Бикфордов шнур

— Уилл! — Джек потряс его за плечо. Грэм вздрогнул, его ресницы затрепетали. Он поднял расфокусированный взгляд на Кроуфорда, не понимая, чего именно тот от него хочет. Джек в небольшой кухне казался каким-то слишком громоздким. Он, словно газ, заполнял все свободное пространство. От этого мутило. А еще Джек был очень растерян и зол, от чего мутило еще сильнее. — Уилл, что это? Ты можешь мне объяснить? — его большая рука снова указывала в сторону гостиной. Грэм, чувствуя себя дураком из притчи, бездумно смотрел на его указательный палец, находясь слишком глубоко в прострации, чтобы включиться в разговор быстрее. Разум плыл, словно Уилл перебрал спиртного. Его мутило. Похоже он чувствовал себя в детстве после сотрясения мозга, но он не помнил, бился ли обо что-нибудь головой. Это было маловероятно. Уилл медленно перевел взгляд на гостиную. Комната была заполнена людьми. В его доме никогда не было столько людей, сколько сегодня. Он снова взглянул на Кроуфорда. Плечи медленно приподнялись, затем опали. Профайлер крепче обхватил себя за локти, едва уловимо покачав головой. — Тело, — он и сам едва себя слышал. Кадык дернулся, Уилл тяжело сглотнул. Все вокруг казалось затянутым мутной белой дымкой. В доме было темно. Кажется, незваный гость сделал что-то с проводкой, но Уилл был не уверен. Пока что спецосвещение подтянули только в гостиную, полицейские ходили по дому с фонариками. То тут, то там на стенах, полу, потолке мелькали дрожащие кругляши света. Голова болела. — Что произошло? — повторил уже в третий или четвертый раз Джек с нажимом. Взгляд Уилла скользнул сначала влево, затем куда-то вправо — бессмысленно и потерянно, словно он не понимал, что именно у него спрашивают. — На нас напали, — на соседнем стуле сидела Эбигейл, она во все глаза смотрела на главу отдела бихевиористики, напряженно вцепляясь пальцами в деревянную седушку. Рядом с ней спокойно сидел Уинстон, девочка придерживала его за ошейник. Бастера пришлось на время изолировать, так как тот мог испортить место преступления, Марти, как сказали Уиллу, была там же. Лицо Кроуфорда красноречиво отразило мысль о том, что Эбигейл привлекла его внимание зря. — Я хочу выслушать его, — коротко прервал ее Джек, и Уилл ощутил, как чужой внутренний зверь щерится. Из горла оборотня раздалось что-то, напоминающее рычание. Джек, должно быть, был на пределах сил, если не мог сдерживать рвущееся наружу бешенство. — Не тебя. Эбигейл вздрогнула от звука, но раздраженно вдохнула носом, явно собираясь что-то ответить, прекрасно понимая, что Кроуфорд не посмеет ей навредить. Грэм на физическом уровне ощутил готовые сорваться с ее губ слова, поэтому оборвал ее жестом, резко вскинув раскрытую ладонь. Их взгляды на секунду встретились — совиные глаза Эби испуганно заблестели в полутьме, носогубная складка подрагивала в презрительном движении, но она остановилась, кратко взволнованно облизнув тонкие губы и снова подняв испепеляющий взгляд на Джека. Он был для нее врагом. Банши не были стайными существами вроде оборотней, но Уилл был для Эбигейл своим, и она была готова его защищать, несмотря на то, что сил у нее на это было мало. Этого было сложно не ощутить. Уилл не знал, рассказал ли Ганнибал о подозрительности Кроуфорда ей, но мог предположить, что Эбигейл была достаточно чувствительна, чтобы и без этого ощущать исходящую для нее лично от Джека опасность. — Я не знаю, — выдохнул Уилл, предотвращая нарастающий конфликт, когда на него уставились две пары глаз. — В каком смысле? Ресницы Грэма опустились, между бровями пролегла морщинка, он прочистил горло: — Я его убил. Я не знаю, что именно этот-… что именно он