Carpe diem: живи моментом

x x x 19.

Формула любой игры проста и делится на три части: важно знать, как началась игра, когда стоит остановиться, и кто в итоге вышел победителем. — Гай Ричи

Шанхай, Pudong District, Century Avenue, 88. Юй Бинь считал, что женат на восьмом чуде света. Вы подумайте: какая женщина предпочтет остаться дома, смотреть дорамы и есть рамён (отлично, не надо будет ничего готовить на ужин!) вместо того, чтобы пощеголять в новом платье посреди светского общества? Да еще и где — в Цзинь Мао! Башня «золотого процветания»! Этот небоскреб был возведен в девяносто восьмом году и до сих пор входит в список высочайших зданий мира. Офисы занимают башню до пятьдесят третьего этажа, а дальше следует отель Grand Hyatt Shanghai. Сегодня там бронь на минимум двадцать номеров для гостей из-за рубежа, бассейн на пятьдесят седьмом этаже, и люксовый зал для мероприятий. Всё оформлено на скромную фамилию Хань, конечно же. Иногда как-то забывалось, как на самом деле могущественна семья Хань, вопреки своей малочисленности. Правда, у брата Хань Фэя в скором времени намечается приятное событие — рождение первенца. Малыш (или малышка) получит всё и больше, вместе с огромной ответственностью. Лишь бы тот не захотел от неё сбежать, иначе труды поколений будут утеряны. Ну… или совсем фантастический расклад — Хань Фэй каким-то образом «наколдует» себе наследника и «ответственность» традиционно поделится? Сеть клиник — это ведь не единственное, чем промышляет именитая семья. Фармацевтическая компания HanLZW, которая базируется в Гонконге и Чэнду — вот, где основной куш. Мысли Юй Биня уходят куда-то не туда. Он наблюдает за цифрами на табло лифта, немного нервничает, снова вспоминая, что находится в немилости у Хань Фэя. Каждый год Юй Биня приглашал исключительно Хенг, весь вечер Юй Бинь старался наладить связи и обзавестись выгодными знакомствами (и часто получалось очень хорошо, опять же — спасибо Хенгу) и не попадаться на глаза Хань Фэю. Но сегодня Юй Бинь решил набраться смелости. Или дурости. В его руках презент — настоящий мескаль со скорпионом (от одного покачивания этого трупика на дне просто пробирало до костей) подаренный довольно важной личностью в своё время. Юй Бинь хранил эту бутылку для какого-нибудь сверхважного случая, и как-то ещё утром решил: день настал. Они расставят все точки на «ё», как говорится. Или как там говорится? Двери лифта разъезжаются, Юй Бинь выходит сразу же в зал на высоте восемьдесят шестого этажа. Музыка льется словно бы отовсюду, хоть это какой-то джаз-бэнд на камерной сцене, в зале пока приятный полумрак, мерцают огни по периметру, а под потолком… ну да. Огромный дракон. Как тут без него-то и красных фонариков. Юй Бинь отмахивается от официанта с бокалами шампанского, отходит в сторону, набирая сообщение для жены, а затем принимается прицельно высматривать из многичисленных гостей Хань Фэя и Хенга. Но те не заставляют себя ждать: музыка умолкает, на сцену направляется мощный софит. Все могут лицезреть, как для Хань Фэя в срочном порядке поправляют штатив микрофона — надо повыше. За его спиной стоит Хенг, темно-бордовый костюм невероятно ему идет, правда Юй Бинь не сразу понимает, что не так. Волосы. Они теперь чернее черного. Словно вернулись в старые добрые времена. Хороший ли это знак? — Добрый вечер. Благодарю, что пришли на наш скромный бал. По залу проходятся смешки. Легкая и лаконичная наглость с толикой самоиронии — визитная карточка Ханей. Сам же Фэй выступал крайне редко, зато явно метко. Кто-то предпочитает оставаться за столиками, не отрываясь от еды, кто-то кучкуется парочками или компаниями. Все эти люди — сливки медицинского сообщества всего КНР. Сообщества, одного из самых прибыльных во всей республике. — Привет. Шепотом на ухо. Юй Бинь поворачивается, чтобы улыбнуться Сюин. Та по-свойски берет его под локоток, опираясь на стену, заставляя устроиться рядом также. Прикид — просто отвал башки. Бутылочного