Тени и свет

       Следующие три дня, казалось, длились вечность. Таро почти не спала, гуляя по пещере ночью и вслушиваясь в рев бушующей бури. Днем она сопровождала Гвайхира в его патрульных вылазках, бродила по соседним горам или разговаривала с орлами. Но ни захватывающие дух полеты, ни походы, ни увлекательные беседы не могли отвлечь от дурных мыслей. Таро продолжала думать о братстве, которое пробиралось сквозь темные копи несколькими милями ниже. Мысли о том, что Единое Кольцо может попасть в руки орков и все будет кончено, вселяли леденящий страх. А тихий едкий голосок, неустанно шепчущий, что ее друзья больше никогда не увидят дневного света, сводил с ума.        В третий и последний вечер перед отъездом эльфийка села на большой плоский камень недалеко от пещеры, плотно обернув одеяло вокруг своих плеч. Сегодня буря отступила, давая возможность созерцать, как солнце, купаясь в теплых красно-оранжевых красках, скрывается за горными вершинами. Легкий ветерок нежно ласкал ее черные волосы. Таро играла пальцами с цепочкой на шее, что стало почти привычкой. Ощутимая прохлада кулона напоминала ей о свежести воды в ручье, где она его нашла, и дарила обманчивое чувство домашнего уюта и безопасности.        Позади послышался слабое царапанье когтей о камень, и эльфийка обернулась. К ней подошел спасенный орел, с которым она успела подружиться. Хотя малыш еще не мог совсем безболезненно летать, в остальном он поправился. Звали его Менельдор.        — Я тебя побеспокоил? — робко спросил он. Два дня назад Таро узнала, что он тоже умеет говорить. Птенец просто был слишком измучен и стеснялся обменяться парой слов с эльфийкой.        — Нет, Менельдор, конечно, нет, — ласково ответила она и указала на место возле себя.        Он сделал несколько последних неуверенных шагов и наконец сел рядом с ней.        — Как твое крыло?        — Думаю, неплохо. Я в долгу перед тобой, Тора, — она улыбнулась, когда малыш, как всегда, неправильно произнес ее имя, но исправлять не стала.        — Тебе нужно завтра отправляться в путь? — поинтересовался он и с грустью посмотрел эльфийке в глаза.        — Да, я должна. Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы осталась дольше, Менельдор, правда, — с сожалением ответила Таро. Даже если условия пещеры были не совсем уютными и теплыми, то к ее обитателям, и особенно к маленькому орленку, Таро привязалась. Эти существа так отличались от всех тех, кого она знала. Они были невероятно добрыми, мудрыми и отзывчивыми. И чем дольше она оставалась с ними, тем больше у нее возникало ощущение, что гигантские орлы принадлежат не этому миру, а иному, лучшему. Миру, в котором им не нужно было бы отступать в такое безлюдное, бесплодное место, чтобы иметь возможность жить в спокойствии.        — Но я даю тебе слово, что обязательно вернусь, — пообещала Таро, после чего Менельдор радостно подмигнул ей. Некоторое время они молчали.        — За кем бы ты больше всего скучала? — внезапно спросил молодой орел.        — О чем ты говоришь? — эльфийка раздраженно посмотрела на него.        — Это братство, о котором ты говорила… если бы они не прошли… кого бы тебе больше всего не хватало?        Таро сглотнула.        — Я не могу ответить. У меня… нет близких отношений ни с кем из них.        Она избегала взгляда Менельдора, который был настолько проницательным, что Таро начала опасаться, как бы он не прочел ее мысли и не обнаружил, что она солгала.        — Посмотри мне в глаза и скажи это еще раз, — тихо попросил он.        — Я… — она замолчала.        — Ты молчишь. Видимо все же есть кто-то, кого тебе будет очень не хватать.        Таро поразилась тому, как Менельдор прямолинейно говорил с ней. Всмотревшись в его глаза, эльфийка поняла, что что-то в нем напоминало ей саму себя.        — Я прав?        — Я не знаю, буду ли я скучать по нему. Я даже не знаю, что чувствую.        — Кто он? — мягко спросил орел.        Таро засмеялась.        — Кто он? Высокомерный, самовлюбленный выскочка и по совместительству эльфийский принц.        — И ты бы скучала по такому эльфу? — голос молодого Менельдора звучал частично скептически, частично насмешливо.        — Я уже сказала: я сама не знаю, чтобы я чувствовала.        — Тогда зачем заговорила о нем? Если бы этот эльф ничего не значил для тебя, ты бы даже не упомянула о нем.        У Таро не было ответа на этот аргумент. Менельдор подловил ее. И он был прав. Но почему она должна была скучать по Леголасу? Он был эльфом, обладал массой раздражающих качеств, и она его толком не знала. Что она знала о нем? Что он принц и больше не имеет матери, не более того. И что когда-то он любил эльфийку по имени Тауриэль. А в остальном… ничего.        Однако он всегда был рядом, когда к ней приходили эти ужасные видения. Он всегда ее успокаивал и подбадривал. Он играл с ней в снежки, и ей было очень весело. Он защитил ее от Боромира… и он просил ее не уходить. Леголас хотел, чтобы она осталась с братством. И Леголас сказал ей, что, несмотря на ее прошлое и своеобразные повадки, он не ненавидел ее.        Неужели она к нему привязалась? Хотя он был эльфом?        — Знаешь что? — вырвал ее из мыслей Менельдор. — Я думаю, ты встретишь еще своих друзей. И тогда у тебя будет достаточно времени, чтобы понять, что ты чувствуешь. Дай мне знать, когда решишь это в себе.        — Обещаю, я сделаю это, — ответила Таро с улыбкой. И снова он был прав: когда она снова увидит Леголаса, станет понятно, что он для нее значит.        Они долго разговаривали, и луна была уже высоко, когда друзья наконец вернулись в орлиную пещеру. Пока Менельдор крепко спал, Таро провела еще одну ночь без отдыха. Она посмотрела на свое отражение в луже воды и ужаснулалась. Щеки впалые, под глазами темные круги, а взгляд тусклый и поникший. Учитывая то, как она питалась в последнее время, не спала и нервничала, это неудивительно. Желудок эльфийки громко заурчал при мысли о еде. Тщательно обыскав все карманы, Таро смирилась с мыслью, что запасы кончились. Завтра, когда она будет ждать братство у ворот Шатенбах, она позаботится об этом. У них, вероятно, тоже запасы провизии подходят к концу. Удовлетворенная тем, что наконец-то нашла значимое задание для себя, Таро прислонилась спиной к скале, нежно погладив Брего по спине. Вороной конь лежал рядом и мирно спал. По крайней мере, одному из них удалось отдохнуть.        На следующее утро эльфийка собрала свои вещи перед уходом. Она попрощалась со всеми орлами, несколько раз пообещала Менельдору, что приедет снова, и даже уговорила его отдохнуть несколько дней, прежде чем снова начинать летать. Его мать еще раз поблагодарила ее от всей души и заверила, что в будущем она будет лучше следить за своим сыном. С тяжелым сердцем Таро, наконец, забралась на спину Гвайхиру. Орел элегантно поднялся в воздух, подняв Брего с земли своими длинными когтями. Таро оглянулась и увидел печального Менельдора, сидящего на снегу и смотрящего им вслед. Она будет скучать по нему и остальным, а также по капризным туманным горам, поскольку это был совершенно другой мир, в котором ей довелось жить последние несколько дней. Конечно, Карадрас несколько раз чуть не убил ее, но, с другой стороны, Таро вряд ли когда либо посчастливилось бы встретить этих сказочных существ, и уж точно она бы никогда не узнала, что братство в опасности.        Летели тихо, эльфийка в последний раз наслаждалась захватывающим видом и ощущением мягкого оперения. Она вздохнула... полетов ей тоже будет не хватать. Таро будет скучать по тому, как ветер хлещет ей в лицо, как горы внизу становятся все меньше и меньше, как опьяняющее чувство безграничной свободы заполняет все естество.        