Тени и свет

       — Кребайн! — крикнула Таро, разворачиваясь к остальным. — Быстро, тушите огонь и прячьтесь!        В тот же миг непривычно непринужденная атмосфера была разрушена надвигающейся угрозой быть обнаруженными. В мгновение ока путники собрали свои вещи, потушили огонь и бросились в кусты. Не все из них знали, какую опасность представляют эти вороны; хоббиты не понимали, что происходит, и просто делали то, что им велела Таро. Эльфийка приметила неплохое укрытие, но увидела, что Брего и Билл — пони Сэма — все еще стояли на виду. Быстро и пригнувшись, на сколько это было возможно, она подбежала к ним.        — Брего, и ты, Билл, спрячьтесь там, под навесной скалой, живо! — настойчиво сказала она им, указала на место, и легонько похлопав коня, побежала, чтобы скрыться из поля зрения кребайн. Но вороны были уже слишком близко, возможно, уже смогли заметить ее, и как назло, все ближайшие кусты были уже заняты кем-то из братства. Таро в панике огляделась и, поскольку выбора не оставалось, упала навзничь, прижавшись к земле.        — Малыш, сюда! — прошипел Леголас. Он поднял ветку кустарника, настолько густую, что его едва можно было разглядеть снаружи. Таро быстро подползла к нему. Эльф протянул свободную руку, схватил ее за плечо и потянул резко на себя, так что она рывком плюхнулась рядом с ним. Никто не осмеливался пошевелиться, Таро лишь чувствовала теплое дыхание принца на своей шее.        Внезапно раздался оглушительный визг, пронизывая тело эльфийки насквозь. Та же боль, что охватила ее в Ривенделле, на совете Элронда, нахлынула с еще большей силой. Снова ей явились те же видения горящего дома, которые она видела у ручья. Таро свернулась калачиком и сжала руки в кулачки… но это не помогало. Не выдерживая, эльфийка была готова громко закричать, но Леголас крепко зажал ей рот ладонью и прижал ближе к себе другой рукой. Тепло окутало Таро, немного смягчив боль в теле. Затуманенным взором она наблюдала, как рой ворон пролетел над ними, и как только они исчезли, а вместе с ними и жуткий визг, боль внезапно прекратилась. Осталась лишь сильная слабость и дрожь во всем теле.        Леголас осторожно отнял руку от лица Таро и повернув ее к себе. Дыхание бедняжки было сбито, а глаза зажмурены.        — Малыш, они улетели, — сказал принц, обеспокоенно заглядывая ей в лицо. Когда они встретили Кребайн в горах, Таро не реагировала так болезненно.        — Посмотри на меня! — сказал он твердо и настойчиво, обхватывая ладонями ее лицо.        Таро открыла глаза, быстро моргая, пока взгляд, наконец, не сфокусировался на синих глазах Леголаса.        — Все хорошо, слышишь? Все окончено!        — Нет, это не так, — выдохнула она. — Он уничтожит все, пока ничего не останется!        — О чем ты говоришь? — подозрительно спросил принц, нахмурившись.        — Фангорн… Я его видела. Он будет гореть до тех пор, пока последнее дерево не превратится в пепел, а последнее животное не задохнется в дыму. — Слезы чуть не брызнули из глаз, но Таро поспешно прижала к ним ладони. — Он уничтожит все, — выдохнула она.        Леголас взял ее за запястья и осторожной отвел руки от лица.        — Не уничтожит. Ты видишь эти вещи только потому, что Он того желает. Темный Властелин получает удовольствие, посылая другим такие видения, и по какой-то причине ты очень восприимчива к ним. Они сводят тебя с ума, делают неспособной трезво мыслить и действовать, и это именно то, чего Он добивается. Поэтому мы уничтожим Кольцо и Его вместе с ним.        — Почему только я чувствую эту боль? Почему я единственная, кто видит эти видения? — спросила Таро отчаянным голосом.        — Я не уверен, но… твое прошлое может быть причиной того, что ты более чувствительна к этому, нежели кто-либо из нас. Ты потеряла свою семью из-за Него и испытала много страданий. Я думаю, это могло бы случиться с каждым, кого постигла такая же участь.        Эльфийка тяжело сглотнула и кивнула. Она могла бы догадаться о чем-то подобном.        — Как ты думаешь, Он снова заставит меня это видеть?        Леголас избегал ее взгляда, и это было для Таро ответом.        — Тогда мы должны позаботиться о том, чтобы добраться до Мордора как можно скорее и положить конец всему этому, — решительно сказала она, окончательно освобождаясь от остатков нахлынувшего страха.        — Вот это та маленькая эльфийка, которую я знаю, — улыбнулся Леголас.        Участники братства постепенно нерешительно выползали из своих укрытий, с подозрением посматривая в небо.        — Это были разведчики Сарумана, — мрачно объяснил Гэндальф. — Они стерегут путь на юг. Боюсь, путь через врата Рохана закрыт. Слишком велик риск.        — Тогда какой путь ты предлагаешь? — скептически спросил Боромир.        — Мы могли бы пройти через копи Мории! — прервал его Гимли. — Мой кузен Балин оказал бы на королевский прием!        — Я бы выбрал путь через Морию, только если бы у меня не было другого выбора, — ответил волшебник, и тень упала на его лицо. — А он у нас есть — мы пойдем через Карадрас.        Последовало гнетущее молчание. Таро посмотрел на гору с тошнотворным чувством, и как бы она не вглядывалась, так и не смогла увидеть перевал, который можно было бы пересечь, не рискуя разбиться насмерть или столкнуться с неистовым штормом.        — Это безумие, Гэндальф! Мы не переживем этот переход! — воскликнул Боромир.        — Что ты предлагаешь тогда? — врата Рохана больше не безопасны для нас! — возразил Арагорн.        — Я за то, чтобы принять предложение Гимли и пройти через шахты.        — Разве ты не слышал, что сказал Гэндальф? У него есть весомые причины на то, чтобы мы не шли этим путем, — сказала Таро, чем заслужила благодарный кивок от Гэндальфа и Арагорна.        Эльфийка совершенно не горела желанием пересекать эту треклятую гору, но она также знала, что волшебник никогда не подверг бы братство без крайней надобности опасности. Кто знал, что было там внизу, в Мории, что заставило величайшего мага спускаться в шахты только в самом крайнем случае. Таро сама знала только из рассказов, что Мория была огромным королевством гномов, богатство которого было неизмеримо, не благодаря железу и золоту, а особому металлу, называемому мифрилом. Мифриловая броня настолько прочна и надежна, что даже самый острый клинок не в силах ее пронзить или разрушить, и в то же время она легка, подобно перышку.        — Хорошо… тогда… давайте преодолеем этот перевал, — пробормотал человек из Гондора, — но вините себя сами, если кто-то получит травму или умрет в пути. Честно сказать, это может оказаться любой из нас, так что.        — Тогда оставайся здесь, если боишься! — не выдержав крикнула Таро, подходя к нему. — Возможно ты уже сомневаешься в том, принял ли правильное решение, присоединившись к братству?        Наклонившись к эльфийке он яростно взглянул на нее.        — Ты должна научиться закрывать свой дерзкий рот! Однажды это может сыграть с тобой злую шутку.        — Хочешь вновь познакомиться с моим кулаком? Тебе не хватило прошлого раза?        — Если бы твой светловолосый дружок не остановил меня тогда, ты бы не отделалась так легко, поверь мне! — прошипел он.        — Это угроза?        — Хватит! — крикнул Арагорн, схватив обоих за плечи и отодвинув друг от друга. — У нас нет времени на ссоры, особенно между теми, кто борется за одно дело! Так что немедленно возьмите себя в руки, вы, оба!        