цвета платье-футляр, средней высоты танкетка, минимум украшений — зато явно не поскупилась на аренду настоящих камней, — собранные в высокую прическу слегка рыжеватые волосы и маленькая сумочка, куда влезет, разве что, жидкость для линз и один тампон на всякий пожарный. — Всегда задавался вопросом, что девушки носят в этих маленьких сумочках. Туда же не влезает даже твой телефон, ты таскаешься с ним в руке. — Обычно носят презервативы. А я — таблетки. Сорбенты, от головы, от переедания, от давления. Тебе что-то нужно? — Вечер только начался, но спасибо, буду в курсе. Сюин тихо смеется и вздыхает. На противоположном конце зала маячит Алистер. Темная туча в черном смокинге с явно мрачными мыслями о своей мерзостной жизни. Его ауру можно считать даже отсюда. Хань Фэй продолжает говорить теплые слова для всех пришедших, особенно выделяя важные (стратегически важные) фамилии. Юй Бинь думает, что раз он решился понять главную загадку своей жизни, возможно стоит начать прощупывать почву. Не то чтобы Сюин была так уж близка с Хань Фэем, но определенно считалась более близкой подругой Хенга, чем он сам — Юй Бинь вряд ли бы имел возможность проводить в салоне несколько часов кряду, а эти двое ходили к одному мастеру по покраске и стрижке, и всё такое прочее. А еще на стрельбище, конечно. Все помнят ту историю, когда на первом свидании Алистера и Сюин, та выиграла ему в тире огромного медведя. — М-м. У меня есть… подозрение, что Хань Фэй меня не очень любит… последние лет пять. Ты, случайно, не знаешь… почему? Сюин молчит слишком долго, так что Юй Бинь поворачивается к ней, чтобы увидеть ее поджатые губы. Потому что девушка пытается не ржать? Сюин отворачивается, цокнув языком, но все же улыбается. — Боже, ты не в курсе, да? Бинь-гэ, не волнуйся, конкретно ты тут ни при чем, но он тебя не то, что не любит. Может даже ненавидит. — Что? Сюин коротко смотрит на сцену. Бархатный и размеренный баритон Фэя вот-вот сменит более бойкий голос Хенга, который, видимо, будет снова вещать о важности интеграции традиционной и современной медицины, об итогах и перспективах. Неонатолог вздыхает и обнимает Юй Биня за руку покрепче, шепча более четко: — Лет… пять назад, как ты и говоришь, они крупно поссорились. Хань Фэй и Хенг. Извечная тема, Фэй очень ревнив, сейчас уже намного легче, чем было когда-то. Я даже советовала им к психотерапевту сходить, к Джексону, помнишь его? Очень прибыльный бизнес построил, хочу тебе сказать… Так вот. Да. Лет пять назад. И в запале… Хенг сказал что-то вроде «И что ты думаешь?! С кем я трахаюсь?! Назови имя, давай спросим! Мне даже интересно! С Юй Бинем?!». И всё. Просто твоё имя почему-то всплыло в его мозгу, а Хань Фэй стал докапываться, почему тот случайно назвал конкретно тебя, а не какого-нибудь там… хоть айдола какого-то. Нет. Прозвучало твое имя. Хенг понял, что это полный абзац, конечно, он пару раз страдал мне на этот счет. Фэй каждый раз в зверя превращался, если ты ему звонил или что-то вроде, хоть причин на это нет вообще. Так что как-то так. Конкретно ты тут не при чем вовсе, я повторюсь. Фэй, скорее, ненавидит какого-то теоретического Юй Биня с твоим лицом, но не тебя. Если подумать. Вот. Юй Бинь молчит. Желание открыть бутылку и глотнуть просто так жжёт пальцы. Сюин сочувственно поглаживает его по плечу, и на этом её и ловит взгляд Алистера. Тот неожиданно оказался слишком близко. И либо у него паршивый одеколон, либо кто-то уже успел надраться. — Добрый… вечер. Ребята. Вам. Юй Бинь смотрит сначала на Ченга, затем на Сюин и обратно. Медленно высвобождается из захвата руки девушки: — Ну уж нет, одного помешанного мне хватит, вы тут сами разбирайтесь, да? Алистер, не смотри на меня так, я женат! В конце-то концов. Юй Бинь горестно вздыхает и отходит от бывших женатиков от греха подальше. Вечер перестает быть томным. Несколько часов спустя Хенг скоро лопнет от той шипучки, которую пьет весь вечер. Нельзя мешать алкоголь и препараты, ежу