хотел, но ублюдок ворвался ко мне в дом, разбив окно, — мужчина указал пальцем во тьму, — ты это видишь, — его голос срывался от раздражения, Уилл говорил быстро. — Это я вижу. Я хочу знать, что было перед тем, как ты его убил. Глаза Грэма распахнулись в удивлении, тот подобрался, подавив вспышку гнева: — Джек, это не Пиковая дама и не дух Рождества, чтобы его призывать. Мы ужинали. Кроуфорд моргнул, но не успел ответить на неожиданную дерзость. К ним подошла Беверли. Уилл прочел в ее взгляде сочувствие. Она обратилась к Джеку: — Четыре пулевых в грудной клетке. Судя по всему, задеты жизненно-важные органы. Патроны стандартные, — женщина подняла небольшой пакетик для улик. — Прошли навылет, застряли в стенах и половицах, — она ободряюще улыбнулась Уиллу, и тот поджал губы. — Мотоцикл припаркован в километре от дома, у дороги в кустах. Наткнулся случайно сосед, но придал значение только когда заметил мигалки у дома. Подъехал, обратился к нам. Ну что, транспортируем? — Что за гадость на нем надета? — Похоже на останки животного, — Катц развела руками, опуская их вдоль тела. — Джимми предположил тигра. Это подозрительно напоминает экзоскелет какого-то хищника. — Цирк, — вымученно выдохнул Джек, раздувая ноздри. Уилл прикрыл лицо руками, надавливая на глаза. — Я… могу забрать Марти? — Беверли обращалась уже к нему. — Завтра передам ее Лили сама, если ты не против. Кажется, тебе будет не до этого. — Да, — Уилл поджал губы. — Только попрощаюсь. Если ты не против. — Как я могу быть против?.. — в голосе инугами читался легкий укор. — Прости за спешку, просто они завтра уезжают, и… — Все в порядке, — остановил ее Уилл. — Правда. — Эбигейл, — из полутьмы вынырнул подсвеченный переносными прожекторами сзади силуэт стягивающего резиновые перчатки Джимми Прайса. — Доктор Лектер подъехал… он уже может ее забрать? Он выглядит обеспокоенным, — мужчина обратился к Кроуфорду, тот помедлил, но кивнул. Держать тут девочку до глубокой ночи не было никакого смысла, на часах уже и так была половина первого. — Можно меня тоже кто-нибудь куда-нибудь заберет… — выжато пробормотал Уилл, вплетая пальцы в курчавые волосы и зажмуриваясь. Он уже видел, как завтра весь день возится с дырой в окне. Профайлер был выжат бессонными ночами и бесконечной работой, этот вечер должен был стать вечером отдыха, но весь мир, казалось, сговорился против него. Сейчас Уиллу снова захотелось почувствовать себя ребенком, чтобы снять с себя хоть на время всю душащую рутину и расслабиться, но он был взрослым, который, судя по всему, одним своим видом просил у окружающих «подсыпьте мне еще проблем, мне мало». Где-то на заднем плане тело неизвестного запаковывали в черный плотный целлофан. Эта ситуация смутно напомнила Уиллу нападение в офисе Ганнибала. Правда, в том случае тел было больше. — Наши ребята нашли в пристройке лист фанеры и заделали окно, — все обернулись на Брайана, тот подошел, упершись руками в бока с видом человека, довольного проделанной работой. — Круто ты его, конечно, ничего не скажешь, — он осмотрел кислые лица присутствующих. — Вам рассказали какой-то грустный анекдот? Кто-то умер? — его губы растянулись в ухмылочке. Джек сложил руки на груди и закатил глаза, все же несколько расслабляясь. Раскалившаяся до пределов обстановка разрядилась за пару фраз. Все устали, ни у кого уже не было сил собачиться на месте преступления. — Джек, я полагаю, Уилл все-таки… потерпевший, — Джимми явно подбирал слова, в его взгляде читалось легкое недоумение. — Нам не стоит обращаться с ним как с преступником. Он использовал зарегистрированное табельное оружие, чтобы защитить свою жизнь и жизнь Эбигейл. Девочка