Ярость

      Его кровь была синяя-синяя. И так много, целая лужа. Ей всегда нравился синий цвет, но теперь она его, кажется, ненавидит.       — Шепард, – она вздрогнула, услышав его бархатный двухтональный голос за спиной. Женщина плавно обернулась, а светлые волосы – кажется, стали еще белее, чем он помнил. И определенно длиннее – мягко качнулись и рассыпались по узким плечам и за спиной, вторя движению хозяйки. Помнится, однажды он осмелился спросить про этот интересный оттенок волос у нее: при свете дня они красиво переливались золотисто-серебристыми оттенками. И Гаррус знал, что у людей светлые оттенки волос вообще были редкостью. Шепард отнеслась к нему с удивительным пониманием и легко рассказала, что волосы изменили цвет после Акузы, и что это называется «седина». Их можно было бы закрасить, сделать однотонным золотистым цветом, как было раньше. Но она не хочет прятать ничего из того, что прошла.       — Хотите потрогать их, Гаррус? – весело поинтересовалась она тогда. — Что? – он удивленно вскинул голову и отступил назад поближе к раздолбанному неповторимым мастерством вождения коммандера «Мако». Не то, чтобы он и в самом деле не хотел потрогать волосы человека… Пару раз или больше он думал об этом. Но это было уж совсем по-детски в конце концов. Но ее, кажется, это нисколечко не смущало. — В этом ничего такого нет, - она пожала плечами, продолжая сохранять веселый настрой. – Любопытство – это естественно. К тому же, должна признаться, мне и самой интересно каковы турианские пластины на ощупь. Простите, если звучало неприлично. Я плохо знакома с аспектами культуры вашего народа.       Тогда он был немного смущен, но все же решился (в самом деле, Вакариан, когда еще будет шанс прикоснуться к человеческим волосам?) – снял перчатку под ее пристальным взглядом, затаив дыхание протянул руку и прикоснулся к волосам. Они были мягкие и гладкие, просто удивительное ощущение. Волосы скользили сквозь пальцы легко и непринужденно, так, словно только для того они и были созданы. Тогда же, в ответ на эту любезность, он позволил ей прикоснуться к своим лицевым пластинам и даже гребню, не поясняя, впрочем, капитану, что это действие довольно интимного характера – так могут делать только очень близкие друг другу турианцы. А потом они дружно смеялись над гримасой, которую выдала Эшли, когда сержант застала их за этим занятием.       Суровое лицо коммандер расслабилось, она приветливо ему улыбнулась, пока он внимательно вглядывался в ее глаза, поглощенный воспоминаниями о старом разговоре любопытного юнца и терпеливого человеческого СПЕКТРа, и пытался понять, почему он видел недавно в них красные отблески.       — Как ты себя чувствуешь, Гаррус? – спросила она, слегка наклонив голову.       Вакариан отмахнулся и криво улыбнулся в ответ, выражение этой нехитрой эмоции все еще отдавалась тянущей и жгучей болью на его растерзанном ракетой лице. Даже несмотря на применение наркотиков и обезболивающих. Но турианец был рад, что она перестала злиться на него за то, что после всего пережитого, он напросился пойти с ней за саларианцем. В конце концов этот чудаковатый доктор (как звала его Шепард, хотя он сам предпочел назвать его абсолютным, но полезным психом) помог вылечить чуму, распространившуюся по секторам Омеги благодаря стараниям ворча. Ворча, кто бы мог подумать.       — Я в порядке, ты же знаешь, какая-то там простуда меня не свалит.       — Это была чума, Гаррус, – левая бровь вздернулась вверх, выражая весь скептицизм женщины. – Не поцелуй ракеты, конечно, но все же. Больше ты меня не заставишь брать тебя с собой, пока не оправишься.       — Да брось, Шепард, признайся уже, я был чертовски крут, – он скрестил руки перед собой и выставил одну ногу вперед, приняв важный и невозмутимый вид. – И потом, моя компания тебе явно пришлась по душе.       Шепард тяжело вздохнула и сокрушенно покачала головой. Но все же она улыбалась.       — Я рада тебя видеть, – в итоге призналась она к его удовольствию.       Какое-то время они молчали, изучая друг друга в тишине смотровой палубы. За иллюминатором мириады звезд тянулись вслед за стремительным полетом «Нормандии». И почти все как раньше, кроме этих двоих.       — Куда дальше? – тихо поинтересовался он.       — Дальше… – она задумалась, отворачиваясь. Шепард рассеянно пожала плечами. – Мне нужно набрать команду по тем досье, что выслал Призрак. Будем решать задачи по мере их поступления. Еще планирую наведаться на Цитадель… Хочу увидеть Андерсона, если повезет – поговорю и с Советом. Возможно, в этот раз они хоть что-то сделают. И, может быть, найду Кайдена.       Гаррус что-то промычал в ответ. Он не лгал ей, когда, очнувшись сразу же после операции, нашел ее в зале переговоров с Джейкобом и сказал, что беспокоится за нее, как только они остались один на один. Шепард «знакома» с «Цербером» лучше него – Оливия выжила во время жестокого опыта этой террористической организации на Акузе, и, как они выяснили позже, она была не единственной выжившей из отряда Альянса, угодившего в ловушку. «Капрал Тумс» всплыло звание и имя человека в голове Вакариана. Он-то ей все и рассказал. Так что, счеты с этой организацией у Шепард были старые. И теперь эта же организация вернула ее к жизни, если верить им. Гаррус не знал, так это или нет, Шепард тоже – сама мысль о возвращении мертвого к жизни звучала бредово. Но все это было лишним. Он так и сказал ей, считая, что главное – это ее возвращение.       — Альянс… Они… не арестуют тебя? – в его голосе она уловила легкую тревогу.       — Не знаю, – Шепард снова к нему повернулась. Заправила волосы за уши, в очередной раз пожала плечами. – Но я должна выйти на связь. Это будет правильно. И мне нужна помощь – нужно остановить коллекционеров, кем бы они ни были. Человеческие колонии… Их кто-то должен защитить, Гаррус.       — В любом случае, я с тобой.       Она коротко улыбнулась одними губами и положила руку ему на плечо.       — Иди отдыхать, не хочу, чтобы твоя тушка свалилась от усталости на следующей вылазке.       — Боишься, что не сможешь тащить меня как Аленко? – Шепард возмущенно на него посмотрела и пихнула в бок, пока он хрипло смеялся, уворачиваясь от дружеской атаки. – Брось, Шепард – это не мой стиль.       — Не наглей, Вакариан!       Он смеялся уже громче, не взирая на боль от ожогов и ран, забавляясь ее притворным возмущением, но все же подчинился и вернулся в главную батарею, тихо радуясь, что хоть немного поднял настроение своему не в меру серьезному капитану. Видят Духи, расслабиться и отдохнуть ей бы явно не помешало.       Оставшись одна, она продолжила смотреть на мерцающие за толстым стеклом звезды и отблески от щитов «Нормандии». Ярость… утихала. И Шепард ощущала пустоту после этого разрушительного торнадо. Она с усилием сглотнула подступивший комок в горле, прикоснулась ладонями к прохладной поверхности иллюминатора, низко склонив голову и закрыв глаза. Если бы не Гаррус, доктор Чаквас и язвительный пилот Джокер… Она бы отдалась этой ярости, клокочущему вулкану гнева лишь бы не быть пустой. Но теперь она не знала, чем заглушить это чувство. Только заглядывать в глубины души – где, как она подозревала, ждет своего часа боль и страх от того, что с ней сделали, от того, что для всех прошло целых два года, а для нее лишь миг – ей не хотелось. Ей было страшно, чертовски страшно. Этот страх был с ней рядом, когда она маленькой попала в руки Карлоса Кастильо. Ей было страшно, когда она вступила в банду «Красных», чтобы выжить, ей было страшно… что она осталась в живых на Акузе. И Шепард не собиралась больше подпускать к себе этот страх снова. Но и ярость больше использовать она не могла. Оливия сделала глубокий вдох и выдох. Посмотрела на свое нечеткое отражение. И дала себе слово, что она разберется со всем личным позже, а сейчас – надо защитить людей.