понятно, но ещё нельзя пускать новый виток слухов. По этой причине его обслуживал один единственный официант, который исправно подавал ему бокалы весь вечер, только вот в них был классический лимонад. Хенг старается вести себя чуть более расслабленно, как и положено человеку, который пригубил уже шестой бокал, слушая бессмысленные и пафосные речи. Но в данный момент, надо отдать должное, он даже немного заинтересован: перед ним не только госпожа Шиди, но и генеральный директор фармацевтической компании Sydney IndInk, который весьма заинтересован в полезных свойствах змеиных ядов и хотел бы как-то найти… точки соприкосновения. Правда, отчасти буквально, судя по тому, как его рука прошлась по спине Хенга, «чтобы официант не задел, мистер Ли». У Хенга не настолько длинная спина, окей? Срань. Ещё ни один вечер не проходил так, чтобы по его итогу Хань Фэй не был погружен в какие-то трагические думы, храня молчание до самого утра. Из-за таких вот мелочей. Хенг как раз немного оборачивается в его поисках, только голос Фэя звучит где-то над ухом, пуская по коже легкую дрожь. — Мистер Пемберли, безмерно рад встрече. В прошлый раз, кажется… года три назад, верно? Хенг чуть улыбается и косится на Фэя. Тот улыбается тоже. Широко. Улыбается. Хенг облизывает губы и прикладывается к бокалу. Все же отвернувшись, он высматривает Чжаня и Ван Ибо. Последний стоит в уголке с Юй Бинем. Они что-то пьют. Проследив за взглядом Ибо легко найти Сяо Чжаня. Тот танцует. Со своей бывшей женой. Легкий и необязывающий медляк на почтительном расстоянии. Не больше необходимого. Хенг чувствует ладонь Хань Фэя на своей пояснице. Теперь чуть ниже. Плохо. Очень плохо. Хенг ставит пустой бокал на проплывающий мимо поднос, подмигивая официанту — мальчишка старался очень хорошо, надо проследить, чтобы ему достались достойные чаевые. Хенг отходит на шаг, теряя тепло чужой ладони, потому что нельзя так делать, это не к месту. Хань Фэй коротко смотрит на него, продолжая слушать мистера Пемберли, говорит что-то про логистику импорта из Китая в Австралию. А затем делает нечто, что заставляет Хенга осознать: Хань Фэй пьян. Он притянул его за бедра к себе, бескомпромиссно возвращая на место, прижал за талию и при этом совершенно спокойно продолжает вещать о важности международного сотрудничества, горячо поддерживая тему, что Австралия — это тебе не Штаты или Англия. Совершенно другой рынок и другие правила игры. Хенг заторможенно изображает, что немного спорит с балансом своего тела из-за выпитого и его так «поддержали», только ведь совсем не обязательно продолжать прижимать к себе, верно? Хенг тянется к чужому уху: — Фэй. Прекрати. Ноль реакции. Пальцы сильнее сжаты на бедре и это совершенно не двусмысленно. Очень… буквально. Хенг знает, что если вырвется сейчас и уйдет — это обидит пьяные мозги Хань Фэя, но это правильное решение. А он должен принимать только такие. Сначала Хенг пытается действовать мягко, но хватка лишь крепнет. Госпожа Шиди пялится на руку Фэя, попивая свое шампанское, и отводит взгляд только когда наконец-то фокусируется на лице Хенга. Вопреки дилемме в голове и в жизни, Хенг сама невозмутимость. Даже когда высвобождается рывком, извиняется, и стремительно уходит. Он тормозит у Юй Биня с Ибо, коротко оценивая их взглядом: — Вы пьяны? Нет. Вы бухие. Ибо кивает несколько раз. Юй Бинь покачивает бутылку мескаля в руках. Полупустую. Отлепившись от стены, он подходит к Хенгу ближе. Зря. Очень зря. Тот чувствует, что его спину прожигает взгляд Фэя и одному Небу известно, как тот держится. Надо уходить, потому что тот последует за ним, но сцены будут хотя бы без лишних зрителей: — Хань Фэй меня убьет, да? Когда-нибудь? Да? Хенг закатывает глаза и выцепливает бутылку из рук Юй Биня. Этим двоим хватит. Чжань возвращается, тот вроде вполне себе адекватный, в то время как Ван Ибо смотрит на него так враждебно, словно Чжань только что обручился с Фэн Ци по новой. Боже, катастрофа