закивала. Уилл сделал тяжелый вздох. Джек смотрел на него внимательным, тяжелым взглядом, словно пытался проглядеть в профайлере дыру. Его явно беспокоил тот факт, что он обнаружил на месте преступления банши, преодолеть свою неприязнь к которой так и не смог. Тем временем та подсела к пришибленно молчащему Уиллу и обняла его за шею, крепко прижимаясь. Тот удивленно приподнял брови, но неловко похлопал ее по плечу. — Спасибо, — шепнула Эби, отстраняясь. Команда Джека умиленно замолчала. — Думаю, пока здесь всё, — Беверли оглянулась на Джимми и Брайана, те лишь кивнули. — С утра проведем процедуру опознания. — Что-то мне это всё напоминает… — Уилл посмотрел вслед уходящим судмедам и Эбигейл. Он заметил, как Бев показывала той, где лучше не наступать. Беверли нравилась ему все больше. Они не были близко знакомы, но та стала одной из немногих, проявивших к нему искреннюю симпатию и даже попытавшихся подружиться с «фриком» еще в самом начале. Она ненавязчиво вливалась в его личное пространство и оказывала ненаправленную поддержку, казалось, совершенно ничего для этого не делая. Ни к чему не обязывающие шутки, короткие разговоры в столовой Куантико, собиравшие вокруг себя небольшую компанию ее знакомых. Благодаря Катц, вовлекавшей его в какие-то мелкие обсуждения, Уилл, действительно, чувствовал себя не отрезанным от общества. Само его вежливое присутствие делало других благосклоннее и терпимее к его странностям. Из-за этого он стал чаще размышлять о том, насколько в действительности важны различные мелкие формальности в вопросах социальной интеграции. Психопату достаточно вписываться в социальные рамки: здороваться с любопытными соседками, держать газон в порядке, улыбаться коллегам, — чтобы избежать подозрений. Чтобы все вокруг считали его идеальным семьянином, другом или сотрудником. Достаточно просто следовать социальным ритуалам, чтобы тебя не считали больным. — О чем ты? — Джек снова повернулся к нему. — Нападения хищника пару недель назад. Мы еще предположили, что это обращенный оборотень, но не смогли определить, какой именно. Ведь теперь ничего не мешает… проверить? — Двух зайцев одним выстрелом? — Четырьмя, если быть точнее, — губы Уилла расползлись в болезненной, но искренней улыбке. Он заметил, что Джек едва не улыбнулся в ответ, явно находя каламбур забавным. — Мы этим делом не занимаемся, но можем предложить образцы для сравнения. Профайлер кивнул. Где-то на улице послышался голос Эбигейл. Через дверной проем было видно, как Ганнибал осторожно осматривает приемную дочь, придерживая ее за плечи и что-то тихо ей говоря. Уилл ощутил, как его сердце начинает биться сильнее.

________

— Уснула, — Ганнибал закрыл за собой дверь гостевой спальни. Уилл молча качнул головой, больше никак не реагируя. Он сидел в мягком кресле у небольшого поставленного у окна письменного стола — элегантного, как и все в этом доме. На стене поодаль висело квадратное, украшенное по бокам канвой с вензелями зеркало, в которое Уилл старался не смотреть. Ганнибал оставил его тут около двадцати минут назад, чтобы обнаружить, что тот не сдвинулся ни на дюйм, хотя за это время мог, как минимум, разобраться со сменной одеждой и пойти отмывать кровь. Однако профайлер находился в состоянии транса. Его шею, футболку и лицо все еще покрывали маленькие почерневшие брызги крови. — Уилл, — Ганнибал опустил ладонь ему на плечо. Уилл заторможено моргнул, подняв непонимающий взгляд на доктора Лектера. — Эбигейл уснула, — повторил тот, внимательно его оглядывая. — Хорошо, — мужчина снова уставился перед собой. — Не хочешь озвучить свои мысли, Уилл? — Ганнибал поставил на стол два стакана и достал из небольшого