Взгляд скользнул вниз, туда, где пейзаж медленно менялся. Горный хребет резко оборвался и уступил место каменному плато, протянувшемуся на небольшое расстояние. За ним начинались луга с высохшей травой, кое-где виднелись небольшие рощицы, а вдали распростерся большой лес с огромными деревьями. Название этого леса вертелось на языке, Таро много раз читала его на картах, но как бы не старалась, вспомнить так и не смогла.        Гвайхир начал снижаться, быстро теряя высоту. На каменном плато он сначала поставил Брего на ноги, а затем сел сам. Таро осторожно соскользнула с его спины и оказалась напротив ворот Шатенбах, высеченных в скале. Они казались большими и угрожающими, и она задалась вопросом, каким образом можно раскрыть эти тяжелые двери.        — Настало время прощания, юная дева! — сказал Гвайхир своим глубоким звучным голосом.        Эльфийка повернулась к нему.        — Гвайхир, я никогда смогу достаточно отблагодарить тебя за все то, что ты сделал для меня и Брего, — почтительно сказала она и склонила голову.        — Это я должен благодарить тебя, юная Таро. Без тебя мой сын не был бы жив. Вы стали друзьями, как я заметил, и он восхищается тобой так же, как и я.        Щеки Таро залились легким румянец, она была польщена.        — Во мне нет ничего такого, чем можно было бы восхищаться, — пробормотала она.        — Что бы ни случилось с тобой раньше, помни, это в прошлом, — ответил он, задумчиво глядя на нее. — Тебе следует смириться с этим и начать смотреть вперед, потому что только так можно двигаться дальше.        — Иногда легче сказать, чем сделать, — вздохнула Таро, борясь с воспоминаниями о роковом дне, которые проникли в ее сознание.        — Ты помнишь, я сказал, что перед тобой в долгу? — Гвайхир сменил тему, за что эльфийка была ему очень благодарна.        — Да.        — Я хотел бы однажды расплатиться с тобой. Если тебе понадобится помощь, пошли за мной, и я приду и сделаю все, что от меня потребуется.        — Я не могу принять это предложение! — Таро быстро отказалась. Она никогда бы не осмелилась просить Повелителя Ветров о спасении, даже если бы была нужда.        — Можешь. Пожалуйста, прими его. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.        — Но…        — Пожалуйста, Таро. Это было также желанием Менельдора.        — Я… это… — Она сопротивлялась мгновение, затем неохотно кивнула. — Хорошо, я согласна.        Гигантский орел удовлетворенно моргнул, склонил голову к плечу и клювом вырвал одно перо. Он осторожно сунул его эльфийке в руку и сказал:        — Считай это символом нашей взаимной связи. Ты спасла моего сына, и однажды я помогу тебе взамен. И, может быть, оно будет снова напоминать тебе, какого это — летать, когда будешь держать его в руках.        — Спасибо, — выдохнула Таро. Коричнево-золотое перо было мягким легким и теплым.        — Я желаю тебе всего наилучшего, дорогая Таро, пусть тебе посчастливится снова встретить твоих друзей. Не теряй надежды.        — Прощай, Гвайхир. Пусть жизнь твоей семьи будет мирной, как ты всегда желал.        — Доверься пути, по которому тебя ведет судьба, пока не найдешь свое безопасное гнездо.        — Пусть ветер под твоим крылом унесет тебя туда, где просыпается солнце и засыпает луна! — ответила Таро на прощание гигантского орла.        Затем Гвайхир расправил крылья и снова поднялся в воздух.        — Следуй за своим сердцем, Таро! — крикнул он ей и вскоре скрылся из виду.        Эльфийка долго смотрела ему вслед. В какой-то момент Брего решил обратить на себя внимание и толкнул хозяйку мордой. Вздохнув, она повернулась к нему.        — Теперь остается только ждать, — сказала она и осторожно положила перо в один из карманов. — Давай, постараемся найти что-нибудь поесть.        