Eg gjev deg din odel

      Файдаэн не может сдержать внутренний трепет, когда касается своих детей. Они кажутся ему слишком маленькими и хрупкими, и несмотря на то, что сильван сам выносил их и привёл в этот мир, он понятия не имел, что должен делать.       Вернее, как ему нужно поступить правильно, чтобы не навредить им.       Внутренний трепет настигает его, впрочем, не только от подобных сомнений. Сама мысль о том, что это его дети, вызывает в нём странное иррациональное непринятие.       Это не могут быть младенцы, которых он до этого носил под собственным сердцем.       Мысль о том, что его дети воплотились в плоти и крови, не неприятна, вовсе нет. Но она будто эфемерный сон, что-то нереальное, что-то, что вот-вот рассеется. Почему-то осознание и принятие вполне природной череды событий вызывает у сильвана столько проблем.       Одно дело вынашивать их в своём теле и совсем другое — держать в собственных руках. Их с Раилагом дети отныне не просто какая-то перспектива, которая где-то там будет; теперь они с ними, живые и тёплые.       Файдаэну до сих пор кажется, что это какой-то сон.       Но это вовсе не сон, а реальность. Каждый раз забирая кого-то из младенцев на руки, он убеждается в этом. Осторожно прижимает дитя к себе, успокаивая не только его, но и себя.       У Раилага, кажется, никаких подобных проблем не возникает. Впрочем, было бы странно, если бы было наоборот. Он достаточно быстро свыкается с мыслью, что окончательно становится отцом, и с любопытством рассматривает сонные личики собственных детей. — Сомневаешься, что я понёс от тебя? — замечая это, ворчливо фыркает Файдаэн, и заинтересованный взгляд Раилага перемещается на него. — Отнюдь, — вождь хмыкает, ведя плечами. — Просто интересно, на кого они в итоге будут похожи больше.       Вопрос действительно интересный, ведь союз их странный и необычный. Даже... нормальные пары редко образовывались между сильванами и их тёмными собратьями. Что уже говорить о таких союзах, как их.       Оба ребёнка их были ещё безымянными, ведь имя подобрать им следовало с умом. Дочь их, кажется, в большей мере была похожа на Раилага — такая же бледная, как отец, и с тёмненьким пушком на голове. Сын же наоборот внешне больше пошёл в Файдаэна — смуглокожий и крепкий — его родителю пришлось изрядно попотеть, давая ему жизнь. — Он вырастет хорошим воином, — аккуратно держа сына на руках, Раилаг довольно кивает, вглядываясь во всё же более резкие, чем у сильванского родителя, черты ребёнка. — Этого у вас не отнять.       Файдаэн на эти слова вопросительно вскинул бровь, но Раилаг не спешил продолжать или как-либо пояснять свои слова. Лишь мягко улыбался ребёнку в своих руках, отчего его всегда холодное и отстранённое лицо выглядело живее.       Новый статус и новая роль совершенно не страшили и не тяготили владыку тёмных эльфов. Наоборот, кажется, он вполне искренне был рад тому, как разворачивались события. Определённо, он легко и без каких-либо проблем принял новую действительность, и Файдаэн поймал себя на мысли, что не может его подвести.       Вместе они были максимально странной семьёй. Но, кажется, вдвоём они вполне себе неплохо справлялись со всеми сложностями и проблемами.