3. (C)hansningen
29 сентября 2020 г. в 14:53
О том, что нечто подобное может произойти, Менан подозревал. Он не сомневался в том, что как только тайна его положения раскроется, найдётся немало недовольных и желающих избавить мир от такого ублюдка, как Менан, коим он мнился остальным.
Этого дня принц ждал со страхом и ужасом. Вздрагивал от каждого шороха, не мог спокойно есть и пить, ожидая в любой момент обнаружить в еде или питье яд. Это превратилось почти что в паранойю, отравляющую и без того не особо радостную жизнь.
Менан не хотел потерять ребёнка, которого носил. Если с мыслью о том, что его жизнь обречена, он смог смириться, то принимать то, что вместе с ним погибнет его ещё не рождённое дитя, он не собирался. Хотел сделать всё для того, чтобы младенец увидел свет и смог жить, а потому и вынуждал себя проявлять чудеса внимательности и осторожности.
Однако от всех теней не скрыться, не укрыться, и никогда не знаешь, когда ассасинский клинок настигнет твою спину. Впрочем... это всегда безотказно срабатывало с наземными народами, но дети тьмы и теней в определённой мере были неуязвимы к подобным чарам.
Тем более Менан, в любой момент ожидающий предательский удар.
Он чувствует чужое присутствие. Убийца таится в тени и ничем не выдаёт себя, но Менан знает, что он здесь. Замирает на мгновение в напряжении, втягивая воздух, и в нервном жесте накрывает живот рукой. Он должен действовать хладнокровно и уверенно, если хочет сохранить жизнь своего ребёнка.
Показательная небрежность притупляет чужое внимание. Менан делает вид, что не знает, что в собственных покоях не один. Будто ненароком подходит к столику, на котором стоит металлический кувшин с водой, небрежно дотрагиваясь до него кончиками пальцев.
Стреляет глазами в сторону, улавливая тень движения — убийце нужно действовать стремительно и быстро. Застать жертву врасплох, чтоб наверняка пролить её кровь, ударить тогда, когда она наиболее расслабленна и не ожидает нападения.
Менан делает глубокий вдох, на мгновение прикрывая глаза, и уходит в сторону в самый последний момент. Нарочно задевает рукой кувшин, отчего тот с громким лязгом падает на пол, поднимая шум, и встречается взглядом со взглядом убийцы.
В глазах сплоховавшего ассасина — злоба и гнев; в глазах Менана — бесстрастный холод. Сейчас он слаб и уязвим, но это вовсе не значит, что он не сможет защитить себя и своего ребёнка.
Убийца бросается вперёд, замахиваясь кинжалом, но Менан блокирует удар, хватая сначала одно запястье, а потом другое. Ассасин рычит, пытаясь оттеснить принца к стене и вырвать из крепкой хватки свои руки, но Менан стоит твёрдо и решительно. Живот его, правда, совсем открыт, и он — его самое уязвимое место.
Убийца, конечно, знает об этом. Поэтому пытается ударить коленом, но принцу удаётся увернуться, хоть хватка его ослабевает. Ассасин высвобождает одну руку, однако прежде чем сжатый кулак успевает врезаться в вершину чужого живота, чёткий выверенный удар настигает его между лопаток.
Издавая глухой короткий стон, убийца повалился к ногам Менана. Тот пытался унять пробившую тело дрожь и судорожное дыхание, поднимая глаза от распластавшегося тела на того, кто оборвал его жизнь.
В глазах Соршана тревога сменилась облегчением, и он медленно опустил руку с окровавленным кинжалом. Перешагнул через тело, привлекая Менана к себе. Чувствуя, как расслабляется его тело в надёжных родных руках.
— Я услышал шум, — вырывается короткое, и принц также коротко выдыхает.
— Я знал, что ты придёшь, — улыбается слабо, обнимая любовника одной рукой, второй успокаивающе гладя свой живот.
Оба они знали, что рано или поздно подобное случится и, вероятно, повторится ещё не раз, прежде чем недовольные решатся пойти в решительное наступление. Оба они знали и оба были готовы противостоять до конца, чтобы хотя бы защитить своё самое дорогое сокровище.