бара бутылку виски, разливая его на два пальца. Грэм догадывался, насколько мрачно они оба выглядят сейчас со стороны в приглушенном свете создающего намеки на уют торшера, стоящего в углу комнаты. Счет сравнялся. Их пытались убить. Уилл молчал, казалось, снова уйдя в себя. — Я могу предположить, но мне хочется, чтобы ты сам это озвучил. Ты находишься в состоянии шока, — Ганнибал поправил костюм и опустился в соседнее кресло. — Я чувствую вину, — голос Уилла прозвучал безжизненно, интонации взволнованно взлетели. — За что именно ты чувствуешь вину? Грэм сгорбился, упираясь локтями в колени и прикрывая лицо ладонями, крепко надавливая на лоб пальцами, словно пытаясь его проломить: — Я… не знаю, — он прочистил горло. — Не знаю. Мне кажется, все вокруг меня осуждают. Они… ты. — Я не могу осуждать тебя за то, в чем нет твоей вины, Уилл. Я не раз проводил реабилитационную терапию с жертвами разного рода насилия, — Ганнибал медленно отклонился на спинку кресла, неотрывно следя за чужим отсутствующим выражением на лице. — Общество взращивает в нас иррациональную требовательность к себе. Она уходит корнями в тревожный аспект нашего бессознательного желания видеть несуществующие причинно-следственные связи. В большинстве случаев жертва склонна, в первую очередь, видеть причиной происшествия себя и последовательность предпринятых ею действий. В чем заключается твоя вина, Уилл? — мужчина плавно склонил голову набок. — Какие предпринятые тобой действия могли привести к этому исходу? — Это произошло именно в этот день. У меня, — профайлер склонился еще ниже, сминая волосы пальцами, Ганнибал заметил, что его мелко трясет. — Я… словно чувствую себя причиной этому. — Чему, Уилл? Тот промолчал, однако медленно выпрямился, на ощупь беря со стола стакан и в пару глотков опустошая его и отставляя обратно, теперь тяжело откидываясь на спинку, наконец поднимая взгляд на чужое лицо. Ганнибал чуть прищурился, его губы покривились, когда он коротко их поджал: — Закрой глаза. — Что…? Зачем? — Закрой глаза, Уилл. Уилл кратко облизнул губы и непонимающе поморщился, но спорить не стал. Его покрытые тонкими синеватыми паутинками вен веки опустились. — Ты когда-нибудь что-нибудь терял? В детстве. — Кажется, — Грэм озадаченно свел брови. — Сколько тебе было? Помнишь? — Десять, — он неуютно покривил губы. — Тебе десять лет, ты возвращаешься из школы домой. Представь свою дорогу домой, свой дом. Какой он? Представь, как он возвышается перед тобой на фоне неба, ощути усталость, беспокойство. Какой твой дом? Любой из тех, в которых вы жили за все годы переездов. Что ты видишь? Повисла тишина. В груди Уилла явно происходила внутренняя борьба, но визуализация сделала свое дело — постепенно тот успокоился и замер, откинувшись на спинку кресла. Профайлер долго молчал, его глаза двигались под веками. Он с трудом разлепил губы, его плечи слегка ссутулились, он скользнул ладонью по предплечью в успокаивающем жесте: — Дешевый хостел. У нас не было денег на постоянный дом. — Как он выглядит? — Плохо, — Уилл выдохнул, чуть сильнее зажмурив глаза. — Как вы там оказались? — Мать была из обеспеченной семьи, отец едва сводил концы с концами. Они планировали заключить брак после рождения ребенка… так что после смерти матери все растащили ее родственники, а мы оказались практически на улице. — Ты испортил своим родителям жизнь? Плечи Уилла медленно приподнялись и опали. Он замер, с трудом удерживаясь от кивка, его шея напряглась. — Тебе десять лет. Отследи это чувство внутри. Где оно? Тебе десять лет. Ты это ощущаешь? Уилл резко втянул носом воздух, сильнее обхватывая себя руками. — Мы практически не обсуждали твоего