надвигается с неотвратимостью локомотива. Хенг вздыхает и тыкает пальцем в Юй Биня, говоря так, будто ему снова под тридцать, и он руководит сложнейшей операцией; его голосом можно резать сталь, не говоря уже о невозможности ослушаться: — Ты. Говоришь сейчас вон той девушке администратору, что тебе в номер 812, так сказал господин Ли, ждешь там Сюин или Алистера, или кого я поймаю, тебя приведут в чувство, и да, я позвоню твоей жене, так и знай. Затем ты, — Хенг тыкает в этот раз уже в Чжаня, — берешь своего обмудка и тащишь трезвить в номер 814. Код 8595. На этой фразе Ибо неожиданно выдает «hit you with that ddu-du ddu-du du!» в полную мощь своих нехилых легких, заставляя Чжаня прижать его к стене и закрыть рот ладонью. Отличная реакция. Хенг смотрит на дохлого скорпиона на дне бутылки. Это что за дрянь ещё? Обернувшись, он видит, что Хань Фэй уже в середине зала, увяз в разговоре с четой Минхао. Это дает Хенгу фору в минут десять. х х х — Когда я просил тебя не дать мне напиться, я не имел в виду, что нажраться должен ты. Чжань пыхтит это, когда тащит тушу Ван Ибо по коридору. Номер 814. Где же он? Ибо продолжает выть хиты Black Pink, его как будто бы на них заело. — Чжань… гэ… гэгэ. Гэ! А мне бы пошел мейк-ап? — Клоуна? Да, в самый раз. Ибо обижается. Пытается забрать назад свою самостоятельность, но это приводит его лишь к встрече с полом. Что не мешает продолжать дуться. Ибо уползает от Чжаня по зеленому ковролину. Из номера выходит горничная и ойкает, не понимая ситуации. Чжань пытается отдышаться и машет рукой: — Все в порядке, он просто пьян. Я его тут тащу. А где номер 814, не подскажете? — В конце коридора. Чжань кивает пару раз, затем наклоняется к Ибо, без зазрения совести перешагивая его, чтобы подхватить спереди и протащить чуток так: — Спасибо, хорошего вечера. Горничная неуверенно улыбается. Когда Чжань оттаскивает Ибо еще на пару метров, девушка достает телефон из кармана формы, и снимает этих двоих в дуоинь под бодрую музычку. Иногда она любила свою работу. Действительно пьяный Ван Ибо, как оказалось, ещё тот придурок. Чжань устало трёт лицо, пока Ибо вытанцовывает перед окнами. Вид просто изумителен, но никакого душевного ресурса на восхищение нет. Из колонок орет Бруно Марс, очевидно, обещая непотребства. Ибо практически трахает пол и, возможно, это зрелище и могло бы возбудить Чжаня, только ситуация в целом к этому не очень располагала. Ибо стал его игнорировать, как только они ввалились в номер. Не смотрел на него, не отвечал на вопросы. Только щупал все, начиная с Чжаня и заканчивая безделушками декора, затем вот колонки нашел, телефон свой подключил и понеслась. Дискотека. Чжань устроился под стенкой на этой огромной кровати (чрезмерно мягкая, с белым постельным бельем — мечта фотографов и будущая боль в спине), расстегивает рубашку, продолжая наблюдать за Ибо. Трек сменился. Теперь это что-то на корейском, нечто лиричное и никак не способствующее «трахательным» движениям. Ибо закрывает глаза, покачиваясь в такт. Чжань подумывает уснуть. Ибо не знает код от номера, так что не выйдет, остальное — не так страшно. Со всем они разберутся на трезвую голову. Он понимает, почему Ибо мог стать стервой — Чжань танцевал с Фэн Ци трижды, держался от него на расстоянии, в вежливой форме флиртовал с дамами, не чурался разговоров о политике и прочей чепухе со статными мужчинами. Вёл себя так, как необходимо. Ибо, вроде как, был в курсе, что так будет, и даже сам успешно вел беседы с дамами, очаровательно смущался, не менее очаровательно высказывался на предложенные темы, прямо и честно, чем и подкупал. Молодая кровь на подобных сборищах — на вес золота. Но всё же коварный алкоголь с какой-то дрянью на дне вытащил наружу не самые лучшие стороны. Чжань расстегивает брюки, стягивает их, кидая на кресло возле кровати. Дальше черед носков, затем и рубашки. Как хорошо. Были бы силы — ещё бы и в душ сходил. Чжань укладывается обратно, залезая