстые стеклянные стенки стакана. Он чувствовал себя выжато. — Не расскажешь, что именно происходит? — Алана задавала вопрос, но ее голос говорил о том, что на ответ она не рассчитывает. — Ведь это не для Джека? Уилл неопределенно пожал плечами. Ему были нужны доказательства достоверности слов Лаундс. Они пытались их найти до того, как что-то пойдет не так. Если Фредди ошиблась — ему не придется выполнять свою часть договора. В итоге они ухватились за одно из ее воспоминаний, которые можно было как-то проверить, но получили неожиданный, пусть и исчерпывающий, результат. — У нас есть к вам несколько вопросов, — Фредди склонила голову набок. — По поводу Авеля Гидеона? — По поводу Марго Вергер, — ответил Уилл. Фредерик побледнел и замер, чуть вздернув подбородок. Он поджал губы, его кадык дернулся. «Myotonia congentia», — прозвучал в голове Уилла голос Аланы. — В общем-то, это славно, что вы решились на эту встречу, потому что ждать приема месяц мы бы не стали, и все бы повернулось не в вашу пользу, — Фредди покачала головой, словно сожалея. — Вы сделали правильный и очень ответственный выбор, доктор Чилтон. Грэм фыркнул, приковав к себе недоумевающий взгляд психиатра. — Что это значит? — мягкий голос Фредерика задрожал, Уилл почувствовал его страх. — Я так понимаю, вы не от имени ФБР. Я могу вас вышвырнуть с… — Не можете, — Уилл тяжело вздохнул, откидываясь на спинку стула, но продолжил устало и с неохотой, — потому что, если наши подозрения подтвердятся, то вы пойдете соучастником… хотя, вы так и так, скорее всего, им пойдете. — Если повезет — свидетелем, — поправила Фредди. — Если повезет, — повторил Грэм отрешенно. — Думаю, вам повезло, потому что, если бы мы пришли от ФБР, то выбора бы не было. А пока у вас есть возможность проявить инициативу и выполнить свой гражданский долг. Не прямо сейчас, но в скором времени. Взять с собой журналистку было решением взвешенным и удачным. Само наличие Фредди в помещении создавало подавляющее действие, которого так страшился доктор Чилтон — огласка, позор. — Вам не поверят, — голос заведующего подсел. Фредди и Уилл переглянулись. — Какая разница? — совершенно серьезно спросила Лаундс. — Достаточно крохотной искры, чтобы появились подозрения. Вы читаете мои статьи, доктор… часто ли вы занимаетесь серьезным фактчекингом? Бьюсь об заклад, вы человек очень важный и занятой, — Фредди выдержала паузу, и доктор Чилтон, возможно сам того не замечая, несколько подобрался и приосанился, будто, действительно, снова ощутил себя важным и не таким загнанным в угол, как минуту назад. — Поэтому у вас нет большого количества времени проверять всю информацию, которая к вам поступает. Кто-то проверит, но в итоге большинство будет верить мне. После событий последних месяцев это точно пустит вашу карьеру под откос. Поверьте, нам бы очень этого не хотелось, но… — журналистка с сожалением покачала головой. «Верь нам, верь, что мы сможем тебя спасти», — пронеслось в голове Уилла, но он лишь сдержано кивнул, подтверждая слова Фредди. — Это шантаж? — Фредерик уже не звучал так возмущенно, однако старался держать лицо. — Это выбор, — губы с трудом разлепились. Грэма слегка замутило, он снял очки, его взгляд столкнулся с растерянным взглядом доктора Чилтона. — Потому что, когда заведут реальное дело, будет уже поздно, — Уилл поморщился, уголок его губ дернулся. — Как бы вас ни прикармливали, с этим будет покончено, вы останетесь одни без покровителей. Когда все это будет предано огласке во всех подробностях, вас растерзают и