Ярость

      Миссия на Корлусе дурно пахла с самого начала. Она чувствовала это еще тогда, когда держала в руках досье на кроганского вождя. Ничто не могло быть простым, когда дело касалось Коллекционеров. Оливия только лишний раз утвердилась в собственном мнении, пока раненный желторотик из «Синих Светил» рассказывал им, чем здесь занимался Окир. Все эти эксперименты с генетикой и живыми существами… Все это отвратительно, какими бы благими намерениями не прикрывались великие умы и их спонсоры.       На этом вербовочном задании компанию ей составили Мордин и Вакариан. Саларианский ученый ей нравился, и она надеялась, что он поможет разобраться с Окиром. Кроган мог отвлечься на него и наделать ошибок, которые сыграли бы ей на руку или (на что она хотела надеяться в первую очередь, несмотря на очевидную маловероятность), исследователи найдут общий язык, и Окир пойдет навстречу чуть более охотно. Впрочем, Мордин категорично заявил, что кроганов-ученых не бывает, когда в разговоре речь зашла о деятельности кроганского вождя. Шепард предпочла тогда придержать мнение при себе, ее восприятие о мире, как и обо всех населяющих его жителях, зачастую резко контрастировало с мировоззрением окружающих. Может быть, сквозили наивностью, бог знает откуда в ней взявшейся. Ведь уже давно не маленькая, а все равно хочет верить в лучшее.       Гаррус по большей части хранил молчание, в последнее время он неохотно шел на контакт. Да и в целом был довольно мрачен. Оливия сделала себе маленькую заметку – поговорить с ним об этом позже. Работать с командой таким образом научил ее Андерсон. Шепард невольно улыбнулась, вспомнив своего старого друга и наставника. Порой ей не хватало его общества. Наверное, у нее был сейчас довольно глупый вид: она сидела за полуразрушенной стеной, меняя термозаряд в «Фаланге» с мечтательной улыбкой во время передышки после жарких боевых действий. Что, разумеется, не ускользнуло от бдительного напарника. Она буквально ощутила каким-то шестым чувством, что привлекла его внимание. И что за этим непременно последует.       — Эмм… Шепард, я не знаю, о чем ты думаешь, но ты выглядишь жутко, когда меняешь термозаряды и улыбаешься.       Бледные щеки капитана вспыхнули румянцем (стоило сказать спасибо шрамам, которые могли его скрыть), она нахмурилась, принимая серьезный вид, с которым ходила всегда и всюду большую часть времени, и отмахнулась от турианца. В то время как Мордин повернулся к ним, отрываясь от изучения трупа крогана, на который они натолкнулись по пути сюда. Прищурившись, он с интересом посмотрел на женщину. Шепард оставалось только надеяться, что профессор не станет делать какие-нибудь скоропостижные выводы психологического профиля. Или еще чего похуже. Кто знает, что творилось в его голове. И она не была уверена в том, что хотела бы узнать. Может быть позже. Не на трезвую голову.       — Все бы тебе подкалывать, Вакариан, – пробурчала в ответ Оливия, игнорируя тихий смех Гарруса, и отвернулась. Впереди виднелось много хлама и разрушенных зданий, будет где найти спрятаться в случае столкновения с противником. А возможно, что за этим всем их поджидал этот самый противник, придя к тому же выводу, что и она минутой ранее. «На каждого сильного и умного найдется кто-то сильнее и умнее, Шепард». Вспомнились ей так кстати слова Андерсона. – Видишь что-нибудь?       Гаррус осмотрел территорию в прицел снайперки. Щелкнув мандибулами, он коротко бросил «все чисто». Не сговариваясь, они синхронно покинули укрытие и отправились дальше. Экс-коммандер Альянса возглавляла группу, как и всегда, настороженно прислушиваясь и всматриваясь в каждую тень впереди. С Мордином и Вакарианом она себя чувствовала более спокойно, чем тогда, когда ее команду составляла Миранда или Джейкоб: она по-прежнему им не доверяла. «Вот и еще одна заметка для тебя, Лив, – получше изучить этих двоих, а заодно и всех церберовцев на борту», – устало подумала она. Заметок становилось все больше, а времени в плотном графике все меньше.       