отца, но ты говорил, у вас были хорошие отношения, — Ганнибал положил ногу на ногу. Эмпатия Уилла помогала тому воскрешать давно забытые воспоминания. — Это в тебе говорит твое желание так думать? — доктор Лектер помолчал, видя, как до побеления сжались губы Грэма. — Тебе десять лет. Ты возвращаешься домой из школы. Ты что-то потерял. Что-то ценное, раз ты помнишь об этом до сих пор. Тебе не хочется идти домой, не так ли? Голова Уилла едва заметно качнулась. Нет. Гипнотический голос продолжил: — Что ты чувствуешь? Ты останавливаешься на пороге у двери? Тянешь момент? Что это за чувство? — Бессилие, страх, — голос подсел. Уилл неуютно двинул плечами, попытавшись расслабить спину. — Вина… стыд. — Отец дома? — Да. — Он ведь часто был дома, когда ты приходил из школы? — Не мог найти постоянную работу. — Поэтому вы переезжали? Уилл медленно кивнул, не открывая глаз, Ганнибал заметил, как у переносицы блеснула влага, но Грэм быстро стер ее костяшкой указательного пальца. — Ты заходишь домой, — голос доктора Лектера ровный, почти мягкий, хрипловатый с плавными перекатывающимися по языку интонациями. — Как он смотрит на тебя? Что он видит, Уилл? Ты — тот, кто испортил ему жизнь, отнял у него все. Что он видит, когда смотрит на тебя? Уилл сделал судорожный вдох, явно воскрешая в памяти описанный момент, но не в силах дать ответ на поставленный вопрос. В десять лет очень сложно говорить на такие сложные взрослые темы. Дети, в первую очередь, чувствуют. Переосмысление происходит намного позже. — Уилл, ты похож на папу или на маму? — Ганнибал подобрал более подходящие для ребенка формулировки. — На маму, — шепот. Грэм сделал глубокий успокаивающий вдох. — Папа говорил так? Хорошо. Полагаю, она была очень красивой женщиной. Уилл отклонил лицо в сторону, его щеки слегка покраснели, будто он испытал отголоски смущения, его скорбно поджатые губы тронула тень улыбки. — Папа говорил тебе, что не рад тебя видеть? Да? Но заставлял приходить домой сразу после школы. Он хотел бы, чтобы на твоем месте была мама? Губы Уилла задрожали, дыхание сбилось. — Ты видел ее фотографии? Какой она была? Можешь не описывать. Представь ее себе, — Ганнибал задумчиво расправлял складки на манжетах. — Представь ее сидящей напротив тебя на стуле. Помнишь ее фотографии? Она улыбается? Выглядит счастливой? Голова профайлера качнулась. Он кивнул. Губы слегка расслабились и изогнулись. Ему хотелось улыбнуться, но он не смог. — Ты мог бы представить ее голос, каким ты представлял его в детстве. Ты ведь представлял ее так же, как представляешь сейчас? Она бы не запрещала тебе гулять после школы, как делал папа? Вы бы жили в большом красивом доме, у вас бы была собака… ты хотел собаку? А свою комнату? — Да, — Уилл снова кашлянул. Голос не слушался. Его руки напряженно сжались на предплечьях. Костяшки побелели. Он задержал дыхание. — Ты видишь маму? — В-вижу… я… — он хотел что-то добавить, но Ганнибал намеренно перебил его: — Уилл, ты убил маму? Уилл горлом издал тихий, напоминающий сдавленное рыдание стон, но практически не изменился в лице. Его сковало, только мышцы на шее подрагивали. На секунду Ганнибалу показалось, что тот не выдержит и откроет глаза. В такие тяжелые моменты пациенты часто не были способны совладать с эмоциями взаперти со своими личными кошмарами, но Уилл зажмурился сильнее. — Дыши, Уилл. Тот со сдавленным стоном выдохнул. — Ты убил ее? Уилл запрокинул голову назад, вжимаясь затылком в подушку за спиной. Он нервно мотнул головой, но в итоге дважды скованно кивнул, противореча сам себе. По щеке скатилась слеза, но он не стал ничего с этим делать. — Ты видишь ее? Перед собой. Улыбку на ее