сожрут с потрохами, вы не отмоетесь, даже если отделаетесь легким испугом. — Когда-нибудь, мистер Грэм, — Фредерик стиснул зубы, — вы окажетесь здесь под моим надзором, — его ноздри затрепетали. Уилл пожал плечами: — Вас здесь уже не будет. — Если вы нам поможете, «Слитые преступления» поддержат вашу версию событий, — продолжила убеждать заведующего Лаундс. — Мы соотнесем факты и выдвинем линию защиты, я даже посоветуюсь со своим юристом. А у меня очень хороший юрист. — А с каких это пор вы работаете вместе? — Чилтон снова откинулся на спинку кресла, несколько расслабляясь. Он взял стакан воды и пригубил его, делая пару глотков. — Мне казалось, Уилл Грэм терпеть не может прессу? — Обстоятельства, — вежливо улыбнулась Фредди. — Какие у вас вопросы? — Фредерик провел по зубам языком, делая неуверенный жест рукой. «Кораниды не умеют врать… если Чилтон попадет на суд под раздачу, то ему крышка», — Уилл побарабанил пальцами по колену, покусывая нижнюю губу. — Скажите, это ведь вы диагностировали Марго Вергер? — Лаундс сложила руки в замочек и склонила голову набок. — Просто «да» или «нет». — Я ставил подпи… — Да или нет? Или мы уходим, и обо всем остальном узнаете из газет, — Фредди перешла в наступление. — Я еще могу вас спасти. — Да, — выдохнул доктор, его губы аж побелели. — Вы выступали в роли судебного психиатра. Какой диагноз вы ей поставили? — Уилл передернул плечами. — Гм… Это не для прессы, — он кинул быстрый взгляд на журналистку, та кивнула. — Она была признана недееспособной, — доктор Чилтон повел плечами, чуть отклоняя голову назад, выражая легкую, вполне искреннюю растерянность. — Умственная отсталость, недоразвитие когнитивных функций, склонность к аффективной дезорганизации поведения, ранняя деменция. Она была нетранспортабельна. — То есть она не могла выступать надежным свидетелем в суде? — Грэм прищурился, чуть отклоняясь. Между бровей пролегла складка. Он перевел взгляд на Фредди, та неотрывно наблюдала за Чилтоном. — Она не могла выступать в суде вообще. С таким спектром расстройств опекунство над пациентом оформляет ближайший родственник. После смерти Молсона Вергера, ее ближайшим родственником оказался… — Брат, — выдохнула Фредди. — Верно, — доктор Чилтон слегка успокоился, почувствовав себя в безопасности. — Разве эти заболевания не должны были диагностироваться… ранее? — Исходя из медицинских карт, девушка провела больше года в состоянии летаргического сна, — Фредерик понизил голос, его взгляд забегал, но остановился на журналистке. — Она должна была свидетельствовать по делу о консервах, — Фредди медленно отклонилась на спинку стула, глядя на Уилла. Тот этих подробностей пока не знал. — Против брата. — Дело о консервах? — переспросил доктор Чилтон, на его губах появилась нервная улыбка. Он явно не понимал, о чем идет речь. — В выпущенных компанией консервах FDA обнаружило человеческие останки. Каких-то бедняг перемололо вместе со свиньями. Сотрудникам управления быстро позакрывали рты, — журналистка на секунду отвела взгляд. Уилл достал из нагрудного кармана сложенную несколько раз бумажку. Он ее расправил и протянул Фредерику: — Она? Доктор скользнул рассеянным, не узнающим взглядом по фотографии. — Фото сделано в то время, — пояснила Лаундс. — За пару недель до постановки диагноза. Узнаете? — повторила она. Фредерик молчал, постукивая пальцам по столу. — Да или нет? — журналистка настаивала. — Нет, — мужчина поднял на нее взгляд и отодвинул фотографию обратно. — Погодите… — Уилл внимательно наблюдал за его реакцией, осознание