Днем они вернулись к воротам Шатенбах, после долгих безрезультатных поисков. Все, что друзья нашли — это несколько сухих корней для Таро и немного травы для Брего, которая изрядно подсохла.        Ближе к вечеру расположились немного за воротами на склоне горы, хорошо спрятавшись на случай, если из шахт выйдут орки вместо братства. Укрытие было неплохим.        Чем дальше шло время, эльфийка становилась все более напряженной, все более нервной. Где же остальные? Неужели их все-таки перехватили твари из Мордора? Она нетерпеливо играла рукоятью одного из своих клинков, крутила его в руке, позволяя оружию вращаться, описывая причудливые узоры в воздухе… в какой-то момент, когда солнце начало прятаться за горизонт, Таро устала ждать и встала.        — Подожди здесь, я сейчас вернусь, — сказала она Брего, который был таким же взволнованным.        Умело эльфийка пробралась обратно к подножию горы и поспешила к каменным воротам, обнажая короткие мечи и готовясь к возможному бою. Она глубоко вздохнула, закрыла глаза и приложила ухо к левой створке ворот, напряженно вслушиваясь. Сначала была тишина. Она сконцентрировалась еще больше. Снова только тишина. Простояв так некоторое время, Таро по-прежнему ничего не услышала.        — Там ничего нет! — прошипела Таро, сердитая и сбитая с толку.        Она вложила клинки обратно в ножны и стала нетерпеливо ходить взад-вперед. Что там происходит? Должна же была она хоть что-то услышать, какими бы толстыми ни были стены! Или двери гномов были запечатаны магией, так что было невозможно ни войти снаружи, ни услышать, что происходит за воротами? Будьте прокляты, гномы! Будьте прокляты орки и эти зловещие черные шахты!        Ее гнев превратился в отчаяние, страх и нешуточную панику. Что, если братству действительно не удалось пройти? Что, если они…        Раздался оглушительный хлопок, и ворота Шатенбх взорвались. Таро отбросило на несколько метров взрывной волной. По воздуху летели обломки, некоторые из которых по счастливой случайности не попали в нее. Восприятие замедлилось, эльфийка услышала монотонный писк в ушах и попыталась встать, чтобы убежать, но снова упала. Обессиленная она продолжала лежать там и надеяться, что ее не убьет один из обломков. Земля под ней задрожала. Поднялась пыль и стало трудно дышать. Таро закашлялась и вдохнула еще больше пыли. Большой камень упал в полуметре от нее, другой — у ее головы, а следующий ударил по ноге. Таро услышала пронзительный крик, и через несколько секунд поняла, что кричит она сама. Теплая жидкость растеклась по ноге и Таро приподнялась на локтях, чтобы убедиться в том, что эта жидкость была кровью, пропитавшей ткань ее штанов.        Тишина наступила так же внезапно, как и взрыв. Писк стал тише, воздух и зрение прояснились, только боль в ноге становилась сильнее. Застонав, Таро выпрямилась, борясь с головокружением, и с большим усилием скатила камень со своей ноги. Кровь теперь свободно сочилась из небольшого, но глубокого пореза. Эльфийка прижалась к каменным обломкам рядом с собой и осмотрела рану. Боль была невыносимой, приходилось сдерживать стоны снова и снова. К большому облегчению, ничего не сломалось. Убедившись, что больше травм нет, Таро с трудом подтянулась, встала, оперлась на камень и огляделась.        И там были они.        Стояли посреди завалов, тяжело дыша, грязные и с потрясенными лицами.        Они не были мертвы, они были здесь.        Они справились с тьмой рудников и полчищами орков.        Они живы. Братство живо.        Прежде чем Таро смогла подумать о чем-либо еще, ее обняли сильные руки. Светлые волосы закрыли обзор, а объятия становились только крепче, лишая любой возможности двигаться. Но двигаться и не хотелось. Тепло исходило от эльфа перед ней, успокаивающее тепло, которое заставило забыть обо всем.        — Таро! — низкий голос Леголаса раздался у ее уха.