под одеяло. Он не очень выспался, день был сумбурным. Музыка неожиданно затихает. Чжань ерзает, оборачивается, чтобы глянуть на Ибо. Тот стоит у кровати и смотрит на него. Тяжело, но без гнева. Трудно понять, что он пытается донести. Чжань спрашивает мягко: — Натанцевался? Ляжешь ко мне? — Ревновать тебя, когда у меня не было никаких прав, почему-то было проще. Чжань поджимает губы, затем выдает «справедливо». Садится в постели, устроив себе пару подушек под спину. Ибо начинает раздеваться. Движения рваные, вещи сбрасываются неаккуратно. Один туфель даже долетает до панорамного окна с гулким стуком. Чжань фыркает на это с улыбкой, но Ибо все ещё не смешно. Ладно. — М-м. И что мне сделать? Не общаться с другими людьми? — О чем беседовали с Фэн Ци? — Обсуждали свои измены и как мы докатились до такой жизни, рассуждали о ее токсикозе в связи с беременностью. Я узнал, что если бы не брак со мной, её бы выдали за старого мудака, так что у неё не было особо выбора. Либо заочно гей из хорошей семьи, который никогда не обидит и в курсе, кто такой Го Пэй, либо мужик-маразматик на двадцать лет старше. А измены… я ведь тоже пару раз в клуб ходил. И один раз не в клуб. Так что… Сложно вообще. Измена ли, когда вы оба друг друга любите не в том ключе, а скорее, как брат с сестрой? Не знаю. Мне стало легче после разговора с ней, вот и всё. Ибо зависает с брюками в руках. Затем кивает чему-то в своей голове, откидывая их. В отличие от Чжаня, он стягивает с себя и белье. Тот невольно зависает, смотря на чужой пах. Увесистый член чуть покачивается в темных завитках волос, пока Ибо расправляется с пуговицами на рубашке. Последний элемент одежды, даже носки уже снял. Как логично. Ибо смешно дует щеки, затем губы, пытаясь справиться с мелкими засранцами. Чжань не выдерживает и подползает к краю кровати. Встав на колени, он убирает чужие руки, чтобы расстегнуть всё самому. Он чувствует на себе взгляд Ибо, но не поднимает глаз, тихо уточняя: — Твоё решение напиться до ползанья по коридорам… правда связано только с ревностью? Чжань все же смотрит. У Ибо глаза стеклянные. Какая же дрянь сейчас в его кровотоке, а? Надо запомнить: никогда и ничего не пить из рук Юй Биня. — Чжань. Чжань-гэ. — Да? Чжань замирает, всё еще вглядываясь в чужие глаза. Мозга там не найти, но всё же. Он ожидает какой-нибудь душевной фразы, или признания в каком-либо страхе, может, какое-то воспоминание из детства, хоть что-то, что могло быть триггером (кроме очевидной ревности), в желании откровенно наебениться и вести себя, как идиоту. Пауза затягивается. Ван Ибо моргает. А затем выдает: — Я… хочу жрать. Очень. Очень сильно. Покушать. Что-нибудь. Говядина в кунжутном соусе? Картошка-фри? Жареные осьминоги? Чипсы. Чипсы с хуогуо. Нет, с острыми раками. Не-е-ет, хочу с сычуаньским перцем. Прямо как твой перец. Он же тоже сычуаньский. О, ещё лучше, хочу тебя чем-то обмазать и есть с тебя. Гэ разрешит? Сяо Чжань медленно облизывает пересохшие губы, хлопает по чужому плечу пару раз, и встает с постели, затем пихая Ибо с силой, чтобы тот на кровать и грохнулся. Ибо не сопротивляется гравитации во второй раз за вечер, распластавшись по постели в позе звезды жопой кверху. Чжань проходит в ванную, чтобы накинуть на себя халат, возвращается в номер. Сервис-экран у самого входа, он находит раздел о еде и заказывает сычуаньский хот-пот в номер, пару банок пива (заполировать, так сказать, успех), и все виды чипсов, какие Ибо назвал. Возможно, к моменту, когда все это им принесут, Ибо уже отрубится. Ну и славно. Чжань киношку посмотрит и просто насладится вечером в почти что люксовом номере одного из самых дорогих отелей Шанхая. Проходя мимо задницы Ибо, Чжань не отказывает себе в удовольствии: смачно шлепает, провоцируя бурчание и наигранное «оо-о-ой, гэ-э-э». Сяо Чжань качает головой и закрывает за собой дверь. Ему еще предстоит узнать все режимы душевой кабины премиум-класса, пока кое-кто пускает слюни в подушку.