разлилось под кожей тревожной дрожью. — Вы никогда ее не видели, не так ли? Доктор Чилтон громко сглотнул и отвел взгляд, неопределенно махнув рукой. Грэм молча прижал тыльную сторону ладони к губам, медленно кивнув своим мыслям. — Когда я брала у нее интервью, ее состояние не соответствовало вашему анамнезу… — Вы считаете себя психиатром, мисс Лаундс? — Исходя из ваших слов, Марго Вергер была прикована к постели, — вмешался Уилл. — Этого снимка уже достаточно, чтобы уничтожить вас как психиатра. — Простите, доктор, запамятовала… в каком году вы неожиданно для всех заняли пост главного администратора? — Фредди свела брови, словно усердно вспоминая. — Не напомните? — Вы, действительно, уверены, что хотите подключать федералов на этом этапе? — Грэм приподнял брови. Фредерик устало прикрыл глаза ладонью.________
— Ты готова? — Уилл улыбнулся, стоя в прихожей, он решил не тянуть время и не снимать куртку, поэтому просто ждал внизу. Эбигейл неуверенно повела плечами, но кивнула. Она сбежала по лестнице вниз, закидывая на плечо рюкзачок. — Это всего на ночь… — проговорил мужчина извиняющимся тоном, будто это была его вина, что Ганнибал уезжал. Он осмотрел обстановку за ее спиной. Вопрос повис в воздухе, поэтому Эбигейл ответила: — У него пациент, — она видела, как слегка расслабились чужие плечи. Ей всегда казалось, что у Уилла был очень грустный растерянный взгляд. Она не знала, что именно было тому виной, но выглядел тот периодически так, что его хотелось просто прижать к груди и пожалеть, как какого-нибудь щенка в приюте для бездомных животных. — А… — Уилл пожал плечами и отвел взгляд, его губы растянулись в неуверенной улыбке. — Значит позвоним ему, как приедем. — Ты переживаешь? — девочка натянула пальто и быстро застегнула. — Ты же знаешь, почему не можешь оставаться одна, верно? — Догадываюсь. Но я бы и не хотела, — она в задумчивости потерла кончиком языка уголок рта. — У Ганнибала красиво, но, — Эбигейл понизила голос, — немного жутко. Все эти картины, куча пустых комнат. — Я думал, ты уже привыкла, — Уилл придержал перед ней дверь. — Иногда мне тоже так кажется, но одна бы я тут находиться, наверное, не хотела. Они подошли к машине. Грэм копался в карманах куртки. Повисла тишина. Эбигейл решилась: — Ты же все знаешь, да? — она было прислонилась к машине бедром, но тут же отстранилась, отряхивая серую плотную ткань от пыли. Девочка поморщилась. Уилл тяжело вздохнул, продолжая смотреть куда-то вниз. Он достал ключ, машина дважды просигналила, двери синхронно щелкнули. Не получив ответа, Эбигейл раздосадовано молчала, жалея, что вообще открыла рот. Однако Уилл поднял взгляд: — Знаю. Это… уже ничего не меняет, — он забрался на водительское место и захлопнул за собой дверцу. Эбигейл последовала его примеру и заняла переднее пассажирское, размещая рюкзак у себя на коленях. Она медленно кивнула, переваривая информацию и молча смотря перед собой. Машина загудела, заводясь. — Я этого не хотела. — М? — Я не… я не хотела его убивать. Это была случайность, — Эбигейл откинулась на спинку кресла, ее глаза покраснели, кончик носа закололо. — Он пробрался в дом и… я думала… Все вокруг говорили, что он Подражатель. А я тогда сидела с… — она прижала кулак к губам, на какое-то время замолкая, лишь беззвучно сглатывая, подавляя судороги в горле. — У меня в руках был нож, я вспорола подушку, чтобы посмотреть, чем она набита. Там были волосы. Темные. Уилл положил руки на руль. Он молча слушал. — Все считали, что Ник — убийца. Я уже не уверена в