Ярость

      Первый звоночек был еще тогда, когда она пришла завербовать Архангела. И он видел, что она – это она, но в то же время что-то было не так. Но что в ней было не ее, он тогда не разглядел. Второй – в тюрьме. Который он тоже упустил. Кажется, попытка Курила захватить Шепард, чтобы затем ее продать… здорово взбесила бывшую коммандер Альянса, блюстителя-закона-порядка-и-порицателя-точных-выстрелов-в-захватчиков-заложников.       Она была сдержанной и сосредоточенной на поисках, вырвавшейся на свободу Джек, ровно до того момента, пока не увидела надзирателя. После - все превратилось в безумие. Женщина рвалась в бой, оставляя его и Джейкоба далеко позади. Ее биотика искрила, она вся напоминала синюю неудержимую молнию. Во времена их охоты на Сарена он не видел у нее такой разрушительной и устрашающей мощи. Биотика Шепард была, пожалуй, не хуже, чем у Ноль сейчас.       — Помедленнее, Шепард! – пытался взывать он к ней. – Куда ты так летишь?!       Джейкоб тоже понимал, что с Оливией что-то не так. Вообще-то Гаррус подозревал, что оперативник «Цербера» проявляет далеко не профессиональный интерес к его старой подруге. Однако не подозревал, что это, по каким-то необъяснимым причинам, будет его слегка раздражать. И на их совместных миссиях он частенько анализировал это странное и волнующее чувство. Но не сейчас. Не тогда, когда Шепард, перебив всех на своем пути, подлетела к Курилу, который с нескрываемым страхом взирал смерти в алые глаза. Гаррус видел даже издалека, как дрогнули его мандибулы. Оливия обаятельно ему улыбнулась и со всей силы пронзила турианца лезвием инструментрона, затем провернула его и сказала, то, чего никто из них не услышал. Кроме алчного надзирателя, разумеется. Но Гаррус подозревал, что сказанное ей нанесло не меньший удар, чем тот, которым она его поразила в живот, точно попав сочленение брони – умирающий турианец осел на колени, а Шепард, не церемонясь, отпихнула его ногой в грудь. В этом всем определенно было что-то личное. Но он понял ее поступок уже позже.       Когда он вместе с Джейкобом подошел к ней, капитан уже стряхнула кровь резким взмахом руки и спрятала лезвие. Гаррус проследил по стене за причудливым рисунком синей крови того, кого бы он никогда не назвал своим сородичем и обратил все свое внимание на Шепард. И замер, потому что ему еще никогда не приходилось видеть Оливию столь бледной. Зато Тейлор быстро среагировал и вовремя подхватил ее за руку, когда она покачнулась и едва не упала.       — Эй? Ты как, капитан? – просто спросил он.       — Я… в норме, – она потерла лоб, нахмурившись, очевидно не одобряя своей минутной слабости. Осторожно высвободилась, расправляя плечи. – Просто устала. Слишком много биотики использовала.       Джейкоб коротко кивнул в ответ, не проронив ни слова. А потом она посмотрела на Гарруса и торопливо отвела взгляд, пылающий красным. Но он поверил ей. Потому что… эй, это же, Шепард! Если она говорит, что все в порядке, то так оно и есть, верно?       Ложь. И он был рад обмануться. Проглотил как ребенок конфетку. Наивный идиот.       Третий – свалился им на голову Кайденом Аленко на Горизонте. Оливия даже оправдываться тогда не стала перед рьяным защитником Альянса, когда он так с отвращением смотрел на нее. И это после всех слухов о них? И после того, как он весьма недвусмысленно тепло ее поприветствовал, прижав к себе? Гаррус этого не понимал. Досталось тогда и ему от Аленко, но его это не задевало. Близкими друзьями они никогда не были. А вот Шепард… Она после этого замкнулась. На его шутки и Джокера почти не реагировала, хотя в целом выглядела… спокойной.       Но сейчас, пожалуй, было хуже. Он уже пару минут созерцал ее у себя на кровати, разбуженный внезапным приходом посреди ночи. И просто слушал ее, потому что это все, что он мог сделать сейчас для нее. Было странно и тревожно видеть Шепард такой… напуганной и растерянной.       — Гаррус, – она тяжело дышала и не смотрела на него. Хватка хоть и была крепкой, но пальцы женщины дрожали, как и, прежде твердый и уверенный, командирский голос. - Гаррус, скажи мне, что ты настоящий.       — Шепард? – он сонно моргал, до конца еще не понимая, проснулся он или нет. – Что…       — Просто скажи, что ты настоящий, – прохрипела она, опускаясь на пол. – Пожалуйста.       — С утра был, – он наконец сбросил с себя сонливость и тупо уставился на нее. Шепард сидела с низко опущенной головой, все еще цепляясь за его левую руку. Он не мог разглядеть выражение ее лица из-за распущенных волос, скрывающих его сейчас. – Вроде как.       В его голосе она услышала нерешительную попытку обернуть все в легкую шутку, как он делал обычно, когда пытался взять на пробу – получиться ли у него угадать ее настроение или нет. А потому она, наконец, посмотрела на него. Ее шрамы заживали, но он все еще мог видеть красный цвет, пробивающийся сквозь тонкую гладкую человеческую кожу. Хотя бы глаза были ее цвета – не светились.       — Ты в подброннике? – спросила она по-детски удивленно, когда разглядела его в полумраке помещения главной батареи.       — Да, – он пожал плечами, раздвинув мандибулы в улыбке (настолько, насколько позволяло его лицо после травмы). – На человеческих кораблях довольно прохладно. Я тебе уже говорил.       — О, да, – в голосе Лив он услышал смятение. – Точно. И… Ты без визора?       — Твой счастливый день, Шепард. Запомни его.       С минуту они молчали, уставившись друг на друга, а потом одновременно рассмеялись над нелепой ситуацией. Кажется, ей стало лучше, судя по мягкому смеху и потому, что она отпустила его руку. Гаррус подавил в себе желание прикоснуться к тому месту, где только что были ее пальцы.       — Ну так, ммм… Ты мне объяснишь, что случилось?       Ей стало неловко от вопроса. Она заерзала на месте и скрестила на груди руки. У людей, вроде как, это защитная реакция. Но раз уж Шепард сама пришла, то он не переживал, что переходит какую-то черту. Вообще-то было бы не плохо сейчас быть с визором, так хоть ее показатели можно было бы снять. Хоть что-то понять…       — Кошмар приснился, – сказала она, прерывая молчание. Тяжело вздохнув, женщина виновато улыбнулась. – Прости, мне нужно было зайти к Чаквас, но я завернула вместо медблока к тебе. Сама не поняла, как так вышло. Просто захотелось от тебя услышать, что все это по-настоящему. Что ты настоящий. Сон... смешал реальности. Я как будто застряла между прошлым и настоящим.       Гаррус сел, опустив ноги на пол, и предложил ей пересесть на кровать. И вот…       Теперь они сидят вместе, и уже несколько минут он слушает ее пересказ кошмара. Все, что ей снилось, было довольно жутким. Он мог это представить… быть выброшенной за борт корабля, задыхаться и мучительно умирать. Мог представить, но, конечно же, не мог ощутить всю боль и страх, которые она испытывала. Хотя и ему было больно. Но совсем по иным причинам. То время... без нее, вспоминать не хотелось.       — Шепард, – неожиданно он прервал ее, не желая, чтобы она и дальше переживала все это вновь.       — Мм? – она пыталась разглядеть в полумраке его лицо. Человеческое зрение значительно уступает турианскому, и в отличие от нее, он видел вполне хорошо.       — Расскажи мне о себе, – попросил он.       Шепард так смешно нахмурилась (ни один турианец такого провернуть не сумеет), очевидно оценивая, к чему был столь внезапный переход.       — О себе?       — Да, – он устроился поудобнее. – Ну знаешь, что-нибудь такое, чего никто о тебе не знает. Кроме тебя.       — Зачем? – Она смотрела на него не то с подозрением, не то с любопытством, слегка склонив голову набок, а ее волосы… соскользнули с шеи, открывая на обозрение светлую, гладкую кожу. Наверняка такую же прохладную, как у нее на пальцах.       — Это на случай, если придешь в следующий раз. Если снова потеряешься между прошлым и настоящим, – он с трудом заставил себя не смотреть на этот очаровательный и хрупкий вид и держать свои субгармоники в узде. Но все равно они предательски захрипели пару раз. Благо, что для человека это ничего не значит. – Я смогу тебе доказать, что все происходит на самом деле. Что все по-настоящему. Я, ты, наша самоубийственная миссия.       Оливия усмехнулась очередной его попытке пошутить и сокрушенно покачала головой. Какое-то время она раздумывала над предложением друга, но потом утвердительно кивнула.       — Да, ты прав, – Шепард заметно расслабилась и села поудобнее, прислонившись спиной к стене. – Это может пригодиться. Что ж… Вакариан, рассказ будет долгим.       А потом она окинула его задумчивым взглядом и добавила.       — Или коротким, в зависимости от того, как пойдет. И не выгонишь ли ты меня отсюда.       — Шепард, это твой корабль – напоминаю, на случай если ты забыла, – вскинул он руки в примирительном жесте и передал Шепард подушку. Она приняла ее с благодарностью и устроила под спину.       По большей части он снова был слушателем. То, что она рассказывала о себе было личным. Глубоко личным. И Гаррус точно не мог прочитать о ней такого из открытых источников Альянса. Да и в закрытых тоже. И он бы чувствовал невероятную гордость от ее доверия к себе, если бы разговор не повернул в неожиданное русло. Где гордость была неуместна. Она рассказала о своем детстве – как попала в руки наемника Карлоса Кастильо.       Еще маленькой Шепард забрали из детдома и отдали в руки работорговцев. Кто и как это сделал, она уже не помнит. На той базе она была вместе с другими детьми с рецессивным геном – светлые волосы, светлые глаза. Как оказалось, такие дети дорого стоили на черном рынке и пользовались спросом – экзотика с Земли была интересна не только батарианцам, но и самим людям с извращенными наклонностями. Их держали там до появления покупателей, почти не выпуская на улицу. Шепард сказала, что она открыла способности к биотике случайно, когда пришли за девочкой, с которой она успела подружиться.       — Я пыталась ее защитить, – глухо сказала Лив, глядя перед собой. – Некоторым из тех, кто пришел за ней, здорово досталось. Но моих сил было недостаточно. Меня просто усыпили. Последнее, что помню – это дротик в шее.       А потом, когда проснулась, рядом был он. Ее спаситель. Карлос Кастильо. Он сказал ей, что она всех убила. В том числе и детей, которые там были. И она поверила ему. Потому что была маленькой и глупой. Потому что еще не знала своих способностей. Он поселил в ней чувство вины, ловко манипулируя, контролируя и надавливая при необходимости. Карлос воспитывал ее, учил, но лишь для того, чтобы использовать потом в своих целях. Сама идея о личном биотике казалась ему заманчивой и перспективной идеей. Лив даже успела выполнить для него пару заданий, когда стала старше. А потом сорвала очередную сделку с батарианцами и сбежала, узнав всю правду – она никого тогда не убила. И это Карлос и его банда, его la familia, занимались продажей детей. Ей всего лишь повезло оказаться биотиком. Вот почему он оставил ее при себе.       — Оливия, – в конце тихо добавила она. – Так звали ту девочку, с которой я подружилась, которая… в общем, которую он продал. Я взяла ее имя, когда спряталась в городе после побега. Глупо, но навряд ли он выжил, после того, что я там устроила. Да и не думаю, что он запоминал имена детей, которых продавал.       Оливия задумчиво коснулась брови, где раньше, как Гаррус помнил, был шрам. Когда он молча проследил за ее движением, она пояснила, что тот шрам оставил Карлос. Пытался ее убить при побеге. Рассказ капитана никак не укладывался в голове. Хотя, казалось бы, чему тут удивляться? Ведь будучи полицейским и линчевателем на Омеге, он видел самые изощренные злодеяния. Просто тогда это не касалось Шепард. Именно таких, как Карлос Кастильо, он и убивал. Мысль, что зло неистребимо и живет везде – была слишком болезненна для него. Невольно он зарычал от злости.       — Кажется, ты не в восторге от того, что услышал, – усмехнулась Лив. – Поверь, я и сама не рада той жизни, какую пришлось вести. И что пришлось взять чужое имя и сделать его своим.       — Что? Нет, прости, это не из-за тебя, – покачал он головой, подражая человеческому жесту. – То есть, я хотел сказать… Меня злит… все это, понимаешь? Ты была ребенком, и никто тебе не помог. Я и не представлял, что тебе пришлось через такое пройти, Шепард. Все, что я знал, так это о твоей связи с бандой «Красных». Сам тому был свидетелем, когда тебя пытались шантажировать – ты просто пошла и все рассказала. Тогда ты поразила меня. Я понял, что иду за правильным человеком.       — Все это уже в прошлом, – она устало потянулась, выгибая спину. – И я явно злоупотребила турианским гостеприимством. Не говоря о том, что разбудила тебя среди ночи, а теперь мешаю спать.       — Вот уж точно не о чем беспокоиться, – ответил он с усмешкой, отводя взгляд в сторону. – Ты же знаешь – я всегда рядом, если нужен тебе.       Она замерла. Разглядывая его гордый угловатый профиль в полумраке, Оливия не могла сдержать улыбки. В ней никогда еще не было столько тепла. Даже с Кайденом.       — Гаррус, – позвала она тихо и хрипло от приступа нежности. Вакариан повернул к ней голову и встретился взглядом – говорят, что все турианцы похожи друг на друга, говорят, что у турианцев пристальный и хладнокровный взгляд хищника, но все это не подходило под описание ее лучшего друга. Она не до конца понимала, что делает. Не знала, будет ли он против, но сделала то, что хотела в эту минуту – пододвинулась к нему поближе и прижалась губами к заживающей скуле в долгом и ласковом поцелуе, прикрыв глаза. Гаррус удивленно моргнул, но не отстранился. То, что происходило сейчас его заинтриговало. Конечно же он знал, что люди так выражают свою привязанность, дружбу, любовь… Люди вообще удивительно тактильные существа. Но он никогда не замечал такого поведения со стороны всегда сдержанного капитана «Нормандии». Даже по отношению к Кайдену. Наконец она отстранилась и поднялась с легкой улыбкой.       — Шепард, это…       — Это значит, что я неимоверно благодарна тебе за заботу, за дружбу… – Лив застенчиво поправила волосы и посмотрела в сторону выхода. – Да и вообще за все, Гаррус.       Он шевельнул мандибулами, внимательно следя за движениями смущенной женщины. Редкое, но, как оказалось, ужасно приятное зрелище.       — Мне нужно…       — Идти, – усмехнулся Гаррус, веселясь над тем, какой способ уйти она выбрала. Черт возьми, он скучал по шепардовскому стилю сбегать от неудобных разговоров. – Я понял, Шепард.       Она кивнула и направилась к дверям, стараясь не выглядеть так, словно совершает побег. Но на выходе задержалась, когда Гаррус ее окликнул:       — Шепард, ты сказала, что взяла имя своей подруги.       — Да, это так.       — Хм… – он потер шею, решаясь задать наглый и волнующий его вопрос. – А как тебя звали?.. По-настоящему, я имею в виду.       Лив задумалась, стоит ли открывать имя, которое она давным-давно похоронила. Вместе с Карлосом Кастильо. Гаррус же понял ее молчание не так.       — Прости, я не должен был спрашивать, мне…       — Джейн, – ответила она, улыбаясь одними уголками губ. – Меня звали Джейн. Фамилию я не помню. Но мне нравится быть Оливией Шепард. Это мое имя, Гаррус.       Он улыбнулся ей в ответ и кивнул.       — Спокойной ночи, Гаррус, – сказала она и вышла.       — Спокойной ночи, Шепард.       Между прошлым и настоящим огромный промежуток времени. И она часто ощущала его давление на себе. Но сейчас Оливия чувствовала легкость, словно бы Гаррус взял и снял с нее часть веса прошлого. «Похоже, правда, действительно, освобождает», думала она, засыпая в своей каюте, успокоенная таким откровенным разговором и убаюканная мягким голубым светом аквариума.