Он переводил взгляд с эльфийки на человека и обратно, а затем медленно отпустил их. Таро отвернулась, фыркнув:        — Я не тот, кто сомневается в том, что Кольцо должно быть уничтожено.        Боромир бросился на Таро, изо всех сил толкнув ее на землю. Острые камни вонзились ей в щеку и ладони. Издав громкий рык, Таро в мгновение ока перевернулась на спину и локтем сделала точный удар в его челюсть, отчего она слегка хрустнула. Человек застонал от боли и на мгновение отвлекся, Таро тут же этим воспользовалась и сменила позицию, оказавшись перед ним на коленях. Она нанесла еще один удар, но Боромир поймал ее руку и ударил коленом в живот. Теперь настала очередь эльфийки задыхаться от боли. В обоих проснулся воинственный дух борьбы, и вскоре они катались по земле, как дикий клубок, получая и возвращая удары друг другу ногами и руками.        Все происходило настолько быстро, что Арагорн и Леголас не сразу сообразили, как нужно действовать. Как только Таро снова оказалась сверху, принц схватил ее за талию и руки, и утащил подальше от Боромира. Последнего Арагорн удерживал на месте.        — Отпусти меня! — прошипела Таро, брыкаясь в объятиях Леголаса без особого успеха. Единственное, чего она добилась, только то, что принц еще крепче прижал ее к себе.        — Я так не думаю, — ответил эльф на удивление спокойно, учитывая, что Таро сопротивлялась, как дикое животное.        Она попыталась ударить его по голени, но он ловко увернулся.        — Если ты не хочешь, чтобы я тебя обезвредил, затем связал и привязал к дереву вместе с Боромиром, тогда лучше успокойся. Ты знаешь, малыш, я в состоянии исполнить свою угрозу.        — Он первым бросился на меня и начал драку, я не виновата!        — Тебе не следовало его провоцировать, даже если он этого заслужил.        Постепенно она снова успокоилась. И если бы взглядом можно было убить, Боромир был бы давно не жилец.        — Таро и Боромир, — Гэндальф повысил голос, — вы знаете, что тем, что вы только что сделали, только приблизили Темного Властелина на шаг к победе? Он хочет уничтожить нас изнутри, разобщить, чтобы мы воевали друг с другом, и стали еще более уязвимыми. Чтобы у нас не было ни единого шанса противостоять ему. Нечто подобное не должно больше повториться! Должен сказать, я очень разочарован в вас, — его взгляд переместился на Таро, — особенно в тебе. Я думал, посмотрев на свое прошлое, ты не станешь воевать со своими соплеменниками. Но это именно то, что ты только что сделала. Я думал, ты мудрее и действительно сумела сделать выводы. Вероятно, я ошибался.        Его слова были для Таро ударом в сердце. Будто острый нож вонзили в грудь. И сделал это единственный человек, к которому она чувствовала что-то вроде доверия. Перестав сопротивляться, Таро обессилено обмякла в руках Леголаса. Заметив перемену, эльф перестал ее грубо удерживать, а вместо этого нежно приобнял.        — Мне никогда не следовало покидать Фангорн, — выдохнула эльфийка. Прошло много времени с тех пор, как ей было так больно и грустно в последний раз. Отчаяние от того, что она не могла научиться контролировать себя, измениться и стать лучше, захлестнуло эльфийку. Все попытки и старания были бессмысленны. Она проиграла. Как она могла быть такой глупой и наивной, надеясь, что сможет очистить свое имя и душу этим путешествием? Они еще даже и близко не подошли к Мордору, а ей уже удалось создать кучу проблем. Она не стоила того, чтобы следовать дальше с остальными. Волшебник ясно дал понять своими словами, что это не ее задача, способствовать уничтожению Кольца, и никогда не будет ее. Это миссия остальных девятерых путников.        