своих воспоминаниях о том дне — все перемешалось, но в тот момент мне казалось, что он пришел за мной, что я следующая… но теперь мне кажется, что он что-то говорил. Вроде: «я не причиню тебе вреда, я их не убивал», но мало ли, что может говорить психопат, да? Мой отец тоже много чего мне говорил, а потом… — Эбигейл сделала глубокий вдох, стирая со щек слезы. Уилл выдохнул, медленно кивая. — Тебе проще думать, что у тебя не было другого выхода, — он поджал покривившиеся губы, слегка поморщившись. — Ты чувствуешь себя хорошо, когда уверена, что убила плохого человека, — мужчина достал из бардачка пачку салфеток и протянул ей. — Хочется верить в существование хоть какой-то справедливости. — Тебя пугает эта мысль, — подметила Эбигейл. — Пугала, — взгляд Уилла словно мутное стекло — непроницаемый. Не такой, как в их первые встречи. — Теперь меня пугают другие вещи. — Джек знает? Обо мне. — Догадывается, — наконец профайлер выехал на дорогу и встроился в не очень плотный поток машин. — Пока в отделе не хватает рук, но, когда последняя стена падет, они быстро со всем разберутся и все вызнают. Возможно, это не будет касаться Ника, но всего остального — точно. Относительно Ника пока есть только косвенные улики. — Тебе вообще можно это со мной обсуждать? — Эбигейл невольно улыбнулась, схожая улыбка отразилась на губах Уилла. — Какая разница? Ты имеешь право знать, в чем тебя обвиняют, — улыбка поблекла, он стал серьезнее. — Но про Бойла вызнал кто-то еще. Эбигейл похолодела. — Кто?.. — Кто-то, кто явно догадывается или знает точно, что это сделала ты. И, что Ганнибал помог тебе избавиться от тела. — Что же мне делать? — Джек рано или поздно доберется до этого человека, тогда вы с Ганнибалом окажетесь под подозрением, — Уилл остановился на светофоре. Эбигейл прижалась виском к стеклу, оглядывая полупустую улицу. Балтимор казался морозным и серым, несмотря на обильно украшенные здания и льющуюся из магазинов рождественскую музыку. Что-то давило — какое-то неприятное предчувствие. — Есть вероятность, что я доберусь до него первым. — Что ты собираешься сделать? — Узнаю, какой информацией тот обладает на самом деле, — мужчина пожал плечами. — А если он соврет? — вяло проговорила Эбигейл. Уилл вздохнул. — Возможно у нас получится избавиться от него законным путем… — Ты сам-то в это веришь? — девочка прикрыла глаза. Смутная тревога засела в грудной клетке. Страх. — Единственное, в чем я теперь уверен: если ФБР доберется до него раньше нас, то их быстро завернут. Нужен какой-то козырь. Что-то, от чего нельзя так просто отмахнуться. — Говоришь так загадочно. Прямо шпионский боевик. Уилл издал смешок, слегка повеселев: — Действительно. Просто, думаю, что… мне стоит с тобой всем этим поделиться. На твоем месте я бы очень злился на то, что меня держат в неведении, — он хмыкнул, сделав паузу и, откинув со лба челку добавил: — Никогда бы не подумал, что буду так обыденно говорить о подобных вещах. — Не думала, что за этот год моя жизнь так сильно изменится, — Эбигейл снова взглянула на проносящийся мимо Балтимор. — Это все похоже на затянувшийся кошмарный сон, — она покосилась на Уилла. — Возможно по мне не скажешь, но у меня была вполне себе обычная жизнь. — Я знаю, Эби… и я был бы счастлив, если бы обстоятельства тебя из нее не вырывали. Но, возможно, даже в этой новой жизни найдется что-то, что сможет тебя порадовать. — «То ли колодец был действительно уж очень глубоким, то ли летела Алиса уж очень не спеша…» — выдохнула девочка. — Хочешь проснуться? — Иногда.