Nio nätters led

      В Мир Духов Илайя путешествовала часто. Либо во снах, либо во время молитв душа её устремлялась в таинственный и прекрасный потусторонний мир, дабы соприкоснуться с тем, что было недоступно простым обывателям.       Илайя была мистиком, и для неё подобное было нормой вещей. Поэтому ничего удивительного в подобных путешествиях для неё не было. В конце концов, она даже перестала им удивляться и привыкла как к определённой рутине своей жизни.       Чаще всего эти путешествия были неосознанны. Они происходили во снах, когда тело её и дух расслаблялись, восстанавливая силы и отдыхая. Тогда Илайя переходила за грань, блуждая бесконечным пространством изменчивого мира.       Она будто что-то искала в нём; он же будто пытался ей что-то показать.       До поры до времени все эти путешествия были бесцельны. Простое хождение по тихим и спокойным дорогам потустороннего мира, созерцание его красот и переменчивости. Лишь много позже появилось чёткое осознание того, что ей ещё предстоит в нём что-то найти.       Что-то... Или кого-то.       Свершившаяся месть, справедливое возмездие несёт Илайе странную пустоту. Будто последняя нить связи с далёким прошлым, не её вовсе, рвётся, и она остаётся совсем одна в этом мире. Ночью всё также бесцельно блуждая по лабиринтам Мира Духов. — А так ли бесцельно? — внезапный шёпот заставляет Илайю застыть в изумлении, однако прежде чем она оборачивается на его носителя, сердце в груди пропускает пару ударов.       Перед ней стоит тень — старый уставший эльф, глядящий на Илайю ясными чистыми голубыми глазами, точно такими же, как у неё. Ветер, который не ощущается, колышет его серебристые волосы, и Илайя безошибочно понимает, кто стоит перед ней. — Папа?.. — полувопрос-полуутверждение звучит как-то даже жалко, но эльф улыбается уголками губ, и в глазах его читается вина.       Он делает шаг навстречу, и Илайя чувствует, как болезненно сжимается её сердце. Она так долго мечтала об этой встрече, которой никогда не суждено было стать реальной... — Мне жаль, милая, что тебе пришлось пройти через всё это, — призрачная рука тени мягко касается её собственной, и Илайя не может отвести глаз от глаз своего отца. — Менан доверил мне тебя, и я не мог поступить иначе, чтобы защитить тебя. — Я понимаю, — сердце в груди Илайи дрожит, но нет ни злости, ни гнева. Лишь бесконечная тоска и печаль — первая встреча будет последней, ведь изменчивый Мир Духов выполнит своё предназначение.       Они молчат, но не потому что им нечего сказать друг другу. Молчание это недолгое, но длится словно вечность, прежде чем в него бесшумной поступью вступает ещё одна фигура. Бледная тень, с горящими огнём волосами, на которую Илайя была так поразительно похожа. — Папа... — она выдыхает, глядя на родителя, подарившего ей жизнь, и чувствует, как против воли жгут глаза неудержимые слёзы.       Принц улыбается с щемящей нежностью и тоской, с восторгом и гордостью разглядывая Илайю. По-отечески дотрагивается призрачными пальцами до её щеки, стирая катящиеся по ней слёзы. — Ну-ну, моя дорогая, — голос его звучит мягко, и Илайя с трудом может сдержать рвущийся из груди всхлип. — Наша встреча — не повод для грусти. Ты выросла настоящей красавицей... Сильной и храброй... Мы с Соршаном можем лишь гордиться тобой.       Улыбка Менана стала чуть шире и мягче, и Илайя попыталась улыбнуться в ответ. Поспешила стереть непослушные слёзы, глядя на обоих своих родителей. Ей так много хотелось сказать им, но времени для этого было слишком мало. — Я тоже горжусь вами, — тихо, но уверенно произнесла она. — Спасибо вам за всё, что вы сделали для меня, — она снова улыбнулась, пряча тоску, видя тень изумления, отразившуюся на мужских лицах.       Отцы её переглянулись между собой, а после снова посмотрели на неё. В глазах их было облегчение и ответная благодарность — Илайя знала, что она означает. — Я не злюсь на вас, — отпуская чужие сожаления, мягко сказала она. — И ни в чём не обвиняю. Вы можете быть спокойны и свободны — я была рада этой встрече. — Мы тоже были ей рады, — растворяясь дымкой, откликнулся Соршан, до последнего глядя на дочь. — Прощай, милая, — также не сводя с Илайи глаз, подхватил его речь Менан.       Вместе, выполнив все свои обязательства, они ушли, оставляя Илайю в одиночестве. С тоской и болью, с печалью, разрывающей сердце. И в то же время с радостью от этой короткой встречи, о которой Илайя мечтала многие годы, считая её невозможной. А теперь...       Больше в Мире Духов ей было нечего искать.