Сначала группа высадки «Нормандии» услышала выстрелы и ругань. А потом, повернув за угол, троица увидела одиноко стоящего крогана, который и не думал прятаться от своих противников – бойцов «Синих Светил» – за железобетонными обломками. Капитан знаками приказала своей группе действовать быстро, но на рожон не лезть. Гаррус первым же выстрелом снял зазевавшегося наемника. Крутанувшись на месте, тот с криком свалился со стены. Шепард прикончила второго, которому до этого досталось заморозкой Мордина – от выстрела бедолага разлетелся по кусочкам. А неизвестный кроган убил последнего из дробовика в упор и медленно повернулся к незваным гостям. Плавно направляясь к ним, он наклонил мощную голову, скрытую шлемом. Рассматривая троицу впереди, он пытался понять, кто их возглавляет. Спутники человеческой женщины тут же вскинули оружие, но она, не заметив от него выраженной агрессии или угрозы, подала знак команде опустить его. Турианец и саларианец. Старые враги его народа – так сказали кости и кровь. Оба подчинились ей беспрекословно. И потому он сразу решил, что главный из этих троих – она.       Выпрямившись во весь рост, Оливия прямо посмотрела на крогана, который остановился перед ней и… обнюхал?       — Ты… другая. Новая. Пахнешь другим миром. Прошло семь ночей, мне хотелось только убивать. Но ты… что-то заставляет меня говорить с тобой, - пробасил он задумчиво, отступая от нее на пару шагов.       — Семь… дней? – переспросил Гаррус с сомнением.       — Они, похоже, выращивают их уже взрослыми, готовыми убивать. Не сильно лучше обычных наемников, их ведь тоже надо обучать, - заметила Шепард, поворачиваясь к турианцу. Мордин на удивление притих, только с любопытством поглядывал на крогана и что-то быстро фиксировал в инструментроне.       — Выращивают… чтобы убивать. Нет. Я убиваю, потому что кости и кровь хотят того. Но я не для этого вышел из стеклянной матери, – Он говорил с трудом, словно сам не до конца понимал, как это правильно делать. Шепард подозревала, что кроган ни с кем не общался до них. – Выживание – вот, что я слышу в своей голове. В борьбе с врагом, угрожающему моему народу. Но я проиграл, еще не успев родиться. Так сказал голос из воды. Поэтому я жду здесь.       Как объяснил им кроган, его научил всему «голос». Но потом этот же «голос» сказал, что он не совершенен, и обучение закончилось. Оливию передернуло – такое отношение вызывало в ней бурю противоречивых и далеко не самых положительных эмоций. Этот кроган, по сути, был ребенком. Только выглядел взрослым. И чем бы ни руководствовался его «создатель», бросив его… он заранее обрек на бессмысленное существование свое творение. Того за кого он должен быть в ответе. Возможно, что среди кроганов такое отношение было нормой, но на взгляд Шепард – это было чудовищно жестоко. Женщина подозревала, что ей не по себе по одной простой причине – когда-то двое людей привели ее в этот мир и бросили, просто-напросто посчитав, что они не должны отвечать за свою похоть, ошибку.... Ну или чем там для них она бы ни являлась, разбираться в этом не хотелось. Старая обида давала о себе знать сейчас очень остро – она тоже стала чьим-то разочарованием, даже не успев родиться. Несправедливо. Неправильно. Оливия и не догадывалась, что в ней до сих пор живут такие чувства.       — Интересно, – наконец подал голос Мордин, врываясь в горькие мысли Шепард. – Выращен, потом отвергнут. Контрольная группа? Не прошел тест?       — Я не знаю, но я не совершенен.       — Голос Окира? Это он говорил с тобой, когда ты был в инкубаторе? – Шепард нахмурилась. Ей все больше становилось противно от предстоящей встречи с кроганским вождем. И она начинала сомневаться, что все пройдет мирно.       — Я слышал голос, - кивнул утвердительно кроган. – Не как сейчас. Внутри. Я назвал его «отец», ему это понравилось. Но он был разочарован. Я не такой, как он хочет.       — Программа по разведению. Попытка обмануть генофаг? – продолжал размышлять вслух Мордин, потирая подбородок.       — Вылечить? О лекарстве не было и речи. Пережить. Противостоять. Забыть.       — Чем ты разочаровал голос? – вмешалась Шепард, не давая возможности заговорить словоохотливому профессору.       — Я не знаю. Это было до того, как я вышел из инкубатора-матери. Я несовершенен.       — Если наемник был прав, этот кроган сумасшедший, - все же вставил свое слово Мордин, припоминая недавний разговор с раненным мальчишкой из «Синих Светил», которого как следует припугнула и отпустила их капитан, когда он выдал информацию о Джедоре и вышедших из-под контроля кроганов.       — Я уничтожила лекарство, полученное Сареном, – нахмурилась Шепард и посмотрела на Гарруса, а следом на Мордина. – Как Окир собирается привить кроганам иммунитет к генофагу без него?       — Непонятно. Не относится к делу, - отчеканил Мордин. – Похоже, у Окира не получилось.       — Ты должен был сражаться в армии Джедоры. Помнишь? – вновь она обратилась к крогану.       — Мне знакомо это имя, – подтвердил он. Казалось, что в его голосе скрывалась насмешка. – Оно вызывает гнев. И смех. Такие имена не звучат в наших маршах. Я не знаю, что оно значит. Но я слышал его много раз.       — Ты проводишь меня в лабораторию? Нужно поговорить с Окиром, – попросила Шепард его дружелюбным тоном.       — Стеклянная мать… Она наверху. За обломками. За такими, как вы. Их много. Я покажу вам.       Их новый знакомый направился к одной из металлических стенок и, размяв мышцы, с рыком схватился за один выступ, торчавший из стены, подхватил второй край свободной рукой, а потом отшвырнул в сторону металлический лист. Словно тот почти ничего не весил.       — Хорошо, что он не враждебен, – как бы невзначай заметил Гаррус, оценив силу дитя из пробирки.       — Вы, костлявые людишки, идете с трудом, когда у вас на пути большие штуки, - сказал ей кроган, когда Шепард пропустила вперед напарников в открывшееся перед ними пространство. Женщина остановилась напротив него, испытывая жгучее желание взять здоровяка с собой. Она сочувствовала ему, хотела дать ему цель. И, возможно, обрести нового союзника вместе с этим.       — Ты мог бы сбежать или пробиться в лабораторию. Зачем здесь оставаться? – спросила она. – Ты мог бы пойти с нами.       — Я жду. Голос приказал мне. Если они придут, я буду сражаться. Но не побегу и не пойду за ними, – просто ответил он. – Но и с вами я не пойду. Я не безупречен, но у меня есть цель. Я должен ждать, пока меня не позовут, пока меня не отпустят.       Сказав это, кроган развернулся и вернулся туда, где они его встретили. Шепард провожала его задумчивым взглядом. Будь здесь Рекс… Нашел бы он правильные слова, что помогли бы забрать его с собой? Или он не стал бы тратить время, не признав в этом крогане сородича? Она чувствовала себя странно, встретив результат чужого эксперимента. Будучи… сама экспериментом.       — Шепард, – позвал ее Гаррус, и Оливия не заставила себя долго ждать. Оставалось только удивляться, как легко он возвращал ее к реальности, которая, в последнее время, так и норовила ускользнуть от потерянного капитана. Сжав пистолет, она двинулась следом за ним и профессором. Нет. Она не такая как инкубаторский кроган. Она не слышит чужих приказов в своей голове, осознает себя как личность, помнит, кто она и кем была и… Взгляд Оливии скользнул по спинам впереди идущих мужчин, которых она быстро нагоняла. Она не одна – у нее есть друзья. По крайней мере, Гаррусу она могла доверять. Если бы… если бы она не была собой, он бы заметил. Верно?       Вакариан остановился у стены узкого коридора, к которому они вышли. И, делая вид, что проверяет затвор на винтовке, подождал, пока Оливия не подошла ближе к нему и Мордину, пристроившемуся неподалеку. Чтобы затем пристально посмотреть в глаза и убедиться только в одном:       — Ты в порядке, Шепард?       — Да, Гаррус, – тепло улыбнулась она в ответ, встречаясь с внимательным взглядом голубых глаз. – В полном.