Nio nätters led

      Вообще-то, Соршан до последнего надеялся, что Силсай если и будет во всё это втянут, то хотя бы он останется не в курсе, в каком положении находится его брат. Ваярон же, эта мерзкая гадюка, разрушил все надежды старого эльфа, оставляя ему лишь жалкие крохи времени для того, чтобы спрятать своего ребёнка и понять, что делать дальше.       Это определённо должен был быть изящный и хорошо продуманный план, поэтому Соршану приходится крепко задуматься, чтобы разгадать его полностью. Ваярон не то чтобы провёл их, но ударил всё же неожиданно и весьма ощутимо.       Ответ ему следовало дать максимально достойный... В том проигрышном положении, в котором они были.       При растущем недовольстве логичней всего было использовать клан Суровых Сердец. Они всегда были беспокойны и агрессивны, так что ничего удивительного в том, что именно из них сделали ударную силу, не было.       Освобождение Силсая тоже не было чем-то необычным и из ряда вон выходящим. Существо, сильнее ненавидящее Менана, ещё следовало поискать — неудивительно, что в конце концов Ваярон выбрал именно его.       Удивительно было лишь то, что он удержал безумца, не давая ему растерзать тело брата. Удивительным также было и то, что Ваярон действительно позволил Менану родить.       Чего он этим добивался?..       Осознание приходит к Соршану не сразу. Внезапной догадкой пронзает его уставший больной разум, и старый эльф глухо смеётся, не скрывая горечь в собственном смехе.       Гражданская война должна была выглядеть максимально естественно. Ваярон сыграл на ненависти и презрении тёмных эльфов к Менану, что смог понести ребёнка. Обернуть то, что принц считал благословением, проклятием и наглядно доказать это.       Ему нужна была безболезненная и почти естественная смерть Менана для того, чтобы обставить её как смерть во время родов. Более того, этой интригой он мог и того вовсе отрубить гидре сразу две головы — убить вместе с несчастным родителем и новорожденного ребёнка, сказав всем, что существо, вышедшее из чрева мужчины, априори нежизнеспособно.       Оно проклято, как и тот, кто его породил. Как и все те немногие, кто сохранили верность ему. Силсай же — единственный сильный лидер, сильный мужчина и избавитель. Он должен был стать хорошим лидером и проводником разрушительной воли.       Однако для того, чтобы план воплотился, Силсая необходимо было удержать от собственного брата. Именно поэтому Ваярон и позволил Менану родить. Именно поэтому именно Соршан и должен был убить своего любовника и — в идеале — их новорожденную дочь.       Соршан кривит губы в усмешке. Плясать под чужую дудку он не собирается. Ваярон всё равно придумывает правдоподобную легенду, когда не находит тело младенца рядом с телом родителя, и это даже играет на руку его второму отцу.       Для всего мира их дочь в любом случае оказывается мертва так же, как и отец, родивший её. Это определённо к лучшему, и Соршан без лишних проблем прячет её там, куда Ваярон не доберётся. Оставляет тонкую трещину в безупречном плане безумца, и это — худшее из проклятий, которое он может обрушить на его голову.