Nio nätters led

      Впервые увидев этого сильвана, Илайя испытала смешанные чувства. Удивление и странную тоску, но ни мгновения недоверия. В конце концов, от самой Матери Теней она знала, что подобное может быть реальным.       Впрочем, в Игг-Шайле никто не был удивлён, и это лишь лишний раз подтвердило — напомнило — Илайе, что когда-то давно нечто подобное происходило и с ней.       Вернее... Благодаря подобному она смогла появиться на этот свет.       Вождь, единственный, кто стал носителем правды о происхождении Илайи, удивлён тоже не был. Не тем, что мужчина смог понести от другого мужчины, в смысле. Так-то скорее отцовство немало обескуражило его, но это были уже не проблемы Илайи.       По крайней мере, она так думала.       Мысли её, однако, снова и снова возвращались к сильвану, которого она встретила на границе. Уставший и несчастный, обременённый даже не одной жизнью под собственным сердцем — каждая новая мысль о нём отзывалась в душе Илайи странной тянущей тоской.       Мать Теней открыла ей лишь обрывки последних воспоминаний. Илайя видела мёртвое тело родившего её отца и предсмертное безумие отца, что пожертвовал всем, спасая её вопреки всему. Но глядя на этого сильвана... почему-то Илайя снова и снова возвращалась к ним.       Она была верной помощницей и соратницей вождя. Ещё, как жрица, она обладала некоторыми медицинскими навыками, отчего вождь доверил ей жизнь и здоровье пришедшего сильвана. Так что пересекались они довольно часто, и Файдаэн (так же его звали?), кажется, был вовсе не против её компании.       Она была единственной, кроме Раилага, кто хорошо относился к нему. Но сама Илайя при этом испытывала смешанные чувства.       С сильваном они практически не говорили. Не особо хотелось да и не о чем было в принципе. Но Илайя часто была рядом, наблюдая за ним, и мысли её снова и снова возвращались к тем жалким обрывкам воспоминаний.       Перед глазами восставали образы отцов. Узнав, что они были её родителями, она первым делом отправилась искать про них всю доступную информацию. Сохранилось её не так уж много, но это всё равно было лучше, чем ничего. Даже эти крупицы Илайя бережно хранила в своей памяти, и не было для неё информации важнее.       А тут пришёл этот сильван, и её воображение снова и снова строило перед глазами болезненные образы.       Она представляла отца. Рыжеволосого принца, которого Маласса одарила столь необычным благословением. Должно быть, он был удивлён, когда понял, что больше не один, ведь Мать Теней никогда не покровительствовала рождению и свету.       Реакция второго отца — туманна и загадочна. Он мог быть обескуражен или смущён, а мог быть разочарован. Вряд ли недоволен — иначе не стал бы спасать Илайю тогда, когда она родилась, и дарить ей имя, которым она пользуется доныне. Об этом, впрочем, она и без того не думает.       Дальше образы перед её глазами меняются. Глядя на сильвана, чей срок с каждым днём всё увеличивается и становится заметнее, она неосознанно переносит увиденное в своё сознание. Отец её при этом меняется не так уж сильно, и беременность для его фигуры смотрится почти естественно.       Линии сглаживаются, становятся мягче. Круглый живот же будто продолжает фигуру — отец в фантазии Илайи в столь странном положении выглядит даже привлекательно, и она думает о том, что второй отец наверняка хоть раз, но говорил об этом. От подобной мысли в груди теплеет, и она не может сдержать улыбку.       Это, на самом деле, так глупо. Но это единственное, что связывает её с прошлым, которого у неё никогда не было.       Илайю тянет к Файдаэну. В нём она снова и снова видит тени своих родителей. Представляет, какими были они, глядя на то, как осторожно касается сильвана вождь. Представляет, какими были их отношения, когда видит решимость и твёрдость в движении и глазах вождя, защищающего сильвана перед другими.       Раилаг слишком занят, чтобы обращать на это внимание; Файдаэн же отнюдь не глуп. Понимает, должно быть, слабость Илайи, но ничего не говорит ей о ней. Позволяет проявлять её и никогда не против, когда она вновь надолго остаётся с ним.       Илайя в ответ улыбается чуть виновато, но благодарно. И глядя на Файдаэна, снова и снова представляет Менана.