Тем не менее, она знала, что делать, чтобы не оставаться полностью бесполезной и бездействующей. Если другие отрежут голову змеи, то она отрежет ей хвост. В Ривенделле Таро часто обдумывала эту идею и размышляла на тем, что она могла бы сделать, если бы возникла ситуация, подобная этой.        Дрожа, она вдохнула, высвободилась из объятий Леголаса, собрала то, что осталось от своей гордости, и посмотрела на Гэндальфа.        — Было ошибкой с моей стороны присоединиться к братству. Я вам не помогу, наоборот, скорее стану еще одним бременем. Одного и так слишком много, чтобы справиться. И мне очень жаль. Но… я могу освободить вас от другого.        — Таро, нет! — воскликнул Леголас.        Она повернулась к нему с задумчивой улыбкой.        — Жаль, что необходимо покинуть тебя, чтобы ты впервые произнес мое настоящее имя.        — Что ты собираешься делать? — глухо спросил он, пытаясь словить ее взгляд.        — Я вернусь домой. И там я приготовлю все необходимое, чтобы снять с тебя еще одну ношу.        — Какую?        — Саруман. Я постараюсь убить его, чтобы устранить, по крайней мере, хоть одну угрозу.        — Нет, это… это самоубийство! — ответил принц, хватая ее за предплечья. — Я не могу этого допустить.        — В таком случае я умру, пытаясь творить добро. — Таро заколебалась, но все же спросила. — Почему ты не должен допустить этого? Так я смогу помочь, не навредив и никого не подвергая опасности!        — Я не могу этого допустить, потому что… потому что я… не ненавижу тебя.        Последние слова он произнес так тихо, что их было едва слышно. Но Таро их разобрала. Ее глаза расширились от удивления, она посмотрела в землю и улыбнулась.        — Я знаю, князек.        С этими словами она отвернулась и посмотрела на Сэма.        — Однажды ты вернешься в свой сад, Сэмуайз Гэмджи, и продолжишь заботиться о своих деревьях и цветах.        Ее взгляд переместился к Фродо.        — Мне жаль, что я не смогу защищать тебя до конца, Фродо Бэггинс, но я уверена, что остальная часть братства отлично с этим справится. Я желаю тебе удачи, от всего сердца.        — Таро, — прервал ее Гэндальф, — я не просил тебя уходить. Братство нуждается в тебе и просит остаться. Ты хочешь с головой ринуться в опасность, к которой не готова только потому, что слишком резко реагируешь. Мы все делаем ошибки и…        — Нет, Гэндальф. Твои слова открыли мне глаза, ты прав. Я не справилась, не смогла освободиться от своего прошлого. Может быть, если я убью Сарумана, мне это удастся. А если он убьет меня, тогда это удастся в любом случае.        — Ты не сможешь убить Сарумана в одиночку, Таро!        — Я все равно попробую.        Последней она повернулась к Арагорну.        — Не теряй надежды, однажды ты снова увидишь свою любовь, Арагорн, сын Араторна.        Вздохнув, эльфийка подошла к Брего, игнорируя уговоры остальных. Это было к лучшему. Прежде чем она запрыгнула на коня, кто-то снова взял ее за плечо.        — Не уходи.        Таро не могла это объяснить, но глаза защипало, а зрение начало размываться. Она высвободилась из хватки Леголаса и вскочила на коня. Таро заставила себя посмотреть в его синие глаза. Она поняла, что, вероятно, видит их в последний раз в своей жизни и только сейчас осознала, насколько они прекрасны.        — Прощай, Леголас.        Брего тронулся с места и поскакал в направлении Карадраса. Дорога через перевал к лесу была кратчайшей. Таро не оглядывалась, и только когда они скрылись за вершиной холма, она позволила слезам хлынуть из глаз впервые за долгие десятилетия.        Эльфийка была глубоко ранена. Но что было еще хуже, она никогда больше не увидит Леголаса. И это было ужасно, потому что, прощаясь с ним, она поняла: она тоже больше не ненавидела его.