Eg gjev deg din odel

      Их отцы уходят в долгое странствие, и брат с сестрой знают, что могут больше никогда не увидеть их. Они уже давно не дети, хоть, конечно, двадцать лет по эльфийским меркам не такой уж и большой срок жизни.       Тем не менее они уже взрослые. И отцы предупреждают их о мрачных перспективах прямо в лоб, не таясь и не увиливая.       «Наша дорога трудна и опасна. Скорее всего, мы не вернёмся назад. Так что это последний раз, когда вы видите нас. Как только мы уйдём, ответственность за тёмных эльфов станет вашей», — отец Раилаг как всегда говорил лаконично и сдержанно, и возможно, чёткая и режущая краткость и безжалостность жестокой действительности была гораздо лучше долгих иносказаний.       Они не плакали, хоть и боль железными тисками сжимала их сердца. Как их и учили, сдержанно и достойно приняли суровое предзнаменование и действительно простились с отцами так, словно прощались они навсегда.       Хотя почему «словно»?..       Вести доходят до подземелий куда быстрее, чем может показаться на первый взгляд. Они знают, что их отцам удалось свершить задуманное. Тёмный Мессия повержен, а у замершего над краем бездны мира ещё есть шанс. В то время как в сердцах брошенных, давно выросших детей замирает робкая надежда.       Впрочем, ей никогда не суждено будет сбыться.       Их отцы выполняют своё предназначение. Они справляются с возложенной на них миссией. Но никто не знает, какой ценой им это даётся. Что происходит во время путешествия и как протекает битва. Никто даже с уверенностью не может сказать, выходят ли они оба из неё живыми, или же оба отдают души своим богиням.       Незнание поначалу убивает. Пусть дети и знали, что родители идут на верную смерть, они всё же верили и надеялись на лучшее. На то, что оба отца — настоящие герои — блестяще справятся со своей миссией и с триумфом вернутся домой.       Но они не возвращаются. Ни вместе, ни по отдельности. И незнание убивает, ведь дети даже не могут с точностью сказать, что оба родителя живы.       Они не знают. Понятия не имеют, какая судьба настигает их. Живы ли отцы и просто решили бросить всё и наконец-то пожить для себя... Или же мертвы, оба или кто-то один, в то время как другой, преисполненный горя, отныне скитается по миру в поисках покоя и исцеления...       Незнание убивает. Но ни Файдаэн, ни Раилаг так и не возвращается.       Новые заботы и обязанности камнем виснут на шее покинутых детей. Теперь они несут ответственность; теперь они — правители, законные наследники вождя. Одинокие и сохранившие лишь друг друга, они пытаются справляться, и рутина постепенно вытравливает из головы все другие мысли.       Теперь у них есть переживания, как сохранить хрупкий мир между кланами. Как закрепить свою собственную власть и авторитет. Как не потерять самих себя и свои жизни. Как присмотреть друг за другом. Ведь кроме друг друга у них больше никого и ничего нет, и полное одиночество — не то, чего они хотят и о чём мечтают.       Рутина и дрязги выбивают из головы другие переживания и мысли. Всё отходит перед ними на второй план и забывается. Как бы цинично это ни было, но то, что раньше имело значение, теперь было лишь блёклой второстепенной тенью.       Поначалу незнание убивало. Теперь же им было всё равно. Отцы их оборвали с ними, своими детьми, всякую связь, и им было легче считать, что оба они погибли.       Неважно — в битве или в путешествии.       Для брошенных, взрослых детей родители были мертвы. Так было проще, так было легче. Так боль незнания не терзала их души и сердца. Но боль утраты со временем притупилась. Так не было совсем эфемерной болезненной надежды, и оба они, покинутых ребёнка, направляли свои силы и умения на то, что было им завещано.       На поддержку и утешение друг друга, ведь в конце концов, оба они были единственным, что каждый из них имел. И потерять ценнейшее сокровище теперь ни один из них не мог себе позволить.