лице. Она смотрит на тебя? — Мгм, — только и смог выдавить Уилл, его голова двинулась, словно он бессознательно пытался отвернуться. Ганнибал задумчиво обвел красивое, забрызганное кровью лицо Грэма взглядом и продолжил монотонным спокойным голосом: — Дом семьи Тернер, Стэмфорд, — доктор Лектер кратко поджал губы, затем цитируя самого Уилла: — «Он пришел незваным, сел во главе стола». Мальчик с пистолетом. Джесси… Ты сделал так же? Ведь ты ее убил. Уилл судорожно выдохнул, его грудная клетка поднималась и опадала. — Ты помнишь Джесси? Представь его. Маленький мальчик. Ты смотришь на него… ты видишь в нем себя, Уилл? Эти образы сливаются в один… Глядя ему в глаза, скажи «ты убийца». Сможешь ли ты сказать это прямо? — Не хочу, — едва слышно прошептал Уилл, сильнее сжимаясь. — Джесси убийца? А ты убийца? Ты убил маму? — Ганнибал сделал паузу, затем продолжая: — Миссис Тернер видела, как Джесси убивает одного за одним членов своей семьи… Что ты увидел в ее глазах? — Прощение, — выдохнул Грэм, его плечи опустились, напряженное тело слегка расслабилось. Он выпустил из легких воздух. — Уилл, она все еще улыбается тебе? — Да, — голос едва слышен. — Ты сможешь простить ее за то, что ты ее не знал? За то, что она бросила тебя. Уилл вздрогнул. Он опустил голову, его губы дрожали. — Это ведь обида? За то, что она оставила тебя так рано с дураком-отцом, научившим тебя ненавидеть свое отражение в зеркале. Думаешь, сможешь ее простить? Это сложно, возможно тебе стоит об этом подумать и вернуться к этому вопросу позже, если ты не сможешь принять решение сейчас. Твое чувство вины. Где оно? Уилл молчал, мелко беззвучно хватая воздух ртом. Он едва уловимо пожал плечами. — Тебе десять лет, Уилл. Представь себя в десять лет. Представь, что встаешь и подходишь к маме. Тебе ведь всегда этого хотелось… Тебя когда-нибудь обнимал отец? — Я… гм, заблудился в новом районе, он меня искал. Когда нашел, обнял. — Он чувствовал облегчение. Он не винил тебя за то, что ты потерялся? Уилл мотнул головой. Напряжение постепенно проходило, руки расслаблялись и больше не дрожали. — Пусть она обнимет тебя так же, как отец тогда. Будто долго тебя искала, а теперь нашла. Уилл зажмурился сильнее, по его лицу прошла судорога, уголки губ приподнялись, напряженно сведенные брови расслабились. — Ты сможешь ее простить? Мы можем оставить ее тут подождать и вернуться к ней потом. Она может ждать тебя бесконечно долго, она не будет тебя упрекать, — Ганнибал понизил голос. — У тебя есть все время мира, чтобы принять решение. Ты должен быть готов. Ты чувствуешь вину, Уилл? Чье лицо у этого чувства? Ты ведь думал, что у вины лицо твоего отца? Ты удивлен. Ты больше не чувствуешь бессилие. Выход — прямо перед тобой. Ты способен справиться. Ты можешь простить эту глупую женщину за то, что она тебя оставила? Грэм сделал глубокий вдох, прикусив губы изнутри. Его рот изогнулся в извиняющейся улыбке. Что-то особенное отразилось у него всего на долю секунды на лице, впечатлившее Ганнибала, но оставшееся для него загадкой. Глаза двинулись под закрытыми веками. Уилл кивнул. — Для этого тебе нужно ее принять. Это чувство — часть тебя. Верни его. Уилл судорожно всхлипнул, слишком погруженный в болезненные образы, стирая слезы. — Ты сможешь это сделать? Грэм молчал. Его дыхание выравнивалось. Ганнибалу захотелось взять того за руку, коснуться его колена или волос, но ему пришлось сдержаться. Вместо этого доктор Лектер взял со стола стакан виски. Уилл беспокойно свел брови, явно взвешивая решение. В конце концов его губы разомкнулись: — Да, — едва слышно выдохнул он дрожащим голосом. Шепот пронесся по комнате дуновением морозного воздуха.